Ирма с Венерой плелись сзади.
– Я что-то слышу.
– Наверху. Кат, посвети туда.
Как только луч света упал на Виталия, тот заныл:
– Уходите. Я ничего плохого вам не сделал.
– Спускайся вниз, дурачок, – уговаривала его Розалия, вытаскивая из волос тину.
– Уходите!
– Мы добрые, – заверила парня Венера.
– Вы русалки? – спросил дурень.
– Да! То есть нет.
– Ирма, закрой жабры! Котик, не слушай их, мы хорошие русалки… бр-р-р… люди.
– С высшим образованием.
– Нет, вы русалки, – твердил Виталий, прижимаясь к стволу.
– Да ты посмотри повнимательней на наши лица. Посмотри. А теперь скажи, на кого мы похожи?
Виталик колебался.
– Говори, не стесняйся.
– Вы похожи на старых русалок.
– Ката, дай мне фонарь. Слышь, ты, урод, за старых ответишь. Я тебе!.. – заорала Роза.
Копейкина подошла ближе к дереву.
– Как тебя зовут?
– Ви-виталий.
– Виталий, мы сейчас уйдем. Я оставлю тебе фонарь. Когда надумаешь спуститься, он тебе понадобится.
Розалия Станиславовна повернула голову влево, ойкнула и метнулась к зарослям папоротника.
Ее возглас оглушил всех:
– Я его нашла! Ката, Натка, девочки, я нашла цветок папоротника! Я вас обставила! Теперь я стану счастливой!
Сорвав цветок, она рысью помчалась по тропинке.
– Роза!
– Розалия Станиславовна!
– Розик!
– Она не остановится. – Наталья присела на корточки. – Господи, не могу поверить, неужели нашим мытарствам пришел конец?
– А я не могу поверить, что Розик нашла цветок. Папортник не цветет, – засомневалась Катка.
– И ведь мы в глубь леса даже не заходили.
– Чудеса.
– Фантастика.
– Подфартило ей.
– Так вы цветок искали? – спросил Виталик.
– Угу, – буркнула погрустневшая Венера.
– Значит, я могу спуститься?
– Давно пора.
Парень спрыгнул вниз.
– Убедился, что мы живые люди?
Кивнув, Виталий поспешил откланяться.
В особняк женщины пришли вымотанные и уставшие.
Розалия, которая уже успела перебудить всех домашних, хвасталась своим подвигом.
– Покажите цветок, – попросила Люсьена.
– Не могу. Никто, кроме меня, не должен его видеть. Так сказала Глашенька.
– Давайте ляжем спать, – взмолилась Катка.
– Непременно, но сначала я хочу получить по заслугам, – заявила Розалия.
Венера взяла с каминной полки подсвечник:
– Куда именно бить?
– Что?!
– Ты же сама сказала, что хочешь получить по заслугам.
– Гадина! Я имею в виду комплименты. Нашедшему цветок окружающие обязаны говорить комплименты.
Вернув подсвечник на законное место, Венера буркнула:
– Цветочек ты наш несорванный.
– Бриллиантик нетускнеющий, – вякнула Ирма Моисеевна.
– Звездочка негаснущая, – с выражением произнесла Аглая Константиновна.
Дождавшись своей очереди, Наталья растерялась.
– Вы… вы…
– Ну, живее.
– Вы… э…
– Рожай же скорей!
И Натка разродилась весьма оригинальным комплиментом:
– Чупа-чупсик вы наш необсосанный!
Скандал стих только в начале шестого.
ГЛАВА 10
Утром, боясь взглянуть в глаза Купатовой, Катарина сбежала из особняка и поехала в детский дом. В голове зрел план, при помощи которого она собиралась выяснить необходимую информацию о Нине.
