— Что ж, в таком случае полагаю, что мы нашли вашего недоброжелателя. А вы еще утверждали, что таких не имеете.
— Вы думаете, это он?..
— Пока не знаю. Знаю только, что трубка, с которой звонили на ваш номер, оформлена именно на Вячина Альберта. Не совпадение же это! — Я слегка усмехнулась. — Я с самого начала была почти уверена в том, что вам кто-то за что-то мстит, да еще и пытается на вас нажиться.
— Да, но почему ответ за отца должны нести его близкие — сын, жена? — никак не мог поверить в услышанное Зубченко.
— Не знаю, но за родителей всегда в ответе дети. Так повелось исстари, и так происходит уже не один век. Мы не в силах этого изменить.
— Вячин… — Анатолий Степанович, казалось, выуживал из памяти воспоминания об этом парне, настолько сосредоточенным он выглядел. — Никогда бы не подумал, что он на такое способен! Одно дело — что-то украсть с завода. Что греха таить, многие люди этим промышляют. А в принципе он всегда казался мне приятным парнем. И за что мстит?.. Неужели за то увольнение, которое было совершенно справедливым?
— Может, я, конечно, не права, но что-то подсказывает мне, что увольнение — не единственная причина, по которой парень вас преследует. Попробую выяснить все точнее.
— Д-да, да, — закивал Зубченко и, устало вздохнув, присел на подоконник.
Я не стала больше задерживаться. Наконец-то появилась возможность действовать, и это радовало: терпеть не могу бессмысленное сопровождение клиента от дома к работе, не сопряженное с какими-либо приключениями. Нет, я не сумасшедшая, которой нравится влипать в авантюры или все время ходить по лезвию ножа… Но согласитесь, когда вокруг кипит и бурлит — жить намного приятнее, чем когда все идет по накатанной, не преподнося никаких сюрпризов. В конце концов, вся наша жизнь — игра!
* * *Попав в Октябрьский район, я очень быстро нашла улицу Строителей. Нужный дом оказался расположенным прямо у дороги, только вот попасть в него можно было лишь со стороны двора. Пришлось мне въехать во дворик. Там я остановила свой «Фольксваген» перед самым первым подъездом, не зная точно, где размещается двадцать третья квартира.
Я заглушила двигатель и вылезла из машины. Легкий, но пронизывающий насквозь холодный ветерок торопливо проскользнул под мою распахнутую курточку, заставив меня запахнуться. Не спеша заходить в подъезд, я направилась к лавочке, расположенной в тени двух старых деревьев и занятой двумя старушками и молоденькой, стильно одетой девушкой, держащей на поводке юного долматинца. Вся эта компания уже давно таращила на меня глаза, видимо, найдя в моем лице новый объект наблюдения.
Я подошла ближе и поздоровалась. Старушки тоже кивнули мне в ответ, а полнотелая девица лишь одарила высокомерным взглядом. Похоже, она была о себе очень высокого мнения, только вот меня это мало волновало.
— Скажите, пожалуйста, в каком подъезде следует искать двадцать третью квартиру?
— Во втором, — ответила старушка в фетровой шляпе и старом зеленом пальто. — А к кому надо-то? Это коммунальная квартира, там несколько жильцов.
— К Вячину Альберту Сергеевичу, — ответила я, надеясь, что та сразу поведает мне о парне много чего интересного. Но я просчиталась: бабка всего лишь протянула длинное «а-а-а» и замолчала, продолжая с любопытством меня рассматривать.
Я поняла, что вряд ли узнаю что-то еще, а потому поспешила ко второму подъезду. Там поднялась по лестнице, поскольку лифт в доме вообще не был предусмотрен, и остановилась у двустворчатой красной двери, поставленной еще, наверное, при царе Горохе. Дверь выглядела обшарпанной, из-под одного слоя краски проглядывал другой. Очевидно, проблема косметического ремонта заботила жителей двадцать третьей квартиры в самую последнюю очередь. Помня о том, что это коммуналка, я поискала глазами ряд звонков, но нашла всего один, со слегка обугленными проводами и, непонятно, функционирующий ли вообще. Не рискнув сразу им воспользоваться, постучала костяшками пальцев по самой двери. Результата это не дало, а потому, замерев в предчувствии электрического удара, я осторожно ткнула указательным пальцем в кнопку и… даже услышала, как звонок запиликал в глубине квартиры. Я убрала палец и стала ждать. Сначала ничего не было слышно, затем зашаркали чьи-то шаги, потом что-то щелкнуло, и из слегка приоткрытой двери выглянула сухая, сморщенная, как изюм, старуха с пушистыми, торчащими в разные стороны волосами. Она одновременно напоминала одуванчик и старуху Шапокляк. Дама окинула меня скользким взглядом и неразборчиво буркнула:
— П-чта?
