Глава 6
Она сладко спала, когда в комнату вошла горничная.
– Ваше сиятельство, – робко позвала девушка. – Ваше сиятельство, проснитесь. Вас там спрашивают.
– Я никого не принимаю, – с досадой сказала Александра и отвернулась к стене. – Еще слишком рано.
– Эта дама говорит, что она ваша сестра. А с ней ребеночек маленький.
– Что?!
Александра мгновенно проснулась.
– Жюли! – радостно закричала она. – Она приехала! Боже! Какое счастье! Одеваться! Скорее!
– А с дамой-то, что прикажите? Впускать али нет? А то Елена Алексеевна говорят…
– Это мой дом, а не Елены Алексеевны, – резко оборвала она горничную. – Всех раздеть и проводить в большую гостиную, где напоить горячим чаем. Вещи нести в дом. Скажи сестре, что я сейчас спущусь.
При помощи служанки Александра торопливо оделась. Ее лицо сияло от радости. Наконец-то в доме появилась родная душа! Какое счастье! Она торопливо спустилась вниз, так ей не терпелось исповедаться обожаемой Юленьке и получить от нее мудрый совет. По всему дому была суета, лакеи вносили тюки и чемоданы, горничные куда-то бежали с охапками верхней одежды, незнакомая девушка в повязанном крест-накрест на груди платке, с простецким лицом, открыв рот, стояла в передней, явно не зная, что ей делать.
– Ты кто? – спросила Александра, едва на нее не наткнувшись.
– Марья, прислуга господская. Куды идтить-то?
– Иди в людскую, скажи, что я велела тебя накормить.
– А вы кто будете-то, барыня?
– Хозяйка, графиня Ланина. Странно, что в Селивановке меня не знают.
– Дык я ж не из Селивановки, ваше сиятельство, – засмущалась Марья.
Уже не слушая ее, Александра стремительно прошла в гостиную. Ей не терпелось обнять Жюли. Вот она сидит за чайным столом, ее любимая сестра, в дорожном темном платье с глухим воротом, черные волосы спрятаны под чепцом, обшитым широкой желтой лентой… Желтой?
– Как же я рада тебя видеть, дорогая, – сладко пропела госпожа Осинкина, поднимаясь из-за стола. – Дай же я обниму тебя, Сашенька!
– Софи? – растерялась Александра. – Ты здесь? Откуда?
– Я тебе сейчас все расскажу, – затараторила Софи. – Но дай же я обниму тебя, сестрица! Как же я соскучилась!
Александра с неприязнью почувствовала ее холодные губы и фальшивые объятья. Она отметила, что Софи постарела и подурнела, хотя и раньше не отличалась особой красотой. Теперь же по лицу сестры пошли пятна, похожие на родимые, волосы были сальные, а талия заметно расплылась. Должно быть, госпожа Осинкина не носит корсета. И вообще, она стала какая-то вульгарная, кажется, что от нее пахнет чесноком и дымом полевой кухни.
– Я знала, что и ты мне будешь рада! – с воодушевлением сказала Софи. И вдруг пронзительно закричала: – Наташа! Где ж Коленька? Неси его скорее сюда!
В гостиной появилась некрасивая женщина с мальчиком около двух лет, тоже некрасивым. Глаза у него были испуганные, рот приоткрыт, что придавало ему чрезвычайно глупый вид, а пегие волосы росли клоками. Александра поняла, что это ее племянник.
– Правда, он прелесть? – воскликнула Софи и кинулась целовать мальчика. Тот заревел. – Унеси, – велела госпожа Осинкина няньке, поправляя чепец. – Ему надо дать каши. Ах, мы так проголодались! Так устали! Дорога была утомительная! Представляешь, моя дорогая, мы ехали пять суток! Лошадей все время забирали какие-то военные и важные чиновники. Все по государственной надобности. А мне приходилось ночевать на постоялых дворах, есть скверную еду и слушать плач моего Коленьки, который так слаб здоровьем, – Софи всхлипнула и приложила к глазам кружевной платочек далеко не первой свежести. – Кому есть дело до какой-то пехотной штабс-капитанши? Я совсем без сил, – простонала она. – Но теперь, надеюсь, мы будем вознаграждены за все.
