— Вообще-то «Ми-8» принадлежал Брянскому.
— Погибшему инструктору? — я изобразила на лице неподдельное удивление. — Для приобретения вертолета нужно целое состояние!
— Он не только инструктором был, но и акционером «Голубых далей». Они с Костиным были компаньонами.
— Ого! Надо же, какую злую шутку сыграла с ним судьба. А с Дмитрием Алексеевичем они были друзьями?
— Да кто их знает? Может, и были. Хотя я скорее назвал бы их отношения деловыми или коммерческими. Брянский сделал неудачное вложение денег, купив этот вертолет. Машина вроде новая, а летать нормально отказывалась. Много крови она Брянскому попортила! В общем, через полгода он у Костина столько денег назанимал, что страшно подумать. Вон парнишка стоит, видите? — показал Олег на солдата. — Все узлы в машине перебрал, половину деталей заменил. И все ради того, чтобы Брянский брал его на прыжки.
— А с ним кто?
— Наш Горыныч!
— Кто? — ничего не понимая, уставилась я на мужчину в военной форме.
У них что, два Горыныча на аэродроме? Прямо какое-то темное сказочное царство, а не клуб! Или на поле сторожам положено носить форму летчиков?
— Егорович — летчик в отставке. Горынычем его за глаза называют. Отмечали мы как-то Новый год, а Егорович набрал спирта в рот, спичку горящую поднес, да как дыхнет огнем! Ну, настоящий Змей Горыныч! Вот это прозвище к нему и прилипло. А вообще он классный мужик! Правда, говорит иногда уж больно замысловато. Порой кажется, что он не в своем уме.
— Как же его к полетам допускают?
— Да с ним все в порядке. Любит просто мужик тумана напустить. Вообще Брянский ему как себе доверял. Да и Горыныч верой и правдой служил. В субботу, когда Вениамин разбился, он был еще в небе, последний об этом узнал. Потом так переживал, все боялись, как бы с сердцем плохо не стало. Пойдемте, я вас познакомлю.
Мы подошли к военным.
— Здорово, мужики! Это Татьяна — будущая чемпионка. Горит желанием научиться прыгать с парашютом.
— Василий Егорович, — пожал мне руку летчик.
— Сергей.
— Как самочувствие, Егорович? — поинтересовался Олег.
— Да… — отмахнулся вертолетчик, — мотор пока стучит, а кручина душу точит. Вот смотрю на машину — и такая тоска!..
— Это верно. Только слезами горю не поможешь. С полетами-то как? У Костина останешься или он тебя отстранил?
— Куда я без «Голубых далей»? Сейчас полетим. Машина готова.
— Вот как? Значит, у «Ми-8» новый хозяин нашелся? Может, оно и к лучшему.
Егорович промолчал. По всему было видно, что разговаривать ему не хотелось.
По-видимому, отмеренные Костиным тридцать минут прошли, потому что он появился на поле. Неторопливо, с большим достоинством, как человек, знающий себе цену, он направился к ангару.
— Пора готовиться к прыжкам, Таня. Если захотите посмотреть тренировку — идите в конец аэродрома. Оттуда видна часть поля, где будут приземляться парашютисты, — предложил мне Быстров. — А мне нужно в ангар, получить парашют.
Желающих подняться в воздух оказалось не так уж мало. Я насчитала шестнадцать человек. Это были парашютисты разного возраста — от двадцати до пятидесяти лет, но в основном, конечно, молодые ребята. Ни одной женщины среди них не оказалось. У каждого вокруг груди, плеч и бедер были закреплены ремни, на которых держались ранцы с парашютами.
Парашютисты без всякой команды выстроились в шеренгу.
Я стояла в стороне, около ворот ангара, и наблюдала. Последним из ангара вышел Костин, тоже весь обмотанный ремнями. Я чуть не прыснула от смеха.
Неужели этот толстяк прыгать собрался?! Интересно, сколько же парашютов он уложил в свой ранец? Вдруг от такого груза крепления лопнут?
Однако, кроме меня, этот факт ни у кого подобной реакции не вызвал. Каждый спортсмен с нетерпением ждал, когда к нему, грациозно перекатываясь с ноги на ногу, подойдет командир и проверит экипировку; убедится, что грудной обхват правильно пропущен через пряжки, а его конец закреплен.
Осмотрев снаряжение и убедившись в том, что все в порядке, Костин спросил:
— Перед тем как надеть парашюты, все убедились, что кольца привода надежно сидят в гнездах?
— Да! Естественно! Конечно!
— Еще раз проверяем правильность положения колец. Удостоверьтесь, что рукоятка привода вытяжного парашюта доступна. То, что не можете посмотреть сами, — смотрят товарищи!..
