Хищник - Макс Мах 30 стр.

«Крепко они меня…»

Ты хотела понять.

«Я хотела понять», — согласилась Дарья, с трудом поднимаясь на ноги, и тут же всполошилась.

Сколько прошло времени?!

Девять целых и пятьдесят семь сотых секунды.

Надо же, они учитывали даже реальные ограничения человеческого восприятия, скоростей и локальных законов физики. В той ситуации, которую взялась разруливать Дарья, отрезки времени, измеряемые дольными единицами, меньшими, чем миллисекунда, были нерелевантны. Вот они их и не «озвучивали».

Откуда Черная гора знает обо мне? — Вопрос, как вопрос, давно следовало задать.

От нас.

Вот те раз! Сами сдали, сами и помогают!

Зачем я им? — Дарья вытерла губы тыльной стороной ладони и поспешила на звук проточной воды. Ей хотелось пить, да и умыться не помешало бы тоже.

Ты сойсшерст.

Я сойсшерст, — согласилась Дарья, знавшая теперь, что и как она может сделать в рубке звездолета, — Я сойсшерст, и что?

Ты можешь говорить с нами. Воздействовать. Манипулировать. В империи таких называют операторы. Но сойсшерст редкость даже среди операторов.

Иногда Дарье казалось, что Камни нарочно придуриваются: могут «говорить, как люди», но выпендриваются и чаще изображают из себя долбанных сфинксов.

Вы помогаете им. Вы помогаете мне. Как так?

Мы уравниваем шансы.

«И это все?!» — ужаснулась Дарья, начиная понимать, что Камни действительно «стоят над схваткой». Они выделили ее, узнав в ней ту, кто может общаться с ними напрямую, но главное — эффективно, и стали помогать. Но они же, сначала сдали ее номадам — ведь среди номадов тоже были те, кто говорит с Камнями, — а потом — Черной горе. Возможно, хотя и не факт, что и Егор Кузьмич неспроста позвал ее в рубку. Знал? Очень может быть, что и знал. Но тогда, каковы мотивы Камней? Неужели, действительно — уравнение шансов?

И это все? — Спросила она, пытаясь побороть гнев.

Это все.

— Мы в воздухе! — вышел на связь Карл.

— Мастер Ватель? — сразу же переключилась Дарья.

— Вижу цель! — Ватель находился много выше, но он пилотировал штурмовой бот типа «Корсар», и это решало все. Корсары стояли на вооружении военно-космических сил королевства Кейх — три обитаемые планетарные системы в созвездии Орион, — но при всех своих замечательных или даже уникальных качествах были невероятно дорогими в производстве и эксплуатации. Поэтому оснащали ими только тактическую разведку и спецназ сил стратегического резерва. И, разумеется, они были страшно секретными. Однако в обмен на некоторые товары и услуги и, тем более, на сторону — то есть, туда, куда не заглядывает даже вездесущая Финансовая Гвардия, — их все-таки продавали. На «Лорелей», например, или еще куда, но всегда далеко и обязательно тайно.

«Тайно… секретно…»

— Пять секунд до перехвата! — сообщил Ватель.

— Веду обе цели, — почти в унисон великому кулинару успокоил Дарью Сам. — И учтите, княгиня, Людвиг и Птицелов прямо над вами, так что только свистните…

— Обязательно свистну! — Дарья дошла, наконец, до ручья с быстрой водой и опустила в него разгоряченное и испачканное рвотой лицо. «Говорить» это ей не мешало — все равно ведь она не произносила звуки речи вслух. Только мысленная артикуляция, и ничего больше. — Через минуту, или чуть больше. Но не позже чем через две минуты.

— Окно закрывается, — сказала она, надеясь, что командарм понимает, о чем идет речь. — И у них, я имею в виду оперативников Черной Горы, четкий приказ — брать живой.

— Интересная вы все-таки женщина, — система шифрования «Лорелея» позволяла передавать даже нюансы настроения, так что Дарья вполне оценила тон Егора Кузьмича, — пять минут в космосе, а уже нажили себе таких врагов!

— Извините!

— Не за что! — «отмахнулся» командарм, — Но с Легионом могут возникнуть серьезные проблемы. Могут, знаете ли, не понять…

— Могут и не понять, — согласилась Дарья. — Но отчего-то мне кажется, что ни с кем другим они работать не хотят или, может быть не могут?

