Грабитель увидит туман и кинется к ближайшему выходу, – посетитель указал на дверь. – Ваши электрические шипы должны срабатывать не по общей тревоге, а только от прикосновения. И все. Вор схватится за ручку, и то, что не доделал туман, довершит дверь. А так в распоряжении бандита оказывается вся комната и масса времени, чтобы определить, где же безопасное место, – посетитель снова уселся на табурет. – Но вам ведь все это не нужно. Вам некого бояться.
– Вы считаете? Содея, конечно, курорт, но кое-кто едет сюда и подработать.
– Да вы что? – тощий засмеялся. – А вас зовут не Яш Герштнер? И сегодняшним утром от вас выходил не Риг Бонав? Конечно, я не знаю его лично, но в Стольнограде о нём ходят легенды. Особенно в нашей гильдии. Мы всегда готовы перенимать опыт, но тут речь идет об искусстве. И вы считаете, что кто-то из гастролеров решится забраться в ювелирный, на двери которого вырезано «РБ»? Как говорят у вас: не делайте мне смешно.
– И давно вы в Содее? – Яш улыбнулся в ответ.
– Всего неделю, но я уже проникся. К тому же хорошо подготовился, – посетитель вытащил из кармана шорт потрепанную брошюру. – Поглядите.
Яш взглянул на обложку. «Развитие запоминающих свойств металлов», курс лекций, тираж 500 экземпляров. Автор: Яши Герштнер, магистрант.
– Их же сожгли.
Посетитель очень серьезно глянул на Яша:
– Два экземпляра сохранила Родная библиотека. Имени Императора, между прочим. И не поленилась выставить охрану. Потратились даже на Иллюзорный круг. Цените, маэстро.
Яш осторожно принял брошюру из рук посетителя:
– Ценю, ценю. И даже не стану спрашивать номер вашего читательского билета, по которому выдали эту книжечку. Спрошу другое. Вы её читали?
– Конечно же. И сразу по прочтении решил познакомиться с автором. Не хотелось бы ставить вас в неловкое положение, маэстро, но уж лучше я, чем императорские чиновники.
– «Даю слово, что в практической части я продемонстрирую, что любое ваше желание исполнится, будучи облачено в строгую форму артефакта, изготовленного из благородного металла», – прочитал Яш и с тоской взглянул на тощего. Именно из-за этой фразы Коллегиум и принял решение сжечь весь тираж, а самого Герштнера выкинуть вон из мира науки. Лекции писались в порыве, он только-только начал осознавать свою блестящую будущность в качестве мага-практика при Артейской академии, готов был обнять и обучить весь мир. А теперь переехал с Герцогской на Ясеневую и вспоминал прощальную ругань Ванса де Ринье: «И он придёт к тебе, залезет в твоё кресло с ногами, плюнет на пол и заявит: “Выполни-ка мое желание, а я пока перекурю” – и ты выполнишь, Яш. Выполнишь, что бы он ни попросил, потому что ты молодой, наивный дурак и не умеешь думать о последствиях. Я добился отмены суда и своей властью снял с тебя все обвинения. Так что беги и надейся, что все твои “лекции” благополучно сгорели».
– Не расстраивайтесь, маэстро, – участливо сказал посетитель. – Я не собираюсь требовать исполнения желаний. Книгу возьмите себе. Как залог нашего успешного сотрудничества.
– Вы хотите сделать заказ? – Яш свернул брошюру в трубочку и положил в карман пиджака, где она тут же развернулась, явив миру потрепанные страницы.
– Именно так. И я очень рад, что вам не придется идти против слова Бонава, да и делиться с ним деньгами, – посетитель подмигнул. Яш от растерянности пошевелил пальцами.
– Откуда вы знаете?
– Надеюсь, вы простите меня, маэстро, но я нахожусь в вашем доме со вчерашнего вечера. Хотелось взглянуть на вас в непринужденной обстановке, составить, так сказать, собственное мнение. Скажу честно, иногда становилось очень неловко, хоть мне и не привыкать находиться в домах в тайне от хозяев.