Интересно, есть ли в прошлом и настоящем Ниночки тайны? Бесспорно, она особа более чем загадочная. Это звучит несколько пугающе и на первый взгляд необоснованно, но судите сами… Во-первых, Нина заходила в комнату Купатова. Спрашивается – зачем? Катка не сомневалась, что историю с голосами девушка выдумала. Во-вторых, Нина постоянно на нервах: дрожит, трясется, вздрагивает при каждом шорохе. Довольно-таки нестандартное поведение. За столом она молчит, на ее бледном лице практически всегда одна и та же маска. Маска испуганного, загнанного в угол кролика.
Чего или кого она боится? А в том, что Нина испытывает страх, Ката не сомневалась.
Теперь еще всплыл детский дом.
Катарина нахмурилась. Надо бы поинтересоваться у Александры, известно той, что Нина до совершеннолетия находилась на попечении государства, или же Нинок утаила от Купатовой данный факт своей биографии.
Хотя… Купатова говорила, что родители Нины погибли, значит, она в курсе.
Прежде чем начать беседу с директрисой, Катка минут сорок нарезала круги в холле. Хозяйка детского дома была на уроке, и охранник – дядечка с пронзительным, острым взглядом – наотрез отказался пропустить посетительницу в приемную.
Прозвенел звонок. В холле появились воспитанники дома. Секьюрити снял трубку красного телефона и, прогудев нечленораздельную фразу, поманил Катку пальцем:
– Сейчас за вами придут.
Его тон настолько напугал Копейкину, что она ляпнула:
– Кто?
– Маринка, – равнодушно бросил мужик, потеряв к Катарине всякий интерес.
Не успев спросить, кто такая Марина, Ката услышала сзади мелодичный голос:
– Здравствуйте. Это вы хотели встретиться с Лией Антоновной?
– Я.
– Идите за мной. Директор у себя в кабинете, – позвала ее девушка.
Лия Антоновна – женщина предпенсионного возраста – добродушно предложила Катарине сесть в кресло.
– По какому вопросу я вам понадобилась? – спросила она, постукивая по столешнице пустым мундштуком.
– Лия Антоновна… дорогая, видите ли, у меня очень важное дело. Я бы даже сказала – щепетильное. У вас есть время выслушать меня?
– В ближайшие сорок минут я свободна. Да вы не нервничайте. Хотите чая?
– Нет, спасибо.
Лия убрала мундштук в верхний ящик стола.
– Начинайте.
– У меня есть младший брат, – нагло врала Катка. – Хороший парень, имеет два высших образования, приличную работу, отдельную квартиру. По натуре он человек скромный, я бы даже сказала – не в меру зажатый.
Лия Антоновна никак не могла понять, куда клонит Копейкина. Но перебивать собеседницу все же не решилась.
– Год назад брат встретил девушку – Нину. Между ними вспыхнуло чувство. Теперь они законные супруги.
– Очень рада за вашего родственника, – осторожно сказала директриса.
– Месяц назад Нина сообщила нам радостное известие, скоро она станет матерью.
– Поздравляю.
– Вот тут-то все и началось. Нас стали грызть сомнения.
– Сомнения?
– Понимаете, моей матери кажется, что ребенок может родиться с отклонениями.
Лия Антоновна округлила глаза:
– А на основании чего она сделала подобный вывод?
– Все дело в прошлом Нины. Она бывшая воспитанница детского дома. – Ката на мгновение замолкла. – Вашего дома, Лия Антоновна.
– Вы меня заинтриговали.
– О годах, проведенных в детском доме, Нина распространяться не любит. По словам золовки, ее поместили к вам после того, как она лишилась родителей.
– И?
– Якобы они погибли от несчастного случая.
– Якобы или все-таки погибли?
– Надеюсь на вашу помощь. Мама предположила, что Ниночка не все нам рассказала. Не потому, что преднамеренно хотела утаить информацию, а просто постеснялась сказать все начистоту. Мать вбила себе в голову, что родители Нины не погибли, а были лишены родительских прав. Возможно, по причине хронического алкоголизма.
