Не зная пощады - Марьяна Сурикова 23 стр.

Был еще один повод, почему я предпочел уехать из поместья. Тетка Матильда окончательно замучила своими жалобами и нытьем. Снова грозилась лишить наследства, если не верну Алиру. Карга не знала об истинной сущности моей жены, но не переставала стонать, что без Алиры ей совсем плохо. Мне же было абсолютно плевать теперь на нее и ее деньги, хоть бы она ими подавилась! Я хотел вернуть жену для себя, потому что не мог жить без этой женщины, и я был полон решимости сделать для этого абсолютно все. Верну, обязательно верну, и не позволю никогда сбежать вновь.

Глава 5. Человек из прошлого

Я обвел взглядом всех членов совета, собравшихся сегодня по моей просьбе. Нужно хотя бы попытаться донести до них свою мысль, убедить освободить племянника от непосильной ноши, ставшей слишком тяжелой для его плеч. Мальчик был мне все равно что сыном, а приходилось изо дня в день видеть его муки и боль, видеть, как он отдает последние силы в неравной борьбе, как кроме необходимости бороться с Сантаной вынужден он справляться со своей одержимостью.

— Господа члены совета, каковы будут ваши предложения?

— Бенедикт, ты сейчас необъективен, ты переживаешь за племянника, ставя родственные связи во главу угла, хотя должен думать в первую очередь об интересах страны.

— Диал прав, Бенедикт. Ты решил отстранить Вильдана с поста инквизитора, так как полагаешь, что он слишком устал от этой войны. Только ведь все мы устали. Война вытянула слишком много сил из страны и слишком много средств из казны. Количество погибших не поддается простому исчислению, а ты собираешься лишить людей их символа? Вильдан для них — не просто верховный инквизитор, он их защитник, их надежда. Если попросим его уйти, народ взбунтуется. Неужели твой племянник сам этого захотел?

— Нет. Я решил обсудить сей деликатный вопрос с вами, прежде чем доводить до его сведения.

— Вильдан должен остаться. Пусть ты печешься о его здоровье, но сейчас идет война, не время прекращать битву в самый ее разгар. Потом, когда победа будет за нами, настанет время зализывать раны.

— Вот как? Когда победа будет за нами, моему племяннику нечего будет зализывать. Вы свалили на него весь груз забот, вы лишь издаете приказы, а он борется за всех нас, ведет войска в бой, вдохновляет. Из каждой такой битвы он может просто не вернуться!

— Это его желание. Ты ждешь, что совет повлияет на него, но лучше всех понимаешь, что твой племянник сам выбрал этот путь. Мы просили его занять место среди нас, руководить сопротивлением отсюда, но он хочет участвовать в боях, полагает, что его присутствие вдохновляет остальных инквизиторов, и это действительно так.

Я молча скрестил руки перед собой, понимая, что совет не окажет мне поддержки в этом вопросе, а без давления со стороны глав сильнейших родов Кристиан ни за что не согласится покинуть свой пост.

Как удивительно все-таки ведет себя Сантана! Заставляет нас сидеть в лагере целыми днями, при этом не следит за нашим поведением, часто пропадает где-то с черными колдуньями, предоставляя остальных самим себе. Некоторые ведьмы уже проявляли свое недовольство, не понимая, почему предводительница не уделяет им никакого внимания, я же была этому только рада. Понятно, что она придумала, как сможет одержать победу над инквизиторами, а теперь лишь копит силы, питая только тех, кто может оказать ей поддержку. Зачем ей носиться с простыми ведьмами, если на всех не хватит жизненной энергии? Нас можно просто кинуть в самую гущу схватки, прямо на головы инквизиторам, точнее на их клинки, а сильные ведьмы в этот миг подкрадутся сзади и прикончат врагов. Вот только кроме одинокой перебежчицы, кажется, никто не подозревал об истинной сущности предводительницы. На мне же явно сказывалось общение с инквизиторами, а точнее с Тинольдом, потому что Вильдан со мной разговаривал очень мало, а если и говорил, то словно через силу. Тин не уставал каждый раз поражаться тому, как просто бывает его сообщнице ускользнуть из лагеря, хотя искренне этому радовался. Страшно представить, что было бы, задайся кто-то целью выяснить, где это я иногда пропадаю час-другой на закате. На всякий случай мы очень старательно соблюдали меры предосторожности: я уезжала редко, Тин хорошо прятал карету, встречались каждый раз на приличном расстоянии от лагеря и в разных местах. Сестры полагали, что я, как и многие из нас, просто хожу в лес набираться сил. Сантана даже заподозрить не могла, что кто-то из ведьм способен предать ее, она искренне верила в силу клятвы. Впрочем, ее я не нарушала. Даже наоборот, я ей следовала, стремясь защитить более слабых сестер, если ведьмы проиграют в этой борьбе. К тому же предводительница велела не причинять вреда, но не взяла слова не рассказывать Вильдану о том, что было ведомо лично мне. Жаль только, Сантана не ставила нас в известность о своих планах более подробно, предпочитая решать все с приближенными, но надеюсь, инквизитору хватит скудных сведений, предоставляемых мной — это ведь лучше, чем ничего.

