Разумеется, я тоже не избежал действия этих чар, но для меня важны и другие качества Амаранты. Я видел в своей жизни достаточно вампиров и другой нечисти, обладающей неземной внешностью, чтобы перестать реагировать на их облик. Эмми покорила меня в первую очередь своей хрупкостью, открытостью и наивностью. Она оказалась намного чище многих других девушек, которых я знал, как бы странно это ни звучало по отношению к вампиру. Чувствовалось: она нуждается во мне не меньше, чем я в ней, и это подкупало. Что же касается остальных представителей мужского пола, с вожде-лением смотрящих ей вслед, то я почти научился не обращать на них внимания.
Последующие два дня прошли более чем спокойно. Нас засосала рутинная жизнь города. Казалось, еще немного, и я сам начну ходить подчеркнуто неторопливо. Это качество местных жителей особенно раздражало, они словно никогда никуда не опаздывали, что, на мой взгляд, похоже на фантастику.
Единственное, что мешало окончательно расслабиться и держало в тонусе, — это постоянные ночные отлучки Эмми. Она отговаривалась тем, что ищет потенциальный ужин, но меня это мало успокаивало. Каждую ночь Амаранта уходила с закатом и возвращалась только с первыми лучами солнца. Было видно, она отчаянно пытается решить какую-то не дающую ей покоя задачку, но, так как никто ее мнения насчет города не разделял, девушка не делилась соображениями по этому поводу.
Конечно, и я, и Димка считали Дно по меньшей мере странным местом, но не более того. Отец так вообще ни разу не заговорил с нами на эту тему, и мы решили не тревожить его попусту безосновательными подозрениями. В конце концов, то, что казалось нам необычным, могло быть всего лишь привычным образом жизни для горожан — частью местного колорита.
К третьему дню пребывания в городе я и думать забыл о здешних странностях и даже успел привыкнуть к странному освещению, списав его на особенности воздуха, который так необычно преломляет солнечный свет. Как раз утром третьего дня мы все собрались за завтраком в ресторане, и отец заявил, что пора собираться в дорогу.
Так скоро? — удивилась Эмми. Она выглядела раздосадованной.
Мне позвонил знакомый охотник, — надо заметить, у отца их было больше сотни, — и попросил проверить одно место на наличие суккуба.
При слове «суккуб» у брата загорелись глаза. Он обожал охоту на этих демониц, ведь она обещала тесный контакт с красивыми девушками.
Когда выезжаем? — нетерпеливо спросил он. По всем признакам Дима был готов отправиться в путь хоть сейчас.
Завтра, — прожевав кусок омлета, ответил папа. — Ехать недалеко, и торопиться не имеет смысла. Тем более мой знакомый не уверен, что его подозрение верно.
Я бы хотела остаться, — неожиданно твердым голосом заявила Амаранта. Она была настроена довольно решительно, это было видно по нахмуренным бровям и строгому взгляду. Ее слова удивили всех, кроме меня.
Чего-то подобного я и опасался, предчувствуя: так просто нам этот город не покинуть.
Могу я узнать, почему? — осторожно поинтересовался отец. Как я уже отмечал, он с особым трепетом относился к Эмми (хоть в свое время и противился тому, чтобы мы были вместе) и старался всячески ей потакать, как если бы пытался загладить свою вину перед ней.
Этот город не совсем обычен. Я чувствую в нем некоторые странности и хотела бы выяснить все до конца, — пояснила Эмми.
Этим ты занималась по ночам? — предположил я, и она виновато улыбнулась в ответ, подтвердив мою догадку.
Что же в нем необычного? — искренне изумился отец, который понятия не имел, что мы трое всерьез считаем это место странным. Лично ему оно казалось совершенно обыденным.
Как бы мне хотелось это понять! Мне нужно еще немного времени. — Эмми умоляюще посмотрела отцу в глаза.
Я видел: эта крепость в самое ближайшее время будет взята без штурма, так что решил вмешаться и, давая понять, что спор в этом вопросе неуместен, с самым суровым видом заявил:
— Я останусь с Амарантой.
— Я тоже, — неожиданно в тон мне добавил Димка. Я изумленно посмотрел на брата. Непонятно, с чего вдруг он решил променять приключение (в его представлении работа охотника — один большой аттракцион) с участием суккуба на прозябание в провинциальном городке.
Вот, значит, как, — пробормотал отец. — Доказательства того, что в городе живет нечисть, у тебя есть? — спросил он, обращаясь к Эмми.
Пока нет, — делая ударение на слове «пока», пытаясь тем самым подчеркнуть, что они обязательно появятся, ответила Амаранта.
