– Хватит болтать. На улицу, – скомандовав, Немирович в крайний раз оглядел убогое убранство помещения, освещавшееся глиняным светильником, с самодельным фитилем из хлопковой ваты, свет от которого усиливало одетое на него треснутое стекло от старой советской керосиновой лампы «Летучая мышь», после чего, непонятно почему тяжело вздохнув, вышел вон, под бьющие в лицо пылевые потоки. Поморщившись, он поправил очки, и почти тотчас сквозь шум ветра до его слуха донесся отзвук далекого взрыва. Немирович и Банников переглянулись. Капитан непроизвольно взглянул на часы, хотя смотреть на них было совершенно необязательно – подрыв произошел много раньше установленного срока. Рассчитывать на то, что это простая случайность, не следовало. А значит, могло случиться все, что угодно.
– Ноги в руки, бегом к группе, – приказал Немирович. Петрович послушно кивнул, зыркнул по сторонам и, скомандовав: – За мной, – побежал в направлении околицы. Сила ветра уменьшилась, видимость улучшилась до пары десятков метров. Вот только это почему-то не слишком радовало.
Едва приблизившись к группнику, Банников махнул рукой:
– Сергеевич, уходим!
Старший лейтенант не стал ничего уточнять.
– Приготовиться к движению, – сказал он находившемуся рядом радисту, прежде чем с ним поравнялся капитан Немирович, шедший в замыкании подгруппы захвата.
– Что со связью? Связь с центром есть? Доложили? – требовательно спросил он.
– Нет, товарищ капитан, – угрюмо покачал головой Карелов, он уже успел передать по цепочке приказание группника и теперь был снова подле него. – Не получается. Что-то с радиостанцией. Я не совсем уверен… еще кое-что проверю и тогда…
– Потом будешь проверять, – одернул радиста Немирович, – перекурить остановимся, и проверишь.
– Как хотите, – радист пожал плечами и отошел в сторону.
– В каком направлении пойдем? – Петрович достал навигатор, собираясь забить в него направление предстоящего маршрута.
– Карту, – потребовал Немирович у старшего лейтенанта. Тот вытащил ее тут же, будто только того и ждал.
Немирович взял требуемое, развернул, какое-то время всматривался.
– Вот сюда, – упершийся в карту палец накрыл довольно обширный участок, но, видимо, сейчас это было не так важно, – к границе.
– Зачем? Какой смысл? – Иванов вновь, уже в который раз за день, принялся стряхивать с разгрузки оседающую на ткань пыль.
– Нам следует уйти отсюда как можно дальше. Мы засветились. Кто знает, что на уме у местных талибов? Вот сейчас к нашему «крестнику» придет кто-нибудь в гости и нас начнут травить как волков. – Немирович обвел взглядом своих собеседников и понял: его слова никого не убедили.
– Константинович, погляди, – Иванов повел вокруг себя руками, – ветер стихает, скоро развиднеется. Не следует никуда уходить. Вертушки уже наверняка за нами вылетели.
– Ты предлагаешь ждать их прилета на месте десантирования?
– Да. А где же еще? Уйдем в горы, где они станут нас искать? С центром у нас связи нет, а чтобы достучаться по «Пилоту», летуны должны над нами пролететь, – начал давить логикой старший лейтенант, а прислушивавшийся к разговору Петрович молчал, не зная, какую выбрать сторону. В доводах и того, и другого имелись сильные аргументы, но опять-таки у обоих в рассуждениях имелись и серьезные просчеты.
– К границе через горы? – рядом с совещавшимися офицерами нарисовался Бурцев. – Товарищ капитан, ну какие горы? У нас снаряжения ноль, даже веревок нет.
– Ты чего тут делаешь? – зашипел на него Банников. – Тебе же приказали охранять инженера!
– Куда он с подводной лодки денется? – ершом ощетинился Бурцев. – Да не переживайте, я его на Семенова оставил, а сам к вам, узнать, что да как?
– Узнал? – на щеках Немировича заиграли бугры желваков.
– Да, – без тени стыда заявил Бурцев.
– Молодец, а раз узнал, топай по назначению. И запомни: случится что-нибудь с инженером, я тебя рядом с ним и похороню, – пригрозил Немирович.
– Да я уже ушел, – отмахнувшись от угрозы, Бурцев развернулся и растворился за пылевой завесой. А Немирович поглядел ему вслед, оттянув вниз закрывающую лицо материю, сплюнул и, почему-то уставившись на Банникова, сообщил свое окончательное решение:
– И хрен с вами. Хорошо, возвращаемся к месту десантирования и там ждем. Петрович, веди по прямой. Координаты места десантирования у тебя, надеюсь, забиты?!
– Обижаешь, – улыбнулся Банников.
