— Вопреки тому, что ты, наверное, думаешь, я не привыкла устраивать подобные спектакли. Хочу, чтобы ты это понял.
— Плевать мне на то, что заставило тебя это сделать.
Он направился к входной двери и распахнул ее. Этот грубиян выгонял меня. Я в последний раз погладила пса, который от меня не отходил. Потом прошла мимо его хозяина и вышла на крыльцо. Остановилась, чтобы заглянуть ему в глаза. Как можно быть таким жестоким?!
— До свидания, — небрежно бросил он.
— Если тебе что-то понадобится, обращайся.
— Мне ничего не нужно.
Он захлопнул дверь у меня перед носом. Я долго стояла на крыльце. Ну и урод!
Чтобы привести дом в порядок, мне пришлось сделать генеральную уборку. Место действия не имеет значения — последствия пьянки и похмелье всюду одинаковы.
Феликс в который раз прекрасно выступил в роли психотерапевта, часами выслушивая по телефону мои жалобы. Я только что пережила очередной кризис, но все еще оставалась на ногах. И собиралась предпринять новую попытку излечения.
Я раздумывала, с какого бока к этому подступиться, когда раздался стук в дверь. С удивлением увидела на пороге соседа. Боги были не на моей стороне. Я не встречалась с ним с тех пор, как покинула его дом неделей раньше, и отнюдь не скучала по нему.
— Здравствуй, — сухо сказал он.
— Здравствуй, Эдвард.
— Мне придется все же обратиться к тебе с просьбой. Можно оставить у тебя мою собаку?
— А разве обычно ты его не оставляешь Эбби и Джеку?
— Не могу их просить — слишком надолго уезжаю.
— Что значит надолго?
— На две недели, а то и больше.
— Когда я должна его забрать?
— Сейчас.
Нахальства ему не занимать. Он даже не выключил двигатель своей машины, чтоб уж наверняка приставить мне нож к горлу. Поскольку я замешкалась с ответом, он криво усмехнулся и сказал:
— Ладно, проехали.
— Извини, но мне все-таки нужно подумать, если ты не против?
— Подумать? Чтобы взять на несколько дней собаку?
— Ты так любезно попросил… Хорошо, приводи его.
Он открыл заднюю дверцу своего внедорожника, и оттуда выскочил Постмен Пэт. Гораздо более дружелюбный, чем его хозяин. Он с такой радостью кинулся ко мне, что я даже улыбнулась.
— Ну, я поехал, — сказал Эдвард.
Он сел за руль.
— Погоди, он без поводка?
— Поводок не нужен: свистни, и он прибежит.
— Это все?
Эдвард захлопнул дверцу и сразу рванул с места. Урод он и есть урод. К тому же у него появилась мерзкая привычка постоянно хлопать дверью у меня перед носом.
И вот уже три недели я работаю собачьей нянькой. Три недели. Эдварду на меня наплевать. Но пес оказался очень славным — в данную минуту он мой лучший друг. Да и вообще мой единственный друг в этом медвежьем углу. Он повсюду следует за мной, спит вместе со мной. Когда я начинаю с ним разговаривать, мне становится как-то не по себе. В кого я превращаюсь? Ни дать ни взять бабулька и ее любимый песик. Даже если этот песик выглядит как нечто среднее между медведем и ослом. Такая вот невообразимая помесь.
Я открывала для себя радость присутствия четырехлапого приятеля. Мне это нравилось, если не считать тех моментов, когда он исчезал. Во время нашей каждодневной прогулки по пляжу он непременно сбегал от меня. Я отчаянно свистела, но это не действовало. Сегодня я волновалась больше обычного. Слишком долго его не было видно.
Бегая по пляжу, я вспотела и раскашлялась так, что казалось, легкие разорвутся. Опустив голову и опершись руками о колени, я старалась восстановить дыхание и в этот момент услышала лай Постмена Пэта. Он возвращался ко мне в сопровождении незнакомки. Я приложила ладонь козырьком ко лбу. Чем ближе она подходила, тем очевиднее для меня становилось, что я ее раньше не видела — нельзя пройти мимо этой девушки, не заметив ее. Она выглядела примерно моей ровесницей. На ней была шотландская мини-юбка и рейнджерские ботинки. Пневмония поджидала ее в одном шаге, если судить по глубокому декольте, едва прикрытому кожаным блузоном. На голове золотисто-каштановая грива. Перед тем как подойти ко мне, она подняла палку и далеко зашвырнула ее.
— Отстань, противное животное, — крикнула она со смехом.
С широкой улыбкой она приблизилась ко мне.
— Привет, Диана, — сказала она и тут же поцеловала меня.
— Добрый день, — удивленно ответила я.
