Эта версия выглядела более правдоподобной…
И если все действительно так, остается только придумать, как вычислить этих ребят.
Внезапно из коридора донесся вопль жены Зубченко:
— О боже… Женя, Толя!!
Я поспешно приняла вертикальное положение, собираясь вскочить с кровати, но позабыла о своем состоянии. Перед глазами замелькали черно-фиолетовые сферы… Пришлось немного подождать и далее действовать более осторожно. Придерживаясь руками за стену, я потихоньку выбралась в коридор.
Там Анатолий Степанович в наспех наброшенном халате и его жена уже что-то читали, склонившись над листком бумаги. Мне не составило труда догадаться, что это очередное письмо от похитителей.
— Что пишут? — почти равнодушно спросила я.
— Напоминают, что времени у нас осталось мало и что если мы не соберем нужной суммы к сроку, то больше Егора не увидим, — уныло сообщил Зубченко. — Теперь они требуют перевести деньги на счета трех разных фирм и предупреждают, что, если эти фирмы вдруг начнет кто-то проверять, никакого обмена не состоится и Егора убьют… Если же мы все сделаем именно так, как они требуют, Егора пришлют домой на поезде через восемь часов после того, как деньги окажутся у них… Думаете, блефуют?..
— Я уже даже не знаю, что и думать, — честно ответила я. — Единственное, что сразу бросается в глаза, так это их наглость. Ребятки ведут себя слишком уж бесцеремонно… Похоже, что они ничего не боятся и абсолютно уверены в безнаказанности. Их нахрапистость существенно осложняет дело…
— Может, все же обратиться за помощью в милицию? — задумчиво предложил Зубченко.
— Нет, ни в коем случае! — встрепенувшись, зачастила Любаша. — Ты что, хочешь, чтобы Егора убили? Нет, не позволю… Мы должны собрать необходимую сумму! Снимем все, что осталось на счету, займем… Только не в милицию, прошу тебя, Толя!
— А если мы не соберем всей суммы? — засомневался Зубченко. — Или они запросят еще, так и не отпустив Егора… Кто может гарантировать, что они выполнят свои обещания, что их требования на этом прекратятся? Если бы они хоть позвонили, мы бы могли все обговорить… Но они ведь даже не звонят!
— Постойте-ка! Где конверт, в котором пришло письмо? — спросила я, кое о чем подумав. — Кто прикасался к нему руками?
— Наш сосед и я, — непонимающе произнесла Любаша. — А что?
— Появилась одна мысль. Думаю свозить конверт на экспертизу, вдруг на нем имеются отпечатки пальцев…
— Да их там море, — взмахнул руками Зубченко. — Конверт продавался в киоске — значит, к нему прикасался киоскер. Из почтового ящика доставал сосед — значит, на нем есть отпечатки пальцев соседа…
Я не дала Зубченко возможности закончить перечисления.
— А на внутренней стороне? Ведь, когда письмо вкладывали, преступники касались внутренней поверхности конверта. Мне кажется, идея стоящая. Вдруг кто-то из похитителей имеет судимость? Тогда… поиски упростятся.
— А если нет? — Анатолий Степанович пристально посмотрел на меня.
— Нет — значит, нет! Но проверить-то не помешает… Или у вас есть какие-то другие соображения по поводу дальнейших действий?
По комнате пронесся вздох разочарования. Затем Анатолий Степанович расправил полы халата, сел в кресло, выдержал паузу и произнес:
— Наверное, вы правы, хвататься следует за любую ниточку. Кто знает, какая из них приведет к выходу из этого загадочного и запутанного лабиринта. Вы отвезете письмо на экспертизу, а я тем временем займусь сбором денег.
— Что значит — я отвезу? — удивилась я.
Зубченко поднял на меня глаза. Пришлось объяснить ему причины своего недоумения:
— Неужели вы забыли о том, что с нами только что приключилось? Я ваш телохранитель и не должна допустить повторение чего-либо подобного. А значит, обязана постоянно находиться рядом с вами. Или вы — рядом со мной, как вам больше нравится…
У Зубченко нашлись возражения:
— Да, но в таком случае мы потратим уйму времени, тогда как, действуя по отдельности, могли бы…
— Я не оставлю вас одного, — упрямо повторила я.
— Ладно. В любом случае о результатах экспертизы наверняка можно будет узнать по телефону. Я прав?
Я кивнула.
— Вот и отлично. Значит, решено — завезем письмо, а затем займемся сбором денег. А пока… давайте все же попробуем отдохнуть. Завтра нам предстоит тяжелый денек!
Глава 5
— Женя, тормозите! — подпрыгнув на сиденье, выкрикнул Зубченко.
