В действительности же подозрения мог вызвать визит колдуна в любое здание Банка России, делать в этом заведении жителю Тайного Города нечего, поэтому Ундер сначала внимательно ощупал улицу, затем тщательно просканировал само здание, убедился, что магов или следящих устройств в нем нет, пожелал себе удачи и направился внутрь.
И Центробанк доверчиво распахнул перед ним двери.
Мелкое препятствие в виде охраны Витольд преодолел, наведя примитивный морок, а плащ, выполненный по технологии «Накидки пыльных дорог», сделал его невидимым для технических средств слежения и оповещения — эта одежда не была запрещена Великими Домами и свободно продавалась в любом магазине Торговой Гильдии. Оказавшись внутри, невидимый Ундер полистал позаимствованный со стола охранника справочник, прикинул, что, скорее всего, ему требуется Управление по эксплуатации недвижимости, вернул книгу на место и по лестнице поднялся на нужный этаж.
Опытные колдуны предпочитали получать необходимую информацию, беря интервью у владеющего ею чела. Набрасываешь на жертву легкий «Заговор Слуа», увлекаешь ее в сторону, чтобы прохожие не мешали, и расспрашиваешь. В случае необходимости чел торопливо бежит за нужными документами. Самое же приятное заключалось в том, что «Заговор Слуа» не оставляет следов в памяти жертвы.
Однако Витольд после некоторых размышлений решил отказаться от этого варианта. Жертва-то ничего не вспомнит, но опытному магу не составит труда понять, что чела подвергали воздействию «Заговора», а поскольку аркан относился к категории сложных, то можно определить и почерк мага. Попадаться Ундер не планировал, ошибок допускать не собирался, но его учили предусматривать любое развитие событий. Вдруг Орден узнает, что кто-то позаимствовал предназначенные к уничтожению деньги? Расследовать преступление станут весьма тщательно, потянут за все ниточки разом, наткнутся на чела…
Нет, оставлять лишние следы не следует.
Поэтому Витольд пошел по более длинному, зато безопасному пути. В отдел чуд проник перед самым обедом, определил нужного человека, организовал ему перезапуск компьютера, чем заставил ввести пароль, потом дождался, когда комната опустеет, и скопировал на диск нужные документы.
Выполнив тем самым первую часть стоящей перед ним задачи.
Теперь Ундеру требовалось найти чела, способного рассказать, в каком виде хранятся предназначенные для уничтожения деньги.
* * *Сибирь, верховья реки Вилюй,
8 августа, вторник, 18:24 (время местное)
— Убийство произошло здесь.
— Я догадался.
— Не сомневалась в этом!
Сопровождать Сантьягу Милана отправилась лично. И не просто так отправилась! В глубине души воевода искренне надеялась, что нав каким-либо образом выдаст себя, покажет, что Темный Двор все-таки причастен к гибели Белой Дамы, и она, опытнейший боевой маг, сумеет вскрыть обман. О том, что произойдет дальше, война с Темным Двором или переговоры, Милана не задумывалась, главное, что Мечеслав будет с позором отставлен, а руководство расследованием перейдет в ее руки. Именно эти размышления заставляли воеводу искать скрытый смысл в каждом действии Сантьяги.
— Я не сомневалась, комиссар, что вы легко определите место преступления. Ведь Светозара убита темной энергией.
Наву не потребовалось много времени, чтобы разобраться, чем продиктована странная реплика зеленой колдуньи. Милана совсем упустила из виду тот маленький факт, что за свою долгую жизнь Сантьяга повидал множество самонадеянных колдуний, а потому читал воеводу, как открытую книгу. Но язвить нав не стал, ситуация не располагала, лишь проворчал миролюбиво:
— Секрет моей догадливости прост: вы сделали портал именно на эту поляну. Вряд ли в наши планы входило путешествие по тайге, не так ли?
И подчеркнуто аккуратно снял с белого пиджака невидимую пылинку. Ведьма порозовела.
— Вы позволите мне осмотреться?
— Конечно.
— Благодарю.
Помимо Миланы и Сантьяги, на поляне находилось несколько фат из дружины Дочерей Журавля. То ли дежурили, то ли продолжали исследования местности, то ли являлись свитой воеводы — уточнять нав не стал. И смущения никакого не испытывал.
Не обращая внимания на уставившихся на него колдуний, комиссар быстрым шагом достиг центра поляны, остановился, прикрыл глаза и почти минуту стоял, впитывая шорох деревьев, свежесть легкого ветерка и запах земли, с предельным тщанием изучая каждую травинку, каждый камешек. И зеленые ведьмы против воли забеспокоились, ощутив накатившую на поляну мощную волну темной энергии. Люды понимали, что им ничего не грозит, что стычки не будет, что Сантьяга просто работает, но инстинктивно насторожились — такую концентрацию силы Темного Двора боевые маги другого Великого Дома видят лишь во время сражений.