— Что? — переспросила я, слегка растерявшись.
— П-сьмо, — «пыская», повторила та, продолжая таращиться на меня своими выпуклыми зенками.
— А, нет, — с трудом уловив смысл сказанного, отрицательно замотала головой я. — Я к Вячину. Он дома? К нему можно пройти?
— Два раза звони, — буркнула в ответ старушенция и самым бесцеремонным образом захлопнула дверь прямо перед моим носом.
Я застыла в недоумении. Затем глубоко вздохнула и надавила на кнопку звонка два раза, как и велела старуха. Послышалась очередная трель. Я насторожилась, ожидая услышать еще чье-то шарканье. Ничего подобного не произошло — за дверью царствовала тишина. Я нажала кнопку еще раз, понадеявшись, что хозяин комнаты просто не услышал звонок. Но безрезультатно. Скорее всего, Вячина нет дома.
Хотя… чему тут удивляться! О том, что его не окажется на месте, я могла догадаться, и не приезжая сюда. Ведь если Вячин причастен к похищению Егора, то сейчас, скорее всего, пребывает там, где и сын Зубченко. Только вот где?
Я позвонила в дверь один раз, планируя снова вызвать Шапокляк и попробовать ее расспросить о соседе. Бабка на звонок откликнулась сразу — быстро распахнув дверь, она раздраженно выпалила мне прямо в лицо:
— Два расса! Я же сказала.
— Так ведь никто не отзывается, — торопливо ухватившись за край двери, чтобы не дать ее тут же закрыть, пожаловалась я.
— Значить, нету его! — Бабка попыталась закрыть дверь, но я просунула ногу в щель. Старуха расценила это по-своему, вновь забурчав: — Ждать тут не п-пщу. На улице жди.
— Вы не подскажете, где вашего соседа можно найти? — тягаясь со старухой в открывании-закрывании двери, спросила я.
— Нет.
— Но, может, вы все же знаете, куда он ушел и когда вернется?
— Не знаю я ничего, — насупилась бабулька. — Делать мне неча, за всеми следить.
— А кто-то еще из соседей есть дома? — видя, что общаться со мной у старухи желания нет, поинтересовалась я.
— Нету никого. Уходите, иначе милицию пзову.
— Ладно, извините, — оставив дверь в покое, вздохнула я и направилась вниз, решив попробовать еще раз поговорить с теми, кто сидит на лавочке.
Но когда я вышла на улицу, скамейка оказалась совершенно пуста: бабки куда-то разбрелись весьма некстати. Мне явно не везло, но я не торопилась отчаиваться. Понимая, что все равно нужно дождаться Вячина или хотя бы выяснить, куда он уехал, я сама села на лавку и принялась изучать окрестности, попутно цепляя взглядом каждого, кто двигался в направлении к дому. Однако в интересовавший меня подъезд пока никто не входил.
Прошло минут семь-восемь. С неба начал накрапывать мелкий, препротивный дождик, усилился ветер. Я встала и поплелась к машине. В этот момент из второго подъезда вышел потрепанного вида мужчина с ампутированной кистью руки. В здоровой руке он держал авоську, из чего я заключила, что мужчина направляется в магазин. Его-то я и решила расспросить про Вячина. Хотя бы выяснить, как он выглядит, чтобы знать, кого дожидаться. Жаль, что я сразу не сообразила уточнить его внешние данные у Зубченко, это значительно упростило бы дело. Но разве предусмотришь все заранее?
— Мужчина, извините, можно к вам обратиться? — заторопившись навстречу, вежливо обратилась я к незнакомцу.
Тот остановился, внимательно посмотрел на меня, затем кивнул:
— А что вы хотели?
— Вы в этом доме живете? — на всякий случай уточнила я.
— Ну да, а что?
— А Вячина Альберта Сергеевича из двадцать третьей квартиры случайно не знаете?
— Ну знаю, а что?
Я облегченно вздохнула: это уже кое-что! Затем продолжила расспрос:
— Скажите, а в какое время он обычно бывает дома? Я заходила сейчас к нему, никто не открыл, а соседка говорит, что ничего не знает.
— Да эта Утешева сроду ничего не знает, — пренебрежительно усмехнулся мужчина. — А может, и знает, только фиг из нее че вытащишь, партизанка недобитая. — Чувствовалось, что со старухой у мужчины напряженные отношения. Впрочем, мне было безразлично, что там у них случилось, меня интересовал только Вячин, а потому я перебила обвинительную речь своего «осведомителя»:
— Так вы знаете, где можно найти Альберта, или нет?
— Так вы знаете, где можно найти Альберта, или нет?