— Я узнала, что он на твоем попечении, и пришла узнать, не слишком ли он тебя обременяет.
— Нет, я справляюсь, если не считать сегодняшней истории.
— Ой, не парься, уж и не знаю, сколько раз я плюхалась задницей на песок, пытаясь его догнать. Он слушается только Эдварда. Впрочем, кто же рискнет шалить с моим братом?!
Она расхохоталась, а я не была уверена, что все поняла: она тарахтела как пулемет.
— Эдвард — твой брат?
— Да. Ой, извини, я не представилась, я Джудит, его младшая сестра.
— А я Диана, но тебе это уже известно.
— Предложишь мне что-нибудь выпить?
Она взяла меня под руку, заставила развернуться и увлекла по направлению к коттеджу. Эта девушка не была сестрой Эдварда: папа с мамой не могли родить двух таких разных детей. Единственное, что у них было общего, это цвет глаз — у Джудит они были точно такими же, как у Эдварда, зеленовато-голубыми.
Я открыла перед ней дверь, она тут же развалилась на диване, положив ноги на низкий столик.
— Хочешь кофе, чаю?
— Ты же вроде француженка, так что у тебя должна найтись бутылочка вина. Сейчас как раз время аперитива.
Через пять минут мы подняли бокалы и чокнулись.
— Диана, не верю, что ты такая же дикарка, как мой брат. Почему ты здесь обосновалась? Согласна, тут красиво, но почему это пришло тебе в голову?
— Ничем не хуже любого другого приключения: поселиться в полном одиночестве на берегу моря. А ты где живешь?
— В Дублине, над одним пабом, приезжай как-нибудь ко мне.
— Может, приеду.
— А здесь ты уже сколько? Ты не работаешь?
— Сейчас нет. А ты?
— У меня отпуск на несколько дней, но вообще-то я вкалываю в порту. Руковожу распределением грузов. Не слишком увлекательно, но позволяет оплачивать квартиру и счета.
Она продолжила болтовню, как заправская сплетница. Потом ее словно какая-то муха укусила, и она резко вскочила:
— Я тебя покидаю, Эбби и Джек ждут.
Она уже открывала входную дверь.
— Погоди, ты забыла сигареты.
— Оставь себе, это контрабанда, у меня джентльменское соглашение с докерами, — подмигнула она.
— Ты же не пойдешь пешком, уже совсем темно. Давай подвезу!
— Да брось ты! Небольшая зарядка моим ляжкам не повредит. До завтра!
Назавтра Джудит пришла, как и обещала. Потом послезавтра. Это был третий день оккупации моего личного пространства. Удивительно, но ее присутствие не давило на психику. Она меня веселила. Вызов был у Джудит в крови. Она подчеркивала свои формы, достойные итальянской звезды, и, едва раскрыв рот, ругалась как извозчик. Абсолютно взрывной коктейль. Она потчевала меня цветистыми рассказами о своих запутанных любовных историях. Вообще-то она ничего не боялась и была совершенно уверена в себе, однако первый попавшийся красавчик неизменно ловил ее на крючок. Стоило появиться на горизонте очередному «скверному парню» — и она пропала.
Этим вечером она осталась у меня на ужин. Ела за четверых и пила как крепкий мужик.
— Мы тут одни, не возражаешь? — спросила она, расстегивая джинсы.
Я открыла дверь собаке, требовавшей положенную вечернюю прогулку.
— Почему брат оставил тебе своего бобика?
— За мной был должок.
Она взглянула на меня с подозрением. Я сделала вид, что ничего не заметила, и уселась на диван, подогнув ноги.
— Эдвард всегда был таким? — неожиданно для самой себя спросила я.
— «Таким»? Что ты имеешь в виду? — переспросила она, обозначив пальцами кавычки.
— Таким мужланом, дикарем, молчуном…
— А, ты об этом? Да, всегда. Мерзкий характер с детства.
— Ну и ну, остается пожалеть ваших родителей.
— Эбби тебе ничего не рассказала? Нас воспитали они с Джеком. Наша мать умерла, рожая меня, Эдварду было тогда шесть лет. Отец не хотел нами заниматься и отдал дяде и тете.
— Очень сочувствую.
— Не надо, не сочувствуй. У меня были чудесные родители, и я ни в чем не нуждалась. Я никогда не назову себя сиротой.
— Вы не жили с отцом?
— Время от времени мы проводили с ним по нескольку дней, если он соблаговолит пропустить работу. Но это был ад. Из-за Эдварда.
— Он не радовался встрече с отцом?
— Нет, он считает, что родители нас бросили. И злится за это на целый свет. Несмотря на то что он восхищался папой, стоило им оказаться в одной комнате, как атмосфера немедленно накалялась.
— С какой стати?
— С какой стати?