– Даже так? – нахмурился Яш. – Значит, ваши замечания насчет моих ловушек – мнение профессионала?
– Рад, что вы так быстро все понимаете. Добавлю ещё, что они бессильны против темпоральной магии. У меня оставался пузырёк с замедляющим зельем, оно сработало весьма успешно, остановив активацию до сегодняшнего утра, – тощий порылся в перевязи и поставил на стол пустую склянку, виновато улыбаясь.
– Все, что вы тут наговорили, – Яш осторожно потрогал скляночку, – уже тянет на скидку в двадцать процентов. Скажите, кто сдал, где я живу, и будете иметь сорок. А потом давайте обсудим, что же вы будете заказывать за такие копейки.
Вечером, не поужинав, но тщательно заперев дверь мастерской, как-будто кому-то было интересно взламывать хоть что-то на Ясеневой, Яш примчался к старому Ригу Бонаву и обстоятельно рассказал про всё пережитое, особое внимание уделяя тому факту, что: «Дядя, поймите, за это невозможно расплатиться. Четырнадцать позиций заказа. Четырнадцать. Из них три должны быть исполнены не в металле, понимаете, а в коже. Человеческой, дядя. И я объясню почему, не трудитесь спрашивать. У этого типа, который в рваных шортах гуляет по моему дому как у себя в сортире, правая рука сработана из железа». Риг выгнул дугой старую лохматую бровь:
– Так вот это кто.
– Именно, дядя, именно. Мы все о нём слышали, но никто не видел. А теперь он заявляется ко мне и чистосердечно лепит свою историю, притом что даже Магздрав считает Влаца из Стольнограда личностью легендарной и даже не внёс в розыскной список, это я проверил.
– Не суетись, Яшик. Мало ли кого не ищет Магздрав.
– Дядя, – Яш кинул на стол свиток. Сорванные печати висели на тонких нитках сургучной бахромой. – При этом Влац, которого у нас совершенно не хотят знать, а потому и искать, сует мне под нос эту бумагу, чтобы я не нажил себе инфаркт раньше срока, переживая, что у него не хватит денег расплатиться.
Риг развернул свиток, вчитался, хмурясь и щурясь, как крот на весеннем солнце:
– Во как у них толково, – презрительно причмокнул старик. – Ги-ильдия. У нас, в провинции, найдёшь у кого-то в доме золото или камешки, так потом месяц будь здоров и сиди дома, даже в пивную боишься сунуться – тут же кто-то поинтересуется, где ты был позавчера с двенадцати до шестнадцати. Гильдия воров, надо же. Стража или полиция, кто у них там теперь, забыл, наверное, после каждой кражи официальный запрос шлёт: не вы ли, мол, несете ответственность за дерзкое ограбление со взломом? А те им: информацией располагаем не в полном объёме, сообщим после внутреннего расследования. Клоуны.
Яшик молчал, ожидая, когда старик выдохнется. Он и сам не понимал, почему Родная Империя не изживёт Гильдию воров на корню, ну а Риг при любом её упоминании брызгал слюной на рекордные расстояния. Но в тех редких случаях, когда Гильдия начинала действовать на дружеских территориях, стоять у неё на пути, конечно же, не рекомендовалось. Правда, обычно о том, что в деле замешана Гильдия, узнавали через несколько лет после того, как всё затихнет.
Когда старик утихомирился и закончил вытирать платочком морщинистый лоб, Яшик свернул свиток в трубочку:
– Так как, дядя? Что бы там ни писали нам мелким почерком имперцы, но если украсть всю Содею с окрестными деревнями и крепостным крестьянством, то денег расплатиться за заказ хватит впритык. И я даже не боюсь прогореть, хотя мадам Чайкер мне сегодня этого желала, когда узнала, что не получит своих золотых рыбок вовремя. Я боюсь, что эти люди просто решат забрать у меня свой свиток с гарантиями. Вместе с руками, которыми я буду его прижимать к груди, а то и головой, хотя она тут явно не при чём.