— Дома его дожидаться бесполезно. Он может только под утро явиться, а то и вовсе по неделям неизвестно где пропадает.
— Он работает?
— Да шут с вами, какой из него работник? — усмехнулся мужчина. — Альберт больной весь, искалеченный. Ему почти все работы противопоказаны. Куда устроится, неделю выдержит, а потом все, уходит. Не повезло бедняге… Ему даже хуже, чем мне, — однорукий потряс своей культяпкой. — У Вячина опухоль какая-то в голове, умственно напрягаться нельзя, физически он тоже слаб, вот и мается бедолага.
— Ну так где же можно его найти? — Я начинала нервничать.
Мужик моего вопроса будто не расслышал.
— А не одолжишь двадцатку на пиво? Жена всю получку выгребла, даже расслабиться не на что…
Я не стала ему отказывать, быстро достала из сумки кошелек, вынула из него двадцать рублей и протянула ему. Однорукий молча принял мой дар и сразу же вернулся к интересующей меня теме:
— Где-то с друзьями Вячин последнее время пропадает. Я краем уха слышал от своего оболтуса, что на даче они отдыхают.
— На чьей даче?
— Шут его знает. Но точно не на своей. У него дачи нет, это я точно знаю.
— А как можно найти его друзей? Где они живут? Не в этом ли дворе?.. — Вопросы из меня так и сыпались.
Мужику, видимо, наскучило отвечать, да и хотелось поскорее добраться до прилавков с пивом, а потому он только пожал плечами и ничего не ответил.
— А ваш сын может их знать? — не отставала я.
— Может, — коротко выдал мужчина.
— Как я могу с ним поговорить?
— Поднимитесь в квартиру, он сейчас дома, — спокойно предложил однорукий. — Мы живем в девятнадцатой. А вы случаем не из милиции?
— Нет, но мне очень нужно найти Вячина.
Мужчина вздохнул и, не прощаясь, торопливо засеменил по направлению к магазину. Я же вновь вошла в подъезд и, отыскав девятнадцатую квартиру, нажала на кнопку звонка. Мне открыли почти сразу. Причем открыл, судя по всему, сам сынок — молоденький парнишка с прыщавой кожей и вытянутым лицом с выдвинутой вперед нижней челюстью и большим ртом. В общем, на плейбоя он явно не тянул.
С минуту я созерцала его несовершенство, а затем, не поинтересовавшись, как зовут паренька, сразу перешла к делу:
— Это у твоего папы одна рука ампутирована?
— Ну да, а че?
Интересно, что у этого юнца рот не закрывался даже в тот момент, когда он молчал.
— Он сказал, что ты можешь мне помочь. Меня интересует один молодой человек из вашего подъезда… Хотелось бы узнать, где и как можно найти его или его друзей.
— Из милиции, что ли?
Испуг, промелькнувший в глазах парнишки, не ускользнул от моего внимания. Я отрицательно замотала головой, а затем соврала:
— Родственница. Срочно нужно найти племянника — Вячина Альберта. Он живет в вашем доме.
— Да знаю я, — небрежно махнул рукой парень.
— Тогда, — я заметно оживилась, — поможешь его найти?
Парнишка кивнул и жестом пригласил меня пройти в квартиру. Я вошла, разулась в коридоре и проследовала за ним в зал. Там мы сели на диван, забросанный разноцветными подушками, и продолжили разговор. Точнее, говорила я, а юноша меня слушал.
— Твой отец сказал, что Альберт в последнее время живет на чьей-то даче, но на чьей именно, не знает. Мы предположили, что, скорее всего, это дача одного из его друзей. Ты что-нибудь об этом знаешь?
— Ну так… — Парнишка неуверенно пожал плечами. Его жест был для меня абсолютно непонятен.
— Так знаешь или нет?
— Знаю. Был на той даче я один раз. Она от города далеко находится, но дачка что надо. Клевый домик, сад, Волга недалеко.
— Чья это дача?
— Олежкина, друга Алика. Они вместе давно тусуются.
— Объяснить, как до нее добраться, можешь?
— А чего там объяснять: выезжаешь на южную трассу и сразу сворачиваешь на Воронеж. Там едешь до поселка какого-то, названия не помню, но прямо перед ним пути железнодорожные пересекать приходится. А там остается совсем немного: километров семь до поворота направо, а там уже дачки. Дементьева дачка в самой середине находится.
— А ты уверен, что Альберт именно на даче Олега, а не чьей-нибудь еще? — на всякий случай спросила я.
— Да, скорее всего, там, где ж ему еще-то быть… Это единственная халявная хата, куда можно девчонок водить. Демыч-то с родителями живет, а у Алика сами знаете, какая комнатенка маленькая.