Отец задумчиво уставился в окно, и я воочию представлял, как он взвешивает все «за» и «против», просчитывая различные варианты в поисках приемлемого решения. Наконец, спустя минут пять, он снова повернулся к нам и вынес вердикт:
— Оставайтесь, раз вы так этого хотите. До областного центра, куда я еду, часа два пути, я в любой момент смогу вас вызвать.
Мы трое расслабленно улыбнулись, выслушав его решение. Эмми выглядела счастливой: ей выпала возможность продолжить свое расследование, я радовался тому, что буду находиться рядом с ней, а Дима почти всегда улыбался, даже когда другим хотелось плакать.
— Только у меня будет одно условие, — прервал нашу эйфорию отец. — Как только я позвоню и скажу, что вы мне нужны, вы тут же все бросите и отправитесь ко мне, как бы серьезны ни были ваши подозрения насчет происходящего в городе. В крайнем случае мы всегда сможем сюда вернуться. Договорились? — обратился он сразу ко всем, и мы согласно закивали головами.
На том и порешили. Мы втроем остались в городе, а папа уже на следующий день, погрузив чемодан в машину, покинул город. Сейчас я думаю, что, если бы отец остался тогда с нами, он бы успел вовремя распознать опасность и вмешаться, решив исход дела в нашу пользу. Но он, резонно считая нас уже достаточно взрослыми, не помышлял о том, что с нами может случиться что-то по-настоящему плохое. Заботу о брате он возложил на мои плечи, и, как ни стыдно в этом признаться, я не оправдал его доверия.
6 Крылатые качели
Ты думаешь, я не в себе? — набросилась на меня Эмми, как только мы вошли в номер. Отец уже должен был находиться на выезде из города, Дима решил пройтись, и мы в кои-то веки остались одни.
Не знаю, ты мне скажи, — я пожал плечами, чувствуя себя совершенно разбитым. Я не понимал, что происходит с Амарантой, и порядком устал, пытаясь добиться объяснений.
Ты должен мне верить, в этом городе что-то творится. Все мое вампирское «я» кричит об этом, — с жаром ответила Эмми.
У меня больше не было сил сдерживаться, и я вспылил. Все накопленное за последний месяц раздражение вырвалось наружу.
— Неужели это единственное, что тебя волнует? — осведомился я зло. — А тебе не кажется, что есть вещи и поважнее этого города вместе с его заторможенными жителями?
Например? — обескураженная таким напором, уточнила Амаранта.
Как насчет нас? — Я все сильнее заводился от звука собственного голоса. Ведь, по сути дела, мы еще ни разу серьезно не ссорились. Мелкие распри не шли в счет. — Наши отношения недостаточно важны для тебя?
А разве с нашими отношениями что-то не так? — невинно поинтересовалась девушка. Именно это напускное неведение взбесило больше всего.
Выходит, по-твоему, с нами все в порядке? — с издевкой в голосе обратился я к Эмми. — Тебя, значит, нисколько не напрягает, что мы ведем себя по отношению друг к другу как чужие люди?
Это не так, — перебила она со всей страстностью.
Чтобы доказать свою правоту, я несколькими широкими шагами сократил расстояние между нами и притянул Амаранту к себе, прижав ее к груди. Девушка мгно-венно напряглась. Ее мышцы превратились в камень. Кажется, она даже перестала дышать. Взгляд Эмми был устремлен куда-то в район моего солнечного сплетения, а руки сжались в кулаки. Естественно, такое поведение воспринималось как отказ. Не желая заставлять Ама-ранту делать то, чего она не хочет, я отпустил ее, сделал шаг назад и уже более спокойно спросил:
— А как ты это назовешь? — Злость медленно покидала меня, уступая место разочарованию.
Эмми подняла взгляд и слабо улыбнулась.
— Я люблю тебя, — искренне прошептала она.
Это мы уже проходили. Возможно, так и есть, но моя близость тебе неприятна, я же вижу. — Усилием воли я подавил рвущийся наружу стон. Эмми ни к чему знать, насколько больно она мне только что сделала. — Может, у вампиров принято как-то по-другому, но у людей это важная часть отношений.
У вампиров тоже, — смущенно призналась Амаранта.
Получается, проблема во мне.
Нет! — горячо запротестовала девушка, но тут же сникла. — И да, — добавила она уже менее эмоционально.
Спасибо за откровенность, — пробормотал я, отворачиваясь.
Проведя рукой по волосам, я попытался привести мысли в порядок. Признание Эмми подкосило меня. Я не знал, как вести себя дальше. Да я вообще слабо понимал, что происходит!