– Да уж, Яшик, – вздохнул Риг. – Если бы твоя голова принимала участие в этом деле, то кто знает, как бы всё обернулось.
Яш выпрямил спину и нехорошим, скрипучим голосом спросил:
– Дядя, вы же знаете, как я вас люблю? – Дождался кивка и продолжил: – Если любого портового грузчика обвешать бижутерией из заказа, который сосватала мне Гильдия, он сможет гадить в личный сортир главврача Магздрава, и при этом никто и не заподозрит, откуда воняет. И я знаю, что мне не заплатят за всё то доброе, что я для них сделаю, я даже уверен, что они никому не расскажут, что их великие воры не могут выйти из дому без кольца Иммунитета, но, дядя, я не хочу, чтобы это был мой последний заказ. Мадам Чайкер очень обидится, если не получит своих рыбок хотя бы к ноябрю, а если Гильдия сделает то, что я предполагаю, то вам придётся возвращать ей аванс. Прямо на моих похоронах.
– Яшик, не пыли, – Риг Бонав поёрзал в кресле и ласково потрепал Яша по плечу. – Чувства мадам Чайкер мы должны беречь.
– Вы скажете своё слово? – спросил Яш и тут же понял, что нет. Старый Риг Бонав уже ничего не скажет. У него не осталось ни слов, ни дел, и это Яш должен был увидеть, как только протолкался сквозь строй громил внизу, как только открыл дверь в кабинет, как только пожал ещё крепкую руку старика, на безымянном пальце которой красовалось серебряное колечко с зелёным камнем, с виду стекло стеклом.
– Пора уже обзаводиться своим собственным словом, Яш, – неожиданно строго сказал старик, знакомство с которым в известных кругах стоило больше, чем мешок золота. – Насчёт Гильдии успокойся – давить им на тебя как бы нечем, сделаешь заказ, начнут вербовать в ряды. Откажешься – могут и пристукнуть, да и то вряд ли, к тому времени Магздрав должен будет очухаться, что у них под носом шуруют гастролёры. Подержатся крепко, но беспредел творить не станут, я их знаю. Так что не рви сердце, Яшик, и не зеленей лицом.
– Пора уже обзаводиться своим собственным словом, Яш, – неожиданно строго сказал старик, знакомство с которым в известных кругах стоило больше, чем мешок золота. – Насчёт Гильдии успокойся – давить им на тебя как бы нечем, сделаешь заказ, начнут вербовать в ряды. Откажешься – могут и пристукнуть, да и то вряд ли, к тому времени Магздрав должен будет очухаться, что у них под носом шуруют гастролёры. Подержатся крепко, но беспредел творить не станут, я их знаю. Так что не рви сердце, Яшик, и не зеленей лицом.
Молодой Герштнер молча поднялся и крепко обнял дядю. Спустился вниз, пожал руки улыбающимся громилам, которые неусыпно охраняли покой старика, того самого, который когда-то в одно рыло выволок из сейфов Магздрава гербовую печать в три краски, и две недели после того бабушки на улицах продавали семечки в кулёчках с оттиском Чести, Здоровья и Справедливости. Когда-то. Теперь Риг Бонав не значил ничего, через несколько часов он исчезнет, когда камень Эмиграции войдёт в полную силу и вытянет старика в тот мир, куда так рвались почти все в Содее. В мир, в котором всё по-старому. В мир, который не разрушился в одночасье, как только приподнялся железный купол и в мирные города хлынули толпы молодых магов. В мир, который никогда не станет с ног на голову, в мир, где магия никогда не станет общедоступной, где никто не сможет за мгновение разрушить то, что строилось столетия. В мир, где каждый проживёт хорошую, долгую жизнь, где получит всё, что заслужил, где после смерти каждого будет ждать покой и вечность. Вот только вернуться оттуда уже нельзя. Впрочем, эмигранты об этом и не задумывались – сразу после перемещения стирались все воспоминания о прошлой жизни. Как стиралась и память о самих уехавших. Близкие, друзья, знакомые через несколько лет уже и не припоминали, что в их жизни когда-то встретился эмигрант. Даже магическим образом было сложно удержать эту информацию у себя в голове, Яшик сам иногда забывал про отца, зачастую тот вспоминался смутной неясной тенью, от которой слегка веяло теплом.