– Тогда потопали…
И по людской цепочке побежала привычная команда:
– Начинаем движение…
Пламя светильника трепетало, словно вспорхнувшая бабочка, призрачные тени скользили по темным глиняным стенам жилища…
Глава 12
Полковник Стивен Робинсон злился – пилоты вертолетов наотрез отказывались лететь. Буря, по их мнению, была непреодолимой, запыленность могла привести к отказу техники, но и без этого сильный ветер грозил винтокрылым машинам неминуемым опрокидыванием. Каково же стало полковнику, когда он получил сообщение о том, что русские уже высадились. Он пришел в бешенство – все аргументы вертолетчиков были отвергнуты. Взяв ответственность на себя, Робинсон приказал немедленно готовиться к вылету. Сидевшие в ожидании рейнджеры капитана Найджела Тейлора немедленно выдвинулись на площадку погрузки. Весь личный состав роты! Полковник уже знал, что им будет противостоять лишь одна группа русского спецназа, но недооценивать противника было не в его правилах. Терять людей из-за глупой недальновидности, а еще хуже из-за тупого рыцарства он не собирался. Только численное и огневое преимущество всегда и везде уверенно обеспечивало скорую и бескровную победу. Этот закон войны был неоднократно проверен на практике во многих странах мира и, выражаясь математическими терминами, соответствовал доказанной теореме. Америка неизменно побеждала, а если порой и возникали досадные, случайные неприятности, то это лишь подтверждало верность выведенного военными стратегами правила, ибо поражение означало одно – недостаточность задействованных сил и средств.
– Капитана Тейлора мне, – нажав кнопку коммуникатора, полковник потребовал вызова на связь командира рейнджеров.
– Да, сэр, – голос капитана, казалось, прозвучал из ниоткуда, хотя доносился он из встроенных в стол динамиков.
– Найджел, хочу сказать: я верю в вас!
– Благодарю, сэр!
– Надеюсь, ваша отлучка не будет долгой.
– Мы выполним задачу, сэр.
– О любых изменениях доклад мне, срочно! – потребовал полковник.
– Есть, сэр. Так точно, сэр, – отозвался Тейлор, и на этом разговор закончился.
Скорость ветра упала наполовину, видимость значительно улучшилась. Транспортным вертолетам удалось осуществить посадку без особых проблем. Первый сержант Джим Робертс сверился с навигатором – до координат места падения русской ракеты предстояло пройти меньше четверти мили.
Капитану Тейлору предписывалось забрать и электронику, и саму ракету. Для этого был выделен отдельный вертолет с самоходной транспортно-технологической тележкой в придачу. Погрузить и доставить на борт вертолета ракету предстояло техникам, рейнджерам же надлежало лишь обеспечить безопасность транспортировки груза. Но, увы, капитан Тейлор опоздал – судя по внешнему виду, а боковая панель ракеты оказалась отброшена в сторону, и оставленным на земле следам, русские здесь уже побывали. А значит, кроме исчезновения блоков управления следовало ожидать и прочих сюрпризов. Поэтому капитан Тейлор, прежде чем приказать осуществить погрузку, вызвал к себе уорент-офицера Пола Девиса, отвечавшего за инженерное обеспечение.
– Пол, проверьте это, – капитан ткнул пальцем в металлическое сигарообразное тело ракеты, – на наличие минно-взрывных средств и обезопасьте от возможного самоподрыва.
– Будет сделано, сэр, – заверил уорент-офицер, решительно приближаясь к объекту обследования.
– Всем отойти в укрытия, – сообщил по рации капитан и сам поспешил отойти как можно дальше. Как выяснилось, поступил он весьма разумно. Спустя пять минут прогремел взрыв, ударная волна больно прошлась по ушам, а осколки впились в песчаную гряду, прикрывшую собой лежавшего за ней Тейлора. Некоторым более самонадеянным и не пожелавшим отходить слишком далеко повезло меньше – капрал Уолтер катался по песку, зажимая рукой рану в разорванном осколком плече. Рядовой Райс сжимал обеими руками уши, и по щекам у него текли слезы. Сержант Харрис плевался кровью и раскрошенной эмалью зубов – мелкий металлический осколок прилетел ему прямо в рот. Но больше всех не повезло Девису – на месте ракеты зияла огромная воронка. Ни крови, ни кусочков одежды, лишь в сотне метров часть винтовочного ствола. Уорент-офицер будто испарился в воздухе. Собственно, приблизительно так оно и было.
– Раненых в вертолет, – с легкой дрожью в голосе приказал в рацию капитан и зло сплюнул – выполнение задачи с самого начала пошло не так, как он надеялся.
– Робертс, – капитан обратился к своему первому сержанту, – готовьте людей к выдвижению.
– Да, сэр, – почти сразу отозвался тот.
