– Я его не хотела, – говорила она сестре. – Поэтому он и умер. Я виновата! Виновата, Нинка, как поздно я это осознала.
* * *Тем же вечером Катарина, вернувшись домой и закрывшись в спальне, пыталась разложить по полочкам имеющуюся информацию.
Все ниточки, ведущие к Фурмановой, оборвались. Валентина и Александр находятся вне зоны досягаемости, об их местонахождении не ведает даже родная тетка. Татьяна, о которой Ката не знала ровным счетом ничего, но чувствовала, что девушка могла бы пролить свет на многие моменты, растворилась в воздухе. Борис с Асей на том свете.
Ну и как теперь передвигаться по этому темному лабиринту? У кого разжиться необходимыми сведениями?
Ночью Катарина вспомнила о первой супруге Плешникова. А что, это идея, тем более соседка Бориса утверждала, что некоторое время назад Надежда искала мужа и пришла в ярость, узнав о совершенном обмене. Даже адрес бывшего супруга попросила.
Не мешало бы с ней встретиться, вот только как найти Надю? По словам все той же соседки, Надежда работала в местной ветклинике и однажды стерилизовала соседскую кошку, из чего делаем вывод, что Плешникова – хирург.
Вот и появилась еще одна узкая тропинка, по которой Катарина незамедлительно отправится в самые ближайшие дни. Стоп! А почему, собственно, в ближайшие? Нет, надо ковать железо, пока оно горячо, и Ката нанесет визит в ветеринарную клинику уже завтра.
В квадратном холле лечебницы сильно пахло нашатырем. Прошествовав в узкий коридор с выкрашенными в синий цвет стенами и вышарканным линолеумом, Ката остановилась. Возле одного из кабинетов, на обитых зеленым дерматином скамейках, восседали трое: полный мужчина с персидским котом на руках, бабулька с белым пуделем и дама с морской свинкой. Не успела Катарина подойти к двери, как мужик встрепенулся.
– За мной будете, – выкрикнул он писклявым голосом, подавшись вперед.
– Мне не нужен врач, – поспешила заверить его Катарина.
– Тогда от двери отойди, – строго сказала бабуля. – Знаем мы вашего брата: на прием не нужно, а сама сейчас проскочишь. Эй, мужчина, подойдите ближе к двери, а то ведь прошмыгнет, чертовка. Я по глазам вижу, прошмыгнет.
Толстяк поспешил занять исходную позицию возле кабинета.
– Без очереди не пущу, – возвестил он.
Пожав плечами, Катарина пошла дальше по длинному коридору. В конце коридор резко сворачивал направо, и именно там Ката столкнулась с молодым парнем, облаченным в синий халат.
– Простите, где я могу найти Надежду Плешникову?
Парень прищурил близорукие глаза.
– А Надежда Михайловна здесь уже не работает.
– Как не работает?
– Уволилась Плешникова.
– И давно?
– Порядочно.
– А не подскажете, у кого я могу узнать ее координаты? Мне очень нужна Надежда Михайловна.
– Ничем не могу помочь, я не в курсе. Хотя спросите у Зои Ринатовны, по-моему, они продолжают общаться.
– Обязательно спрошу, если объясните, где ее найти.
– Идемте. – Парень пошел вперед, Ката семенила за ним.
Остановившись у двери с табличкой «Рентгенографический кабинет», молодой человек пояснил:
– Мы пришли. Заходите.
Постучав, Катарина услышала низкое «Да-да, входите» и толкнула дверь.
Зоя Ринатовна, высокая брюнетка лет сорока, сидела за маленьким столиком, аккуратно внося записи в толстый журнал.
– Что у вас? – спросила она, не отрывая взгляд от записей.
– Меня направили к вам.
– Минутку. Животное пока положите на стол, сумки и пакеты – на стул у двери.
– У меня нет животного, я пришла одна.
Зоя Ринатовна подняла глаза:
– А кому рентген требуется?