Люди обнаружили этот мир случайно, когда решились проследить за кораблями последних эльфов, массово исчезающих с насиженных мест. После нескольких неудачных попыток вторжения ушастые смилостивились и допустили людей на свои земли. Правда, колонизации не получилось – в новом мире люди оказались полностью лишены магических умений, а силы эльфов возрастали просто невероятно. Вот так и сбылась мечта о рае и вечном покое. Конечно, эта информация стоила совершенно неразумных денег, а уж сама Эмиграция была доступна только немногим избранным, но судя по пустеющей Содее, стабильный мир без опасностей и магии многим пришёлся по душе.
Теперь Яшик злился. Ему никогда не хотелось в этот мир. И он совершенно не представлял, как выпутаться из истории с Гильдией без слова старого Рига Бонава.
Возле самого дома его нагнал Влац из Стольнограда. Собственной несуществующей персоной, несущей на худых плечах огромный мешок.
– Не хотел, чтобы снова возникли недоразумения, – улыбнулся Влац, – показывая на запертую дверь мастерской. – Хотя безопаснее было бы дожидаться вас внутри. Я слышал, у вас одно время можно было уйти на прогулку в плаще, а вернуться, прикрываясь газеткой.
Яшик кивнул, ворочая ключом:
– Это если повезло. Иногда возвращались и в деревянном ящике. Прошу вас, – он распахнул дверь и посторонился, пропуская Влаца. Тот сразу же сбросил с плеч мешок и без приглашения уселся за стол.
Следующие несколько часов прошли в напряжённом споре. Влац, то и дело ударяя по несчастному столу своей металлической рукой, требовал от Яша почти невозможного.
– Это глупость! Глупость! – почти кричал Яш, копаясь в мешке. – Да, вы притащили два килограмма золотого хлама, но это таки хлам! Не знаю, кто вам напел, что это можно назвать заготовками. Лом цветных металлов – и нужно время, чтобы он перестал быть ломом. Три недели, только чтобы подготовить материал. А ещё через месяц я смогу не стесняться, если при задержании с вас снимут артефакты моего изготовления.
– Не беспокойтесь, – Влац явно забавлялся, глядя на мечущего громы и молнии ювелира. – Если меня арестуют, я дам вам наилучшие рекомендации.
Но Яш не слушал.
– И это при том, – продолжал распаляться он, – что вы сами понесёте все энергозатраты. Советую срочно записаться на ускоренные курсы накопления маны. Потому что после активации одного Пульса или Резонанса вас можно будет класть в музей рядом с мумией, как её родного брата.
– Ну, это не пойдёт, – Влац снова стукнул по столу рукой. – Мне нужна автономная работа.
Яш поперхнулся. С минуту сидел молча, глядя на безмятежно улыбающегося клиента. Затем медленно достал из внутреннего кармана потрёпанную брошюрку со своими лекциями и протянул её Влацу:
– Забирайте. Будете в Империи, отдайте обратно в библиотеку. И попросите от моего имени проследить, чтобы в следующий раз её украл кто-то более толковый.
Влац подтянул к себе мешок, выложил на стол несколько горстей золотых украшений и подмигнул Яшу:
– Мастер, вы кое-чего не заметили, – он запустил обе руки в мешок и вытащил из его полотняных недр увесистую сферу, переливающуюся всеми цветами радуги, кроме красного и жёлтого. Их заменяли другие цвета, невидимые человеческому глазу. Общим числом пятьдесят два. Каждый из них нёс ману своего типа, и простого её прикосновения хватило бы, чтобы полностью напитать силой рядового архимага, а источник этого изобилия, прятавшийся за хрупким стеклом, казался неисчерпаемым.