Александра присела, чтобы только избежать новых родственных поцелуев и объятий, на которые, кажется, была настроена Софи, и старательно принялась расправлять складки платья, лишь бы не встречаться глазами с сестрой. Внезапный приезд Софи выбил ее из колеи. И откровенно говоря, радости он не принес, скорее напротив.
– Ах, какое у тебя восхитительное платье, какой шикарный браслет! – не унималась та. – И у тебя такой цветущий вид, дорогая!
«По крайней мере, она научилась говорить приятные вещи, а раньше только язвила», – подумала графиня Ланина.
– Ваше сиятельство желает завтракать? – почтительно склонившись, спросил неслышно появившийся в гостиной лакей.
– Прикажи сварить мне кофе покрепче. И… – графиня Ланина со вздохом посмотрела на Софи. – Пожалуй, да, завтракать. Вели накрывать на стол. Мои гости проголодались.
– И мне бы кофе, – торопливо, с жадностью сказала сестра.
Одета она была бедно и неопрятно. Александра уже поняла, что семья пехотного щтабс-капитана Осинкина сильно нуждается. Кофе для них роскошь, они, небось, и чай-то экономят, заваривают по щепоткам, и не единожды доливают кипяток в заварочный чайник. Ей вдруг стало стыдно. Она тут купается в роскоши, а родственники почти голодают!
– Распорядись, чтобы моей сестре подали кофе, – велела она. Слуга тут же исчез.
– Ты стала настоящей дамой, – льстиво сказала Софи. – Твой дом… Какая роскошь! – простонала госпожа Осинкина. – У тебя столько комнат, столько прислуги, в то время как мы порою ютимся в курной избе! Если бы ты знала, сестрица, как я устала от бесконечных скитаний по гарнизонам!
– Ты сама выбрала этот путь, – холодно сказала Александра.
– Не всем же так повезло, как тебе, – завистливо сказала Софи. – Будто у меня был выбор!
– Зато ты первая из нас вышла замуж, – насмешливо заметила графиня Ланина. – Ты ведь этого хотела.
– Мне, конечно, следовало подождать, – с досадой сказала госпожа Осинкина. – Если бы я знала, что все так обернется…
– Что ты имеешь в виду?
– Твои успехи в свете, о которых все говорят. Уж ты-то нашла бы мне мужа получше!
– Я?!
– А разве родственники не должны друг другу помогать?
Александра наконец поняла, зачем приехала Софи. Устраивать карьеру супруга, раз не получилось сразу выйти замуж за генерала. Она почувствовала к сестре откровенную неприязнь. Они с Софи и раньше-то не были близки, та была очень уж зла на язык и завистлива. Замужество только усилило все плохие качества Софьи Васильевны. Это было видно по манерам и поведению госпожи Осинкиной.
– Какой же помощи ты ждешь от меня? – холодно спросила Александра у сестры.
– Позволь мне пожить в твоем доме.
– А как же твой муж?
– Федор Платонович покамест побудет в гарнизоне.
– А что потом?
– Полно, дорогая, не строй из себя невинность. Ведь ты же нам обещала!
– Я что-то не припомню.
– Нет, ты обещала, – капризно сказала Софи. – Когда Федя ко мне сватался, помнишь? У тебя уже тогда были отношения с графом, все ожидали, что он увезет тебя в Петербург. Конечно, никто не ожидал, что он на тебя женится. Но ты нам обещала. Что тебе стоит при том положении, которое ты теперь занимаешь? – не унималась она. – Жюли мне недавно писала о твоих успехах в свете. Твой муж назначен на важный пост, а сама ты статс-дамой Ее Высочества, – с придыханием сказала Софи. – Все говорят и об особом внимании, которым почтил тебя государь, – закатив глаза, прошептала госпожа Осинкина.
