Мира вздохнула и обхватила себя за плечи, так как стало довольно прохладно. Придется с ним тоже объясниться — и глупо убеждать себя, что это излишне. Но только после того, как она расскажет все Брэнне и они всласть посмеются.
Вот расскажет Брэнне — тогда можно и с Коннором поговорить. И обратить все в шутку.
Задул сильный ветер, и Мира достала из кармана перчатки. А еще обещали ясное утро, подумала она, глядя, как солнце заволакивают облака.
И вдруг ветер будто прошептал ее имя.
Она остановилась и посмотрела туда, откуда шел звук. И обнаружила, что стоит перед поваленным деревом, рядом с толстыми лианами. На том месте, за которым лежат развалины дома Сорки и земля, способная перемещаться во времени по прихоти Кэвона.
Раньше колдун никогда к ней не обращался. Не удостаивал, не считал нужным. С чего бы теперь? Никакой силой она не обладает, а значит, не представляет для него угрозы. Но сейчас он ее звал, и исполненный искушения голос тронул какие-то струны в ее душе.
Она понимала, в чем состоит опасность, помнила все предостережения и сознавала риск и все же, не помня как, очутилась перед стеной лиан. И, сама того не желая, протянула вперед руку.
Только взглянуть. Взглянуть одним глазком — и все.
Ладонь коснулась упругих веток, и с этим прикосновением в нее влилась дремотная теплота. Мира с улыбкой стала их раздвигать, а сквозь туго переплетенные стебли уже сочился туман.
Высоко в небе крикнул ястреб. И камнем упал вниз. Узкой полосой прорезал густую завесу, и Мира попятилась. Туман уже обвивал ее по колено. Миру стала колотить дрожь.
Ройбирд опустился на поваленный ствол и ясными, бесстрашными глазами воззрился на нее.
— Я хотела войти и взглянуть. Ты его тоже слышишь? Он зовет меня. Я только хочу посмотреть.
Она вновь протянула руку, но Ройбирд предостерегающе распростер крылья. А откуда-то сзади донеслось негромкое рычание собаки Брэнны — Катла.
— Идем со мной, если хочешь! Почему бы тебе не пойти со мной?
Катл схватил зубами полу ее куртки и потянул назад.
— Прекрати! Что с тобой такое? Что… Что со мной такое? — прошептала Мира, чувствуя, как ее шатает, подгибаются колени и кружится голова.
— Вот черт! — Она положила дрожащую руку на массивную собачью голову. — Хороший пес, умный и верный. Идем отсюда! — Она обернулась на Ройбирда, на сгущающиеся тени и туман, сквозь которые с трудом пробивалось солнце. — Давайте все отсюда уйдем.
И она быстро зашагала, продолжая держать руку на голове пса, а птица сопровождала их, кружа в вышине. Никогда еще Мира не испытывала такой радости, как сейчас, когда оставила позади лесную чащу и дом Смуглой Ведьмы.
Она нисколько не стыдилась того, что бежит сломя голову — так быстро, что, запыхавшаяся, влетела в мастерскую к Брэнне впереди Катла.
Продолжая наливать во флакон некую субстанцию с ароматом сдобного печенья, Брэнна посмотрела на подругу. И немедленно отставила кастрюлю в сторону.
— Что такое? Да ты вся дрожишь! Ну-ка иди сюда, к огню.
— Он звал меня, — с трудом выдавила Мира. Брэнна кинулась к ней. — Звал!
— Кэвон. — Брэнна обхватила Миру за талию и подтолкнула в кресло подле огня. — На конюшне?
— Нет, нет, в лесу. Я шла к тебе. В том месте, — знаешь? — рядом с домом Сорки. Брэнна, он меня окликнул, и я пошла. Я хотела войти, хотела идти к нему. Сама хотела!
— Ну-ну, все хорошо. Ты у меня. — Она потерла холодные щеки Миры, и к ним вернулась кровь.