Сегодня Тин опять привез меня в знакомый дом, встретивший привычной тишиной большого холла, и оставил дожидаться своего кумира.

Я зашла в библиотеку, но Вильдан еще не вернулся. В этот раз я соблюла все условия, явившись на закате, а он где-то пропадает… Я подошла к книгам, провела пальцами по корешкам, а потом достала один потрёпанный томик, раскрыла и случайно уронила на пол белый конверт. Наклонившись, взяла письмо в руки, не удержавшись, открыла и достала исписанный изящным почерком лист.

Мой дорогой Кристиан,

Всего несколько часов, как ты уехал, а я уже очень скучаю. Твоему дорогому брату приходится едва ли не оттаскивать меня от окна и придумывать разные новые интересные занятия. Я упорно не замечаю его усилий и все жду, когда же на дороге появится темноволосый всадник, тот, при виде которого быстрее забьется сердце, безошибочно признав моего обожаемого мужа. Думаю, чтобы отвлечься, нам стоит пройтись по магазинам и купить игрушек для Доминика. Мальчик растет, становится таким живым и любознательным ребенком. Характером он больше напоминает мне тебя, чем Питера (но мы не будем ему об этом говорить, иначе раним отцовскую гордость).

Сейчас я вновь ощутила шевеление нашего малыша. Не могу дождаться того счастливого мгновения, когда ты возьмешь его на руки, прижмешь к груди. Представляю, как засветятся гордостью твои глаза, а я почувствую себя самой счастливой женщиной на свете.

Мой любимый обожаемый муж, поскорее возвращайся ко мне, я невероятно скучаю и считаю минуты до нашей встречи. Желаю ощутить твои крепкие объятия, почувствовать на губах твои губы и вдохнуть неповторимый, такой родной и сводящий с ума аромат твоей кожи. Поскорее, поскорее вернись ко мне, мой Кристиан.

Я опустила письмо, чувствуя, как слезинка скатилась по щеке. Какое трогательное послание, как же повезло этому Кристиану, у которого была столь любящая жена. Я поспешно стерла слезу, но за ней вдруг побежала другая. Мне никто никогда не писал подобных писем, я не думала, что люди могут так любить друг друга. Я вообще мало видела настоящей любви. Кто же, интересно, этот Кристиан? Дальний родственник Вильдана? Я прошла к камину, снова перечитывая послание и прижав к груди одну руку. Я даже не заметила, как дверь отворилась, пропуская инквизитора.

— Что ты читаешь? — внезапно прозвучал в тишине его голос, заставив меня вздрогнуть.

— Я… тут… совершенно случайно нашла письмо в одной книге, очень трогательное послание.

— Письмо в книге? — мужчина стремительно приблизился, протягивая руку. — Отдай немедленно!

Я протянула Вильдану плотный белый лист, поспешно стирая со щек слезы. Инквизитор буквально выхватил его из моих рук и впился в послание глазами.

— Это последнее, — прошептал он. — То, что я так и не успел отыскать.

— Что последнее?

Вильдан молчал, продолжая смотреть на письмо, лицо его заметно побледнело, губы сжались.

— Ты слышишь? — вновь спросила я. — Почему ты искал его, оно ведь написано какому-то Кристиану.

— Кристиан — мое второе имя, которым я больше не пользуюсь. — Наконец ответил инквизитор, словно с трудом произнося слова.

— Кристиан… Кристиан Саркис?

— Вильдан, — процедил он сквозь зубы.

— А письмо?

— От моей жены Лидии. Она написала его в день гибели. Лидия всегда составляла для меня такие послания, стоило отлучиться куда-нибудь. Я находил их в любимых книгах.

Я крепче сжала пальцы в замок, в волнении рассматривая напрягшиеся мышцы его рук. Вильдан вдруг скомкал письмо и швырнул в огонь. Я вскрикнула, упала на колени и, выхватив из камина чернеющий лист, стала тушить ладонью загоревшийся край. Пальцы обожгло и боль распространилась до самого запястья.

— Кристиан… Кристиан Саркис?

— Вильдан, — процедил он сквозь зубы.