— Все готовы? — спросил после пятиминутной предполетной подготовки парашютов инструктор. — Прошу в вертолет!
Костин запер ангар, и спортсмены гуськом зашагали к машине.
А замок-то электронный! Никакая отмычка не поможет!
Итак, ангар заперт, парашютисты в вертолете, расспрашивать больше некого.
Я не спеша пошла в конец аэродрома, в направлении, указанном Олегом. Через какое-то время надо мной прогрохотал вертолет. Шумный и неуклюжий, он, казалось, почти не двигался в воздухе, набирая высоту.
Я шла и шла, а аэродром все не кончался.
«Давай-ка, Таня, шевелись! — подогнала я себя, ускоряя темп и проклиная высокие каблуки. — Лучше бы ты, дорогая, приехала в клуб на роликовых коньках!»
Впереди, немного в стороне, я увидела фигуру человека. Присмотревшись, узнала Сергея. Когда я подошла, он сидел на траве и докуривал сигарету.
— Пришли посмотреть приземление?
— Да. Ты тоже?
Он кивнул.
— В военном гарнизоне служишь?
— Уже почти два года срочной службы. Скоро домой.
— Здесь, в клубе, часто бываешь?
— Раньше только перед соревнованиями отпускали или на время увольнений. Теперь, перед дембелем, каждый день прихожу. Стена для спортсмена не преграда!
— А механике где обучался? Мне сказали, ты Брянскому вертолет чинил?
— Я авиационный колледж закончил и аэроклуб при заводе посещал.
— Понятно.
— Смотрите, пошли! — показал Сергей на чуть заметную точку в небе, которую я сначала не могла даже разглядеть.
Количество точек росло, и скоро яркие цветные купола рассредоточились по голубому небу над аэродромом. Захватывающее зрелище! Я стояла и не могла оторвать глаз, наблюдая за замечательными посадочными пируэтами парашютистов.
Закончилось шоу довольно быстро. Один за другим спортсмены спустились на землю и, скатав купола, возвратились на аэродром, где на специально отведенной и оборудованной площадке приступили к укладке парашютов. Все они были в приподнятом настроении, смеялись и шутили. Укладку парашютов спортсмены производили лично под непрерывным контролем инструктора группы Костина.
Я смотрела во все глаза, но так как была абсолютно некомпетентна в устройстве парашютной системы, то, естественно, ничего не понимала. Мне же просто необходимо было разобраться в этом вопросе и выяснить причину отказа парашюта Брянского.
— Дмитрий Алексеевич, нельзя ли мне начать обучение с практики? Очень хочется попробовать уложить парашют, — попросила я Костина.
Он не возражал.
Как начинающую парашютистку меня прикрепили к молодому, но опытному спортсмену Павлу. По голосу я сразу догадалась, что в раздевалке слышала его. Парашют мы укладывали вдвоем, поэтапно. Я задавала вопросы, Павел отвечал, а Дмитрий Алексеевич следил за качеством работы. По окончании укладки Павел заполнил паспорт и расписался в графе «Укладывающий». Рядом, в графе «Проверяющий», расписался Костин. Таков порядок. Без подписи инструктора укладка недействительна. Конечно, технику укладки парашюта за один раз я не освоила, но кое-что полезное для расследования в моей голове отложилось. Во всяком случае, я поняла, что может послужить причиной отказа парашюта. Естественно, Олег опять оказался прав, ссылаясь на необходимость выполнения всех требований техники безопасности.
Эх, расспросить бы Горыныча о гибели Брянского и отношениях, сложившихся в клубе. Вениамин был ему так близок! Но летчика нигде не было видно, лишь «Ми-8» одиноко стоял за ангаром.
Парашютисты, успешно закончившие укладку, отходили в сторонку, к противопожарному щиту и ящику с песком, чтобы выкурить по сигарете. Туда же направилась и я.
— Не помешаю? — спросила я парашютистов, окруживших старое эмалированное ведро, служившее пепельницей.
— Присоединяйтесь. Будем рады знакомству.
Если до прыжков никто из мужчин не обращал на меня особого внимания, то теперь представиться пожелали все. Не успела я вытряхнуть из пачки сигарету, как передо мной вырос целый ряд зажигалок. Я рассмеялась и прикурила от каждой.
— Спасибо. Мне так понравились ваши прыжки! Очень красиво, словно фейерверк в небе! Сначала я боялась, вдруг у кого-то не раскроется парашют, а потом не могла оторвать глаз.
— Это еще что! — поддержал разговор Павел, с которым мы укладывали парашют. — Обычная тренировка. В августе мы участвовали в показательных выступлениях в Москве. Выполняли групповые акробатические прыжки с парашютом: «Пирамида», «Капля». Наши ребята выступали в сине-красных комбинезонах с красными ранцами, а купола раскрыли снежно-белые. Цвета российского флага. Все были в восторге!