— Я сама этого хотела, понимаешь?
— Он хитер. Он специально делает так, чтобы тебе хотелось. Но теперь ты здесь.
— Я бы не была здесь, если бы не Ройбирд. Он как с неба свалился — в буквальном смысле — и остановил меня. А потом прибежал Катл и стал тянуть меня назад, вцепился в куртку и тянул.
— Они тебя любят — как и я. — Брэнна наклонилась и прижалась щекой к мохнатой голове своего пса, обняла его. — Я сейчас тебе чаю сделаю. Не спорь! Тебе нужно выпить горячего. Да и мне не помешает.
Но сначала она дала собаке печенья и на секунду вышла из дома.
Пошла поблагодарить Ройбирда, догадалась Мира. Дать ему знать, что все в порядке и что она ему за это благодарна. Преданность Брэнна ценить умела.
Желая сказать спасибо и от себя и немного согреться, Мира соскользнула с кресла и тоже обняла Катла.
— Сильный, храбрый, верный! — шептала она. — На свете нет лучше собаки, чем наш Катл!
— Ни одной! Сядь, отдышись. — Брэнна вернулась в дом и занялась чаем.
— С чего бы ему меня звать? Что ему от меня понадобилось?
— Ты одна из нас.
— Но я колдовством не владею!
— Не быть ведьмой еще не значит не владеть магией. У тебя есть сердце, есть характер. Ты такая же сильная, храбрая и верная, как и Катл.
— Никогда ничего подобного не испытывала! Как будто все вокруг куда-то отступило, остался только его голос и неодолимое желание ответить на призыв.
— Я тебе сделаю амулет, будешь носить не снимая.
Мира наконец согрелась и сняла куртку.
— Ты мне уже делала амулеты.
— Это будет другой. Посильнее, можно сказать — направленного действия. — Брэнна принесла чай. — А теперь расскажи подробнее, как все было.
Закончив рассказ, Мира выпрямилась.
— Как я теперь понимаю, все произошло в какую-то минуту-другую. А казалось, время тянется и тянется, как во сне. Почему он на меня просто не напал?
— Зачем пускать в расход юную деву? Ею еще можно попользоваться.
— Я уже давно не дева. — Мира опять поежилась. — Даже подумать страшно! А самое ужасное — я бы, наверное, и добровольно пошла.
— Под действием чар — не значит добровольно. Думаю, он бы тобой воспользовался только в том случае, если бы ты к нему пришла. Перенес бы тебя в другое время, попользовал и сделал все возможное, чтобы переманить на свою сторону.
— Тут ему никакое колдовство не помогло бы. Ни за что!
— Конечно, не помогло бы. Но ты же сама говорила, ему понятия семьи и любви неведомы. — Брэнна взяла ее руку и поднесла к щеке. — Он бы нанес тебе вред, Мира, и тем самым ослабил бы нас всех. Сделаю амулет, будешь его носить.
— Конечно, буду.
— Надо ребятам рассказать. За Бойлом тоже не мешает приглядеть. Но у него есть Айона и Фин. А ты переедешь к нам с Коннором.
— Я не могу.
— Я знаю, ты дорожишь независимостью, это совершенно понятно, но пока мы не поймем, как нам действовать, будет лучше, если ты…
— Я его поцеловала.
— Что? Что?! — От неожиданности Брэнна чуть не выронила чашку. — Ты поцеловала Кэвона? Но ты же говоришь, ты туда не пошла?! Что…
— Коннора! Я поцеловала Коннора. Вчера вечером. Я на него чуть не набросилась по дороге. Какое-то помутнение нашло, не иначе. Наверняка из-за нашего полета. Да еще я видела, как он лежит на полу бездыханный, лицо совсем белое. А потом исказилось от боли — ну, когда вы его лечить начали… Я сперва решила, он умер, потом оказалось — нет. Потом… его всего стало трясти, выяснилось, что он горит заживо… А после всего, не успев толком даже рубашку надеть, — как кинется эту курицу поедать! У меня от этого всего мозги закипели — вот и кончилось тем, что я на него набросилась с поцелуями.