Раздражение, вызванное первыми потерями, заставляло капитана действовать, не дожидаясь огневой поддержки с воздуха. С убившими его подчиненного русскими он был готов расправиться лично. Вот только Тейлор никак не мог взять в толк, как такое вообще могло произойти? Опытный, проведший не один десяток боевых разминирований уорент-офицер Пол Девис вдруг оказался беспомощен. И чем дольше капитан думал над этим происшествием, тем больше приходил к мнению, что Пола либо подвела излишняя самоуверенность, либо обстоятельства сложились таким образом, что в самый неподходящий момент сработал самоликвидатор ракеты. Решив в предстоящем отчете командованию сделать ставку на второй вариант, капитан успокоился и занялся более насущными вопросами, а именно преследованием ушедших в направлении кишлака русских.
Глава 13
Вернувшийся к исполнению своих «специальных обязанностей» сержант Бурцев недобро покосился на своего подопечного.
«И чего они мне его навязали? – сам себя спросил он. – Я ему что, нянька? И куда они думают, он денется? Ишь, какой ценный фрукт. Кстати, он же в вертолете говорил, будто разработкой «Аквилона» занимался. И как я это раньше не вспомнил. Может, он со связью и разберется?»
– Начинаем движение, – донесся давно ожидаемый приказ.
– Начинаем движение, – передав команду дальше по цепи, Бурцев подошел к приданному группе гражданскому.
– Семен, – обратился он к нему, – у нас со связью проблемы, радиостанция не фурычит.
– Хреново, – не слишком приветливо отозвался инженер-электронщик.
– Хреново, – согласился с выводом Бурцев. – А ты, я слышал, по этой же части. Что, с радиостанцией не разберешься? А то наш свизюк что-то завис.
– Нет, – электронщик энергично замотал головой. – Я, конечно, участвовал в ее разработке, но какие там программы в нее заложены, это уже не мое, этим другие занимались.
– Понятно, – сержант вздохнул и недвусмысленно показал Савелову рукой вперед. – Пошли, что ли?!
– Пошли, – инженер передернул плечами, поудобнее поправляя на спине рюкзак, и зашагал по захрустевшему под ногами песку, стараясь не упустить из виду спины впередиидущего.
Петрович заметил неприятеля первым.
– К бою, – закричал он, одновременно снимая оружие с предохранителя и уходя в нижнюю стойку. Он еще опускался на колено, а его автомат уже выплюнул первые пули. Его «оппонент» оказался не столь расторопен – две пули угодили тому в бронежилет, опрокидывая на спину, третья пробила насквозь шею. Рядовой Смит упал на желто-серый песок и, поливая его кровью, засучил ногами. Со всех сторон застучали выстрелы.
Немирович не видел противника. Ему пришлось пробежать вперед, прежде чем глазам почудились серые фигуры и всполохи выстрелов. Не задумываясь, он не слишком прицельно выпустил магазин патронов и, только тогда вспомнив про свои прямые обязанности, потянулся к радиостанции внутригрупповой связи.
– Петрович, – запросил он в надежде, что тот действовал согласно заранее обговоренному плану, который предусматривал с началом боя включение всеми своих радиостанций, – кто противник? Хорошо видишь? Прием.
– Не уверен, – тут же отозвался Банников, – но, по-моему, амеры.
Доложившись, прапорщик отполз в сторону, под прикрытие небольшой песчаной косы, выстрелил в мелькнувшую за пылевой завесой фигуру и вновь взялся за радиостанцию.
– У первого было лицо черное, негр, – сообщил он и, дав по врагу еще одну очередь, сменил магазин. Выстрелы со стороны противника участились.
– Уверен, что это пендосы? Прием.
– Да, – чуть помедлив, подтвердил свои слова Банников. – Похоже, их много. Прилично много. Прием.
– Отойти сможешь? Прием, – запросил Немирович.
– Да, – уверенно заявил Петрович, американцы еще только разворачивались, к тому же у них имелись потери, и вообще их действия казались прапорщику довольно вялыми.
– Тогда собирай людей и отход! Понял, отход?! Только быстро! – потребовал Немирович, на этот раз возблагодарив ветер за создаваемую им непроницаемую для взгляда стену.
– Принял, – откликнулся Банников, не прицельно дважды выстрелил по противнику и окликнул залегшего неподалеку Ткаченко: – Илья, общий отход.
– Головняк, отход, – Ткаченко продублировал по рации приказ прапорщика, и тут же донесся зычный крик Абрамова:
– Прикрываю, – грохот его автомата растворился в общем потоке выстрелов.
Двумя секундами позже Банников нажал кнопку тангенты.
– Роман, пошел, – скомандовал он, потянул спусковой крючок и, продолжая стрелять, скосил взгляд в сторону – в том месте, где находился Абрамов, мелькнула смазанная тень.
– Общий отход, – в наушниках вновь раздался голос Немировича.