Я кивнула со знанием дела, хотя, конечно же, слышала об этом впервые.
— А этот Демыч, он тут рядом живет? — Я решила, что лучше уж сразу выяснить адрес нового персонажа, нежели возвращаться к этому потом, если на даче никого не окажется или я ее вообще не найду.
— Не знаю, я у него ни разу не был. Может, по соседству здесь где-нибудь живет. А может, в центре…
По-видимому, парень больше ничего не знал. Я не стала его больше загружать и, поблагодарив за помощь, покинула квартиру.
Открыв машину, опустилась на водительское сиденье и, достав из сумки сотовый, набрала номер Зубченко. Оставалось лишь нажать на кнопку вызова, но я отчего-то медлила. Наверняка Анатолий Степанович откажется ехать со мной на эти дачи, сославшись на занятость. Ему нужно найти деньги, проследить за тем, чтобы жене не прописывали препараты, вызывающие аллергию… Так что, скорее всего, нет даже смысла звонить: все равно придется ехать мне одной. Хотя… Связаться будет нелишним, вдруг появились какие-то новости от похитителей?
Рассуждая таким образом, я все же нажала на кнопку вызова. После нескольких протяжных гудков услышала усталый голос заказчика:
— Да, Женечка, слушаю!
— Анатолий Степанович, я от дома Вячина. Его здесь нет, и соседи говорят, что появляется редко. Но мне удалось выяснить, где он может находиться. Сейчас я планирую отправиться туда. А как обстоят дела у вас? Бандиты не звонили?
— Еще нет. Но деньги я нашел.
— Не вздумайте пока переводить их на те счета! У нас еще осталось время до полуночи.
— Конечно, нет… Я очень надеюсь, что вы найдете негодяев. Уж извините, с вами не могу поехать. Я, конечно, понимаю, что это не ваша работа и вы не обязаны рисковать из-за моего сына своей собственной жизнью, но я вас прошу не как телохранителя, а как человека помочь нашей семье. Я хорошо заплачу вам, можете быть уверены, только не бросайте нас сейчас…
— Да я как-то об этом даже не думала.
— Вы замечательный человек, Женя, — сделал мне комплимент Зубченко. — Я не ошибся, остановив выбор именно на вас. Такие отзывчивые люди сейчас редкость. И…
— Ладно, ладно, — прервала я его хвалебную речь. — Я всего лишь делаю то, что могу.
— Желаю вам удачи! Если вдруг что — сразу звоните, я останусь на связи.
Поговорив с клиентом, я положила телефон обратно в сумку, завела машину и вырулила на трассу. Теперь мой путь лежал в некий дачный поселок, и я очень надеялась, что прокатаюсь не зря.
* * *Однако прежде, чем выехать из города, я заскочила в ближайший магазин и прикупила там кое-каких продуктов. Я планировала перекусить прямо во время пути, ведь при моей работе никогда не знаешь, когда в следующий раз удастся утолить голод.
На посещение магазина ушло минут десять-пятнадцать. И вскоре мой «Фольксваген» мчался по шоссе. Дорога оказалась хорошей, причем вдоль нее против обыкновения не тянулась лесополоса. Напротив, всюду простирались поля, образуя волнующийся от легкого дуновения ветерка океан хлебных злаков, луговых трав и цветов.
Я открыла окно и с удовольствием втягивала в себя душистый аромат цветущих полей.
«Как же хорошо! Вот так бы мчаться прямо, никуда не сворачивая и ни на что не отвлекаясь. Просто ехать и наслаждаться окружающим великолепием».
Очарованная красотой природы, я даже не заметила, как оказалась возле упомянутого пареньком железнодорожного переезда, и вынуждена была сосредоточиться на дороге. Тем более что близился нужный поворот, а пропускать его не стоило. Я поехала чуть медленнее. Вскоре моему взору открылась, словно мираж, темная полоса лесопосадки.
Впереди показался поворот. Я завернула и резко сбросила скорость: асфальта тут не было, одна прикатанная щебенка. Пришлось трястись на ухабах. Километр сменялся километром, а перед глазами так и не показывалось никаких дач — одни поля разных оттенков зеленого и желтого цветов.
Въехав на пригорок, я слегка затормозила, пораженная дикой красотой окружающей местности. По склону, поросшему ковылем, время от времени пробегал легкий ветерок, бережно раскачивая зеленые волны. Под горой, на берегу поблескивающей на солнце Волги, расположились дачные участки. Домики были самыми различными: деревянными, кирпичными, одноэтажными и двухэтажными, с крышами из шифера и черепицы. Сам дачный поселок казался сравнительно небольшим и на первый взгляд очень чистеньким и аккуратным.