— Вот прыгнешь сама, еще не такой восторг охватит. Настоящая красота там — наверху! — восхищенно добавил Олег.
— А первый раз страшно прыгать?
— Ерунда! Ничего не бойся.
Спортсмены принялись рассказывать о своих первых прыжках, впечатлениях, разные смешные истории из парашютной жизни. Но никто и словом не обмолвился о субботней трагедии. Наверное, пока я была для них чужой или меня не хотели пугать. Очень быстро и незаметно мы перешли на «ты». С ними было так легко и весело, что я на время забыла о цели своего визита в клуб.
Напомнил мне об этом Костин, открывший ворота в ангар. Спортсмены потянулись сдавать парашюты.
Я заглянула в хранилище. Основная часть сооружения была занята машинами: небольшим пассажирским самолетом «Ла-410», двигатель которого механики недавно гоняли на земле, и маленьким вертолетом «Ми-2». Вдоль стены тянулись стеллажи, заставленные коробками, инструментами для обслуживания и ремонта техники, а также прочими нужными для полетов вещами. Широкие полки, застланные брезентом, предназначались для хранения парашютных систем. На фасадной стороне полок были прикреплены таблички с фамилиями парашютистов. В соответствии с ними спортсмены раскладывали свои ранцы.
Спортсмены входили и выходили, не задерживаясь в ангаре. Костин стоял при входе. Конечно, при таком порядке проникнуть в строение незамеченным вряд ли кому-нибудь удалось бы. А ведь мне во что бы то ни стало необходимо там побывать — обследовать парашют Вениамина, если, конечно, он там, и попробовать отыскать следы преступника. Но я даже не имела парашюта, который могла бы отнести на полку.
Вот досада! Ну да ничего, найдется и для Тани лазейка. Просто нужно немного подумать головой.
Между тем парашюты были разложены, Костин запер ангар и пригласил меня в учебный класс.
И тут, словно из-под земли, перед нами вырос Сергей, встал как вкопанный, хлопал глазами и молчал.
— Меня, что ли, ждешь? Или Татьяну? — хитро улыбаясь, спросил Дмитрий Алексеевич.
— Вас… Разрешите обратиться?
— Ну, обратись.
— А можно конфиденциально?
— Чего-чего? — рассмеялся Костин. — Вот видите, Татьяна, секреты у молодого человека. Проходите, пожалуйста, в класс. Я сейчас уделю несколько минут солдату срочной службы, захвачу нужную литературу и вернусь к вам.
Хозяин клуба повел Сергея в свой кабинет, а я устроилась за столом в предложенной комнате.
Ну и ладно, все равно твои секреты, солдатик, никуда от меня не денутся. В этом деле я не новичок. Настала пора снова заняться шпионской деятельностью. «Жучок», поставленный под крышку стола в кабинете Костина, давно уже ждал моего сигнала. Я достала из сумочки губную помаду с розовым колпачком.
Кабинет находился за соседней стенкой, поэтому никаких проблем с настройкой или слабым сигналом не произошло.
Сначала я услышала скрип стульев, затем негромкий голос Костина:
— Похоже, проситься на прыжки пришел?
— Ну да… Как вы сразу догадались?
— Да не догадался. Василий Егорович за тебя просил. Не знаю, чем уж ты так ему угодил? Говорит, помощник хороший. Так ли?
— В технике разбираюсь.
— Наслышан. Вот только не уверен, разбираешься или разбираешь? Уж больно рьяно ты свое умение демонстрировал Брянскому.
— Как это? Да вы что!
— А ты не кипятись. Думаешь, я ничего не знаю? Это ты Брянскому мог лапшу на уши вешать, а я, брат, из другого теста сделан.
— Почему же вы тогда ничего…
— Потому! — перебил его Костин. — На то у меня свои причины были.
Наступила недолгая пауза. Потом послышался упрямо-плаксивый голос Сергея:
— Да он все равно на миллионерше жениться собирался! Подумаешь, несколько новых деталей купил. Не разорился же! Мужики говорят, будто у нее столько денег, что можно было бы половину воздушного флота скупить.
— Ты чужие деньги-то не считай. Не твое это дело. Понял?
— Понял.
— И вот еще что… Ты просьбу мою помнишь?
— Так точно.
— Так вот: я тебя ни о чем не просил. Не было ничего. Понятно?
— Понял. Все забыл.
— А теперь дуй в часть, а то опять наряд схлопочешь.
— А как же прыжки?
— Вот наглец! Посмотрю, как себя проявишь. И не дай бог «Ми-8» опять капризничать начнет!
