Великий исторический момент, собственно, уже миновал, неуловимый и слишком тесно вплетенный в действительность, чтобы его можно было легко вычленить. К тому же проблемы, ожидавшие нового президента, заслоняли все остальное. Но иначе и быть не могло.
Дверь открылась, и вошел синантроп с портативной машинкой-переводчиком в руках. Увидев его, все вскочили. Трое секретных агентов выхватили пистолеты, а один из них крикнул:
– Ложись!
Все неуклюже повалились на пол, стараясь оказаться подальше от вероятной линии огня.
– Приветствую вас, друзья гомо, – сказал синантроп, пользуясь машинкой-переводчиком. – В особенности я хотел бы поблагодарить вас, мистер Брискин, за то, что позволили мне остаться в вашем мире. Заверяю вас, мое поведение ни в коей мере не выйдет за рамки ваших законов. Более того, возможно, когда-нибудь…
Трое агентов спрятали пистолеты под пиджаки и вернулись на свои позиции в глубине комнаты.
– Господи, – облегченно вздохнула Дороти Гилл, неуверенно поднимаясь на ноги. – Это всего лишь Билл Смит, по крайней мере на этот раз.
– Ты и в самом деле нагнал на нас страху, – все еще дрожа, обратился Брискин к синантропу. – Не помню, чтобы я позволял ему остаться, – шепнул он Тито Кравелли.
– Он тебя благодарит заранее, – сказал Тито. – В надежде, что ты, как президент, примешь именно такое решение.
– Возьмем его с собой на прием, – предложил Фил Дэнвил. – Сол Хайм наверняка будет рад, что среди нас есть синантроп, что мы от них не избавились полностью и, вероятно, никогда не избавимся.
– Крайне удачно сложилось, что два наших народа… – начал синантроп, но его прервал Кравелли:
– Нельзя ли покороче? Кампания уже закончилась.
– И теперь мы отправляемся на давно заслуженный отдых, – добавил Фил Дэнвил.
Синантроп заморгал и быстро проговорил:
– Как единственный представитель моей расы в вашем мире…
– Мне очень жаль, – вмешался Джим, – но Тито прав. Нам некогда. Если хочешь, можешь пойти с нами, но никаких выступлений. Понимаешь? Хватит, у нас теперь другие проблемы.
«Такое ощущение, будто я говорю о чем-то случившемся миллионы лет назад, – подумал Брискин. – Кажется невероятным, что наши расы встретились совсем недавно. Воспоминания об этом уже начинают угасать, и присутствие здесь синантропа – это какое-то дикое, абсурдное недоразумение».
– Идем, – сказал Фил Дэнвил. Взяв с вешалки плащ, он направился к двери.
– Я бы дважды подумал, прежде чем выходить отсюда, – повернулся синантроп к Брискину. – За дверью вас кто-то ждет.
Тайные агенты встревоженно двинулись вперед.
– Кто? – спросил Джим.
– Я не знаю его имени, – ответил синантроп.
– Лучше не ходи, – предостерег Тито.
– Надеюсь, это кто-то из доброжелателей, – сказал Джим.
– Ты хочешь сказать, убийца, – заметил Тито.
Тайные агенты с пистолетами в руках один за другим покинули комнату.
– На тебя все еще охотятся, – сказал Тито Джиму.
– Сомневаюсь, – ответил Джим.
Минуту спустя агенты вернулись.
– Все в порядке, мистер Брискин, можете с ним поговорить.
Джим выглянул в коридор. Стоявший там оказался не доброжелателем и не убийцей. Брискина ждал Бруно Мини.
– Мне потребовалось невероятно много времени, чтобы до вас добраться, – заговорил Мини, протягивая Брискину руку. – Я пытался это сделать, начиная с середины вашей кампании.
– Действительно долго, мистер Мини, – кивнул Джим.
Мини подошел к нему, показывая в улыбке белые зубы.
Невысокий, в элегантной, хотя и несколько безвкусной куртке из кожи пурпурной ионийской змеи и туфлях из шкуры бразильской свиньи с загнутыми носками, он выглядел в точности как торговец сухофруктами, каковым, собственно, и являлся.
– Нам нужно многое обсудить, – горячо проговорил Мини; торчавшая между его губ золотая зубочистка энергично двигалась. – Сейчас я уже могу вам сообщить, что первой планетой, которую я планирую заселить, является, что наверняка вас удивит, Уран. Естественно, вы спросите почему.
– Нет, – сказал Брискин. – Не спрошу.
Его охватило полное безразличие. Он прекрасно знал, что рано или поздно Мини до него доберется, и сознание того, что это наконец произошло, принесло Джиму некое облегчение.
– Куда мы могли бы пойти, чтобы все спокойно обговорить, естественно, без свидетелей? – спросил Мини. – Я уже предупредил прессу о нашей сегодняшней встрече, – добавил он. – По моему убеждению, основанному на многолетнем опыте, постоянное информирование общественного мнения о нашей с вами программе позволит распространить ее среди, если можно так выразиться, менее образованных слоев общества.
Он начал энергично рыться в своем пухлом портфеле. Неожиданно появился один из агентов и отобрал у Мини портфель.
– Господи, – недовольно пробормотал Мини. – Вы же проверяли меня на улице перед входом и еще раз здесь минуту назад.
– Мы не можем допустить никакого риска.
Тайные агенты явно относились к Бруно Мини с недоверием. В этом человеке было нечто такое, что возбуждало их профессиональный интерес. Портфель был тщательно обследован, а затем неохотно возвращен владельцу, как совершенно безвредный предмет.
Из комнаты с шумом высыпали Тито Кравелли, Фил Дэнвил с Дороти Гилл, синантроп Билл Смит в синей шапочке и с машинкой-переводчиком в руках и, наконец, трое тайных агентов.
– Мы едем к Солу, – объяснил Тито Брискину. – Ты как, с нами?
– Может, попозже, – сказал Брискин.
Он знал, что пройдет еще немало времени, прежде чем ему удастся пойти на какой бы то ни было прием.
– Разрешите представить вам достоинства Урана, – с энтузиазмом заговорил Мини, доставая из портфеля папки с документами.
Впереди были четыре трудных года, и Джим это знал. Четыре? Вероятнее всего, восемь.
Время показало, что он не ошибся.
1
Оправдание всей жизни (лат.).
2
Линия Мэйсона – Диксона – спорная граница между штатами Мэриленд, Делавэр и Пенсильвания, окончательно проведенная Чарльзом Мэйсоном и Джеремией Диксоном в 1767 году.
3
Человеку свойственно ошибаться (лат.).
4
Мгновение (нем.).
5
Легок путь в преисподнюю (лат.).
6
Смитсоновский институт – комплекс музеев и научных учреждений в Вашингтоне.
7
«Дух Сент-Луиса» – самолет, на котором Чарльз Линдберг в 1927 году совершил первый в истории беспосадочный перелет через Атлантику.