«Отец» марсиан Персиваль Лоуэлл
Мнение о том, что на Марсе процветает древняя высокоразвитая цивилизация, стало общепризнанным благодаря активной деятельности американского астронома-любителя Персиваля Лоуэлла. Аристократ и блестящий дипломат Лоуэлл мог когда-нибудь стать президентом США, но отказался от политической карьеры во имя изучения других планет. В 1894 году в Аризоне на деньги Лоуэлла была построена обсерватория в городе Флагстафф. Многомесячные наблюдения за Марсом в период Великого противостояния позволили Лоуэллу сделать два важных вывода. Во-первых, он показал, что каналы пересекают и темные области Марса, которые раньше считались «морями». Во-вторых, он предположил, что сеть каналов может иметь искусственное происхождение.
«Чем лучше удавалось разглядеть планету, – писал Лоуэлл, – тем явственнее выступала эта замечательная сеть. Точно вуаль покрывает всю поверхность Марса. <…> По-видимому, ни одна часть планеты не свободна от этой сети. Линии обрываются, упираясь в полярные пятна. Они имеют форму в такой мере геометрически правильную, что внушают мысль об искусственном происхождении их…»
Однако самым удивительным из открытий Лоуэлла стало другое. Если Скиапарелли отмечал, что видимость каналов Марса в разные сезоны различна, то американцу удалось обнаружить закономерность в изменениях каналов. С наступлением зимы в одном из полушарий Марса они блекнут настолько, что заметить их не удается. Зато в другом полушарии, где лето в разгаре, каналы видны отчетливо. Но, допустим, пришло время, и в том полушарии Марса, где царила зимняя стужа, наступает весна. Полярная шапка начинает быстро таять, уменьшаясь в размерах. И тогда становятся видны каналы, прилегающие к тающей полярной шапке планеты. Затем – будто бы темная волна расползается по планете от полюсов к экватору Марса. В этот период становятся видимыми все каналы, расположенные в экваториальном поясе Марса. Проходит половина марсианского года, и все явления повторяются в обратном порядке. Теперь начинает таять другая полярная шапка Марса, и от нее к экватору расползается по каналам загадочная темная волна.
Для объяснения наблюдаемых эффектов Лоуэлл выдвинул увлекательную гипотезу, которой нельзя отказать в логичности. «Каналы, – писал он, – являются результатом творчества разумных обитателей Марса. Но остается вопрос: что заставило марсиан построить эту исполинскую сеть, которая вызывает восхищение любого земного инженера?» Лоуэлл рассуждал следующим образом. Марс старше Земли и в настоящую эпоху переживает такую стадию развития, которая предстоит нашей планете в далеком будущем. За счет своей древности и небольшой массы красная планета утратила значительную часть атмосферы. Вода и ветер давно уже закончили свою разрушительную работу – на Марсе нет высоких гор или даже крупных возвышенностей. Вся его поверхность представляет собой гладкую песчано-каменистую пустыню, по размерам гораздо большую, чем любая из земных пустынь. Вместе с атмосферой Марс терял и свою воду. Остатки влаги встречаются там главным образом в виде снежно-ледяных полярных шапок. Что касается темных пятен, которые астрономы называют «морями», то это лишь дно высохших морей – неглубокие впадины, покрытые скудными остатками растительности. Когда на Марсе наступает весна, его «моря» начинают зеленеть, а осенью они снова блекнут. Лишенная слоя облаков, марсианская атмосфера почти не сохраняет тепло, получаемое грунтом от Солнца, поэтому климат на Марсе крайне суров. Чтобы противостоять невзгодам, пришедшим с умиранием некогда цветущей планеты, марсиане должны были объединиться в единое государство. Они построили гигантскую оросительную систему каналов, которая берет влагу от тающих полярных шапок Марса и разносит ее по всей планете.
У теории Лоуэлла было много противников среди профессиональных астрономов, но публика приняла ее с восторгом. Книги астронома-любителя расходились огромными тиражами, его лекции пользовались неизменным успехом. Ясно, что и фантасты не преминули использовать ее для художественного осмысления. В 1897 году вышли сразу два значимых романа о марсианах: «На двух планетах» (“Auf zwei Planeten”) немецкого писателя Курта Лассвица и роман «Война миров» (“The War of the Worlds”) английского фантаста Герберта Уэллса. Оба автора приняли в качестве основы концепцию «умирающего» Марса, и оба сходились во мнении, что неизбежно межпланетное противостояние. Будучи более развитыми существами, марсиане прилетают на Землю – только в варианте Лассвица они занимаются здесь «прогрессорской» деятельностью, а в варианте Уэллса – используют людей в качестве еды.