— А письмо?

— От моей жены Лидии. Она написала его в день гибели. Лидия всегда составляла для меня такие послания, стоило отлучиться куда-нибудь. Я находил их в любимых книгах.

Я крепче сжала пальцы в замок, в волнении рассматривая напрягшиеся мышцы его рук. Вильдан вдруг скомкал письмо и швырнул в огонь. Я вскрикнула, упала на колени и, выхватив из камина чернеющий лист, стала тушить ладонью загоревшийся край. Пальцы обожгло и боль распространилась до самого запястья.

— Что ты творишь? — склонившись, инквизитор схватил меня за локти и потянул с пола.

— Не знаю, — ответила я, боясь поднять на него взгляд.

— Сильно обожглась?

Я помотала головой.

— В кувшине есть холодная вода, можешь сделать себе компресс. Или попросить принести мазь?

— Стой, не нужно. Позже сама себя излечу. Я ведь ведьма, забыл?

— Я всегда об этом помню.

— Ну конечно.

Я подошла к кувшину, смочила лежавшую рядом салфетку и накрыла обожжённые пальцы, ощутив приятную прохладу. Спустя несколько долгих минут решилась задать мучивший меня вопрос.

— Зачем ты решил сжечь письмо? Оно ведь… замечательное.

Мужчина взял в руки пострадавшее послание, взглянул на меня и ответил:

— Потому что спустя столько лет я понял, что невозможно вернуть прошлое, как ни желай этого. Я сжег все ее письма, это было последним. Пусть отправляется в огонь вслед за ними. — Он снова бросил листок в камин, с какой-то мучительной тоской наблюдая, как пламя пожирает белый лист, исписанный красивым почерком.

— Мне очень жаль, — едва слышно промолвила я, ни к кому конкретно не обращаясь, а больше выражая собственные чувства в тот миг.

— Мне тоже — вдруг ответил Вильдан, резко отворачиваясь от камина и направляясь к столу. — Скажи, с чем ты пришла сегодня?

— Сантана старательно продумывает план нападения на Сильвертон. Кажется, ей стало известно расположение подземных ходов под городом, если я правильно поняла это из обрывков разговоров. Она никогда не ставит нас в известность заранее, все знают только ее приближенные.

Вильдан резко выпрямился, вновь прожигая меня взором:

— Подземные ходы? Откуда ей известно их расположение? Подобную информацию крайне сложно раздобыть.

Я пожала плечами.

— Мне нужно имя предателя! — резко вымолвил Кристиан (теперь мне отчего-то хотелось звать его именно так).

Мужчина вновь склонился над столом, доставая бумагу и делая на листе какие-то пометки.

— Придется проверить всех, кто мог знать о ходах, включая и потомков тех самых строителей, — продолжил он.

Инквизитор присел в кресло, склонив голову и продолжая выводить на белом листе твёрдым и красивым почерком то ли приказ, то ли просто послание кому-то. Я же смотрела на него, скользя взглядом по белым немного волнистым волосам, и в голове проносились воспоминания из далекого-далекого прошлого: высокий темноволосый мужчина, спасший меня, его синие глаза со смешинкой и ласковая улыбка, хрупкая беременная девушка, которую он так нежно обнимал… Кристиан Саркис… Неужели и правда он, неужели? Внезапно Вильдан поднял голову:

— Почему ты так меня рассматриваешь?

— Я? Так просто подумала вдруг, что у тебя очень необычный и редкий цвет глаз, никогда не встречала такого.

Мужчина задумчиво и немного удивленно поизучал меня взглядом еще какое-то время, явно сомневаясь в душевном равновесии одной странной ведьмы, а потом вновь сжал в руке перо и ответил:

— Думаю, тебе пора возвращаться. Если хоть что-то станет известно о предателе, чье-то имя промелькнет в разговорах, ты должна срочно связаться со мной.

Я кивнула, отвернулась и направилась к двери, ощущая непривычное желание задержаться чуть подольше.

Глава 6. Огонь желаний

Сантана развила бурную деятельность, все ведьмы оказались заняты. Нас заставили перенести лагерь на тот берег реки и начать копать ход, настоящий подземный ход, с боковыми ответвлениями и проходами. Разделив нас на две группы, Сантана велела не прерываться ни днем ни ночью, давая отдохнуть одним, пока копают другие. Стоит ли говорить, что мы беспрекословно слушались ее. Даже я, при всем возмущении человеческой сущности, не могла возразить ни одному ее прямому приказу.