— Я не могу идентифицировать следы, — сообщил Сантьяга, не открывая глаз.
Слова были произнесены негромко, но Милана услышала.
— Уверяю, комиссар, здесь работали с темной энергией.
— Я не собирался спорить, я доверяю результатам анализа. — Нав глубоко вздохнул. — Я просто констатирую факт: следы весьма слабые.
Милана помолчала, подумала и нехотя призналась:
— Нам пришлось обрабатывать образцы в Москве, в главной лаборатории Зеленого Дома. А исследования проводили самые сильные маги.
— Я предполагал нечто подобное, — ровно ответил Сантьяга.
Он открыл глаза, вновь огляделся, словно проверяя, не изменилось ли что-нибудь в окружающей обстановке, потер пальцами переносицу, после чего присел на корточки, прижал ладонь к земле и вновь опустил веки.
— Скажите, Милана, а немагические следы вы искали?
— Что вы имеете в виду?
— Рыхлая почва? Свежие ямы? Или, наоборот, бугры?
Воевода едва не обругала дотошного нава последними словами. Или следовало начать с себя?
Получив от барона Мечеслава координаты района предполагаемой гибели Белой Дамы, Милана велела фатам сосредоточиться на поиске места магической схватки и не ошиблась — поляну дружинницы обнаружили сравнительно быстро. Но, увлекшись одной стороной расследования, воевода совсем упустила из виду другую и теперь не знала, что сказать. Выручила Милану одна из фат. Увидев, что вопрос нава поставил воеводу в тупик и та принялась жалко озираться по сторонам, словно надеясь прочитать ответ на ветвях деревьев, колдунья кашлянула и, поймав взгляд Миланы, отрицательно качнула головой.
— Нет, — с облегчением произнесла воевода. — Никаких следов не было.
— Не-ет, — чуть растянув гласную, повторил Сантьяга. Он поднялся на ноги, снова огляделся, прищурился. — Диаметр поляны ярдов сто?
— Сто пятнадцать, — уточнила Милана. Комиссар кивнул, давая понять, что услышал реплику, и после короткой паузы повторил:
— Сто пятнадцать…
Воевода поймала себя на мысли, что ей еще не доводилось видеть знаменитого Сантьягу столь рассеянным. Хотя… не так уж хорошо она его знала.
— Это важно?
— Диаметр? Как сказать… Важной может оказаться любая мелочь… К примеру: никто из ваших подчиненных не упоминал о странном запахе?
Милане пришлось вновь кинуть взгляд на помощницу. Та слегка пожала плечами.
— Насколько странном?
— Необычном, — немедленно ответил нав. — Непонятном. Который невозможно идентифицировать. Странном.
Помощница с сомнением покачала головой. Милана перевела взгляд на Сантьягу.
— Нет, ничего подобного мои девочки не заметили. — И тут же добавила: — Хочу напомнить, что мы прибыли сюда через пять дней после убийства.
— Тем не менее я прошу вас опросить всех, кто первым осматривал поляну. Не почувствовал ли кто-нибудь из них необычный запах? — Комиссар прикоснулся к безупречной прическе, провел рукой по черным волосам. — Он мог напоминать запах расплавленного железа.
— Я узнаю, — пообещала Милана.
— Сто пятнадцать ярдов, — в очередной раз повторил нав.
— Приблизительно, разумеется, поляна не идеально круглая.
— Да, я понимаю… — Сантьяга уставился себе под ноги, заметил, что светлые туфли слегка запачкались, и нахмурился. — Скажите, Милана, вы проверяли состояние почвы? — И, увидев, что вопрос в очередной раз вызывал у воеводы затруднения, добавил: — Впрочем, интересующее меня исследование можно провести и теперь. Пусть ваши подчиненные проведут детальный анализ грунта, есть подозрение, что в некоторых местах он может оказаться мягче, чем должен. Понимаете, что я имею в виду?
— Намекаете, что здесь были вырыты и вновь засыпаны ямы?
— Скорее — небольшие, диаметром тридцать-сорок футов, шахты, уходящие вертикально вниз.
— На какую глубину?
— Неважно, — отрезал нав. — Их должно быть шесть, и расположены они будут — если, конечно, будут — в круге диаметром от шестидесяти до ста ярдов. Приступайте!
— Намекаете, что здесь были вырыты и вновь засыпаны ямы?
— Скорее — небольшие, диаметром тридцать-сорок футов, шахты, уходящие вертикально вниз.
— На какую глубину?
— Неважно, — отрезал нав. — Их должно быть шесть, и расположены они будут — если, конечно, будут — в круге диаметром от шестидесяти до ста ярдов. Приступайте!