– Никому. Понимаете, я искала Надежду Плешникову, а парень сказал, что она уволилась, и посоветовал переговорить с вами.
– Хм, а почему именно со мной?
– Не знаю, но он предположил, что вы общаетесь и можете знать ее координаты.
Зоя Ринатовна встала из-за стола и прошлась по кабинету.
– Могу я узнать, зачем вам понадобилась Надя?
– Пару лет назад Плешникова стерилизовала моих кошечек.
– И?
– У нас в семье пополнение, муж принес с работы годовалую кошку, ее нужно стерилизовать. Хотела договориться с Надеждой Михайловной.
– К сожалению, Надя здесь уже не работает.
– Я поняла, мне бы адрес ее узнать или телефон. Она оставляла свой телефончик, но я его посеяла.
– Не понимаю, а зачем вам Плешникова, у нас в лечебнице работают отличные специалисты. Стерилизуют вашу питомицу в лучшем виде. Обратитесь к Ольге Никоненко. Она врач высшей категории, хирург от бога.
– Нет, – мотнула головой Ката. – Я бы предпочла, чтобы Пусей занималась Плешникова. Зоя Ринатовна, если вы располагаете номером ее телефона, поделитесь, прошу вас.
Зоя Ринатовна села.
– И вы присаживайтесь, – обратилась она к Катке. – Телефон Плешниковой я дать могу, да только проку от этого не будет.
– Почему?
– Во-первых, она живет в другом месте, где именно, не знаю, а во-вторых, там, где Надя сейчас работает, цены, наверное, заоблачные. У нас вашу киску стерилизуют в несколько раз дешевле.
– А где работает Надежда Михайловна?
Зоя Ринатовна скривилась:
– Выбилась в люди Надька, что и говорить. Раньше была вся такая белая и пушистая, а теперь, почувствовав вкус денег, превратилась в мегеру. Со мной общаться не хочет, змеюка. А ведь дружили мы с Надькой, секретами делились. Правду говорят, богатый бедному не товарищ.
– Надежда Михайловна получила наследство? – допытывалась Ката.
– А черт ее знает, что она там получила. Сама голову ломаю, с каких пирогов Надька вверх взлетела. Сначала здесь недалеко с мужем жила, потом они с Борькой разбежались: он квартиру себе оставил, она иномарку дорогую получила.
После развода Надя вернулась в московскую квартиру, оставленную ей бабкой со стороны отца. А вскоре Плешникова написала заявление по собственному желанию. Заведующей в клинике в то время работала некая Маргарита Ивановна – вредная, завистливая и до жути чопорная особа. С Надеждой она постоянно была на ножах. Надька не переносила бабу органически, но с работы уходить не торопилась. А потом вдруг бац, и заявление на стол положила.
Через восемь месяцев Маргарита Ивановна была снята с должности, место заведующей отдали Денису Осипову. Вот тогда Зоя Ринатовна и понеслась на всех парусах к Плешниковой. Надя встретила бывшую коллегу довольно холодно, пропустив Зою в прихожую, она выдавила:
– Тебе повезло, что ты меня застала, я переезжаю.
– Меняешься?
– Нет, но жить здесь больше не буду. Теперь у меня новая квартира в центре.
– На какие средства, Надь?
– Неважно, а ты зачем здесь?
– Слушай, я ж тебя обрадовать приехала. Старую грымзу Маргариту сняли, вместо нее теперь Осипов сидит.
– И что дальше? – равнодушно пожала плечами Плешникова.
– Как что, Надь, возвращайся назад. Ты один из лучших хирургов, а нам специалистов не хватает.
Неожиданно Плешникова расхохоталась:
– Ну, Зойка, ты даешь! Чтобы я вернулась в эту помойку? Да ни в жизнь. Спасибо, сыта по горло.
– Ты, никак, на новое местечко устроилась?
– Можно и так сказать.
– А куда, Надь?
Обдав надменным взглядом Зою, Надя прочеканила:
– В скором времени открываю частную ветеринарную клинику.