– Этого Жюли не могла тебе писать, – резко сказала Александра.
– Ах, при чем тут Жюли? Все говорят.
– Я все еще не понимаю, почему должна тебе помогать. Тем более твоему мужу. Я не вижу возможности тебе жить в моем доме. На днях я собираюсь затеять здесь перестройку. Я, конечно, дам тебе денег…
– Но куда же я поеду? В таком положении? – Софи опустила глаза вниз, на свой живот.
– Ты что, ждешь ребенка?!
– Да.
– Зачем же ты ехала в такую даль?! Беременная?!
– Я знала, что сестра обо мне позаботится. Ведь так? – просительно посмотрела на нее Софи.
Александра почувствовала, что ее зажали в угол. Что скажет теперь графиня Елена Алексеевна? А муж?
– Алексей Николаевич должен приехать на днях, – холодно сказала она сестре. – Решать ему. В конце концов, это его дом.
– Ах, перестань! Разве он тебе в чем-нибудь откажет? Разве ты не крутишь престарелым мужем, как хочешь?
В соседней комнате раздался шелест женского платья. Софи сказала последнюю фразу слишком уж громко, она вообще не должна была этого говорить. Но госпожа Осинкина не отличалась изысканностью манер, гарнизонная жизнь сделала из нее даму бесцеремонную, вульгарную и неразборчивую в средствах для достижения цели. А цель у нее теперь была одна: сделать карьеру мужу и перебраться на житье в столицу.
– Я услышала, что у нас гости, – сказала графиня Безобразова, входя в гостиную. Софи проворно вскочила и стала буквально пожирать Элен глазами.
– Да, ко мне приехала сестра, – нехотя призналась Александра, и взяв себя в руки, поднялась и представила: – Софья Васильевна Осинкина. Софи, позволь тебе представить графиню Елену Алексеевну Безобразову, мою… падчерицу, – слегка замявшись, добавила она.
– Штабс-капитанша Осинкина, – с гордостью поправила сестра. И тут же сладко пропела, обращаясь к Элен: – Счастлива составить с вами знакомство, графиня.
Александра заметила презрительную улыбку на красивом лице Элен.
– Значит, дом, который слишком хорош для меня, вполне достоин ваших провинциальных родственников, – по-французски сказала та, уверенная, что госпожа Осинкина не поймет ни слова. – Они его, разумеется, украсят своим присутствием, а особенно манерами.
– Я еще не приняла решения относительно моей сестры, – так же по-французски ответила Александра.
– Надеюсь, это решение будет приниматься моим отцом одновременно с решением о моем отъезде, – насмешливо сказала Элен.
– О! Какая же вы красивая и образованная дама! – с восторгом воскликнула Софи, впитывавшая как губка разговор на плохо знакомом ей, но таком светском, желанном языке. – Как же мне, ma chére Елена Алексеевна, повезло быть представленной вам! Такой сиятельной даме!
– Рада, что доставила вам эту приятность, – снисходительно сказала Элен.
– Кушать подано, ваше сиятельство, – с поклоном объявил вошедший в гостиную лакей, обращаясь к Александре как к хозяйке дома.
– Не угодно ли присоединиться к нам, графиня? – спросила Александра у Элен, втайне надеясь на отказ. – Я знаю, вы не привыкли завтракать так рано, поэтому не настаиваю.
– Отчего же? Со всем моим удовольствием, – в тон ей ответила Элен. – Я хочу поближе сойтись с вашей сестрой.
Не подозревающая о подвохе Софи расцвела от удовольствия.
