Работа с лозой - как настройка струны по камертону. В душе необходимо иметь нужный тон, на который отзовется лоза или рамка. Эталон, что ли. Вот тем тоном у меня был один из гротов, который особо запал в душу. Красиво в подземном чертоге было сказочно, но даже не в том дело. Мы ведь случайно это диво открыли, просто наугад между камнями копнули. А там грунт посыпался, и щель-шкуродер открылась. Едва человеку протиснуться. Пролезли в довольно большой овальный зал, весь сияющий гранями кристаллов. Первыми... До нас людей здесь не было никогда. Миллионы лет. Это все равно, что на Луну ступить. Или на вершину Эвереста. Чувство как... Да нет, ни с чем сравнить нельзя.
Я постарался опять почувствовать тот восторженный холодок под ложечкой, как и тогда. Даже на лице появилась такая же глуповатая мальчишеская улыбка. Глаза я не закрывал. От угла по диагонали... Два шага - ничего. Еще...
Лоза вздрогнула. Было ощущение дующего снизу прямо в то место где сходятся веточки, которые я держу в своих ладонях, ветра. Знаете как из пылесоса, или от кулера в блоке питания компа.
Шаг, еще один, еще один, еще... Все, ветер пропал. Шаг назад. Опять ветерок. Шаг вперед - пропал. Назад. Лоза приподнимается невидимым потоком. Ух ты! Как там кот Матроскин орал: 'Заработало'! Так понимаю, что подпол лозой обнаружил в доме Савелия Ивановича. Лихо.
Савелий Иванович, наконец, расцепил ладони и уперся руками в лавку. Доволен мужик, ну это понятно. А Гаврила лыбится на все тридцать два зуба. Подожди у меня, лично твоему папаше помогу тебя женить. Я на тебя все еще сержусь... Почти.
Но их хорошее настроение передается и мне. Могем! И это - здорово.
На следующее утро я был полностью готов продолжить обсуждение плана действий. Мы с Черкасовым весьма плодотворно поработали и вчерне его закончили к обеду. Валентин Борисович - прекрасный штабист, этого не отнять. Если соединить его аналитический ум и умение планировать с моим авантюризмом, то выходил очень интересный результат.
Итак. В мае в Герцогство Варшавское отправляется отряд охотников, состоящий из двух групп. Группа прикрытия и группа диверсантов. Первую и большую возглавляет Черкасов, вторую - я. Всего в отряде до десятка, ну может до дюжины народа.
Группа Черкасова изображает купцов. Они покупают или арендуют в городе Демблин, что выше Варшавы по течению Вислы, баржу и грузят разным товаром. В перечень груза обязательно входит вино. И потихонечку речкой - на торг в Варшаву. Чуть не доходя, или правильней не доплывая до фольварка, баржа терпит аварию. А что, на реках тоже бывают аварии. Возникает досадная задержка, вот как раз у одного из островов, чуть ниже места слияния Вислы и небольшой речки Свидер. Топляк борт пробил. В торговом деле бывают всякие казусы. Купец, конечно, ругается и, приткнувшись к правому берегу Вислы, начинает разгрузку баржи для того, чтобы вытащить эту лохань на берег для заделки пробоины. Работает бригада в составе ватаги поденщиков-литвинов - наша группа прикрытия. Займет эта бодяга дня три. Разгрузка, имитация ремонта, снова загрузка. А баржа и есть наша временная база, плюс дает возможность легального присутствия невдалеке от фольварка. Естественно нас будут пасти уланы из гарнизона городка Констанцин-Езерна, мы как раз в зоне их патрулирования будем находиться, но с этим контингентом договоримся. Солдаты любят вино. Параллельно человек Куракина производит закупку лошадей якобы для кавалеристов Мюрата. Он находится в селении Надбжег. Лошади закупаются и переправляются через Вислу на левый берег в загон, для дальнейшего следования, когда будет закуплен весь табун.