— У Эдварда один в один папин характер. Поэтому между ними все время проскакивали искры. Они не могли не орать друг на друга.
— А ты оказывалась между ними?
— Ну да, можешь себе представить обстановочку.
— Конфликт длится по сей день?
— Папа умер.
— Ой…
— Вот так вот, мы постоянно огребаем.
Она коротко хохотнула, закурила и несколько мгновений смотрела в пространство, после чего продолжила:
— Они грызлись до самого конца, но Эдвард оставался с отцом все время, пока тот болел. Часами сидел у его постели. Думаю, они разобрались со своими отношениями. Никогда не узнаю, что они друг другу сказали. Эдвард отказывается об этом говорить, он только заверил меня, что папа ушел спокойно.
— Сколько вам тогда было?
— Мне — шестнадцать, Эдварду двадцать два. Он сразу заявил, что теперь он — глава семьи и должен меня обеспечивать. Эбби и Джек не могли ничего сделать, он забрал меня, и мы вместе переехали.
— А как он со всем справлялся?
— Понятия не имею, он учился, работал и заботился обо мне. С годами он выковал себе панцирь, защищающий его от всего и от всех.
— У него нет друзей?
— Всего несколько, и он их тщательно отбирал. Он не в состоянии кому-либо доверять. Уверен, что его предадут или бросят. Он научил меня справляться со всем самостоятельно, ни на кого не рассчитывая. Он всегда защищал меня и легко пускал в ход кулаки, когда в моем окружении попадался парень, с его точки зрения, излишне предприимчивый.
— Он вспыльчивый?
— Скорее нет, дерется, только если его достанут, — словом, из тех, кого нужно довести до предела.
— Похоже, именно это я и сделала, — пробормотала я.
Она поглядела на меня, прищурившись:
— Но ты же не боишься его?
— Не знаю, он ужасно ведет себя со мной.
Она расхохоталась.
— Ты для него, конечно, как бельмо на глазу, но не беспокойся, он человек принципов. Один из них — на женщину никогда нельзя поднимать руку. Он скорее из тех, кто всегда придет на помощь попавшей в беду барышне.
— С трудом представляю, что человек, о котором ты говоришь, — мой сосед.
Накануне своего отъезда в Дублин Джудит присоединилась к нашей с Постменом Пэтом ежедневной прогулке. Мы сидели на песке. Она снова попыталась узнать обо мне побольше.
— Ты что-то скрываешь. Что ты здесь делаешь? Не могу смириться с тем, что ни Эбби, ни мне не удалось ничего выпытать.
— Потому что нечего выпытывать. Уверяю тебя, в моей жизни ничего интересного.
Я отправилась на поиски Постмена Пэта. Он снова ухитрился сбежать. Я помчалась к коттеджам. Мне всегда было страшно, что его собьет машина или, что еще хуже, Эдвард вернется и увидит, как его собака носится где попало.
Я поймала его и тянула за ошейник, пытаясь вернуть на пляж. В этот момент к коттеджам подъехал внедорожник Эдварда. Мне хотелось наглядно доказать, что я пользуюсь у пса авторитетом, и я надежно удерживала его, не отпуская, пока к нам не подойдет хозяин. Пес устроил ему бурный прием, а Эдвард сверлил меня взглядом. Так мы и стояли, меряясь взглядами, а собака носилась от одного к другому.
Раздался пронзительный вопль. К нам летела Джудит. Она подпрыгнула и повисла на шее брата. Мне показалось, что я поймала на его лице намек на улыбку. Наконец она отпустила Эдварда. Чтобы тут же схватить за подбородок и, нахмурив брови, всмотреться в него.
— Паршиво выглядишь.
— Прекрати.
Он высвободился и повернулся ко мне:
— Спасибо за собаку.
— Не за что.
Джудит захлопала в ладоши и повернулась к нам, переводя взгляд с меня на него.
— Вот это, блин, беседа! Эдвард, тебе удалось произнести больше двух слов подряд. А ты, Диана, обычно более разговорчива.
Я пожала плечами.
— Хватит, Джудит, — зарычал Эдвард.
— Собака, угомонись!
— Эбби и Джек ждут нас.
— Дай мне хотя бы попрощаться с новой подругой.
Эдвард воздел глаза к небу и зашагал вперед. Джудит обняла меня:
— Я приеду через две недели, на рождественские каникулы. Приду к тебе, и ты мне во всем признаешься.
— Не думаю.
Я тоже обняла ее. С этой девушкой мне было хорошо.
Я стояла на пляже и смотрела, как они уходят. Джудит вприпрыжку бежала рядом с братом, ей было радостно с ним. Судя по всему, и ему с ней, насколько он вообще умел радоваться.