Зоя Ринатовна выпала в осадок.
– Частную? Ты?!
– А что тебя так удивляет? Сама говоришь, что я отличный специалист, по-моему, все вполне резонно.
– Но ведь это какие деньжищи иметь надо.
– И они у меня есть.
– А...
– Зой, извини, я спешу.
– Да-да, конечно. – Зоя Ринатовна коснулась дверной ручки. – Надь, а может, в твоей клинике и для меня местечко найдется, а?
– Может быть, – уклончиво ответила Плешникова, выталкивая Зою на лестничную площадку.
– Тогда телефончик свой новый оставь.
– Это лишнее, – последовал ответ. – Я твой номер знаю. В случае чего сама позвоню.
Стоя перед закрытой дверью, Зоя Ринатовна никак не могла взять в толк, шутила Надежда или говорила чистую правду.
В итоге, придя к мысли, что Плешникова вешала ей лапшу на уши, Зоя Ринатовна окунулась в работу, забыв о той поездке. Но совсем недавно, включив вечером телевизор, Зоя обомлела. На экране она увидела Надю, которая, к слову сказать, выглядела на несколько порядков лучше чем раньше: ухоженная, с идеальным макияжем, прической, в дорогом костюме, Плешникова была воплощением стиля.
По всем законам подлости передача подошла к концу, Зоя Ринатовна только услышала последние слова ведущего: «У нас в гостях была Надежда Михайловна Плешникова, владелица частной ветеринарной клиники...»
– Название клиники я запомнила, – сообщила Зоя Ринатовна Катарине. – И через пару дней, узнав, по какому адресу она находится, отправилась на встречу с Надькой. Думала, она местечко у себя под крылышком даст. Ага, как же, дала. Кукиш с маслом я получила.
– Плешникова вам отказала?
– Плешникова вам отказала?
– Да она даже разговаривать со мной не захотела. Меня к ней не пустили. Я талдычу, мол, мне по личному вопросу к Надюхе надо, а они мне: Надежда Михайловна не принимает без предварительной записи. Ладно, оставила им свои координаты, просила, чтобы Надьке их передали с просьбой со мной связаться. И что вы думаете, ни ответа, ни привета. Конечно, зачем я ей теперь сдалась, она у нас богатая мадам, а я так, рентген кискам и песикам делаю в подмосковной лечебнице, в которой ремонта уже лет сорок не было.
– Зоя Ринатовна, где находится клиника Плешниковой?
Врач продиктовала адрес и сообщила название.
– Говорю вам, сдерут с вас там втридорога. Я ж видела эту клинику – шик, блеск, красота, как говорила моя покойная бабка. А в таких клиниках не цены, а настоящее самоубийство. Ну, если вам деньги девать некуда и вы готовы отдать за стерилизацию кошки целое состояние, то тогда, конечно. Хозяин – барин.
Поблагодарив Зою Ринатовну, Катарина поспешила откланяться.
– Если надумаете к нам кису привезти, всегда пожалуйста, – крикнула на прощание Зоя. – Мы с честных людей не дерем три шкуры, у нас совесть есть, не то что у некоторых нахалок, которые дружбой старой не дорожат и задирают нос, когда в кармане деньга большая появляется.
ГЛАВА 11
Когда звонок повторился, Розалия дала Наталье отмашку.
– Открывай!
Натка щелкнула замком, растянула рот до ушей и слегка поклонилась. Короче говоря, она сделала все в точности, как и учила Станиславовна.
Антон Сидоров, высокий загорелый брюнет с резкими чертами лица, одарил Наташку ответным кивком. А стоящий рядом с ним мальчик в черном костюме, белоснежной рубашке и темно-бордовом галстуке, теряясь и чувствуя себя явно не в своей тарелке, едва слышно поздоровался.
– Мы Сидоровы, – возвестил Антон. – У нас была договоренность с Розалией Станиславовной.