— Не кажется! — согласился с очевидным Егор Кузьмич. — Но, если я с ними не объяснюсь…

— А вы объяснитесь?

— Очень сложно быть не искренним перед партией, княгиня! — Притворно вздохнул командарм. — Вам ли не знать?

— Но? — подвела черту Дарья, у которой на дискуссию времени уже не оставалось.

— Но своих не сдаем! Да, и куда они денутся! — подвел черту Егор Кузьмич, который тоже, видно, следил за временем. — У них свои ограничения, у нас — свои. Что-то придется рассказать, но не все, — успокоил он Дарью. — Удачи, Дарья Дмитриевна!

Эпилог

7 октября 1930 года (третий день третьей декады месяца дождей 2908), Вена, Австрийская республика, планета Земля

Звякнул колокольчик, и Дарья перевела взгляд на входную дверь. Командарма она почувствовала минут пять назад, но сейчас — как и договаривались, — он появился в кафе во плоти. Егор Кузьмич стоял слева от дверного проема, пропуская перед собой Сабину. Выглядел он замечательно. Темный костюм, светлый плащ, фетровая шляпа — ни дать ни взять солидный господин, не без удовольствия переживающий свою «осень в преддверии зимы». Ну, и дама соответствовала. Молода, соблазнительна, элегантна. В общем, вполне убедительна в нынешней своей роли — «последняя любовь» стареющего героя. Сабина оделась скромно, но со вкусом, которого у нее не отнимешь. Впрочем, несколько нерядовых камешков — в ушах и на длинных красивых пальцах — намекали на то, что скромность отнюдь не синоним стесненности в средствах.

Женщина встретила взгляд Дарьи, улыбнулась и пошла по проходу к их с Марком столику. Командарм следовал за ней, отстав буквально на полтора шага.

«Хорошая пара!»

Тут, что называется, не поспоришь — хорошая! И дело вовсе не в том, как они выглядят здесь и сейчас, — этот «театр» Дарья уже видела и не раз, — а в том, насколько они гармоничны, каждый сам по себе и оба вместе. Поразительная естественность, — вопреки очевидной склонности к фарсу, переходящему в балаган, — и удивительное совпадение в деталях.

— Господа! — встал им на встречу Марк.

— Беллисима! — склонился он к узкой руке Сабины.

— Егор Кузьмич, голубчик! — протянул он руку Командарму.

Для разнообразия говорили по-русски, хотя, по мнению Дарьи, местный вариант великорусского наречия напоминал скорее ново-архангельский русский ее собственного мира, чем тартарский или новгородский диалекты. Вообще, мир, в котором они теперь пребывали, оказался симпатичным, но совсем непохожим на ее родной. Вот вроде бы и люди те же, и культурное сходство несомненно, и все-таки не брат он ее миру. Тем более, не близнец. В лучшем случае, какой-нибудь кузен из богом забытой боковой линии. Здесь не было Тартара и Новгорода, — что уже грустно, — как не было и вольных городов Севера. Впрочем, и о Священной Римской империи в этом мире вспоминали всего лишь, как о факте истории…

«Австрийская республика! Ну, надо же!»

Жаль было старую империю, но, в конце концов, империя — это всего лишь история с географией. Однако в этом мире не было и воздушных кораблей, а вот это уже куда серьезнее. Во всяком случае, для Дарьи. Здесь вообще много чего не было, — продвинутой механики, например, или полимерной химии, — но зато все, что имелось, было свое, доморощенное. Про торговлю же с эфирными странниками тут, судя по всему, никто ничего не знал.

«Ну, почти никто! — ведь кому-то же груз, доставленный вольным торговцем, все-таки предназначался. — Раз есть груз, должен быть и адресат…»

Между тем, все, наконец, раскланялись, обменялись, так сказать, приветствиями и перешли к делам. Егор Кузьмич усадил Сабину и сел сам. Обер-кельнер принес меню и карту вин, но, пока суд да дело, заказали «для разминки» графинчик арманьяка, и вот под первую рюмку Домен д'Эсперанс и завязался неспешный разговор.

— Как поживают твои родственники, Марк?