Яш молча спрятал брошюру обратно в карман и развёл руками:
– Это даже не смертная казнь. За это ещё не придумали наказания. И у нас с вами есть шанс создать прецедент, как говорит один мой знакомый юрист. Мы таки впишем новую страницу в историю. Правда, историю судопроизводства. Я уверен, что даже знать об этой штуке опасно для здоровья.
Влац осторожно положил сверкающую сферу на стол и, любуясь разноцветными переливами, сказал:
– Последняя разработка, как утверждают. У неё ещё даже нет названия. Но как заверили знающие люди, на мой заказ её хватит.
– Судя по всему, её хватит, чтобы построить свой собственный небольшой мир. Вы уверены, что приехали сюда не хвастаться, а украсть что-нибудь ещё? – Яш успокоился. Рядом с мощью, так и рвущейся из разноцветной сферы, собственная неотвратимая смерть казалась ему ничтожной, не заслуживающей даже упоминания.
– Уверен, мастер. Тем более, если она такая секретная и ценная, то почему лежала практически без охраны? В самом центре города, под открытым небом. Да, какой-то умник прикрутил к ней часы, но что толку?
– Часы? – Яш заинтересовался. – Стольноградские куранты, что ли? – Влац подмигнул. – Вы украли сферу силы, которая питала куранты на Высочайшей башне в Стольнограде, – даже сам Яш удивился, как спокойно он произнёс эти слова. Не зря в Содее объявился Особый отдел. Странно, что весь город ещё не накрыли куполом и не начали повальное сканирование мозгов.
Хотя кто знает, может, уже и начали. Куранты на Высочайшей башне были наибольшим достижением Родной Империи. Абсолютно точные и абсолютно неразрушимые. И как хвастали газеты, практически вечные. Во всяком случае, несколько миллионов лет хода было им обеспечено. Первая и пока единственная невоенная технология Империи, которой она по праву гордилась.
Влац накрыл сферу мешком:
– Никто не узнает, что она у вас, будьте спокойны, мастер. Её невозможно засечь магически, а с обыском к вам на Ясеневую не придут. Так что, Яш, вы справитесь за две недели?
Ювелир, обмякший на своём стуле, задумчиво поджал губу и неуверенно махнул рукой:
– Заходите в четверг на примерку.
Старый дребезжащий трамвай одиноко ехал по мокрым и пустынным улицам Содеи. По случаю вечера вовсю светили фонари, и в их жёлтом рассеянном свете посреди мощённой старым булыжником улицы трамвай маршрута номер три казался неуместным, словно некромант на похоронах. В холодном вагоне трясся, прижав к груди жёлтый кожаный портфель, Яши Герштнер, в праздничном коричневом костюме. Он изрядно осунулся за прошедшую неделю, запустил жиденькую бородку, да и вообще выглядел помятым и несчастным, несмотря даже на праздничный костюм, который явно покупался в сытое и благодатное время.
Полупустой вечерний трамвай полз себе с Захватного кольца до Портовой, развозя сонных пассажиров по домам. Яш вышел на Кузнечной, в районе серых трёхэтажек с плоскими крышами и, сутулясь, побежал под слабым осенним дождиком. Перепрыгивая через чёрные лужи, добрался до пятого дома, потянул на себя тяжёлую дверь с почерневшей ручкой и, как будто так и надо, зашёл в районный отдел Магздрава.
Сдал дежурному на входе свой портфель, дождался, пока толстый санитар закончит возиться с пропуском, и поднялся на второй этаж. Коридор здесь изгибался почти под прямым углом каждые несколько метров, пол, ужасно неровный, так и подставлял под ноги выбоины и маленькие ступенечки – идти с непривычки следовало аккуратно и медленно. Яш добрался до нужного ему кабинета, глубоко вздохнул и толкнул оббитую дешёвым кожзаменителем дверь.