Практически - получался ромб со стороной в три версты. На двух углах одной стороны ромба, на берегу реки 'аварийная' баржа и выше по течению Надбжег, два остальных угла - городок Констанцин-Езерна с уланским полком и фольварк-крепость с егерями по периметру и полицейскими внутри. И самое вкусное ядрышко в этом орешке - тайная типография. Диверсанты находятся на барже тайно. До поры - полные нелегалы. Это дает свободу маневра, если и 'купца' и 'поденщиков' будут держать на контроле. Вот мы втихаря и пошуршим.
В первую ночь - разведка минимальным составом диверсантов. Во вторую - подготовка и оборудование укрытия для отсидки после диверсии. В третью - сама диверсия. Возможны варианты - по обстановке.
А дальше - уход. Сигналом к действию станет зарево над фольварком. Баржа отваливает и, создавая явный, но ложный след уходит вниз по течению в сторону Варшавы, только с одним человеком на борту. Естественно ее не пропустят и задержат буквально через пару километров, там поднимется тарарам тот еще, но вот какое дело... В бочках кроме вина будет порох. Вот баржа и взорвется, прихватив и тех, кто будет пытаться задержать. Предприятие - рисковое, шансы семьдесят на тридцать, тут нужен очень надежный, выдержанный и смелый человек.
Это даст пару часов выигрыша во времени.
Пока будут разбираться, что случилось, кто находился на той барже, искать виноватого, отряд Черкасова, тихо переправившись на левый берег, создаст еще один ложный след. Рванет на подготовленных лошадях на запад, отвлекая на себя погоню. Хороший проводник у них будет в лице человека Куракина.
Чуток засветится на этом направлении, но именно - чуток. Чтобы когда будут проверять более тщательно, свидетели указали, что видели всадников уносящихся в сторону города Залесе-Гурне, что западней Вислы верстах в пятнадцати. Там лесной массив за городком начинался. Вроде как именно туда рвались. И запетлит след, как заяц. Тут главное не зарываться, все-таки чужая для нас территория. Полдня на спектакль всего, максимум. Будут ловить - словят. Значит, надо обмануть, а после на цыпочках обратно к реке. Форсировать ночью, без лишних глаз. К месту преступления, так сказать. Кто ожидает? Да никто. Во! Наглость - второе счастье. И спокойненько, уже под видом купцов, пробираться либо сразу домой, либо на юг в Австрию. Выйдет чуток дольше, но и безопасней.
Ну а группа непосредственных исполнителей должна затихариться, минимум на неделю. Пока французы с поляками ловят Черкасова, мне надо пересидеть. А после уже выбираться с чистыми бумагами австрийского подданного домой. Аварийный уход - на юг. Австрия. Вена. Италия. А оттуда кораблем - Рига.
По нашим прикидкам французы основное внимание бросят на север и запад. Мало ли? Могли и в Варшаву уйти, ведь баржа в том направлении рвалась. А на запад? Там тоже должны рыть по созданным группой прикрытия ложным следам. Вот такая петрушка. На бумаге, хоть и заковыристо - но реально, а про овраги даже думать не хотелось, на месте увидим.
Естественно, я не говорил Черкасову о том, что раньше нас туда прибудут еще одни заинтересованные ребята. Вот они-то и оборудуют настоящую схоронку, и именно с ними я пойду на ночную авантюру возможно и в первую ночь, ну край - во вторую. А все остальное - четко по плану. Схема что мы сейчас с вами, уважаемый барон, рисуем - на крайний случай. Вдруг что не свяжется. Это - жизнь, всяко может выйти...
В свою группу я пока отобрал двоих. Фельдфебеля Ивана Михайловича Перебийниса, да своего управляющего.
- Странный выбор, Сергей Александрович. - Штабс-капитан недоверчиво покачал головой. - Нет, вы в своем праве, вам с ними идти. Просто не понимаю... Фельдфебель, конечно, вояка матерый, но не грузноват ли уже для ползания? А управляющий ваш, так и вовсе... Присяги-то не принимал. Как с этим быть?
