В один из Великих постов она голодала во имя Бога. Ее организм ссохся и не пропускал даже глотка воды. Она умирала в молитвах. Потом пришли настоятель собора и еще кто-то. Они отпевали маленькое иссохшее тельце, над которым облачком парила няня с закрытыми глазами и руками – крест-накрест.
Перегородку разобрали, и от няни ничего не осталось. Ее иконы отдали в церковь, и больше никто ее при мне не вспоминал. Много позже, когда я сама смогла заходить в церковь, я часто искала глазами лица бабушек, чтобы увидеть то выражение, которое видела у няни. Я не раз спрашивала себя:
– Смогла бы я себя убить голодом во имя незнакомого Бога на иконах?
Я решила, что когда решу умереть, то могу перестать есть, но пока я хотела жить.
Встреча наяву
В двенадцать лет родители отправили меня в южный пионерский лагерь. Именно там, на одной из аллей, я встретилась с тем необычным растением, что так часто являлось ко мне в моих грезах. Это была агава. Толстые листья этого растения, унизанные острыми шипами, возвышались посередине клумбы с другими растениями. Оно смеялось надо мной и, казалось, приветствовало меня. Я услышала приглушенный шипящий голос, который говорил:
– Теперь иди дальше…
Шелест волн о прибрежный песок и ракушки, голоса птиц напомнили мне другие моменты. Это было похоже на остановившийся на многие годы кадр кинофильма. В этом кадре было растение и берег моря. Теперь этот кинофильм приобрел движение, звук и разворачивался во времени.
Я поднимаюсь по лестнице вверх. Передо мной бело-серые с голубым оттенком каменные колонны здания. Гортанный пронзительный крик птиц, более крупных, чем чайки. Я углубляюсь в прохладу здания, прихожу в комнату, в которой все устлано красноватыми коврами, сажусь у какого-то низкого ложа и бессильно опускаю голову на него. Где-то далеко есть люди, но они не смеют прийти сюда без моего вызова. Одиночество и тоска по чему-то незавершенному охватывают меня. Стены комнаты, закрытые полками со старинными книгами и манускриптами, какие-то фигурки и знаки – по всему этому скользил мой угасающий взгляд. Что-то не сделано, не понято, и для кого все это?
Весь этот труд по поискам давно забытых знаний и старинных текстов, красота и сила которых могли бы сделать так много для людей, кому он остался?
Я уходила, поднимаясь над всем этим духовным богатством, поисками которого занимался так много лет, избороздив моря и океаны. Недоступным оставался остров, который тянул так долго к себе. Этот остров, расположенный в Японском море, опять встал перед глазами, он притягивал меня с невероятной силой. Карта разложена передо мной, и название острова глубоко врезалось в мою память. Что скрывается там?
Много позже я нашла его на современной карте мира.
Быстро пронеслись столетия, и очертания суши совсем иной формы встали перед глазами. Центр удивительной цивилизации был там, где сейчас этот остров, но уже поздно, пора покидать земную оболочку. Все размывается и уходит в небытие. Остаются только стремления и сильные желания, да те знания, что навсегда стали мной. Я теряю имя, физическую форму, но остаюсь с этим опытом и определенными навыками. Только здесь я впервые чувствую себя среди равных. Меня приняли и поняли, есть с кем разделить все то, что стало мной.
Я возвращаюсь опять к тому моменту, когда опустилась в мужском теле на ковер у ложа, и спрашиваю себя:
– Что предшествовало всему этому, где люди?
Передо мной проплывает множество картин. Вот я обхожу палубу своего корабля и спускаюсь вниз. В маленьком помещении огромные тяжелые костюмы для погружений. У них странное устройство. Смесь из южных растений, которой замазывались все швы, когда человек надевал его, издает странный резкий запах. Она кажется весьма ядовитой. Несколько матросов стоят рядом и ждут приказаний.
Молодых среди них нет. Их одежда сшита из серо-коричневой грубой ткани. На головах – что-то вроде берета с каймой. Один из матросов приглашает меня пройти для того, чтобы показать что-то. Мы поднимаемся наверх и проходим в мою каюту. Все стены покрыты полками, на которых разложены старые большие книги и трубочкой скрученные тексты, выполненные на разных материалов. На столе развернут текст, его недавно подняли со дна мои матросы. Я углубляюсь в этот текст и чувствую, что проваливаюсь в него. Воспоминания прекращаются.
Через некоторое время они продолжились.