Я резко свернула к обочине и, надавив на тормоза, повернулась к заказчику:
— Что случилось, что-то забыли?
— Нет, но нам только что перебежала дорогу черная кошка…
— И всего-то? Не думала, что вы верите в приметы…
— Не верю, — согласился Зубченко, — но, когда в твоей жизни происходит такое, начнешь верить хоть в самого черта.
— Глупости все это, — вновь трогаясь с места, с усмешкой заметила я. — Самая страшная примета: если черный кот разобьет зеркало пустым ведром, быть апокалипсису! Но такое, как вы сами понимаете, просто нереально. Расслабьтесь, все будет хорошо.
— Вашими бы устами… — Анатолий Степанович вздохнул и повернулся к окну.
Я же сосредоточилась на дороге. Сейчас мы как раз направлялись к месту работы Зубченко, где тот хотел попросить у руководства в долг недостающие деньги.
Конверт на экспертизу мы уже доставили, а результаты следовало ожидать лишь к середине дня. Анатолий Степанович с самого утра пребывал в крайней степени возбуждения. Чувствовалось, что он взволнован и очень боится за сына.
Впереди показалось здание научно-исследовательского центра. Со всех сторон его окружал высокий забор с колючей проволокой. На въезде размещалась будка с охранником, проверяющим пропуска. Анатолий Степанович, едва мы стали приближаться, приготовил свой.
— Скорее всего, вам на территорию центра войти не позволят, так что придется подождать меня здесь, в машине, — предупредил он. — У нас тут с этим строго.
— Понятно, не бумажная же фабрика, в конце концов. Ладно, подожду. Только уж вы звоните, если что. Телефон-то у вас с собой?
Зубченко кивнул. Я остановила машину и заглушила двигатель. Анатолий Степанович не спеша вышел, как-то нерешительно потоптался на месте с пару минут, как будто собирался мне что-то сказать. Но, так ничего и не сказав, побрел к пропускному пункту. Я осталась сидеть в машине, дожидаясь его возвращения.
Скучать мне пришлось недолго: спустя пятнадцать минут позвонила моя тетушка и с ходу выпалила:
— Женька, негодница, ты когда возьмешь себе за правило хоть раз в день звонить своей беспокоящейся родственнице? Я места себе не нахожу, не зная, где ты и жива ли вообще!
Я вздохнула в ответ:
— Давно пора привыкнуть, что у меня, как у кошки, восемь жизней.
— Все смеешься? — заворчала тетя Мила. — А я, между прочим, действительно за тебя волнуюсь!
— Ну и зря, у меня все нормально.
— Ну теперь-то я уже это поняла… Домой-то когда заглянешь?
— Не знаю, но не сегодня, это точно. У меня много дел. Ну ладно, завтра позвоню…
— Не забудь, ты обещала…
— Да позвоню, позвоню… — завздыхала я, отключая телефон.
Не успела я повесить трубку, как увидела выскочившего из ворот исследовательского центра Анатолия Степановича. По его виду я сразу догадалась: что-то произошло. Подскочив к машине, Зубченко запрыгнул на сиденье и, не переводя дыхания, выпалил:
— Быстро домой! Моей жене… только что кто-то плеснул в лицо серной кислотой!
— Что-о? — Я изумленно открыла рот.
— Женя, ну быстрей же! — торопил меня Анатолий Степанович. — Возвращаемся!
— Вы уверены? Мы же просили ее не покидать квартиру…
— Не знаю, я сам толком ничего не понял… Юрий Владимирович сказал, что ее только что увезли на «Скорой».
— Так об этом сообщил тот страшный черт, — само сорвалось с губ.
Зубченко осуждающе глянул на меня, а я предпочла воздержаться от дальнейших реплик и поскорее заняться делом: повернула ключ, завела машину и развернулась. А Анатолий Степанович принялся заламывать руки и болезненно чесаться, возмущенно бормоча себе под нос:
— Чертовы сукины дети! Найду — самолично на тот свет отправлю! Они у меня за все заплатят… Я им собственное правосудие учиню! Суд Линча, или как там это называется… Сволочи! Ублюдки недоношенные! Моего Егорку, мою Любушку…
Я слушала все это молча. По большому счету, я разделяла мнение клиента, а добавить к сказанному мне было нечего.
По дороге я, нарушив сумбурный поток его речи, поинтересовалась:
— А зачем домой-то нужно? Вы же сами сказали, что Любашу отвезли в больницу, так и нужно ехать туда…
— Я забыл спросить в какую, — развел руками Зубченко.
— Так перезвоните!
— Пробовал, никто трубку не снимает. Видимо, сосед куда-то вышел.
Я слушала все это молча. По большому счету, я разделяла мнение клиента, а добавить к сказанному мне было нечего.