Лия Антоновна закивала:
– Такое часто случается.
– Теперь волнения и страхи матери передались и мне. Ведь может так статься, что Нина – если ее мать с отцом и правда были алкоголиками – родит неполноценного ребенка?
– Господи, ну это же чепуха!
– Знаю, но мама так переживает. А неделю назад она поделилась опасениями с братом. Теперь и он запаниковал.
– Поразительно, как некоторые люди способны поднять бурю в стакане воды. Да с чего ваша мать вообще взяла, что дети алкоголиков могут родить неполноценных отпрысков?
Катка опустила глаза:
– Мне жутко неловко, но брат серьезно озабочен. Как бы сгоряча он не наделал глупостей. Заставит Нину сделать аборт или, чего доброго, на развод подаст. Искалечит жизнь и себе, и Ниночке. Лия Антоновна, помогите. Вы ведь давно здесь работаете?
– Тридцать лет, – машинально ответила директриса.
– Вам известно про каждого обитателя детского дома. Умоляю, рассейте наши страхи.
Лия вытащила мундштук. Вставив в него сигарету, директриса закурила.
– Вы не против дыма? – запоздало спросила она.
– Курите.
– Как фамилия вашей золовки?
Копейкина воспряла духом.
– Вы готовы помочь?
– Назовите фамилию Нины, – суровым голосом потребовала Лия.
Было заметно, что рассказ Катки пришелся даме не по нраву.
– Скороходова. Ниночка Скороходова.
Лия Антоновна издала вздох облегчения:
– Ух ты, прям камень с души свалился. Нина Скороходова. Как же, как же, я отлично помню эту девушку.
– Ее родители были пьющими?
– Нет! И еще сто раз нет! Родители Ниночки действительно погибли. Успокойтесь сами и поспешите успокоить мать с братом. Нина – настоящий ангел. Вашему брату повезло, что он встретил на пути такую девушку. Она станет заботливой женой и любящей матерью.
– А как погибли родители Нины?
Лия Антоновна цокнула языком.
– Вопиющая несправедливость! Они нашли свою смерть, возвращаясь с дачного участка. Слава богу, что в машине не было Ниночки. В противном случае… – Лия махнула рукой. – В их старенький «жигуленок» врезалась иномарка. Супруги погибли мгновенно, а тот, по чьей вине произошла авария, даже не пострадал. Ни одной царапины.
Катке стало жаль Нину. Она-то уже начала подо-зревать девушку во всех смертных грехах, а на деле…
– Надеюсь, он сполна заплатил за содеянное?
Лия хмыкнула:
– А вот и нет. Того парня, что сидел за рулем, даже не судили. Как вам это нравится?
– Каким образом ему удалось избежать наказания?
– Деньги, деньги, деньги. Шестнадцатилетний юнец, который, к слову сказать, не имел водительских прав, без спроса взял машину матери. Решил повыпендриваться перед дружками. Гнал на бешеной скорости, на светофоре, не успев вовремя затормозить, врезался в зад «жигуленку». А потом начался цирк шапито. Мать парня – дамочка с толстенным кошельком – из кожи вон вылезла, а любимого сыночка отмазала. Ой, там и психиатрическая экспертиза проводилась, и пятое-десятое. Короче, заключение экспертов было на руку и сынку, и мамаше. Парня поместили в психбольницу. Только вот недолго он там пролежал. Через два месяца покинул унылое заведение, с головой окунувшись в прежнюю беззаботную жизнь.
Катарина не могла подобрать подходящих слов.
Лия Антоновна нервно заморгала:
– Вы спросите, откуда мне известны подробности? Отвечу. Моя сестра работала заведующей того самого отделения, в котором лежал парень. И она лично получила крупную сумму из рук заботливой мамаши. Я когда узнала, чуть не убила Лидку. Поверить не могла, что моя родная сестра способна ради денег пойти на должностное преступление. С тех пор мы не общаемся. Ненавижу продажных людей, будь то знакомый, друг или близкий родственник.