Я опять на ковре у постели. Явно чувствую, что меня отравили. Прохожу дальше. У меня есть родственники, двоюродные или какие-то еще. Это трое молодых людей и девушка. Они считают, что я очень богат и напрасно трачу свои деньги на всякие фантазии. Мое отравление было запланировано ими. После моей смерти корабль продали, так и не поняв его назначения. Он проходил недолго как мелкое торговое судно. Не найдя ценностей в доме, родственники его бросили. Мои бумаги сгорели в пожаре, который охватил полгорода.
Это путешествие сделало меня сразу старше. Взрослые перестали пугать меня. Многие их мысли стали понятны.
– Как можно столько лет заниматься такой ерундой, которой они уделяют столько времени? – думала я.
Туризм
Когда я училась в шестом классе и городская жизнь, сменяющаяся летними выездами на дачу к бабушке, совсем уже начала затягивать меня, Вселенная внесла корректировку.
Я говорю «Вселенная», хотя можно было написать «Бог». Однако каждая религия говорит только о своем Боге, для меня же он везде и во всем абсолютно неразделим с любым проявлением жизни. Поэтому Вселенная – это более подходящее определение той изначальной жизненной силы, влияние которой и постоянное присутствие я ощущаю.
Не бывает ничего случайного. Все, происходящее с нами, закономерно, и закономерность диктует Вселенная, помогая совершенствоваться нашей душе. Так и в моем случае, в школу пришел человек отбирать детей для занятия туризмом. Надо сказать, что это был уже второй отбор для разных занятий. В первый раз меня тоже взяли, и я уже несколько лет занималась спортивным плаванием.
Забегая вперед, хочу сказать, что никакие занятия в физическом мире не бывают случайными. Они дают нам определенный опыт и напоминают о прошлых навыках. В нескольких своих прошлых жизнях я была связана с морем.
Теперь я вспоминала опыт длительного нахождения в воде. Многие годы спустя я даже научилась дремать на воде. Теперь меня уже второй раз выбрали из большинства детей и стали обучать жизни в лесу и всем необходимым для путешественника навыкам.
Общеобразовательная школа готовит всех к возможности выжить в индустриальном городе. Десять лет нас учат жить в цивилизации, потом еще пять – зарабатывать себе на пропитание, но никто не учит жить в этом огромном мире. Как жить друг с другом? Как строить свое личное счастье? С чем мы выходим из общеобразовательной системы?
Нас учат обращаться с тем, что сделали в обществе цивилизации, и еще как там можно прокормиться. Чего стоят все эти знания вдали от цивилизации и больших городов? И только человек, пришедший тогда, учил жить среди природы с чистой человеческой совестью и гармонией в душе. Это стало действительно неоценимой помощью для меня. Родители были не против, и я стала посещать занятия и выезжать на все лето в турлагерь.
Удивительные люди, которые меня окружили, не совершали подлостей, в них не чувствовалось лицемерия. Их поддержка, сопереживание и открытые сердца наполнили теплом и душевностью мою жизнь.
И опять я жила среди природы. Все свободное от учебы время мы были в лесах. Костер, палатки, голоса птиц, запахи природы и удивительное единство с теми людьми, что рядом. Наш руководитель, мудрый и молчаливый, своим доверием и неторопливой рассудительностью объединял нас. Не было нотаций, несправедливых обвинений. Внимательный взгляд Гранда Александровича отмечал все. Этот взгляд, казалось, смотрит вглубь тайных мыслей и помыслов. Невозможно было «держать камень за пазухой» или быть неоткровенным. Удивительное чувство надежности и доверия шло от этого человека. Все сомнения и страхи уходили, и тогда наступало чувство гармонии с природой, выносливости тела и мужества духа.
Этот период моей жизни научил терпению, выдержке и уважению к своей внутренней сущности. Не нужно было стесняться себя, были только гармония и единство с природой. Порой я видела себя как прозрачный кристалл, в котором играет солнце.
Мое физическое тело к тому времени уже имело некоторые отметины, которые я получила, осваивая его возможности. Лихо изображая свое бесстрашие перед братом и одноклассницей, я упала с трехметровой крыши и повредила позвоночник. Врач пообещала мне парализацию к двадцати годам и запретила носить тяжести больше двух килограммов. На следующий уже год я занималась туризмом и носила более тяжелый рюкзак. Поврежденный позвоночник постоянно напоминал о себе. Турлагерь, где никто не знал о состоянии моей спины, очень помог мне. Боли продолжались, но я никому не говорила об этом. Ощущения себя равной в нагрузке со всеми приносило радость. Ношение нелегкого рюкзака помогло мне получить большую и прочную мозоль, которая успешно держала мой нездоровый поясничный отдел. Благодаря этому боли утихли и перестали рваться сосуды. Синяков стало меньше, но показывать спину я никому не решалась, только сама иногда изучала ее в зеркало. Единственное неудобство, которое доставляла мне спина, – это невозможность согнуться, но я и тут нашла выход.