Что ж, после всего, чему он стал свидетелем, — и в чем, к слову, активно поучаствовал, — утаить от Командарма эту часть истории стало попросту невозможно. Да и неприлично, если по совести. Другое дело, что, кроме Егора и Сабины, причин и подробностей случившегося переполоха не знал больше никто. А Легион вообще ничего пока не узнал. То есть, не заметить эпическую «пьяную драку в кабаке», учиненную Дарьей «со товарищи», было бы сложно. Вернее, технически невозможно. Однако на данный момент Легиону была аккуратно скормлена самая простая и логичная, из всех возможных, версия — это действительно была всего лишь «пьяная драка в кабаке».

— Как поживают твои родственники, Марк?

— Резвятся. — Ответил Марк, не вдаваясь в подробности.

И был прав. Поскольку всегда существует правда, которую лучше не озвучивать даже перед самыми близкими людьми. Господин Че и любовь всей его жизни — красавица Ши, возможно, и ощущали нынче некий дискомфорт, сравнимый с изгнанием из Рая, однако взамен они обрели свободу, о какой и не мечтали. Дарья сама видела пару дней назад гуляющих под луной по альпийским лугам атра и шаиса. Во всяком случае, так их назвал Марк. Что касается Дарьи, так она могла бы поклясться, что это были саблезубый тигр и огромный темно-палевый барс. Но аханкам виднее, а на Земле, причем во всех ее вариантах, и те, и другие, — и смилодоны, и большие кошки, — судя по всему, вымерли еще в доисторические времена.

Выпили по второй, закурили, и тогда Дарья «нанесла ответный удар». Она улыбнулась Егору Кузьмичу той улыбкой, какую Грета звала не иначе, как сволочной, и протянула ему газету.

— Взгляните, Егор Кузьмич, там на первой полосе любопытное фото. Никого не узнаете?

Сам взял газету. Развернул. Хмыкнул и посмотрел на Дарью поверх обреза листа.

— Если не секрет, Дарья Дмитриевна! Где вы умудрились достать в Вене газету «Правда»?

— У шюцбундовцев в Хёблинге, — сделала невинные глаза Дарья. — Пришла, давеча, в их штаб и говорю. Так, мол, и так, разрешите представиться. Я княгиня Дарья Рудая — бывшая сибирская партизанка…

— А вы, Дарья Дмитриевна, разве?.. — повелся, было, Командарм.

— Да, нет! — отмахнулась Дарья. — Я про партизан только понаслышке знаю. Но местные социалисты, Егор Кузьмич, сущие дети. Два часа слушали мои побасенки о Великом Сибирском походе и даже прослезились, представьте. В некоторых местах. Я про форсирование Енисея, если что… Но мне один бывший любовник — комбриг Левинсон, — такие ужасы под водочку и половые излишества рассказывал, что я теперь, словно бы, даже очевидец.

Разумеется, последняя реплика — особенно намек на «половые излишества», — предназначалась исключительно для Марка. В личное пользование, так сказать. Но он, стоик, даже бровью не повел. Тем не менее, попытка не пытка, не правда ли? Дарёна Рудая женщина упорная и своего — не мытьем, так катанием, — обычно добивается, «прожмет» когда-нибудь и господина Аче. Не сейчас, так позже. Не здесь, так где-нибудь еще. Путь не близкий, но кто обещал, что будет просто?

— Так, что? — спросила на «голубом глазу», — есть знакомые?

— Замечательная вы женщина, Дарья Дмитриевна! — ухмыльнулся в ответ Егор Кузьмич, которого тоже попробуй прожми! — Знаете, поди, ответ? Есть знакомые. Как не быть. Про Льва Давыдовича я вам, помнится, уже рассказывал. Он у красных — это местные русские коммунисты, если кто не в курсе, кем-то вроде военного министра служит. Называется нарком обороны. Впрочем, это, чаю, вы и без меня уже выяснили. Справа от Троцкого Тухачевский и Антонов. Слева — Уборевич и Путна…

— Командармы? — уточнила Дарья.

— Можно сказать и так, — кивнул Егор Кузьмич, — но я, Дарья Дмитриевна, не из этой колоды. Не здешние мы… Слыхали, поди, такую песню?

— Слыхала! — согласилась Дарья, по-тартарски опрокидывая в рот третью рюмку. — Продолжаем прерванный разговор!