- Насчет фельдфебеля, думаю, не прогадаю. Мне именно и нужен матерый воин, чтобы и со смертью поручкаться не боялся. Ведь придется... Да и сам буду спокойней. Мне опытный заместитель нужен, Валентин Борисович. Я под его началом служил, хоть и недолго. Мне далеко до того знания людей, что у фельдфебеля.
А Гаврила лично мне предан. Он сам выбрал себе патрона, тут я не причем. Не отстанет. Авантюрен в меру. В деле проверен. Надежен. Что еще нужно?
Еще двоих подберу с помощью фельдфебеля из драгун и к концу недели начнем тренироваться. Я бы из гренадер бывших взял. Тоже - надежные бойцы. Да боюсь они - не наездники. Вдруг нам верхами придется уходить? Не подойдут... А из кого еще? Гусары не годятся, лихость есть, да буйства много. Мне же железное подчинение требуется. Не шутки шутим...
Эх! - Помимо воли вздохнул. - Казачков бы пластунов, да где их взять на Западных землях. И уж больно у них..., - я прищелкнул пальцем пытаясь подобрать слово.
- Бороды? - Рассмеялся Черкасов.
- Да нет, просто личности заметные, суть казачью-то не спрячешь..., хотя и бороды... м-да... - смеялись мы уже вдвоем. Смешинку поймали, представив бородатых казаков в одежде польских купцов.
- И с польским языком у них..., не гутарят на нем донцы...
Васильев с большой неохотой уступил моей просьбе отпустить в группу фельдфебеля. Иван Михайлович глянулся графу своей надежностью, обстоятельностью и исполнительностью, поэтому он постоянно держал его при себе. Вениамин Андреевич согласился лишь после того, как сам Перебыйнис попросился в охотники. Обосновал он это просто - де, их благородие поручика Горского кому-то придерживать надобно, чтобы не лез уж больно на рожон. Васильев немного поворчал и согласился. Все-таки мировой он мужик, в смысле граф. Ну ладно, главное - результат.
Васильев с большой неохотой уступил моей просьбе отпустить в группу фельдфебеля. Иван Михайлович глянулся графу своей надежностью, обстоятельностью и исполнительностью, поэтому он постоянно держал его при себе. Вениамин Андреевич согласился лишь после того, как сам Перебыйнис попросился в охотники. Обосновал он это просто - де, их благородие поручика Горского кому-то придерживать надобно, чтобы не лез уж больно на рожон. Васильев немного поворчал и согласился. Все-таки мировой он мужик, в смысле граф. Ну ладно, главное - результат.
Еще одним участником стал наш лошадиный доктор - Грач. Тоже, в общем-то, не мальчик, чуток помоложе Ивана Михайловича. Жилистый немногословный коновал, оказывается, имел в своей биографии и темные страницы. В солдатах он оказался, чтобы не угодить на виселицу. Ему даже не каторга светила, а именно крепкий пеньковый галстук.
Гайдамаки, повстанцы против шляхетского и католического гнета на польской Украине, были ликвидированы с присоединением правобережья к Империи еще в конце прошлого XVIII века. Правда, отдельные хлопцы, привыкнув жить с сабли, своего занятия не бросили. Разбойничали. Нападали в основном на евреев-арендаторов и мелких купцов. Вот к одной такой шайке и прибился мальчишка-пастушонок. Без малого три года Ваня сын Федоров провел в банде, исполняя роль разведчика и связного. На мальца кто обратит внимание?