По дороге я, нарушив сумбурный поток его речи, поинтересовалась:
— А зачем домой-то нужно? Вы же сами сказали, что Любашу отвезли в больницу, так и нужно ехать туда…
— Я забыл спросить в какую, — развел руками Зубченко.
— Так перезвоните!
— Пробовал, никто трубку не снимает. Видимо, сосед куда-то вышел.
Я больше не стала ни о чем спрашивать. Въехав во двор, остановила машину и по примеру Зубченко быстро выпрыгнула из «Фольксвагена», поставила машину на сигнализацию и помчалась вслед за Анатолием Степановичем, успевшим уже добежать до подъездной двери. На площадке нас поджидал Юрий Владимирович. Опережая наши вопросы, он замямлил своими сморщенными губами:
— Увезли ее, увезли уже. Врач объяснил, что ничего серьезного: лицо почти не тронуто. Люба вовремя успела увернуться, так что больше всего ожогов пришлось на плечи и шею.
— Кто плеснул, она знает? — не подумав, спросила Зубченко у соседа.
— Вряд ли, — вздохнул тот. — Бедная женщина: в магазин за хлебом вышла, и вот какое дело… И кому это только понадобилось… Прямо напасть какая-то на вашу семью!
— И не говорите! Да, в какую больницу ее увезли?
— В нашу… Ту, что недалеко от площади. Как же она называется-то… — Старикан задумчиво поскреб сальную голову.
— Да, да, понял. Спасибо, Юрий Владимирович, я вам очень благодарен!
Анатолий Степанович кубарем скатился вниз. Мог бы позвать и меня, тем более что на своих двоих он до больницы добираться будет ох как долго. И все же я не обиделась, списав непочтительную забывчивость клиента на его взволнованное состояние. Воспользовавшись лифтом, спустилась вниз.
Когда я вышла на улицу, Зубченко уже раздраженно топтался у моего «Фольксвагена»:
— Женя, ну где вы запропастились? Едемте же быстрее…
— Зачем так торопиться? — Я не понимала смысла этой спешки. — Вам же объяснили, что с женой все в полном порядке. Сейчас ей, скорее всего, обрабатывают ожоги. И не факт, что вас к ней допустят. Я бы на вашем месте вспомнила про сына, которого может ожидать еще худшая участь, если вы не найдете денег.
— О господи! — Зубченко со всей дури пнул мою ни в чем не повинную машину по ободу колеса и схватился за голову. — Я скоро сойду с ума! Ну за что мне все это, Женя? За что?..
Я неопределенно развела руками.
— Вам должно быть понятнее…
— Издеваетесь?! Я никому ничего плохого не делал, чтобы надо мной вот так глумиться и буквально уничтожать всю мою семью! Да я в жизни мухи не обидел! Что делать? Что делать?…
— Ну так что там с деньгами? — напомнила я. — Вы придумали, где одолжить необходимую сумму или нет?
— Не успел… Я ждал, когда у руководства закончится совещание, а тут позвонил сосед… Ладно, давайте все же заглянем сначала в больницу, иначе я не смогу успокоиться, а потом вернемся ко мне на работу, — определился наконец Зубченко.
Я не стала спорить. Мы вновь загрузились в «Фольксваген» и направились в сторону ближайшей больницы.
* * *— Жень, это Сиваков, — донесся из трубки знакомый голос.
— Да, Миша, я тебя слушаю!
— Твой клиент там как, раскошелиться еще немного может?
— А что? Что-то надыбал?
— Да есть информашка, — довольным голоском сообщил парнишка. Тут просто ваши бандюганы засветились… — Сиваков ядовито хихикнул. — Короче, я установил, кто является истинным владельцем трубки.
— Каким образом?
— Есть у меня один приятель, он в гарантийной мастерской работает, стационарные аппараты и мобильники ремонтирует. Я вчера вечером к нему заглянул, и в это время ему как раз позвонили по поводу починки аппарата. А телефон у него с определителем. Я случайно увидел, что номер высветился знакомый… Тот самый, который по вашей просьбе в компьютере искал. Клиент пожаловался, что труба вроде на гарантии еще, но аккумулятор слишком быстро садится… В общем, я попросил своего приятеля все данные с гарантийного талона мне по электронной почте отправить. Вот, только что получил и распечатал… Нужны данные-то?
— Еще спрашиваешь, — обрадованно протянула я.
— Так что, заслужил я свой гонорар или нет?
— Безусловно, заслужил, но… Сам понимаешь, нам нужно сначала проверить, насколько верна твоя информация, — хитро начала я.
— Думаешь, пургу сбрасывать стану? — догадался Сиваков. — Не-е. Ты клиент отменный, такими разбрасываться нельзя, глядишь, еще парочку калымов подбросишь. Не волнуйся, тебя не кину.