Второй раз за несколько часов Милане отдавал приказ мужчина. Мужчина! Но барон Мечеслав, по крайней мере, люд, его полномочия подтверждены словом королевы. А комиссар представляет враждебный Великий Дом…
И во второй раз за те же несколько часов воеводе пришлось смириться. Да, Сантьяга приглашен к расследованию в качестве эксперта, но люды понимали, что нуждаются в его опыте и знаниях, фактически — в опыте и знаниях Темного Двора. И возмущение ничего не даст: комиссар позвонит барону, тот нажалуется королеве, и приказ будет выполнен. А она, Милана, получит еще один щелчок по носу.
А их в последние дни было достаточно.
— Что это за шахты?
— Милана, — обаятельно улыбнулся нав. — Мне нужна информация. Если догадка подтвердится — объяснения последуют. Если нет, то… — Он вытащил из кармана телефон. — А сейчас прошу меня извинить…
Сантьяга отошел к лесу, на ходу набрал нужный номер и поднес телефон к уху.
— Это я… — Несмотря на все усилия, воеводе не удалось услышать ни одного слова — в случае необходимости навы умели быть необычайно скрытными. — Размеры площадки подходят. Почва тоже нормальная, без скальных отложений. Сейчас проверяем наличие характерных повреждений. — Пауза. Сантьяга внимательно выслушал мнение собеседника, после чего уточнил: — Насколько откровенным я могу быть?
И услышал в ответ то, что и ожидал: «На твое усмотрение».
* * *Муниципальный жилой дом, Москва, Загородное шоссе,
8 августа, вторник, 14:16
Несмотря на полученные от Витольда подробные сведения об особенностях чудской энергии, Итар все равно пребывал в сомнениях. Однако признаваться в них Ундеру шас не спешил — ни к чему. Чуд должен быть уверен, что артефакт сработает как надо, и храбро отправиться в хранилище, не мучая себя ненужными вопросами. Если он решит, что операция слишком опасна, то, чего доброго, еще откажется от ее исполнения, и тогда плакали надежды на возврат долга.
«А деньги следует раздобыть во что бы то ни стало!»
Да и сомнения Итара были вызваны только тем, что испытывать устройство придется на практике. Ничем другим.
Кумар имел все основания для хвастливых заявлений: он действительно был хорошим мастером артефактов. Немного невезучим — да, но хорошим. И знал себе цену. Он умел делать прекрасные магические устройства из самых дрянных и дешевых материалов — из тех, что были ему по карману. Он делал мечи из иголок, другими словами, лепил конфетки из… отходов жизнедеятельности, и недостаток средств никогда не заставлял Кумара опускать руки, а, напротив, развивал воображение и находчивость.
Но именно здесь притаился подводный камень.
Итар точно знал, как должен работать «Обжора», — включиться в канал так, чтобы источник не понял, что цепь прервана, и не приостановил подачу энергии. Представлял Кумар и принцип действия прерывателя. В свое время, исключительно ради забавы, чтобы потешить самолюбие, чтобы доказать себе — только себе! — что он хороший мастер, Итар детально проработал доступную ему информацию и набросал схему прибора. И не сомневался в том, что его прерыватель будет работать не хуже тиградкомовского. Но вот отсутствие подходящих материалов могло стать серьезной проблемой.
Оболочку аккумулятора такой емкости требовалось делать из настоящей навской стали или знаменитого «драконьего сплава» чудов. На худой конец, можно было бы использовать «каменное дерево» людов, но… Но стоимость этих заготовок превышала общий капитал Ундера и Кумара приблизительно в десять раз. А ведь был еще и внутренний слой, и изоляция, и управляющие артефакты… Одним словом, будь у Кумара столько денег, он бы легко расплатился с долгом и не стал бы связываться с чудом.
Витольд…
Еще одна проблема.
Итар видел, что после его рассказа о Железной Крепости Ундер заколебался. Да и сон оказался кстати: история о навской междоусобице кого хочешь заставит задуматься.
Но, как выяснилось, не Дракона.
Чуд подавил возникшие было сомнения и отказался сворачивать проект. А его слово, как ни крути, — первое. Ему дано заклятие обещания.
«Упрямый баран!»
Итар вытер выступивший на лбу пот и вздохнул.
«Витольд верит в себя, знает, чего хочет. А я? Чем я хуже?»
И шас впервые подумал о предприятии не как о выгодном деле, способном принести огромную прибыль, а как о великом, незабываемом приключении, которое выпадает далеко не каждому.
«О нас будут легенды складывать!»
«Ты становишься похожим на чуда!»
«С кем поведешься, от того и наберешься!»
Кумар рассмеялся и совсем с другим настроением вернулся к работе, к наматыванию на каркас будущего «Обжоры» примитивной золотой фольги. Слой за слоем, слой за слоем. Очередная прокладка плотного черного жира и вновь фольга. Запас дешевых материалов у Итара был достаточным, чтобы имитировать навскую сталь, но все равно придется сказать Ундеру, что операцию следует провести за три, максимум — четыре минуты, больше слепленный на коленке «Обжора» не проработает.