За мрачность не свойственную его юному возрасту он получил прозвище - Грач. В шайке и за лошадьми научился ходить. И еще кое-чему... Ватага свидетелей не оставляла, при разбое резали под ноль и участие в этом принимали все без исключения и скидки на возраст. Оттого-то Ваня коней любил больше чем людей. Когда шайку накрыли солдаты, то Ваню спас только его юный возраст и то, что его выгородили остальные пленные - мол, парень у них только появился, еще не ходил на разбой. Гайдамаков повесили, а Ваня, пока решали казнить - не казнить, себе жизнь заслужил, вылечив захромавшую лошадь драгунского офицера. Так Грач прибился уже к военным, а после и сам стал солдатом.
Хоть сейчас Ивану Федоровичу под сороковник, но при нужде он мог быть быстрым и неутомимым как молодой человек. Не особо видных статей, но жилистый мужик. И кроме того они с Иваном Михайловичем друзья - не разлей вода. Я, конечно, был только 'за'.
Но, честно, узнав о темных страницах из жизни Грача из уст фельдфебеля, я стал задумываться, а не было ли в той ватаге еще одного участника, которого не повесили а в солдаты забрили. Хм... Просто трудно представить Перебыйниса пахарем, даже в юности. А вот молодым гайдамакой - вполне.
Ну а пятым членом нашей дружной команды все же оказался казак.
За спиною скрипнула дверь и, оглянувшись, я увидел незнакомый силуэт. Рука сама ринулась под крышку стола, где с изнанки столешницы у меня был закреплен тайничок в виде кобуры-контейнера с тотошкой.
Я оценил легкодоступное нахождение нужного инструмента в нужное время на зимней дороге. В тот момент, когда Гаврила топором, что хранился буквально под рукой у облучка, вмиг перерубил сбрую погибшей лошади из запряжки и тем спас нас обоим жизнь. Так и я оборудовал тайную схоронку с оружием в своей комнате. За время, что мы крамолу в Смоленской губернии искореняли, каждый из нас обзавелся целым букетом личных врагов, потому и считаю такую меру не лишней.
- Замри. - Команда прозвучала раньше, чем я коснулся рукояти пистолета.
Влип...
- Медленно поднял руки и положил на затылок.
Подчиняюсь. А что делать? Голос уж больно серьезный. А главное - незнакомый и говор какой-то... Но как он прошел?
Сижу, не оборачиваюсь. В голове растет раздражение на самого себя. Да адреналин в висках бухать начал.
Тепа я...
Так привык, что чувствую приближение постороннего на дистанции, что даже дверь не озаботился закрыть. А ведь заметил, что способность эта, приобретенная мной после контузии, потихоньку уменьшается - выздоравливаю, блин. Вот и выздоровел. Хотя нет...
Чувствительность опять проявилась, хоть и слабее чем еще неделю назад, но есть. Видно на экстриме она просыпается. От страха или от злости... А я - напуган. И зол. На себя в первую очередь.
Вот он. Стоит сзади за моим левым плечом, наверняка, не безоружен. Заррраза! Далековато. И башка опять болеть начинает... А вот еще кто-то...
Глухой удар, какая-то возня за спиной. А ну...
Резкий рывок вперед. Перелетаю перекатом через стол, попутно сметая с него чернильницу, бумаги и полупустую кружку с квасом. Когда-то так от меня уходил мой враг, и почти ушел, между прочим. А его прием я запомнил.
Нырок под столешницу, выхватываю тотошку и на пузе выскальзываю из-под стола уже в готовности - 'стрельба лежа'. Фух... Уже не надо.
Все, наука на всю жизнь, сегодня я в последний раз сидел спиной к двери.
Незнакомец лежит на полу бородатой мордой в пол. Гаврила сноровисто вяжет ему вывернутые назад руки.
Спасибо, дружище. Это ты вовремя ко мне наведался... Ну-ка давай посадим этого террориста. Глянем на залетного товарища гражданской наружности с черными усами и бородкой - кто таков, брунетик...? Ах ты мать чесна...!
Затуманенными от боли глазами на меня смотрел Толик Виверра. Знатно его Гаврила приложил.
