Медсестра в белом халате, улыбаясь, что-то быстро-быстро ему говорила.
И вдруг парень вздрогнул, резко развернулся и зашагал прочь. Стас рванулся наперерез. Век бы ему красавца не догнать, если бы два дюжих санитара не зацепили того под руки.
— Притормози-ка, родной!
Стас не сообразил, откуда пришла неожиданная помощь, пока один из санитаров не сказал:
— Геннадий Михайлович велели пригласить для беседы. Два раза появлялся ты здеся, милок, и два раза зелье у твоей барышни находили. А здеся не курорт, здеся лечебница. Так что притормози.
В кабинете у главврача парень упорно молчал. Стас заподозрил было, что он под кайфом. Но оказалось, что нет. Вполне адекватен, дееспособен, но удивительно упрям. Никаких документов у молодого человека при себе не было. Молчал он нахально, даже когда в присутствии понятых из потайного кармана его пиджака извлекли пакетик с героином и несколько одноразовых шприцев.
— Вот тебе и срок, — сказал Стас молодому человеку. — Если про Стрельцова не расскажешь, будет больше. Семь лет хочешь? А десять?
Он все равно молчал. Стаса это не смутило. Личность выяснят, остальное сам расскажет. Посидит в «обезьяннике» пару дней и расколется. На вид изнеженный мальчик, не боец. Кто-то натравил его на Сашеньку, не иначе.
Люба ждала Стаса на той же скамейке под сиренью. Сашенька Сосновская уже ушла на процедуры,
— Пошли, — буркнул он.
— Что тебе рассказал этот юноша?
— Пока ничего. Но расскажет. Слушай, отвезу-ка я тебя домой, а?
— А ты?
— Есть одно дело. Хочу обратиться к следователю. Не устроит ли он мне встречу с Полиной Стрельцовой?
— А Антон?
— После. А, может, и перед. Ну, что, поехали?
— Уходить отсюда не хочется, Стас. Хорошо! — Люба кивнула на сирень.
— Наломать тебе, что ли веник?
— Стас! Не смей!
— Тьфу ты! Жалко им сирени, что ли?
— Не надо. Уже прошло. Пойдем.
Люба поднялась со скамейки и направилась к выходу из парка. Был бы у нее дом в деревни и кусочек земли, обязательно выпросила бы отросточек сирени у местного начальства. Откуда ее, интересно, завезли такую? Из питомника, что ли? Но — хороша!
2
… Стас проводил ее до дверей, и перед тем, как Люба повернула ключ в замке, напомнил:
— Никуда не выходи. Поняла?
Она кивнула.
— Я позвоню, чтобы проверить, как ты. Как только появится возможность, обязательно позвоню. Поняла?
Люба еще раз кивнула.
Но, оставшись одна, решила нарушить слово и уселась за компьютер. Тут же отправила сообщение Мики:
«Я дома одна. Хотите поговорить?»
«Я хочу вам рассказать что-то важное», -пришел немедленный ответ.
«Расскажите»
«Я нашел доказательства, которые хотел бы передать вам при личной встрече»
«Что это за доказательства?»
«Записи Михаила Стрельцова. Кто и сколько ему был должен. Кроме того, я могу многое рассказать про Олега Петрова. Я знаю, кто его убил. Вы располагаете временем?»
«Да», — подумав, написала она.
«Я сейчас на даче, семьдесят километров по Рижской железной дороге. Вы могли бы туда подъехать?»
«А поближе нельзя?»
«Вы успеете вернуться. До вечера далеко. Мы встретимся на платформе и поговорим. Я передам записи и свои показания, которые заранее написал. Поймите, я очень хочу помочь Полине».
«Я не могу. Это слишком далеко»
«У меня есть не только бумаги, но еще и пистолет, из которого убили Олега Петрова. Я думаю, что на нем есть отпечатки пальцев убийцы».
«Хорошо. Что мне делать?»
«Езжайте на Рижский вокзал, садитесь в любую электричку, следующую до Волоколамска или Шаховской. На платформе "Семьдесят третий километр" я буду вас ждать у первого вагона»
«Как я вас узнаю?»
«Высокого роста, волосы темные, одет в джинсы и синюю футболку с надписью "Планета Голливуд"».
«Маленькая женщина в джинсах, сером свитере и со спортивной сумкой черного цвета через плечо»
«По моим расчетам вы будете на месте часа через три, три с половиной, если выйдете из дома немедленно и повезет с электричками».
«Выезжаю».
«До встречи».
Выключив компьютер, Люба начала по-быстрому собираться. Итак, Антон на даче. Но Стас об этом не знает. Она уже была уверена, что Мики — это Антон Сосновский. Должно быть, он на той самой даче, где пишет статьи о знаменитых родственниках его бабушка. Но откуда у него пистолет? Интересно, кто же убил Олега? Антон — несчастный, запутавшийся молодой человек. Люба должна ему помочь. Надо бы позвонить Стасу, но… В конце концов, что с ней случится на платформе, в присутствии людей? Зато она узнает, кто убил Олега.