Глава пятая
Уже больше недели от Феликса ничего не было слышно. Приехали, теперь я вынуждена охотиться за ним. Трижды я безуспешно звонила, на четвертый раз он наконец-то ответил:
— Диана, я нарасхват!
— И все-таки здравствуй!
— Давай по-быстрому, у меня тут запарка — готовлюсь к Рождеству.
— Что ты задумал?
— Твои родители сказали, что ты не приедешь на праздники, и пригласили меня, а я отказался, потому что они опять будут пытаться наставить меня на путь истинный. Вместо этого я решил лететь на Миконос — там будет сумасшедший праздник.
— Да? Отлично.
— Вернусь — позвоню тебе.
Он повесил трубку. Я еще какое-то время держала телефон у уха. Дальше — больше. С глаз долой, из сердца вон. В том, что мои родители не настаивали на моем приезде на Рождество, ничего удивительного. Овдовевшая депрессивная дочка не вписывалась в обстановку их светского праздничного застолья. Но Феликс тоже меня бросает, и вот эту пилюлю проглотить значительно труднее.
Яркое зимнее солнце заливало гостиную — такого я здесь еще ни разу не видела, — но у меня не возникло ни малейшего желания выйти.
Приближающиеся праздники нагоняли мрачное настроение. Громкий стук в дверь вынудил меня покинуть кресло. Я открыла. На пороге — Джудит в костюме эльфа из свиты Санта-Клауса, но только очень сексуального эльфа. Она повисла у меня на шее.
— Что ты делаешь взаперти в такую погоду? Надевай сапоги и пошли.
— Спасибо за приглашение, но я не пойду.
— Ты думала, будто я позволю тебе решать? — спросила она, подталкивая меня к вешалке.
Джудит напялила на меня вязаную шапку, схватила ключи и заперла коттедж.
Она во все горло распевала рождественские песни. Сама того не желая, я начала смеяться. Джудит удалось сотворить чудо. Она заставила меня пройти пешком по всему берегу бухты и по Малларанни до самого дома Эбби и Джека.
— А вот и мы! — крикнула она, открывая дверь.
Вслед за ней я вошла в гостиную. Она отпечатала звучные поцелуи на щеках тети и дяди.
— Рада видеть тебя, Диана, — сказала Эбби, крепко обнимая меня.
Джек широко улыбнулся мне и похлопал по плечу. Для строгого следования рождественским канонам недоставало только сказок Диккенса на полке. А так все было на месте: ель в потолок, открытки с пожеланиями на каминной доске, имбирное печенье на низком столике, гирлянды разноцветных лампочек и даже вариации на тему Jingle Bells в качестве звукового фона. Всего за несколько минут Эбби и Джудит сумели сделать так, что я почувствовала себя непринужденно. Они усадили меня, Джудит протянула чашку чаю, а Эбби тарелку с печеньем, куском морковного торта и пряниками. Можно подумать, они мечтают, чтобы я растолстела. Джек смеялся, качая головой.
Вот уже два часа я присутствовала на представлении. Джудит сидела на полу и заворачивала в бумагу подарки, а потом, по мере готовности, выкладывала пакеты под елку. Эбби вязала рождественский чулок. Мое настроение никак не совпадало с царящей здесь атмосферой. Она была насквозь пропитана добрыми чувствами, но я больше во все это не верила. Когда-то я первая натянула бы островерхую шляпу и стала разбрасывать серпантин. Для Клары.
— Не теряй бдительности, — сказал мне Джек. — У них какой-то заговор, и, подозреваю, он касается тебя.
— Ну-ка замолчи, — потребовала Эбби. — Диана, через два дня Рождество, а ты не собираешься во Францию?
— Нет, не собираюсь.
Искусственная улыбка, которую я натянула, входя в дом, постепенно сползала с моего лица.
— Тогда приходи к нам, мы будем праздновать в семейном кругу.
В семейном кругу? А как насчет этого мерзкого урода Эдварда? Он тоже придет? Хотя бы для того, чтобы посмотреть, как он будет веселить всех на рождественском ужине, стоило принять приглашение.
— Ну пожалуйста, я не хочу, чтобы ты оставалась одна, — настаивала Джудит.
Я собиралась ответить, но тут хлопнула входная дверь. Джудит встала и вприпрыжку побежала в прихожую. До нас донеслись звуки приглушенной беседы.
— А теперь пошли, и веди себя прилично! — услышали мы голос Джудит.
Появление Эдварда вслед за сестрой в дверях гостиной меня не удивило. Вместо того чтобы сесть, Джудит встала за Эбби, обняв ее за шею, положила подбородок ей на плечо и с улыбкой посмотрела на меня.
— Поздоровайся, Эдвард! — приказала она, не отрывая от меня глаз.