Катка встала.
– Спасибо вам.
– Скажите брату, пусть Нину бережет. Дурикова заслуживает самого лучшего отношения.
– Вы хотели сказать – Скороходова?
– Все никак не привыкну к ее новой фамилии. Скороходовой Нина стала, когда паспорт получила. До этого была Дуриковой. Сами понимаете, фамилия неоднозначная. Девушка ее сменила, чему была безгранично рада.
На улице у Катки засосало под ложечкой. Опустившись на переднее сиденье, Копейкина впала в глубокую задумчивость.
* * *В четверг появился новый повод для волнений. Пропала Александра Константиновна.
Розалия ворвалась к невестке и с порога отрапортовала:
– Я сразу поняла – мы попали в сумасшедший дом. Представляешь, Шурка исчезла в неизвестном направлении.
Ката подалась вперед:
– Как исчезла?
– А вот так. Ее нигде нет. Нинка ждала, когда Купатова спустится вниз, чтобы отправиться в агентство, а та все медлила. Нинок поднялась к ней в спальню, постучала – ответа не последовало. Комната оказалась пуста.
– Она могла уехать в агентство раньше обычного.
– А Нина? Они ж на одной машине на работу ездили. Более того, авто Купатовой стоит в гараже.
Катарина спустилась в гостиную.
У каминной полки спиной к Копейкиной стоял неизвестный.
Аглая Константиновна заговорила первой.
– Каточка, познакомься с моим сыном Эрнестом.
Эрик обернулся.
Никогда прежде Катка не видела брата Дианки, и, если честно, она почему-то представляла его совсем иначе. В ее воображении он был высоким, мускулистым красавцем с прической «ежик». На деле Эрнест оказался худощавым мужичком с тонкими чертами лица и темными – доходящими до плеч – волосами.
Невесело улыбнувшись, Эрик протянул:
– Приятно познакомиться.
Кивнув, Ката подошла к Нине:
– Ты звонила на мобильник Александре?
– Я звонила, – ответила Аглая. – Телефон отключен. Ума не приложу, куда делась Шурка?
– На тетку это не похоже, – сказал Эрик.
– Сегодня мы должны были приехать в агентство на полчаса раньше. В одиннадцать у Александры Константиновны важное совещание. – Нина с опаской посмотрела на Диану. – Но ее там нет, я звонила… Не знаю, что и думать.
Борис Игоревич поспешил успокоить домочадцев.
– Давайте не будем впадать в панику раньше времени. Если телефон отключен, это еще ни о чем не говорит.
– Папа, но тетя не могла покинуть особняк, оставив в гараже машину, – возразила Диана.
– Возможно, она вызвала такси и уехала… скажем, по делам.
– По каким?
– Нет! Шурка ненавидит такси. Это не в ее стиле, – сказала Аглая.
– Верно. – Нина комкала платок. – Один раз у нее не заводилась машина, я предложила вызвать такси, но Александра Константиновна категорически отказалась.
– И как она поступила? – спросила Катка.
– Позвонила Аглае Константиновне.
– Да-да, я помню тот случай, – оживилась Гжельская. – Я приезжала за Шуркой, а ее машину забрали в автосервис.
Эрнест прошелся по гостиной.
– Отец, я могу поговорить с тобой наедине?
– Что за вопрос, конечно. – Борис Игоревич с трудом поднялся с кресла.
– Боря, у тебя опять болит спина? – встрепенулась Аглая.
– Все в порядке, Глашенька, радикулит немного разыгрался.
– В среднем ящике лежит мазь. Эрик, разотри отцу спину.
Не глядя на нее, Эрнест пробурчал нечленораздельную фразу.
Стоило им скрыться на площадке второго этажа, как Егор, обняв Дианку за плечи, обратился к Нине:
– Ты останешься дома?