Мой туристский руководитель, раненный еще в последнюю войну и теперь испытывающий боли, был мне примером выдержки и терпения. Я очень хорошо поняла, что нельзя жить болезнями и болями. В любом физическом состоянии нужно оставаться человеком и помогать другим. Всегда есть достаточно поводов радоваться и удивляться красоте и многообразию мира. У каждого человека есть свои боли, каждому они даются по силам его. Зачем показывать другим свою боль? Нужно решить, за что она дана и для чего, – и тогда она пройдет. Я искала возможность восстановить свое тело и через десять с лишним лет нашла.
Однако, хотя я и начала с этого, боль не была основной в моей жизни. Красота природы, ее строгий ритм и спокойный темп течения жизни учил многому. Мы шли по лесам гостями и друзьями, но не хозяевами. Учась чувствовать и понимать природу, я училась теперь выбирать то главное, для чего мне дали жизнь. Весна сменяла долгую зиму, и осень – лето. Все повторялось миллионы раз. Оставалось главное – жизнь.
Я уже хорошо знала несколько своих прошлых тел, которые сменила. Сейчас весна моего нового тела, но главное в нем – жизнь. Моя душа знает и помнит очень многое и продолжает приходить на землю со всем этим, получая новое тело и с ним новый опыт.
Я постоянно чувствовала себя намного старше своих сверстников. Ощущение, что я уже взрослая, а они дети, не покидало меня. Многих взрослых людей я также видела маленькими. Понятие дружбы существовало для меня всегда, но никто из окружающих не мог соответствовать моему представлению о ней. Многих тянуло ко мне, но взаимоотношения держались только на их инициативе. Взаимоотношения, которые основаны только на получении защиты и помощи от меня, нельзя назвать настоящей дружбой. Взаимоотношения, когда один всегда жалуется и рассказывает о своих проблемах, а второй только слушает, поддерживает и помогает, весьма распространены. При такой «дружбе» радости с тобой не разделяют и тебе самой в тяжелые моменты не у кого получить поддержку. Мир удобно делится под себя некоторыми людьми. Они, считая себя слабыми, устраиваются за счет «сильных» в жизни и манипулируют остальными.
– Хорошо тебе быть такой сильной, – говорят они. – Я так не могу.
При этом сила заключается не в физическом теле, а в характере и стойкости. Но для меня дружба всегда являлась понятием, которое включает равенство и доверие между двумя людьми. Такие люди открыто идут рядом по жизни, не перевешивая на другого свои проблемы и обиды. Дружеская поддержка должна проявляться в своевременной помощи по осознанию своих действий и поступков. Прекрасно, когда можно с другом просто сидеть и, например, пить чай, ничего не говоря. В это время ощущение полного единства и гармонии, взаимопонимания наполняет обоих. Тогда рядом со мной не было такого друга, и чувство одиночества оставалось постоянно.
Мои ощущения себя в этом мире, переживания пугали меня и не позволяли делиться ими ни с кем. Возможно, рядом просто не было человека, которому знакомы подобные переживания.
Я взрослею
В мою жизнь стали входить воспоминания каких-то строк и иногда даже целых страниц. Я не могла понять, где я их видела. Порой эти листы были записаны странными знаками, но почему-то я понимала их и свободно прочитывала.
Чтение занимало много времени. Вернее сказать, несколько лет я не могла представить себя без раскрытой книги. Библиотека, которая в нашем доме заполняла много места, была собрана многими членами семьи. Там можно было найти даже книги, изданные задолго до революции и принадлежавшие моим дедушке и бабушке. Папа собирал книги по философии, мама – по театру и модную художественную литературу. В комнате бабушки хранились очень интересные для меня книги, и время от времени мне разрешали их брать.
Читать вечером запрещалось, чтобы не портить глаза, я пряталась с книгой под одеяло. В другое время, оставаясь одна, я прочитывала те тексты, которые возникали передо мной. Поначалу это было непростое занятие. Возникающее слово никак не хотело удерживаться и, как только я прочитывала несколько букв, менялось или растекалось. Затем я научилась удерживать целую страницу, но и она стремилась уплыть или раствориться. Много времени понадобилось для того, чтобы научиться останавливать их и закреплять в пространстве. Иногда уже прочитанный текст вдруг разбегался и плыл, и вместе с этим расплывался и его смысл в моей голове. Доходило до головокружения и звона в ушах. Через некоторое время я поняла, что когда буквы становились не солнечные, а голубые, надо было отпускать текст до следующего вечера. Перегрузки прекратились, и ушли головокружения.