Мы непрерывно рыли проклятый подземный проход, потратив на это полторы недели, и за все время у меня не было ни малейшей возможности оставить послание под крыльцом старого дома. Когда докопали до некоего места, лично для меня ничем не выделявшегося среди остальных, Сантана вдруг пришла в сильное возбуждение:

— Скоро закончим! — вскричала она, спустившись под землю через боковое ответвление и наблюдая за работой.

Я стояла среди тех, кто уже помахал несколько часов киркой, такая же грязная, потная и уставшая. Вперед вышла другая группа, а мы как раз собирались подняться наверх.

— Давайте скорее, — велела предводительница. — Вы, кто уже поработал, не время отдыхать. Присоединяйтесь ко второй группе, начинайте!

— Но мы все не поместимся — сказала ведьмочка рядом со мной.

— Тогда ты и ты, — указала Сантана на ведьмочку и меня, — останетесь, а остальные пусть уходят. Начинайте!

Мы вдвоем вновь протиснулись вперед, потеснив других ведьм, и ожесточенно замахали острыми кирками и лопатами, обливаясь потом и тяжело дыша. Вдруг справа от меня кирка стукнула о камень, а потом еще одна и еще, звон раздавался повсюду.

— Что такое? — вскричала Сантана, проталкиваясь вперед. — Камень? Здесь камень? Здесь должен начинаться проход!

— Похоже, предводительница, мы не сможем пройти дальше.

— Там есть ход. Если в этом конце его завалили камнями, то выходите на поверхность и копайте сбоку. Все подключайтесь! Чтобы к вечеру закончили!

Мы, конечно же, повиновались и рыли до самого вечера, едва чувствуя собственные руки от усталости, но после нескольких часов тяжкого труда вновь натолкнулись на камень.

— Да не может этого быть! Они завалили весь тоннель камнем? — сжав в руках пряди черных волос, вновь закричала Сантана. — Да как он догадался? Ненавижу! Ненавижу! Ну ничего, Вильдан, я еще доберусь до тебя! Ты возомнил себя совсем всесильным, инквизитор? Хотя… может, это Один обманул меня, паршивый ублюдок, он поплатится за это!

После сего печального для предводительницы происшествия она вновь собрала своих приближенных и отправилась куда-то, велев всем отдыхать. Впервые за полторы недели ведьмы получили наконец возможность подпитать свои силы. Многие отправились в лес, кто-то к реке, а я воспользовалась случаем и, сделав вид, что тоже иду восстановить запас растраченной энергии, побежала к заброшенному дому. Каково же было мое удивление, когда я обнаружила здесь Тинольда.

— Тин, ты ждешь меня?

— Я ждал твоего послания. Столько времени ни единого слова, я начал волноваться.

— Отвезешь меня сейчас к Вильдану?

— Я не брал экипаж. У меня только лошадь, да и поздно уже.

— Может, на лошади? Очень срочно!

— Ну, в город нас пропустят, стражники хорошо меня знают, а вот дальше по городу… попробуем. Главное, никому на глаза не попасться.

Вскочив в седло позади Тинольда, я прикрыла голову капюшоном плаща, и мы поскакали к Сильвертону. В ворота нас пропустили беспрепятственно, едва стражники увидели знакомого им инквизитора. Улицы были почти пусты, поскольку наступило то время, когда все приличные горожане уже легли спать. Тин придержал лошадь, сворачивая в узкий проулок.

— Поедем окольными путями. По главной улице намного быстрее, но и опасней. Главное, не натолкнуться на патруль. Надеюсь, нам повезет. Молчи и не издавай ни звука.

Он слез с лошади, обмотал копыта тряпкой, чтобы приглушить стук подков, а потом повел ее за повод какими-то непонятными и незнакомыми мне проулками, из одного в другой, затем в третий. Мы почти приблизились к знакомому белому дому, когда позади на улице раздался стук копыт.

— Проедут мимо? — прошептала я.

— Могут проверить и проулки.

Тин отпустил поводья и быстро побежал к ступенькам, а потом вверх к двери и постучал. После третьего удара дверь приотворилась, парень склонился к темной щели, что-то негромко сказав. Спустя мгновение створка снова закрылась, а Тинольд выпрямился, и вид у него был очень обескураженный. Стук копыт тем временем становился все громче и, не тратя времени, парень быстро кинулся ко мне и потащил к стене, окружающей дом инквизитора и отделяющей внутренний двор от улицы, оставив лошадь стоять в проулке.

— Через забор, быстро! — прошептал он, подсаживая меня.

Я ухватилась за лианы и вскоре оказалась наверху, а Тин уже карабкался следом. Мы почти одновременно перевалились на ту сторону и, цепляясь за побеги крепкого растения, разом приземлились на зеленую травку.