Эгей, Толик, глазки-то не закатывай. Але! Не уплывай родной, скажи хоть словечко... Он и сказал. Целых три.
- Твою мать... Дошутился... - и вырубился.
Вот так и произошла эта историческая встреча.
Когда Толик отошел от ласково Гаврилиного привета ох и ругался же он. На себя...
Спец с чуть не четверть вековым стажем, а попался как зеленый новичок. Глядя на него я вначале пытался успокоить, а после вдруг начал ржать, хватаясь за свою многострадальную разболевшуюся голову. Нервное ...
Потом поднялся, намочил в ведре с водой стоящем на лавке в углу комнаты два куска грубого полотна. Их я использовал вместо полотенца. Один кусок приложил к своей голове, а второй - отдал пострадавшему. Вот сели мы друг против друга. Положили на свои бестолковки мокрое полотно. Я зажимаю виски, а Толик -затылок. Глянули друг на друга... М-да, картинка. Ржали уже вдвоем. Но недолго. Больно, однако.
Вскоре вернулся выходивший по моей просьбе за 'лекарством' Гаврила. На Толика он смотрел настороженно. Толик на Гаврилу тоже не особо ласково.
Оба разглядели друг в друге что-то только им ведомое.
Знаете на что это больше всего похоже? На случайную встречу двух матерых псов или волков, не знаю. Вроде и нет причины делить добычу или территорию, а разойтись надо не уронив своего хищного достоинства. Вот и эти двое глазами меряются, хорошо хоть не рычат.
Беру управление на себя.
- Вот Гаврила, познакомься. Этот шутник - мой старинный знакомец. Вместе с Анатолием в беду как-то угодили. О том рассказывать не стану, но хоть и не вышло нам сдружиться, случая не представилось, но в беде держались достойно оба. Господь сподобил спастись и ему и мне. Такие вот дела...- пристукнул ладонью по столу.
- А тебе, Анатолий, представляю своего управляющего и ангела хранителя. Зовут молодца Гаврилой и, человек сей - мне дорог... Вот так. - И еще раз припечатал рукой дерево столешницы. Потом добавил.
- Ну, помиритесь, что ли...
Гаврила и Толик пожали друг другу руки, но взгляды остались настороженными.
- Пойду я, - проговорил управляющий, - у меня еще к Фролу дело есть, после к тебе, Сергей Саныч, зайду... А жонка Фрола сейчас еще закуску принесет, а то мою водку без закуски пить нельзя. Крепка больно...
Деликатничает, но и намекает, что рядом будет. Моему гостю не доверяет ни на пол фунта.
Вот теперь мы остались втроем. Я, Толик и бутыль водки.
Не сговариваясь, помянули первой чаркой, всех кто остался на Арене. Закусили 'мануфактурой', занюхав жидкий огонь рукавом.
Сколько нас было-то? Сорок девять осталось на опилках, семеро уцелело. Всякие были - от идеалиста-мечтателя до законченного мерзавца, а вот смерть всех уравняла.
- А ты знаешь, Толик? Я тебя побаивался. - Мне вдруг отчаянно захотелось курить. Достал кисет и трубку. Хоть и не курю в доме, но тут...
- Я тебя тоже. Дай и мне курнуть, что ли.- Сиплым после водки голосом проговорил Виверра.
Принесли закуску. Хлеб, сало, по паре яиц вкрутую, лук. Я, взглянув на хозяйку, виновато пожал плечом.
- Мы подымим, сегодня? Не обидитесь...?
- Господь с вами, Сергей Александрович. Мы ж с понятием... Если надо чего - кликните, я сготовлю. Что ж так, ровно на поминках?
- На поминках и есть. Спасибо. Не надо ничего, пока...
-Ох-ти, - перекрестилась женщина. - Ну, тогда конечно... Что уж там..., - и вышла, почему-то жалостливо глядя на Толика и, кончиком платка утирая вдруг повлажневшие глаза.