Такое чтение еще больше отделило меня от окружающих. Как я могла рассказать им о том, что читала? Порой страницы текста становились экраном, на котором разворачивались события. Время сменялось. В некоторых событиях я ощущала себя действующим лицом, иные были о будущем.
Индейцы
Некоторое время моим детским увлечением были рассказы о жизни индейцев. Я зачитывалась книгами Серой Совы и других авторов, пишущих о быте и обычаях этого древнего народа. Потом мне попалось «Двадцать лет среди индейцев», кажется, так называлась книга. Я полностью погрузилась в мир этих удивительных людей, суровой и простой природы. Жизнь этого гордого народа очень сильно отзывалась во мне. Война, вытеснявшая их с древней территории, казалась мне просто ужасной.
– Как могли варвары вытеснить великую культуру, более древнюю и гармоничную? – думала я.
События жизни индейских племен сопровождали и мои сны. Я знакомилась с их культурой и становилась одной из них. Я просыпалась и опять перечитывала моменты, которые запечатлела бумага. Но многое из того, что я узнавала в своих снах, не было описано в этих книгах.
Более всего меня привлекала их вера в то, что любое действие может отразиться на судьбе племени и последующих семи поколений. В некоторых племенах не существовало физических наказаний. С провинившимся проводили долгие беседы старейшины племени, пока он не осознавал всех последствий своего поступка.
Индейцы интуитивно понимали, что все в жизни переплетено и каждый находится в живой пульсирующей Вселенной, где все вещи взаимосвязаны и взаимозависимы. Человеку необходимо научиться встраиваться в ритм и не нарушать гармонию поспешностью.
Прослеживая свою связь с животным или птицей, индейцы перенимали силу, ловкость или мудрость тотема. Это было мне так созвучно! Я почувствовала зверя, который близок мне, и стала учиться единению со Вселенной через этого зверя. Много позже я узнала, что такие медитации практикуют на Востоке. Становясь зверем, я ощущала гибкость его тела, стремительность бега. Улучшились обоняние и слух. Вместе с тем, пришло ощущение гармонии и внутренняя сила и спокойствие.
Во Вселенной все имеет свою силу. У каждой мысли есть своя энергия и жизнь, она обладает формой и субстанцией в мире причин и следствий. В зависимости от того, сколько силы, страсти или ярости мыслителя вложено в нее, она создает различные колебания в энергетической решетке вселенной. Такие колебания могут притягивать определенные ситуации, создавать или отталкивать их. Мои мысли имели силу, и я притянула встречу.
Туристическая группа, где я занималась, поехала в Польшу. На вокзале в Кракове мы встретили группу индейцев. Их лица, одежда, спокойствие, которое так контрастировало с беспокойной толпой, усаживающейся в поезд, поразили меня. Они как будто и не торопились ехать. Их мощное свечение, объединяющее всю группу, казалось, должно было быть видно всем. В них чувствовалось много от великих гор, что возвышаются над бурлящим потоком. Целые века они жили совсем в другом измерении. Находясь среди множества снующих людей, они оставались в своем, замедленном времени. Суровое спокойствие и мудрость шли от вождя. Я встретилась с ним глазами – таких глаз я еще не встречала. Так получилось, что купе, в котором я ехала, остановилось рядом с индейцами. Мое окно оказалось как раз напротив них. Индеец с большим опереньем внимательно посмотрел на меня. Поезд двинулся, медленно набирая ход, и индейцы еще долго были мне видны – я высунулась в окно и смотрела на глаза вождя.
Мне так хотелось стать такой же сильной духом и мужественной, как эти люди.
Необходимые навыки
Много лет назад, когда я еще училась в начальной школе, я услышала по радио передачу о путешественнике. Он много плавал в дальние страны и описывал животных и растения, которые встречал. В то время еще не было фотографии, и из-за того, что он не умел рисовать, географическое общество не признало его открытие достоверным.
Передача очень сильно повлияла на меня. Я начала рисовать.
Для начала я стала срисовывать всякие сложные картинки и портреты с книг. Постепенно копирование стало удаваться мне хорошо. Я немного успокоилась: я смогу срисовать достаточно похоже то, что мне нужно. Эти навыки меня устроили, так как о настоящем рисовании с натуры, с учетом перспективы и много другого я еще не знала.