Упорство щенков вызывало у Ярги…
Нет, уважением это чувство называть не стоило. Скорее — веселое удивление, как у взрослого чела, впервые в жизни наблюдающего за муравьями. Мизерные создания возводят колоссальные по отношению к собственным размерам строения, тратят на это огромные усилия и, вероятно, безумно гордятся достигнутым. Но ведь даже самый маленький и слабый чел способен без усилий разрушить результат длительного муравьиного труда.
Так и Ярга, который умел на порядок больше, чем Итар и Витольд, вместе взятые, поглядывал на их старания свысока. Но в то же время отмечал и волю, и упорство.
«Получается, маги не выродились окончательно. В некоторых еще есть неукротимость…»
Та самая неукротимость, которая когда-то стоила Ярге слишком дорого. Но от которой он не собирался отказываться. Можно потерять любовь. Можно потерять веру. Стать отступником. Потерять тело, в конце концов. Но пожар, бушующий внутри, настоящий огонь, вспыхнувший в момент твоего рождения, потерять невозможно. Ярость ведет тебя вперед. Ярость толкает в спину, заставляя верить в то, что ты прав. Ты всегда прав.
Ярость заставляет идти к цели, чего бы это ни стоило.
И тебе, и остальным.
Ярга знал толк в неукротимости.
И даже то, что ему до сих пор не удалось освободиться, Яргу не смущало. Хотя, говоря откровенно, пора менять тело. Если зеленые начали расследование смерти Белой Дамы, то как раз сейчас они должны выйти на след и начать поиски Шумы-Шумы. Навы вряд ли расскажут людам, кого те ищут. Соврут, по обыкновению. Но зеленые должны догадаться, что имеют дело с меняющим тела духом, и маскировка, которую навел на тело старухи Витольд, надолго их не задержит.
Пора прыгать…
Однако щенки держались крайне осторожно. Остерегаясь гипноза, не позволяли говорить в своем присутствии. Ярга попытался завязать разговор во время приема пищи, но добился только того, что ему вновь заклеили рот скотчем и повторили правила. Не освобождали руки даже во время похода в туалет. Не развязывали голема.
Получается, попал крепко?
Впрочем, время еще есть…
* * *Зеленый Дом, штаб-квартира Великого Дома Людь, Москва, Лосиный Остров,
8 августа, вторник, 17:08
Странная просьба Витольда, а особенно его неспособность внятно объяснить, зачем потребовалась информация, не могли не вызвать у Власты подозрений. Но спрашивать у любовника напрямик она остереглась. Поняла: во-первых, не ответит, а во-вторых, перестанет доверять. Хотя о каком доверии может идти речь? Молодая колдунья знала, что проломила лед, но ведь еще осталась река. Быстрый, темный и холодный поток, который необходимо переплыть. Или уменьшить до размеров ручейка. Сегодня, сейчас, о доверии речь не идет. Они еще не настолько близки. Хотя — рядом. Гораздо ближе, чем кажется Витольду. И если оказать чуду помощь, узнать то, что он просит, холодная река станет значительно уже.
Станет, в этом Власта не сомневалась.
Да и просьба Витольда, после некоторого раздумья, показалась пустяковой.
Слухи о гибели фаты Светозары появились в Зеленом Доме еще до субботнего совещания у королевы. Несмотря на уединенный образ жизни, Белые Дамы не теряли контакт с соплеменниками, иногда созванивались, иногда встречались и теперь не упустили случая поделиться с подругами печалью. Неординарная новость сначала всколыхнула кумушек — не каждый день погибают колдуньи, а затем вызвала обоснованные вопросы: кто убил, зачем, почему? Отношения между Великими Домами и до сообщения о смерти Светозары и после оставались спокойными, войной в воздухе не пахло, громких заявлений никто не делал. А раз так, то и переживать смысла нет. Сибирь большая и страшная. Белая Дама могла погибнуть тысячью разных способов или, в конце концов, банально умереть от старости. К воскресенью по Зеленому Дому пополз новый слух: расследование поручено барону Мечеславу, королевскому фавориту. Эта новость даже бывалых сплетников поставила в тупик. С одной стороны, участие в расследовании столь высокопоставленной фигуры показывало, что обстоятельствами гибели фаты Светозары заинтересовались на самом высоком уровне. С другой — барон не был магом, и вероятность того, что он добьется успеха, равнялась нулю. Некоторые, правда, отмечали, что Мечеслав умен. С ними соглашались, но ясности в ситуацию этот факт не вносил. В конце концов в Зеленом Доме решили, что столь хитрым ходом королева попросту отмахнулась от пристававших Белых Дам.