— Спасибо!
— Иди-иди. Егоровичу спасибо скажешь. Только под его ответственность к технике допущу.
Совершенно обалдевшая от услышанного, я торопливо выдернула из уха наушник и пихнула его в сумку. Ну и секретик! Вот, оказывается, кто подталкивал Брянского к разорению и банкротству. Выходит, солдатик-то сам себе на уме! А Костин?..
Домыслить про Костина я не успела, так как он уже вошел в класс. На лице Дмитрия Алексеевича явственно читалось: «Развлечений захотелось, Танечка? Острых ощущений? Или в очередной раз вожжа под хвост попала?»
Придвинув ко мне стул, он поинтересовался моими первыми впечатлениями о «Голубых далях» и стал говорить скучные заученные фразы о том, что парашютная подготовка — сложный учебно-воспитательный процесс, требующий серьезной и систематической работы, определенных морально-волевых усилий и психологической устойчивости…
Слушать его лекцию по курсу парашютной подготовки я была не в состоянии. Голова моя была забита совсем другими вещами.
Хочешь видеть меня легкомысленной, взбалмошной девчонкой? Ну что ж, меня этот вариант вполне устраивает. Главное, чтобы ты, дорогой Дмитрий Алексеевич, не догадался об истинной моей роли.
Спасательным кругом, появившимся среди набегающих волн, оказался телефонный звонок, настойчиво требовавший внимания моего мучителя. Разговор занял всего две минуты, но после него я сразу заметила, что настроение у Костина изменилось. Маслянистые, пожирающие меня глаза поскучнели, исчезли веселые напористые нотки в голосе.
Тут я ему, конечно, и предложила перенести занятия на завтра. Костину мое предложение пришлось явно по душе.
Очень скоро я сидела за рулем своей ненаглядной «девятки», курила и, мечтая о чашке крепкого кофе, мчалась по знакомому маршруту домой.
В голове, словно в калейдоскопе, мелькали какие-то фрагменты этого дня. Иногда выстраивались довольно заманчивые рисунки, но целой картины пока не получалось. Итак, что мы имеем и куда продвинулись?
С деньгами, найденными в квартире Брянского, более-менее понятно — за свой долг Костину он расплатился вертолетом. Это еще не достоверный факт, но на время вопрос снят. Моя первоначальная версия о том, что кому-то было невыгодно возвращение Брянским долга, отпадает.
Почему милиция не возбудила уголовное дело — тоже понятно. То есть, конечно, непонятно, почему наши правоохранительные органы не выполняют своих обязанностей. По-видимому, в Тарасовской области подписание протоколов за взятку не выходит за рамки обычного. И тем не менее их постановление о самоубийстве Брянского — чистая липа. Что, в принципе, и так было понятно. Теперь же, после посещения частного аэродрома, когда я убедилась в строгом контроле предполетной подготовки, многократных проверках парашютов перед прыжками и их тщательной укладке после тренировок, версия о несчастном случае как-то не укладывалась в голове.
С другой стороны, при такой дисциплине подпортить Брянскому парашют было бы очень сложно. Ведь сделать это надо было незаметно. И, скорее всего, преступник воспользовался бы ангаром. Но ангар всегда заперт, укладка парашютов контролировалась.
А была ли такая дисциплина при Брянском? Он даже не замечал, что Сергей целенаправленно и планомерно выводит из строя его вертолет! Это надо же быть таким наивным и доверчивым на тридцать восьмом году жизни! Уж не растерял ли он во время запоев мозги?
Вполне закономерно, что о согласии Александры выйти за Брянского замуж было известно практически всем членам клуба. Мало того — ходили слухи о миллионном состоянии невесты.
Стоило ли говорить, что при таком раскладе Брянский становился более значимой фигурой в «Голубых далях», чем его партнер. У Вениамина появлялась возможность расширить сферу деятельности клуба, приобрести новую технику и переманить всех парашютистов к себе. Зачем ему тогда нужен Костин? Это могло напугать Дмитрия Алексеевича. Вот вам и повод устранить мешавшего компаньона! Ведь была же у Костина причина, по которой он не остановил мошенника Сергея. И о какой просьбе он велел парню забыть? Все эти обстоятельства складываются явно не в его пользу.
Итак, Костин — подозреваемый номер один.
Однако если о благосостоянии Александры знали все, то, возможно, Брянского убрали просто как соперника. Богатых невест в Тарасове можно по пальцам пересчитать.
Понятно, что убийца был хорошо знаком с привычками Брянского, разбирался в парашютах и знал распорядок работы клуба. Таким образом, опять все сводится к тому, что преступник либо сам являлся членом клуба, либо имел в «Голубых далях» своего человека.