Карта Марса по Персивалю Лоуэллу
Не обошли вниманием марсианскую тему и отечественные авторы. Перечислю только наиболее известные тексты, оказавшие влияние на формирование образа Марса как населенного мира: «На другой планете» Порфирия Инфантьева (1901), «Красная звезда» Александра Богданова (1908), «Аэлита» Алексея Толстого (1923), «Пылающие бездны» Николая Муханова (1924).
Романтическая вера в старших «братьев по разуму» придавала космической экспансии особый смысл. Действительно, изучение пустых миров может многое дать науке, но контакт с инопланетной цивилизацией изменит жизнь всего человечества, обогатит культуру, откроет совершенно фантастические перспективы. С верой в марсиан жил и работал Фридрих Цандер – рижский инженер, создавший Группу изучения реактивного движения (ГИРД), в которой начал свою карьеру ракетчика Сергей Королёв. С верой в марсиан пришел в ракетостроение амбициозный барон Вернер фон Браун, спроектировавший первые тяжелые баллистические ракеты на жидком топливе. Кстати, именно он выступил в 1952 году с технически проработанным «Марс-проектом» (“Das MarsProject”), предусматривавшим отправку к красной планете трех огромных кораблей с экипажем из 70 астронавтов.
Вера в марсиан была столь сильна, что когда в конце 1950-х годов инициативная группа под эгидой ВВС США приступила к проработке грядущей пилотируемой экспедиции на красную планету, военные инженеры заказали астрономам новую подробную карту каналов, основанную на десятках тысяч фотоснимков Марса, полученных начиная с 1905 года обсерваторией Лоуэлла.
Впрочем, астрономические методы наблюдений совершенствовались. И еще до Второй мировой войны большинство ученых сошлись во мнении, что хотя отрицать существование каналов нельзя, вряд ли эти тонкие линии на поверхности Марса имеют искусственное происхождение. Выдвигались разные гипотезы, объясняющие природу каналов: отдельные цепи гор или озер, из-за удаленности воспринимаемые как прямые линии (Маундер, Черулли, Антониади), трещины в коре планеты (Аррениус), трещины в ледяном панцире, сковывающем Марс (Бауман), обширные полосы болот (Пикеринг). Научный мир отказался от теории Персиваля Лоуэлла, но отказаться от идеи обитаемости Марса оказалось не так-то просто. Два десятилетия ушло на попытки установить размеры, состав и давление атмосферы Марса. Причем изначально по умолчанию предполагалось, что она сопоставима с земной. В 1951 году астрофизик Жерар де Вокулёр опубликовал результаты своих исследований по этой теме, в которых зафиксировал, что давление атмосферы у поверхности Марса соответствует давлению земной атмосферы на высоте 18 км. Вода в таких условиях закипает при температуре +40 °C, но теоретически она может находиться на поверхности Марса в жидком состоянии. А где есть вода, там может быть жизнь.
Марсиане (оригинальная иллюстрация к первому изданию романа Герберта Уэллса «Война миров», 1897)
Образ Марса поменялся, – там уже не рассчитывали найти цивилизацию (даже фантасты поголовно переключились с описания населенных городов, оазисов и каналов на описание древних руин и занесенных песком памятников). Но при этом красная планета все равно оставалась привлекательной целью, ведь на ней, скорее всего, существует развитая биосфера, а значит, Марс может быть колонизирован в обозримые сроки. Появился даже крупнейший авторитет по марсианской флоре – советский астроном Гавриил Тихов. Подобно Лоуэллу, реконструировавшему жизнь несуществующей марсианской цивилизации по наблюдаемой сети каналов, Тихов взялся реконструировать несуществующую марсианскую растительность по поглощению инфракрасных лучей. Более того, Тихов искал и, что ожидаемо, находил «аналоги» марсианской растительности среди земных высокогорных растений.
Последнюю точку в дискуссии поставил американский астроном Уильям Синтон, обнаруживший в спектре Марса три полосы поглощения, характерные для углеводов – простейших органических соединений. Его открытие, сделанное в 1956–1958 годах, вызвало шумиху в прессе, и еще раз укрепило мнение конструкторов космической техники в том, что соседняя планета – весьма перспективная цель для космической экспансии.