— Берусь поверить на слово. Ну, так что ты там выяснил?
— Записывай: хозяином трубки числится Вячин Альберт Сергеевич. Проживает в Октябрьском районе, улица Строителей, семь, квартира двадцать три. Ему тридцать два года, не женат, детей не имеет.
— А эти-то данные у тебя откуда? В гарантийном талоне вроде бы, кроме фамилии и имени-отчества, больше ничего не указывается?
— Обижаешь! — усмехнулся Мишка. — А на что, спрашивается, нужна электронная база данных паспортного стола? Там все и нашел… Правда, повезло, что фамилия не распространенная. Если бы какой-нибудь Иванов, трудновато пришлось бы…
— Спасибо. Ты нас очень выручил. Если все подтвердится, деньги привезу лично.
— О’кей! Я тебе верю, — откликнулся Михаил и сразу же отключился.
Я слегка улыбнулась. Мне было приятно работать с этим пареньком, от одной беседы с ним поднималось настроение. Люблю веселых и легких людей…
Еще раз глянув на сделанную запись, я вышла из машины и направилась в больницу, искать запропастившегося Зубченко. Теперь нужно было доложить ему обо всем и, не теряя времени, отправиться на поиски Вячина. Вдруг он и в самом деле окажется похитителем?
Анатолия Степановича я нашла на третьем этаже. Он нервно расхаживал по коридору, теребя в руке угол наброшенного на спину белого халата. Меня он даже не заметил, пребывая в задумчивости. Я подошла ближе и окликнула его.
— Ах, это вы, Женя, — устало вздохнул он, не переставая метаться у двери палаты. — Надоело сидеть в машине?
— Нет. Появились новости. Только что звонил Сиваков, тот компьютерный гений, к которому мы ездили. Он вычислил истинного владельца трубки, с которой тогда звонили.
Анатолий Степанович наконец остановился и поднял на меня глаза.
— Откуда он знает, что теперь не ошибся?..
— Он не знает, а потому мы с вами должны это проверить. Если вы, конечно, еще не передумали спасать своего сына.
— Конечно, не передумал! Что вы такое говорите!.. Но сейчас я не могу отсюда уйти, ведь у Любаши аллергия на половину медикаментов, а на какие, знает только ее лечащий врач. Но тот уехал куда-то отдыхать, и теперь… врачи не знают даже, что делать. Они взяли у жены какие-то анализы, ждут результатов. Меня даже в палату не пускают, говорят, у нее какие-то осложнения… Женечка, милая, поезжайте туда без меня, прошу вас, — вдруг принялся умолять меня Зубченко. — Я знаю, вы сами справитесь и сможете все выяснить, а я… я все равно буду вам только мешаться. Еще по глупости выкину что-нибудь и опять все испорчу. И потом, мне нужно еще занять денег.
Я не торопилась поддаваться на уговоры:
— Занять денег? То есть вы снова хотите отправиться в институт? Я не могу допустить, чтобы вы поехали без сопровождения. Вдруг на вас снова нападут — виновата буду я.
— Я туда не поеду! Я просто позвоню отсюда, из больницы, — быстро нашелся Анатолий Степанович. — И потом, тут меня вряд ли кто тронет… Вы уж поезжайте, прошу вас…
— Хорошо, я наведаюсь к этому пареньку, — немного подумав, ответила я. — Поговорю, а там будет видно, что делать дальше. А вы ждите меня здесь и никуда не выходите из больницы. Помните, вы обещали!
— Да, да, — активно закивал Зубченко. — Торопитесь… Может, вам все же удастся найти негодяев и спасти моего сына. Я не пожалею никаких денег, только бы он остался жив и здоров.
Я собралась было отправиться в путь, но тут вдруг сообразила, что мне известно имя подозреваемого и не мешало бы поинтересоваться у Анатолия Степановича, знает ли он этого парня.
— Вы случайно никогда не сталкивались с субъектом по фамилии Вячин?
Зубченко сдвинул брови в задумчивости, пару минут помолчал, а затем ответил:
— Сталкивался. Под моим началом когда-то работал паренек с такой фамилией, еще в то время, когда я трудился не в исследовательском центре, а на заводе по производству различных сплавов. Он тогда совсем еще молоденький был…
— Это случайно не Вячин Альберт Сергеевич? — прищурившись, уточнила я.
— Да, он, — слегка удивившись моей осведомленности, кивнул заказчик. — Его уволили, когда я уличил его в краже и махинациях по подмене готового товара. Мальчишка пытался перекинуть всю вину на меня. Мол, я начальник, и с моего согласия все и осуществлялось. Но мы быстро разобрались и уволили его.