– Да-да, конечно, я предупреждена, проходите, пожалуйста. А ты, должно быть, Игорек? – Натка улыбнулась серьезному мальчугану и, решив проявить самодеятельность, подмигнула без разрешения свекрови.
– Я Игорь Антонович, – хорошо поставленным голосом ответил Сидоров-младший.
Натка растерялась.
– Ну, сын, – нервно усмехнулся Антон, – я думаю, на время тебе можно отбросить отчество. Здесь ты просто Игорь, договорились?
– Хорошо. – Игорек деловито осмотрелся по сторонам, после чего обратился к Натке:
– А где маэстро?
– А у нас нет никаких маэстро, мы...
Дверь, ведущая в спальню Розалии, с шумом распахнулась, и взору окружающих предстала свекрища. Во всей своей гламурной красе.
Делая вид, что в упор не замечает прибывших гостей, она подошла к зеркалу.
– Ми-ми-ми... – лилось из ее уст. – Ля-си-до!.. До! До! Ре! Фа-си-ля... До-ре-ми-фа-соль-ля-си-до! До-о-о-о...
Затем Розалия резко обернулась и, театрально удивившись, проворковала:
– Боже, у нас посетители?! Прошу прощения, я вас не заметила. Распевалась, знаете ли. Нам, людям искусства, необходимо распеваться, для связок полезно. – До-ре-ми! Фа-фа-ля! Ре-ми-соль!
– Добрый день, Розалия Станиславовна, – поздоровался Антон. – Надеюсь, мы не рано?
– Что вы, что вы, вовремя. Ах, какой прелестный ангелочек. Игорек, я сделаю из тебя Моцарта.
Игорь насупился.
– Но Моцарт...
– Не спорь со мной, котенок, я пятьдесят лет в искусстве, поэтому знаю, что говорю. Прошу вас, Антон, проходите в гостиную. Ой, простите меня, я забыла представить вам Нателлу Голдмайер, – свекрища кивком указала на Натку. – Юная пианистка, так сказать, взращенное мною дарование. Не побоюсь этого слова, деревенский самодурок, что в переводе с нашего профессионального языка означает деревенский самородок. Одна из моих лучших учениц.
Из кухни вышла Катка. Заметив невестку, Розалия возвестила:
– А это Катарина, на нее можно не обращать внимания, она не имеет к интеллектуально-культурной элите ни малейшего отношения.
Когда Антон с Розалией скрылись в гостиной, Ката предложила Игорьку выпить чай с пирожными.
– Благодарю вас, – ответил Сидоров. – От чая не откажусь, но сначала мне необходимо помыть руки. Не подскажете, где у вас ванная комната?
Стоило мальчику скрыться в ванной, как Натка зацокала языком:
– Скажите, пожалуйста, да он настоящий джентльмен.
– И мне делается страшно от одной мысли, что будет, когда его обучением займется Розалия.
Четверть часа спустя Антон Сидоров откланялся, оставив Копейкиным своего отпрыска. Свекрища моментально взяла Игорька в оборот.
– Котик, занятия начнем завтра. Сегодня ты утомился, к тому же я вижу, что у тебя напряжена кисть левой руки. Отдыхай!
– Розалия Станиславовна, а мне можно взглянуть на ваш рояль?
– О чем речь? Конечно, иди, посмотри, он в гостиной стоит.
Стоило Игорьку увидеть рояль, как в его глазах появился блеск.
– Это рояль? – спросил он лукавым голосом.
– Да, котик, он самый.
– Мне можно сыграть на нем?
– Только недолго.
Игорь исполнил собачий вальс и засмеялся.
– Розалия Станиславовна, вам срочно надо вызвать настройщика. Рояль расстроен.
– Ты ошибаешься, зайчонок, настройщик у нас уже был.
– Значит, вызовите хорошего настройщика. Неужели вы сами не слышите, что рояль расстроен?
– Я?! Кхм... Как тебе сказать... Э-э... Конечно же, слышу, но...
– Вы знаете «Вальс вчерашнего дня»? – перебил свекровь Игорь.