Чтобы доказать свою правоту, я несколькими широкими шагами сократил расстояние между нами и притянул Амаранту к себе, прижав ее к груди. Девушка мгно-венно напряглась. Ее мышцы превратились в камень. Кажется, она даже перестала дышать. Взгляд Эмми был устремлен куда-то в район моего солнечного сплетения, а руки сжались в кулаки. Естественно, такое поведение воспринималось как отказ. Не желая заставлять Ама-ранту делать то, чего она не хочет, я отпустил ее, сделал шаг назад и уже более спокойно спросил:
— А как ты это назовешь? — Злость медленно покидала меня, уступая место разочарованию.
Эмми подняла взгляд и слабо улыбнулась.
— Я люблю тебя, — искренне прошептала она.
Это мы уже проходили. Возможно, так и есть, но моя близость тебе неприятна, я же вижу. — Усилием воли я подавил рвущийся наружу стон. Эмми ни к чему знать, насколько больно она мне только что сделала. — Может, у вампиров принято как-то по-другому, но у людей это важная часть отношений.
У вампиров тоже, — смущенно призналась Амаранта.
Получается, проблема во мне.
Нет! — горячо запротестовала девушка, но тут же сникла. — И да, — добавила она уже менее эмоционально.
Спасибо за откровенность, — пробормотал я, отворачиваясь.
Проведя рукой по волосам, я попытался привести мысли в порядок. Признание Эмми подкосило меня. Я не знал, как вести себя дальше. Да я вообще слабо понимал, что происходит!
Ты неправильно меня понял. — Амаранта остановилась за моей спиной, сохраняя дистанцию.
Объясни, — попросил я без особого энтузиазма.
Мне тяжело войти в прежний ритм жизни, — начала она сбивчивый рассказ. — Прошел всего месяц. Я достаточно долго ни в чем себе не отказывала, и теперь мне сложно так сразу перестроиться.
Понятно, что она говорила прежде всего о своем недавнем рационе питания.
— Я во всех людях вижу потенциальную жертву, — между тем продолжала Эмми, — от этого нельзя избавиться за такой короткий срок. Даже ты воспринимаешься моим организмом в первую очередь как еда. Это инстинкт, я ничего не могу с ним поделать, — виновато попыталась она оправдать свое видение людей вообще и меня в частности.
Немного опешив от такого заявления, я обернулся к девушке. Отчего-то не приходило в голову, что Эмми может думать обо мне как о некоем гастрономическом блюде. Это было неприятно, но вместе с тем многое в ее поведении становилось ясным.
Ты боишься убить меня? — спросил я, сам не веря тому, что задаю этот вопрос.
Не совсем, — она улыбнулась, снимая общее напряжение. — Я не настолько не контролирую себя. Уверена, что всегда смогу вовремя остановиться, но это не значит, что я не способна причинить тебе вред.
И чем ближе я к тебе нахожусь, тем сложнее тебе бороться с собой? — Эта досадная гипотеза вполне могла оказаться правдой, и я замер в ожидании ответа.
Эмми кивнула в знак согласия, и все мгновенно стало на свои места. Именно желанием защитить меня продиктовано ее странное поведение. Она еще не до конца владеет собой и просто-напросто опасается, что не сможет сдержаться и укусит меня, если я подойду слишком близко. Облегчение и горечь одновременно овладели мной, и я с ужасом поинтересовался:
Так будет всегда?
Надеюсь, что нет, — девушка округлила глаза от страха. — Раньше ведь так не было. Просто с Грэгори я привыкла к мысли, что люди созданы только для удовлетворения моих потребностей в еде. Сейчас я так не считаю, но тело все еще думает по-старому. Оно помнит уроки Грэга. Мне просто нужно немного времени, — с мольбой в голосе обратилась она ко мне. — Если любишь меня, подожди еще немного, и все наладится.
Я вздохнул, уже зная, что, конечно же, буду ждать ровно столько, сколько понадобится. Эмми поняла, что бастион пал, это было видно по довольному выражению ее лица. Но мне не давал покоя один вопрос, который я поторопился задать, пользуясь внезапной откровенностью девушки.
Почему ты мне сразу об этом не сказала? Все могло быть намного проще, по крайней мере, для меня.
Прости, — Амаранта выглядела искренне раскаявшейся, — я думала, если ты узнаешь, что я потенциально опасна для тебя и твоих близких, то прогонишь меня. Я надеялась, что мне удастся справиться с проблемой гораздо быстрее.
Как ты вообще могла такое подумать? — воскликнул я и тут же заверил: — Я уже однажды потерял тебя, больше я такой глупости не совершу. — Немного помолчав, я сменил тему: — Значит, проблемы с городом действительно существуют. И ты ничего не выдумыва-ла, чтобы отвлечь меня.