Потом Люба все-таки набрала номер Самохвалова, чтобы услышать: «Абонент не отвечает или временно…» Аккумулятор, что ли разрядился? Самохвалов такой рассеянный!
— Ну и пусть. В конце концов, у меня с собой телефон.
На всякий случай она оставила Стасу сообщение на автоответчике:
«Стас, меня нет дома. Мики, то есть Антон, предложил встретиться на железнодорожной платформе под названием "Семьдесят третий километр" по Рижской железной дороге. Хочет передать мне какие-то важные документы и рассказать, кто убил Олега. Не волнуйся, я с платформы ни шагу. Лучше будет, если я с ним поговорю, а не ты. Как думаешь? До вечера».
До «Рижской» она доехала за полчаса. С электричками повезло: «окно» уже закончилось, и они отходили от конечной станции одна за другой. Правда, большинство из них следовали до Нахабино или Дедовска. Некоторые до Новоиерусалима. Люба сверилась со схемой и увидела, что эти станции гораздо ближе, чем платформа «Семьдесят третий километр». Она купила билет, прошла на платформу и стала ждать. Народу было много даже в будни, начался дачный сезон.
Наконец объявили, что следующий электропоезд проследует до станции Волоколамск. Люба поднялась со скамейки. Завидев электричку, люди ринулись к краю платформы, расталкивая друг друга.
— Это еще что! — услышала она. — В пятницу вечером здесь просто Бородинская битва! -вздохнула интеллигентная дама в очках, пытаясь высчитать, где окажется дверь в вагон. -Прошлый раз я засекла эту самую черточку. Точно, здесь!
Электричка протащилась чуть дальше, и даму смяли и оттеснили в сторону. Теперь уже Люба не жалела, что у нее нет дачи. Почувствовать себя в центре Бородинской битвы ей не хотелось.
Сегодня же на конечной станции сидячих мест хватило всем. Электричка тронулась, кто-то полез за газетой, кто-то за бутербродами и минеральной водой. Открыли окна, в вагоне тут же завыло и загудело. Когда стали проносить мороженое, пассажиры дружно полезли за кошельками. Обертками эскимо вагоне зашуршали не потому, что истосковались по мороженому, а от скуки. Кто-то все время спотыкался о сумку в проходе, стоявшие пассажиры переругивались с владельцем, он лениво огрызался. Кто-то сходил, кто-то заходил, вагон постепенно заполнялся, потом освобождался, и к середине пути все расселись, угомонились, и в электричке стало совсем по-домашнему. Шуршали страницы газет, велись неспешные разговоры о погоде и предполагаемом урожае.
— Ягод должно быть много, — вздыхала старушка, сидящая напротив Любы. — Но сахар уж больно дорогой.
— Скажите, я семьдесят третий километр не проеду? — спросила она.
— Я тебе, девонька, скажу. Вместе выйдем. Ты на дачу?
— На дачу.
— А к кому?
— К знакомому.
— Фамилию-то назови, может, соседи?
— Сосновские.
— Нет, не знаю таких, — с сожалением сказала старушка. — Не слыхала. Я вообще-то любительница: всех обойду, все расспрошу… Сосновские… Нет, не слыхала.
— У вас же не один дачный поселок на семьдесят третьем километре.
— Знамо, не один.
— Так откуда же вы можете всех знать?
— Богатые они? — помолчав немного и что-то, видимо, сообразив, спросила старушка.
— Наверное. — Люба вдруг вспомнила, что не знает фамилию бабушки Антона Сосновского. Сосновский-то Василий Георгиевич. А не его теща. — Хозяйка пишет статьи в журналы, а ее муж академик.
— Тогда знамо дело — богатеи, — вздохнула старушка. — Только, девонька, про академика я что-то не слыхала. И про его жену-писательницу.
— Она, говорят, с апреля там живет, — сказала Люба.
— Эва! Этих-то я уж точно всех знаю. Кто в апреле на дачу переселяется. Нет среди них Сосновских, — уверенно сказала старушка.
— У нее другая фамилия, — Люба уже тяготилась общением. — Я к ее сыну еду.
Наконец, объявили:
— Следующая остановка «Платформа семьдесят третий километр».
— Ну, милая, пойдем, — сказала соседка, суетливо собирая сумки.
На платформу они вышли вместе. Поначалу людей было много, и Люба никак не могла разглядеть, стоит ли у первого вагона высокий парень в джинсовой куртке? Старушка стала прилаживаться к тяжелым сумкам.
— Давай, я тебя до поселка провожу, — она хитро посмотрела на Любу. Мол, заодно и сумки поможешь донести.