На дилетантский уровень гипотеза обитаемости Марса транслировалась как доказанный факт. Возьмите, к примеру, январский выпуск популярного журнала «Техника – молодежи» за 1960 год. В нем вы найдете подборку материалов под заголовком «Жизнь вокруг Солнца». Разумеется, упоминается открытие Уильяма Синтона, а затем приводятся высказывания авторитетных специалистов. В частности, лектор Московского планетария Виктор Комаров говорит о том, что поскольку атмосфера Марса разрежена и не защищает ее обитателей от космических лучей, то эволюция там должна идти интенсивнее: некогда марсиане поднялись до высот цивилизации, но потом по каким-то причинам их культура угасла. Астроном Дмитрий Мартынов, возглавляющий Астрономический институт имени Павла Штернберга, высказывает «осторожное» мнение, что если на Марсе есть разумные существа, то они сильно отличаются от людей. Пулковский астроном Николай Козырев подтверждает, что спектрометрические измерения Марса не оставляют сомнений: там есть растительность и какие-то формы жизни.
В этой подборке вы найдете и ссылку на гипотезу Иосифа Шкловского, который в 1959 году на основе измерений движения Фобоса предположил, что этот естественный спутник Марса является полым, а, следовательно, может иметь только искусственное происхождение. Получалось, что марсиане и впрямь некогда осваивали Солнечную систему, построили рядом со своей планетой орбитальный космопорт и, возможно, прилетали на Землю, повлияв на становление нашей цивилизации.
Все эти гипотезы с энтузиазмом тиражировались авторами научно-фантастической прозы. Откроем тексты набиравших в то время популярность фантастов Аркадия и Бориса Стругацких. В рассказе «Ночь на Марсе» (1960) и повести «Стажеры» (1962, в первом сокращенном издании – «Должен жить») мы находим древний пустынный мир, местных хищников (здесь они представлены кровожадными «летающими пиявками»), руины возведенного в доисторические времена города и орбитальные базы Фобос и Деймос, построенные то ли вымершими марсианами, то ли залетными пришельцами из другой планетной системы. Все это не выглядит утопией, но по сути – утопия.
В то же самое время две группы молодых инженеров из конструкторского бюро ОКБ-1 Сергея Королёва разрабатывали проекты пилотируемой экспедиции на Марс. Группа Глеба Максимова предлагала запустить в 1971 году к Марсу тяжелый межпланетный корабль с разгонным блоком на химическом топливе. Группа Константина Феоктистова предлагала еще более революционное решение – снабдить корабль электроракетными двигателями с мощным ядерным реактором. Старт экспедиции по схеме Феоктистова должен был состояться не позднее начала 1980-х годов. Оба проекта получили развитие в более поздних разработках: «МАВР» и «Аэлита». Но ни одна из них не была доведена до конца. И прежде всего потому, что в очередной раз изменилась сама цель экспедиции.
14 июля 1965 года американский межпланетный аппарат «Маринер-4» (“Mariner-4”) пролетел мимо Марса на расстоянии 10 тыс. км и передал на Землю 22 снимка поверхности красной планеты. Они показали поверхность, густо изрытую кратерами и совершенно безжизненную. Никаких каналов на Марсе не обнаружилось. Первый взгляд человека на Марс с близкого расстояния вызвал шок, но и развеял многие иллюзии. Получалось, что скептики правы, и Марс подобен не Земле, а Луне. Не утешали и данные по атмосферному давлению у поверхности Марса – оказалось, что оценка Жерар де Вокулёр завышена в 15 раз! Давление у поверхности Марса столь низко, что вода при нагреве солнечными лучами из льда сразу превращается в пар, минуя жидкую фазу. И сама атмосфера оказалась состоящей не из кислорода с азотом, как надеялись поклонники марсианской утопии, а из углекислого газа. Понятно, что в таких условиях вряд ли могут возникнуть развитые формы жизни…
Американский межпланетный аппарат «Mariner-4»
Впрочем, даже ошеломляющие снимки не смогли поначалу преодолеть инерцию вековой традиции. В то же время почти сразу некоторые видные специалисты выступили за пересмотр приоритетов существующих космических программ (американское космическое агентство НАСА планировало экспедицию на Марс). Сторонники продолжения исследований Марса, среди которых были знаменитые ученые Кларк Чапман, Джеймс Поллак и Карл Саган, указывали, что «Маринер-4» заснял лишь небольшую часть поверхности, по которой нельзя судить о планете в целом. Кроме того, разрешение полученных снимков оставляло желать лучшего (3 км в пикселе) – при таком качестве невозможно было бы различить ни одну из земных рек.