Я бы не стала этого делать. К тому же отвлечь тебя можно было и суккубом.
Это замечание показалось справедливым, и я наконец задумался над тем, что Эмми твердила уже несколько дней. Она неоднократно повторяла, что своим вампирским чутьем ощущает — в этом месте что-то не в порядке, и я попросил рассказать об этом подробнее.
Ты вряд ли поймешь, — начала она было, но, заметив мой скептический взгляд, осеклась. — Ну ладно. Я, как бы это точнее сказать, чувствую присутствие неких сущностей в городе.
Что за сущности?
В том-то и дело, я не могу точно определить, кто или что они такое. Но они совершенно точно есть. И их много, — немного подумав, добавила Эмми.
Насколько? — спросил, уже предчувствуя, что дело предстоит непростое.
Очень много, — разведя руки в стороны, ответила Эмми. — Колоссально много.
Я направился к окну, чтобы посмотреть на город, который отсюда выглядел вполне мирным. Если в нем и происходит что-то из ряда вон выходящее, то невооруженным взглядом этого было не определить.
Дело в людях? — задал я вопрос, наблюдая за неспешной поступью прохожих.
Нет, с ними все хорошо. Не считая легкой заторможенности, они абсолютно нормальны.
Значит, есть что-то еще?
Да, — кивнула Эмми. Она подошла ко мне, чтобы тоже взглянуть на улицу, — и оно повсюду. У меня не выходит определить источник. За исключением одного, — вскинув голову, произнесла девушка. Я молча ожидал продолжения, и она не стала тянуть. — Детская площадка.
С ней-то что не так? — изумился я.
Не знаю, — Эмми выглядела растерянной. — Помнишь день нашего приезда и девочку в песочнице? — Я кивнул. — Именно там я впервые почувствовала чье-то присутствие, но потом я ходила туда ночью, и ничего подобного уже не было. Это ощущение распространилось на весь город.
Прогуляемся?
Означает ли это, что ты мне веришь? — пытливо поинтересовалась Амаранта.
Конечно, верю.
Эмми внимательно посмотрела на меня, ее сапфировые глаза сияли благодарностью. Она тут же отправилась одеваться. На улице была середина дня, и Амаранта облачилась в свой «защитный костюм». Именно из-за времени суток я предложил выйти на улицу — захотелось повторить нашу первую прогулку. Кто знает, может, в этот раз Эмми снова сможет что-то уловить на площадке?
На улицу мы вышли минут через десять, когда Эмми окончательно убедилась, что ни единый луч не упадет на кожу (ее боязнь солнца доходила до паранойи). Прямо на пороге гостиницы нам встретился Дима. Брат, заметив нас, тут же передумал возвращаться в номер и напросился составить нам с Амарантой компанию. Мы не возражали, пришлось посвятить его в наши подозрения насчет детской площадки и рассказать о других странностях города. Это заняло нас на время пути.
Достигнув площадки, мы сразу же отправились в ту ее часть, где видели необычную девочку. Я обратил внимание, что и сегодня площадка по-прежнему делилась на две примерно одинаковые части, и дети на одной ее стороне были настолько же активны, насколько пассивными выглядели их сверстники на другой.
Эмми заприметила ту девочку, с которой познакомилась в прошлый раз, и мы направились к ней. Роль переговорщика вновь предоставили Амаранте, ведь ребенок уже знал ее. Дима и я притаились в тени деревьев; там мы могли оставаться незамеченными, но при этом прекрасно слышать весь разговор.
— Привет, — Эмми обратилась к девочке, сидящей все в той же песочнице. Возможно, это было ее любимое место на площадке. — Снова строишь камеру пыток?
— Нет, — не отрываясь от дела, ответил ребенок.
Ты что же, уже победила всех врагов? — с улыбкой поинтересовалась Амаранта — наш парламентер.
Я смогу их победить, только когда вырасту, — спокойно пояснила малышка. — А пока я леплю куличики. Хочешь помочь? — Ребенок сегодня выглядел совершенно нормальным, и я даже начал сомневаться, а не показалось ли нам, что с ней что-то неладно.
Эмми уже хотела согласиться на предложение девочки, когда к песочнице подошла молодая женщина, скорее всего, мать ребенка. Женщина не выглядела агрессивно настроенной, и я понял: у нас появился уникальный шанс узнать все из первых уст. Ведь если с девочкой что-то происходит, кто как не мама должен это знать? Поэтому я решил присоединиться к Амаранте, чтобы участвовать в их разговоре, а Диму попросил остаться в нашем убежище. Слишком большое скопление людей могло насторожить женщину.