Завтрак прошел в полном молчании. Софи сильно проголодалась и поиздержалась в дороге, где экономила на питании, она ела много и жадно, почти не сдерживая себя. Холодная и прекрасная, как мрамор, Елена Алексеевна наблюдала за ней с презрительной улыбкой. Разумеется, она хотела убедиться в скверных манерах провинциальных родственников своей вульгарной мачехи. У самой же графини Ланиной пропал аппетит, каждую оплошность Софи она переживала, как свою собственную.
«Мне придется помогать своим родственникам, чтобы не стыдится их! – в отчаянии подумала она. – Ну почему первой приехала именно Софи? Не Жюли, прекрасная, добрая Жюли, сам вид которой располагает к ней всех, кто ее видит. Или Мари, которая, как старшая, получила прекрасное образование, потому что у Иванцовых тогда еще были средства. Почему именно Софи? Недалекая, жадная, жена какого-то пехотного штабс-капитана! Какой козырь в руках у Елены Алексеевны!».
Но она не могла выгнать беременную Софи из дома. После завтрака госпожу Осинкину с ребенком и ее прислугу кое-как разместили. Отныне Александра с тревогой ожидала приезда мужа.
На следующий день его все еще не было. Через день тоже. Видимо, граф задержался в пути. Приближался один из самых значимых церковных праздников, Благовещение, и у самой Александры возникли связанные с этим хлопоты. В Зимнем ожидался большой выход императорской фамилии, а после торжественного богослужения в главном храме, согласно традиции, все должны были отпускать птиц. Вот с этими птицами и возникли хлопоты. Их все никак не могли доставить во дворец.
В Зимнем все буквально сбились с ног. Строгий семинедельный пост успел уже всех порядком утомить, а тут ожидалось послабление в честь великого праздника, да и погода радовала. После долгой череды пасмурных дней наконец-то выглянуло солнце. Закончился холодный март, настоящая весна уже была не за горами.
Проведя день в хлопотах, Александра возвращалась домой уставшая, и только увидев ворота собственного дома, вспомнила, что оставила Софи на растерзание графине Елене Алексеевне. Причем на весь день! И вчера она тоже не смогла уделить сестре достаточно внимания. Предчувствуя связанные с этим большие неприятности, она вошла в дом и, сбросив шубку на руки лакею, спросила:
– Моя сестра дома?
– Дома, ваше сиятельство. И она дома, и графиня Елена Алексеевна.
«Что, обе живы, здоровы?» – хотелось спросить Александре, чтобы хотя бы знать, что ее ждет? К своему удивлению, она застала сестру и падчерицу в гостиной, мило беседующими.
– Как ты провела день? – спросила графиня Ланина, целуя Софи в раскрасневшуюся щеку. Печь была натоплена жарко. – Извини, я была занята на службе. Мне следовало подумать, чем тебя развлечь.
– Ах, дорогая, не беспокойся! Элен была так любезна, что поехала со мной к портнихе! А потом мы вместе делали визиты! – захлебываясь от восторга, сказала Софи.
– Вот как? – Александра внимательно посмотрела на графиню Безобразову. Что это? Новый заговор?
Разумеется, наличие у c’est un roturier такой вульгарной сестры, пехотной штабс-капитанши, только подтверждает мнение о ней света, и без того нелицеприятное. Софи следовало бы спрятать, да та не понимает, как смешна со своими гарнизонными замашками в модных гостиных, и рвется туда со всей своей страстью. Об этом наверняка уже шепчется весь Петербург. Ай, спасибо тебе, Елена Алексеевна!
– Мне надо с тобой поговорить, Софи, – сказала графиня Ланина сестре, улучив минутку. Они присели на диван.
– Я тебя внимательно слушаю, мой ангел, – сладко пропела та.
– Я вижу, ты близко сошлась с графиней Безобразовой. И всего за каких-то два дня.
– Ах, она так любезна, так любезна! – затараторила Софи. – И так великодушна! Вот ты… Ты даже не спросила, есть ли у меня деньги! – с обидой сказала сестра.
– Ты хочешь сказать, что одолжилась у Елены Алексеевны?!