— А мы чем занимаемся? — спросил Марк и тоже выпил.

— Словоблудием! — усмехнулась Дарья и потянула из портсигара очередную папироску. — Так что вы хотели нам сказать, дорогой Егор Кузьмич?

Командарм аж хекнул от неожиданности. Посмотрел на Дарью, покачал головой.

— Страшная вы женщина, княгиня!

— Сочувствую! — ухмыльнулся Марку, беря себя в руки.

— Не заговаривайте нам зубы, командарм! — Дарья прикурила от поднесенной Марком спички, выдохнула дым, и уже серьезно посмотрела на Первого среди равных. — Так в чем все-таки дело?

— Думаю, пора вам, детки, завести свой дом, — вздохнул «по-родительски» Егор Кузьмич. — Или как?

— Я готова, — кивнула Дарья, — а ты, Марк, что думаешь ты?

— А летать будем на помеле? — Марк остался совершенно невозмутим. Смотрел спокойно, попыхивал сигарой. — Или здесь корни пустим?

— Ну, зачем нам такие ужасы! — пожал плечами Сам. — Вы бы, Марк, еще спросили, не хочу ли я от вас избавиться?

— А вы хотите?

— Нет, но в нынешних обстоятельствах, нам, — кивнул Егор Кузьмич на Сабину, — будет лучше спустить всех собак на вас. Заказчик недоволен и требует крови. Сами должны понимать.

— Значит, вы там, — показал Марк подбородком вверх, — а мы здесь. По-моему, все очевидно, разве нет?

— Нет! — возразил командарм и бросил быстрый взгляд на Дарью, словно, приглашая вступить в разговор, но на этот раз она не спешила. Наслаждалась послевкусием арманьяка.

— И никто вас, Марк, к изгнанию из Рая не приговаривает, — продолжил, оставшийся в одиночестве Первый кормчий. — Я не бог, да и вы с княгиней на Адама и Еву не похожи. Я уже не говорю про вашего старшего брата и любовь всей его жизни.

— Тогда, объяснитесь!

— А я разве неясно высказался? Вам пора начинать свою жизнь. Вставать, так сказать, на крыло. Что скажете, Дарья Дмитриевна?

— Думаю, он прав, — сейчас Дарья смотрела Марку в глаза, говорила с ним одним.

— Что знаешь ты, чего не знаю я? — закономерный вопрос. Уместный. Своевременный. Но обсуждать его при свидетелях, Дарья не хотела.

— Мы справимся, — положила она свою ладонь на руку Марка. — Но вы, командарм, — не поворачиваясь к Егору Кузьмичу, уточнила она, — нам хотя бы лохань какую-нибудь оставьте, а то замыкаешься туда пешком добираться.

— Куда? — заинтересовался Марк.

— Да, тут недалеко, — усмехнулась Дари, по-прежнему глядя Марку прямо в глаза. — Но это если не пешком.

— «Корсар» подойдет? — ухмыльнулся Командарм, явно довольный сговорчивостью Дарьи.

— В самый раз!

— Итак? — поднял бровь Марк, когда они остались одни.

— А ты разве не заметил? — «удивилась» Дарья.

— И что я, по-твоему, пропустил? — прищурился Марк. — Когда, где? — Иногда Марк напоминал ей Грету, а иногда Карла, что, в сущности, не странно.

— Когда проходили систему, — подсказала Дарья.

— Что же я пропустил?

— Этот мир копия моего…

— Ну, и что?

— Серийный мир Веера!

— Не спорю, — кивнул Марк. — Так и есть.

— Однако одна из двух лун не родная…

— Что?! — все-таки она его дожала. Где-нибудь, когда-нибудь… Оказалось, здесь и сейчас.

— Это не наша луна, Марк! У нас всего одна луна, редко — две. Но эта — меньшая, не моя.

— Ты хочешь сказать…

— Это эфирный корабль, Марк. Возможно, такой же, на каком мы сюда прилетели, а возможно и другой, но похожий. И у нас есть «Корсар», чтобы до него добраться.

— Думаешь, он тебе подчинится?

— А куда он денется? — пожала плечами Дарья. — Мне же его Камни показали, а они, что обещают, то и дают…