– Разумеется, – выпалила Станиславовна.
И вдруг Игорек повел себя довольно-таки странным образом. Заразительно расхохотавшись, он заявил:
– Мы отлично проведем время. У меня давно не было каникул без рояля. Розалия Станиславовна, вы ведь не пианистка, правда?
– Нет, нет, я пианистка. Я лауреат...
– А «Вальса вчерашнего дня» не существует, я его выдумал. И рояль у вас расстроен, и вообще я, в отличие от родителей, умею отличать простых людей от людей, занимающихся музыкой. Вы не музыкант. К тому же Маргарита Савельевна вас выдала.
– Марго? Как выдала?
Игорь сел в кресло и спокойно объяснил:
– Лена давно хотела поехать с папой в Италию, но у него практически нет свободного времени. Папа постоянно занят, а отдыхать в одиночку Лена не хочет. Со мной тоже не отдохнешь, я очень боюсь самолетов, поэтому, когда папа сказал, что у него есть три свободных недели, Лена сразу же заказала билеты и забронировала отель в Италии.
– Подожди, Игорек, я не совсем тебя поняла. Кто такая Лена?
– Папина жена.
– То есть она не твоя мама?
– Нет. Мама нас бросила, когда мне исполнилось пять месяцев. С Леной папа стал жить три года назад. Она добрая, хоть и молодая, мы с ней ладим.
– Ага. Так-так, продолжай.
– Как назло, заболела Анна Яковлевна, она со мной занималась, подготавливала к конкурсу. И папа захотел отменить поездку, чтобы найти мне подходящего учителя. А тут вы вдруг появились.
– А почему меня Марго выдала?
– А она пришла к Лене тем же вечером и сообщила, что вы не пианистка.
– Старая сволочь! – выкрикнула Розалия. – Прости, Игорек, вырвалось.
– Я слышал их разговор. А еще слышал, как Лена просила Маргариту Савельевну ничего не рассказывать отцу, чтобы они смогли благополучно улететь в Италию. Маргарита Савельевна согласилась сохранить все в тайне. Вот такая история.
– А ты почему молчал? – встряла в разговор Катка.
Игорек подавил тяжкий вздох.
– Надоело мне мучиться, – сказал он, заерзав в кресле. – Ненавижу рояль, ненавижу эти бесконечные уроки. Я сто раз говорил отцу, что терпеть не могу сидеть за роялем, а он настаивает, чтобы я продолжал играть. Хочет сделать из меня пианиста. Папа сам хотел стать пианистом, но у него не получилось, теперь он меня заставляет. А раз вы не пианистка, то я в течение трех недель отдохну от занятий.
– А как же конкурс? – спросила Наталья.
– А папа все равно купит мне первое место, он всегда так делает. Считает, что меня это подбадривает и усиливает тягу к занятиям.
– Игорь, ты меня извини, но врать нехорошо, – проговорила Катарина. – Лена ничего не сказала папе, у нее были свои корыстные интересы, но ты должен был признаться.
– Ката! – взревела Розалия. – Как ты смеешь кричать на нашего дорогого Игорька?!
– Я не кричу, я только хотела сказать, что врать, а тем более врать родителям недопустимо.
– Замолчи, тиранка! Мальчика истязали ужасными занятиями, он выдохся, у него нервное истощение, переутомление, шок, стресс и транс. Он обязан отдохнуть! Обязан! А ты читаешь ему нотации. Посмотри в эти небесно-голубые глаза ангела, посмотри и скажи, тебе хочется, чтобы ребенок был лишен детства? Неужели тебе не жалко парнишку?
– Да делайте, что хотите, – отмахнулась Катка. – Но если его отец узнает правду, у вас возникнут проблемы.
– Папа не узнает, – заверил Игорь. – Конечно, если вы сами не проговоритесь.
– Котик, я думаю, мы с тобой сработаемся, – закивала Розалия. – Скажи, а у вас дома часто бывают знаменитые люди?