— Меня должны встречать. И я не пойду в поселок.
— И где же твой кавалер?
Люба пригляделась. И в самом деле: никого нет! Дачники цепочкой потянулись с платформы на лесную тропинку. Старушка все стояла рядом, не уходила. Наконец на платформе они остались вдвоем.
— Ну, и где ж он, твой кавалер? — повторила попутчица. — Может, в поселок пойдем?
Кроме них на платформе никого больше не было.
«Как же так?» — подумала Люба. И невольно вздохнула:
— Знаете, а он не пришел.
— Что же ты делать будешь?
— Перейду на ту сторону и вернусь в Москву.
— Значит, зря я на тебя рассчитывала? — пожаловалась старушка.
— Мне очень хотелось бы вам помочь, — торопливо заговорила Люба. — Я бы с удовольствием донесла вам сумки. Но вдруг он еще придет? И… мне не надо в поселок!
Ее попутчица связала носовым платком ручки двух сумок и перекинула их через плечо, одну на спину, другую на грудь. Третью взяла в левую руку.
— Пойду потихоньку. Ну, до свиданья!
— Всего хорошего, — сказала ей вслед Люба. И тихо добавила: — Извините.
Она осталась на платформе совсем одна. И на противоположной стороне никого не было. Видимо, следующую электричку на Москву ждать долго. Люба несколько раз неуверенно оглянулась. Вдруг ей показалось, что в зарослях, там, где заканчивается платформа, кто-то есть. Точно! Есть! Вот он вышел из кустов, легко запрыгнул на платформу. Бейсболка с козырьком, низко надвинутая на лоб, темные очки, синие джинсы, синяя футболка. «Планета Голливуд».
— Антон! — не очень уверенно крикнула Люба.
Он махнул рукой: идите сюда. Сам же остался на месте. Любе показалось, что парень прижимает к себе сверток, и она неуверенно пошла ему навстречу. «Слава тебе господи, пришел! Слава тебе господи…», — бормотала она.
— Люба! — закричали за спиной. Отчаянно, страшно. Она даже споткнулась. — Люба! Назад!
Она оглянулась. По платформе бежал Стас и все время кричал:
— Назад! Назад, Люба!
Она посмотрела на парня в синей футболке. Тот сделал несколько шагов ей навстречу и замер. И вдруг снял темные очки. Люба невольно вздрогнула. Господи, какой Антон? С чего она взяла, что это Антон?! Это же…
Он шагнул вперед, протянул к ней руки. И тут раздался выстрел. Оглянувшись, Люба увидела, как Стас выхватил из кармана пистолет. Выстрелил он в воздух, но Алексей Градов отступил. Люба невольно вздрогнула, потому что Стас снова выстрелил. И снова в воздух.
Третьего выстрела Градов дожидаться не стал. Догадался, что предупреждать его больше не будут. Он спрыгнул с платформы и кинулся в кусты. Приблизившись к Любе, Стас резко ее оттолкнул:
— С Дороги!
Потом он выругался и грозно прокричал:
— Стой, стрелять буду!
Но стрелять уже было не в кого, Градов исчез в кустах. Стас тоже спрыгнул с платформы. В кустах раздался треск. Вот теперь Люба по-настоящему испугалась. И вся задрожала. Дура! Вот дура! Попалась, как девчонка!
Она прислушалась: выстрелов больше не было. Ветки трещали все дальше и дальше. Потом, похоже, хлопнула дверца машины, и заработал мотор. Она стояла у самого края платформы и напряженно вглядывалась в густой кустарник. Снова треск, и теперь уже близко. Она невольно сжалась.
Из кустов вылез Стас, лохматый, в испачканных джинсах, стал размахивать пистолетом и громко ругаться:
— Дура, вот дура! Ну, куда тебя понесло?! Я же велел тебе сидеть дома! Думаешь, у меня гоночная машина? Вот дура!
Она всхлипнула, потом осмелилась к нему подойти. Рыдая на груди, услышала:
— Какого черта ты трубку не берешь? Я уже не знаю, что думать!
— Трубку? Какую трубку?
— Мобильник! — рявкнул он.
Она вспомнила открытые окна электрички. Разве в таком грохоте услышишь звонок? Телефон-то в сумке лежал! Стас звонил, а она не слышала. Люба всхлипнула:
— Он написал, что достал записи Михаила Стрельцова, в которых было указано кто и сколько ему должен. И что у него есть пистолет, из которого убили Олега.
— Какие записи? Какой пистолет? Его нашли сегодня! Черт! Не догнал, а? Если бы не машина… У него машина была. А моя там, — он неопределенно махнул рукой. — Если бы не машина, я бы его догнал!
— А почему ты в воздух стрелял? — отстранившись, спросила она.
Стас убрал пистолет за пазуху и покачал головой.