– А что мне было делать? Она была так любезна, – потупилась Софи. Но ее взгляд, брошенный тайком, из-под опущенных ресниц на младшую сестру, был злым.
– Сколько ты у нее взяла?
– Ах, пустяки! Каких-нибудь пару тысяч.
– Пару тысяч?! А ты знаешь, что у Елены Алексеевны нет своих средств? Это деньги ее отца, следовательно, мои.
– Но… как же наследство?
– Какое наследство?
– Ведь все знают, что у тебя не может быть детей. Что ты бесплодна.
– Что-о?!
– Зачем ты так кричишь? Я не сказала ничего такого… Чего никто бы и так не знал.
– Да ты все время говоришь такое, что ставишь меня в неловкое положение! – разозлилась Александра. – Тебе вообще надо молчать! Ты что, не понимаешь, что над тобой все смеются? Елена Алексеевна для того и возит тебя по своим подругам!
– Ты не смеешь говорить так о добрейшей, великодушнейшей из женщин! – вскричала Софи.
– Это графиня Безобразова – великодушная? И как ты сказала? Добрейшая из женщин? – Александра не выдержала и рассмеялась. – Какая же ты дура! – в сердцах сказала она сестре.
– Я всегда знала, что ты меня не любишь! – вскочила Софи. – Ты мне завидуешь!
– Я? Завидую? Опомнись!
Александра тоже встала. Теперь они с сестрой стояли друг против друга.
– Ты не хочешь моих успехов в свете, – с обидой продолжала Софи.
– Да какие у тебя могут быть успехи?!
– Ты не хочешь устроить карьеру моего мужа! Ты злая, ты жадная. А вот Елена Алексеевна мне обещала…
– Устроить карьеру твоего мужа?
– Феде уже за тридцать, а он только штабс-капитан! Когда же он успеет стать генералом?
– Никогда.
– Ты решительно отказываешься мне помогать?
– Я не отказываю тебе в крове. Ты ешь и пьешь за мой счет. Да еще и одалживаешься у моей падчерицы. Впрочем, у тебя никогда не было совести.
– Это у тебя… – всхлипнула Софи. – Нет совести. Ты обманула меня… Мои ожидания.
– Можешь завтра же отсюда съехать. Я не стану возражать.
– Какая жестокость! Ох… – Софи схватилась за живот. – Мне дурно… воды…
– Маша! – крикнула Александра горничную. И схватив колокольчик, яростно в него зазвонила: – Кто-нибудь!
Вбежала Маша, потом два лакея, началась суета. Александра с досадой поняла, что разговор окончен. Но есть надежда, что Софи уедет. Раз она так обижена.
Но увы! Надежда эта была напрасной. Утром Софья Васильевна завтракала как ни в чем ни бывало, и вид у нее был вполне здоровый. Александра поняла, что сестра собирается вытянуть из нее денег, сколько возможно, и использует для этого все способы. И съезжать она никуда не собирается. Зачем, если здесь так хорошо? Странно, что Элен теперь не возражала против присутствия вульгарной госпожи Осинкиной в аристократическом доме отца.
– Ваша сестра весьма любезная женщина, – сказала она с улыбкой Александре. – Мы с ней уже успели стать подругами.
– Вы с Софи? – искренне удивилась графиня Ланина.
Подумать только! Элен не смогла сойтись с ней самой, такой же молодой, красивой женщиной, а главное, не имеющей в графине Безобразовой никакой корысти. И вдруг выбрала в подруги недалекую, вульгарную, некрасивую и приторно льстивую Софи. И называет ее любезной женщиной!
– Мы нынче собираемся к Карамзиным. Потом заедем на вечер к графине Долли. И к портнихе надо бы заехать, – непринужденно сказала Элен.
– Вам, должно быть, нужны деньги? – пересилив себя, спросила Александра.
– Я рада, что вы этим озаботились. Ваша сестра нуждается в новом гардеробе.