В 1969 году аппараты «Маринер-6» и «Маринер-7» передали еще две сотни снимков, причем некоторые из них имели разрешение до 300 м в пикселе. На их основе удалось картографировать 10 % марсианской поверхности. Выводы вновь были неутешительны – перед исследователями открылась мертвая холодная планета. Только снимки, сделанные осенью 1972 года аппаратом «Маринер-9», внушали хоть какую-то надежду – на них удалось разглядеть образования, похожие на русла рек. Возможно, когда-то на Марсе был более благоприятный климат?..
Русла марсианских рек, заснятые американским межпланетным аппаратом «Mariner-9»
Так или иначе, но существующие планы экспедиции на красную планету нужно было пересматривать кардинальным образом. Далекий негостеприимный мир требовал совсем других подходов к его освоению и специальных технологий, которых еще не было в 1970-х годах.
Что характерно, дольше других утопических гипотез продержалось предположение Шкловского об искусственном происхождении Фобоса. В трилогии, состоящей из повестей «Путь к Марсу» (1978), «На астероиде» (1981) и «Здравствуй, Фобос!» (1982), летчик-космонавт Евгений Хрунов и специалист по космической медицине Левон Хачатурьянц в подробностях описывают грядущую экспедицию на Марс и как бы между делом еще раз напоминают читателям, что, возможно, Фобос является космической базой инопланетян. Можно с уверенностью сказать, что Хрунов и Хачатурьянц довольно незатейливо изложили профанам то, о чем в глубине души мечтали все, кто работал в советской космической программе. Найти следы чужого разума. Доказать, что человечество не одиноко во Вселенной. И, как прежде, все эти ожидания и мечты были связаны с Марсом.
Хотя сегодня мы уже точно знаем, что Фобос – это космический «булыжник», он остается в числе приоритетных целей в программе изучения Солнечной системы. Старый миф о марсианской цивилизации продолжает определять контуры будущего…
1.3. Мечты и иллюзии
Изучая раннюю историю космонавтики, обязательно натыкаешься на удивительный факт – космонавтика и ракетостроение развивались отдельно друг от друга, мало где пересекаясь.
Объяснение простое. Ракеты применялись в военном деле задолго до того, как Константин Циолковский вывел свою знаменитую формулу и доказал, что только с помощью ракет на жидком топливе можно достичь космических высот и скоростей. А где военные, там – режим секретности, цензура и регламентация всего и вся. Космонавтика же первую половину ХХ века оставалась уделом энтузиастов и «безумных» изобретателей, а они интересовали военных лишь изредка, оставаясь вне реальной конструкторской работы. Но при этом, что очень важно, энтузиасты имели возможность открыто публиковать результаты своих изысканий, которые всегда опережали время и находились за пределами технических возможностей современности.
Рекламный плакат фильма «Женщина на Луне» (1929)
Самый простой и самый наглядный пример – история основоположника немецкого ракетостроения Германа Оберта. Без преувеличения можно сказать, что это был настоящий самородок, перевернувший мир. В десять лет он прочитал роман Жюля Верна «С Земли на Луну…». В четырнадцать лет пришел к выводу, что космос покорится только ракетам. В пятнадцать лет самостоятельно вывел формулу Циолковского. В восемнадцать лет разработал первый проект ракеты с жидкостным двигателем, принципиальная схема которой используется в конструкторский разработках до сих пор. В двадцать шесть лет описал двухступенчатую ракету, способную развить космическую скорость. В 1923 году, когда Оберту было двадцать девять лет, в свет вышла его первая книга – «Ракета в межпланетное пространство» (“Die Rakete zu den Planetenraumen”). В ней немецкий ученый привел подробный инженерный проект высотной ракеты на жидком топливе, а так же эскизы ракеты для полетов в космос, по ходу обосновав экономические и политические выгоды, которые сулит прорыв за пределы земной атмосферы. Ничего подобного в то время не было ни в Европе, ни в Соединенных Штатах. Книга обрела массу поклонников, и в Германии начался своего рода «ракетный бум». Множество инженеров, изобретателей и, разумеется, писателей-фантастов занялось продвижением идеи космической экспансии. Они основали Общество межпланетных сообщений, которое даже построило ракетодром в пригороде Берлина. Знаменитый режиссер Фриц Ланг пригласил Германа Оберта выступить техническим консультантом научно-фантастического фильма «Женщина на Луне» (“Frau im Mond”, 1929). Перед Обертом открывались широчайшие перспективы. Однако ракетную программу Третьего рейха возглавил не он, а его способный ученик Вернер фон Браун, который сумел договориться с военными, предложив им не проект полета на Луну или Марс, а вполне конкретную цель – создание баллистических ракет дальнего действия.