– Отход, – эхом повторил Иванов.
«Отход», – сам для себя продублировал команду Банников, сжался как пружина, резко вскочил на ноги и, успев заметить, что совсем рядом брызнула фонтанчиками земля, рванул вслед за скрывшимся за серой метелью Абрамовым.
Глава 14
Банников никогда не предполагал, что столь много раз отрабатываемый и в основном воспринимаемый всеми как обычная тренировка на выносливость «отрыв от противника» придется осуществлять в реальной жизни. И вот теперь группа, из растянутой цепи сжавшись в относительно компактный комок, бежала по желтому, стремившемуся выскользнуть из-под ступней песку. Толчок, должный стать упругим, вяз в бесконечном потоке песчинок, и оттого каждый шаг укорачивался, замедлялся, бег и без того не быстрый из-за отягощавшего спецназовцев вооружения превращался в тяжелый шаг. Они двигались таким образом почти час. Одежда давно промокла. Пот стекал по лицу. Постоянно запотевающие очки Петровичу пришлось снять, и теперь пыль летела прямо в глаза. Видимость все улучшалась, воздух становился жарче. Банников чувствовал, что еще полчаса подобного «бега», и он сам пожелает, чтобы противник их догнал. Тогда, во всяком случае, можно будет упасть и, вжавшись в этот проклятущий песок, лежать, наслаждаясь неподвижностью. Время от времени Банников вскидывал к лицу компас, сверяя направление с указанным Немировичем азимутом.
– Я сейчас сдохну, – бежавший рядом с прапорщиком Ткаченко вязко сплюнул.
– Терпи, казак… Ватаманом станешь, – с трудом выдавливая из себя каждое слово, пошутил Банников.
– Ватманом, – еще сильнее переиначил поговорку Илья.
– Угу, – согласился Петрович, и они замолчали. И только скрип под подошвами, только ветер в лицо да тяжелое, хриплое дыхание и изредка неосторожное звяканье металла.
– Короче шаг! Короче шаг… – Передалось по цепочке. Немирович, как только группа ушла с линии огня, справедливо предположив наличие у противника возможности сканирования радиочастот, приказал отключить радиостанции. Никто не возражал. Если уж они всерьез хотели уйти от американцев, больше не вступая с ними в бой, то следовало хранить радиомолчание.
Услышав поступившую команду, Банников перешел на шаг, затем и вовсе остановился.
– Что случилось? – в брошенном через плечо вопросе прозвучала тревога. По расчетам Вадима Петровича, успокаиваться было еще рано и, если такая команда поступила, значит, что-то произошло.
– Инженер сдох, – сообщил Ткаченко, и Банников удивленно присвистнул. В пылу завязавшейся перестрелки и последовавшего затем бега он совершенно забыл о существовании в их рядах гражданского. И удивительным было не то, что инженер выдохся, а то, что он вообще сумел продержаться так долго.
– Под руки схватили и потащили, – эхо донесло злой рык Немировича. – Сам костыли переставлять не сможет, потащите.
В ответ Бурцев что-то невнятно возразил.
– Кто тут еще вякает? – опять взревел Немирович. – Жить хотите, суки? Потащили, потащили.
Они двинулись вновь, только теперь гораздо медленнее: как не подгонял бойцов Немирович, быстро тащить едва переставлявшего ноги Савелова не получалось. Но неожиданно под подошвами ботинок вместо опостылевшего песка оказалась поросшая низкорослыми колючками, выметенная ветром глина. Более темная, чем только что осыпавшийся под ногами песок, она казалась уставшим спецназовцам едва ли не небесной манной. Сразу же стало легче. Даже нагруженные боеприпасами рюкзаки ощущались значительно полегчавшими. Но едва разведчики отдышались, местность пошла на подъем. Начинались предгорья. Хотя, собственно, до самих гор было еще далеко.
Несмотря на все еще бушевавший ветер, видимость значительно улучшилась, так что высокие глиняные стены Банников увидел издалека. Вначале они показались миражом, то появлявшимся, то исчезавшим за серой дымкой. Но с каждым шагом очертания глинобитных дувалов проступали отчетливее, яснее, и вскоре перед спецназовцами высились руины заброшенного селения. Серая глина стен, за многие века превращенная временем в единый монолит, казалась камнем, но в то же время оставило здесь и свои неизлечимые следы – во многих местах верх стен разрушился, кое-где виднелись проломы, обрушившиеся фрагменты зданий образовывали завалы на улицах. Но странным являлось то, что нигде не было видно следов войны, многие десятилетия идущей на этой земле, – ни отметин пуль, ни рваных «ран» от попаданий снарядов, ни воронок авиабомб. Казалось, будто этот кишлак, по странной прихоти, война обошла стороной. Но не обошла – кишлак был покинут и мертв уже многие годы.