Девушка встрепенулась:
– Ни в коем случае, мне надо ехать. Такси приедет с минуты на минуту.
Катарина присела рядом с Аглаей:
– Откровенно говоря, я заинтригована.
– А я заинтригована вдвойне. Шурка знала, что сегодня утром приедет Эрнест, посему ее поступок не находит объяснения. Оставить машину, отключить телефон, да к тому же не поставив нас в известность. По меньшей мере, это глупо. Она всегда меня считала недалекой особой, а теперь и сама чудить начала.
Как только Ниночка вышла на улицу, Ката заикнулась о звонке в милицию.
– Катка, да ты чего? – Диана заразительно расхохоталась. – Хочешь, чтобы нас на смех подняли? Да и тетка потом тебе спасибо не скажет.
– Но она пропала!
– Ты преувеличиваешь, – заметил Егор. – Согласен, довольно странный поступок для Купатовой, но скажи на милость, кто в жизни время от времени не совершает странностей? А вдруг у нее появился поклонник?
– Егор!
– Вы исключаете такую возможность, мама?
– Конечно, исключаю.
– А мне она кажется очень даже правдоподобной.
– На что ты намекаешь? – Ката вопросительно смотрела на Егора. – По-твоему, Александра отправилась на свидание? Забив на работу, совещание и все остальное?
– Любовь меняет людей до неузнаваемости.
– Егор, прекрати, – Диана нехотя встала. – Так или иначе, в милицию мы обращаться не будем. Вернется тетка, в конце концов, она не иголка.
Катарина вскрикнула.
– Ты чего, Катка?
– Аглая Константиновна, во сколько приехал Эрнест?
– В семь утра.
– Как он попал в дом?
– Ну и вопросик. Обыкновенно попал, через дверь.
– Я не это имела в виду. Кто ему открыл калитку? Насколько мне известно, на ночь она закрывается с внутренней стороны.
– Ох, – Аглая переглянулась с дочерью. – Я об этом не подумала.
– В гостиную Егора впустила я. – Диана нахмурила лоб. – А вот как он умудрился открыть калитку… загадка.
– Разве у Эрика нет своих ключей?
– Месяц назад мы сменили замок.
– И не забывайте про задвижку. Даже если бы он и открыл замок своим ключом, калитка не сдвинулась бы с места.
Аглая Константиновна начала осматриваться вокруг:
– Где моя пачка сигарет? Я же положила ее на диван.
– Мама, она на столике.
Затянувшись, Аглая произнесла скороговоркой:
– Чем гадать, лучше подняться наверх и спросить у Эрика, каким образом он открыл калитку.
Копейкина поспешила к лестнице.
– Кат, подожди, – окликнула ее Диана. – Я, кажется, начинаю понимать ход твоих мыслей. Не зря ты спросила про калитку. Думаешь, Эрик беспрепятственно прошел на участок, потому что калитка была открыта?
– Так точно.
– Выходит, в семь утра тети уже не было?
– Но зачем Шурке топать пешкодралом? – вопрошала Аглая. – Вы можете дать мне внятный ответ?
– Пока нет, – Ката побежала по ступенькам.
Из спальни Эрнеста доносились приглушенные голоса. Копейкина услышала прерывистую речь Бориса Игоревича:
– Все не так, сын. Ты заблуждаешься.
– Отец, я давно вырос из детского возраста, меня не купить красивыми сказками.
– Эрик…
– Если ты сейчас же не ответишь на вопрос, я…
Катарина постучала.
Борис Игоревич распахнул дверь.
Красное лицо Гжельского свидетельствовало о сильном волнении. Выскочив в коридор, Борис крикнул сыну:
– Мы договорим после.
– Зачем вы пришли? – Эрик с неодобрением посмотрел на Кату. – Я же ясно дал понять, что хочу переговорить с отцом наедине.