— Ну, ты даешь! А куда? В него? Мне и так объяснение писать. Куда стрелял, зачем стрелял, — он вздохнул.
— Как же ты меня нашел?
— Как-как. Позвонил, услышал твое дурацкое сообщение. Я как раз был у Сосновских, беседовал с Антоном. В квартире у задержанного Семена Мухина нашли пистолет. У Сэма. Похоже, это тот самый пистолет, из которого убили твоего мужа. Звоню тебе и слышу, что Антон якобы на даче у бабушки. Платформа «Семьдесят третий километр». И думаю: какая дача, какая бабушка? Во-первых, ее дача в другой стороне, а во-вторых, Антон здесь, со мной. А компьютерами он вообще не интересуется. И тут я подумал: если Мики не Антон, как мы с тобой думали, то кто? Только Градов.
— Как думаешь, он хотел меня убить?
— Скорее, украсть, — усмехнулся Стас. -У него же машина. Сейчас зажал бы тебе рот, уволок с платформы, а дальше… Не знаю, что он хотел. Он же псих!
— Если бы не бабушка… — покачала головой Люба.
— Какая еще бабушка?
— Попутчица. Мы с ней долго здесь стояли. Минут десять. Он ждал, наверное, когда я останусь одна. А бабушка все не уходила… Если бы не она, тебе бы ни за что не успеть. — Она невольно вздрогнула.
— Ну, ну, не реви, — и Стас крепко прижал ее к себе. — Не дрожи. Я же люблю тебя. Слышишь? Я всегда буду с тобой!
— Что ты сказал?!
— Я сказал, что машина увязла в грязи. Толкать ее ты будешь, маленькая глупая женщина?
— А у меня есть выбор?
— Похоже, что нет.
3
«Жигули» вытолкали мужики, шабашившие на соседних дачах. Стас щедро их вознаградил, и вскоре Люба уже ехала в сторону столицы. Она постепенно приходила в себя.
— Знаешь, какие счеты у Градова с Олегом Петровым?
— Какие? — тихо спросила Люба.
— Мне Линева проболталась. Когда я к ней ездил с колье. Помнишь, и Осокина упоминали про какой-то спор? На ящик пива. А суть была в том, что Алексею Градову предложили на спор взломать банковский сервер. Мол, говоришь, ты крутой программист, а это слабо? Спорил с ним не кто-нибудь, а Олег Петров. Они с Градовым одно время были друзьями. Градов целыми днями торчал в том самом Интернет-кафе, совладельцем которого был Олег Анатольевич. Неверие друга в его хакерские способности Градова сильно задело. Однажды вечером он при свидетелях влез в коммерческий банк, на который они с Петровым поспорили. Денег он не украл, но оставил следы своего пребывания. Похулиганил, одним словом. Петров проигранный ящик пива отдал, и наш хакер принялся пировать с друзьями. А Петров вошел в сеть под его паролем и, воспользовавшись имеющимся у него кодом и ключом к банковскому серверу, перевел в банк большую сумму с «нулевых» счетов некоторых европейских банков. Отсюда, якобы, и убытки.
— Подожди, я не пойму смысла. Олег не мог взломать банковский сервер. Он ничего в этом не смыслил. Я же тебе уже говорила.
— Правильно. А ему и не надо было ничего взламывать. И ничего не надо было красть. До него все украли. У банка баланс не сходился. Это все равно, что на складе товара не хватает из-за растраты. Тогда умные люди устраивают пожар. А банковские служащие решили списать убытки на хакера. Для чего и наняли Олега Петрова. Дали ему код и пароль и указания, что надо делать. А он не дурак был, чтобы подставляться. Придумал, как свалить все на Градова. Свидетели-то были. В банк влезал? Влезал. Деньги переводил? Переводил. Значит, мог и украсть. А на Петрова и подумать никто не мог. Он получил свои комиссионные, забрал долю из Интернет-кафе, расплатился с Осокиным и купил себе двухкомнатную квартиру. А Градова стала милиция искать. Тут-то он и сообразил, что друг его подставил. И решил отомстить. Он стал следить за ним, выжидая удобного случая.
— На жене решил отыграться?
— А вдруг он и в самом деле не успел затормозить? Это была случайность. Несчастливая случайность. У него со зрением проблемы. Компьютерщик! Не заметил знак, и… А ты хотела, чтобы я его застрелил.
— Но Стас, он же следил за мной! И сегодня… Ты что забыл? Он же хотел меня похитить!
— Может быть, это ревность? Застав меня пару раз в твоей квартире, Градов разозлился. Может, он имеет на тебя виды?
— А ты?
— Что я?
— Как насчет твоего признания?
— Какого признания? — вытаращил глаза Стас.
— Ты признался, что любишь меня!
— Минутная слабость. Ну, в самом деле, ты была так напугана, так беззащитна…