— Так… — только и вымолвила Брэнна, когда Мира умолкла, затаив дыхание.
— Но я себя остановила, ты должна это знать. После второго раза.
Брэнна чуть заметно усмехнулась, но невозмутимым тоном переспросила:
— Второго раза?
— Я… Он… Это была ненормальная реакция на все, что случилось.
— А у него тоже была ненормальная реакция на все, что случилось?
— Ну, если подумать… Я бы сказала, первый поцелуй застал его врасплох, что и неудивительно. А второй… Слушай, он все-таки мужик, а?
— Мужик, разумеется, кто б сомневался.
— Но дальше этого не зашло. В этом можешь не сомневаться. Я его заставила меня высадить у дома и сразу уехать. Дальше не зашло.
— Почему?
— Как почему? — Мира уставилась на нее в недоумении. — Он высадил меня у дома, я же говорю!
— Почему он не пошел с тобой?
— Со мной? Ему же надо было домой, к тебе.
— Слушай, Мира, не болтай ерунды! — В голосе слышалось раздражение. — Я не хочу, чтобы из меня делали отмазку.
— Я не это имела в виду, совсем нет! Я… думала, ты рассердишься или посмеешься надо мной, в лучшем случае — не поймешь. А ты…
— А я — ни то, ни другое, ни третье. И даже не удивлена. Меня больше удивляет, почему вам двоим потребовалось столько времени, чтобы к этому прийти.
— К чему прийти?
— К тому, чтобы быть вместе.
— Вместе? — Мира вскочила на ноги. — Я и Коннор? Нет, это невозможно!
— Это почему же?
— Потому что мы друзья!
Мира отхлебнула чаю и уставилась в огонь.
— Когда я думаю о возлюбленном, который был бы мне близок не только телом, но и душой, я думаю о друге. Жар без тепла? На какое-то время сработает, и срабатывает, но ненадолго, — произнесла Брэнна.
— А куда девается дружба, когда заканчивается любовь?
— Не знаю. У меня перед глазами наши с Коннором родители: они до сих пор счастливы вместе. Не то чтобы ежедневно и ежесекундно испытывали восторг, да и кто бы это выдержал? Но счастливы и в большинстве случаев настроены на одну волну.
— А у меня перед глазами мои.
— Я знаю. — Брэнна протянула руку и усадила Миру на место. — Те, кто нас сотворил, дали нам с тобой разные жизненные платформы, да? Когда я позволяю себе мечтать, то мечтаю о таком счастливом браке, как у моих родителей. Чтобы быть с любимым на одной волне. А ты вообще запретила себе что-либо желать, потому что перед тобой пример распада семьи, в основе которого — малодушие и эгоизм.
— Коннор для меня слишком дорог, чтобы пойти на риск все это разрушить. И сегодняшний, и вчерашний день лишний раз доказывают, что нам еще предстоит слишком серьезная борьба, чтобы заводить интимные отношения в нашей дружной команде.
— Мне казалось, Айона с Бойлом такие отношения поддерживают, причем делают это при каждом удобном случае.
Мира расхохоталась.
— Они безумно влюблены и прекрасно друг другу подходят, так что тут иное дело.
— Конечно, решать тебе. И Коннору. — А у Коннора, про себя добавила Брэнна, наверняка будут собственные соображения на сей счет. — Но имей в виду: лично у меня — никаких возражений, если тебя это беспокоило. Да и с чего бы? Я вас обоих нежно люблю. И еще скажу, что, по моему убеждению, секс сам по себе — сильнейшая магия.
— Значит, мне следует спать с Коннором, и это будет только на пользу дела?
— Тебе следует принять такое решение, какое сделает тебя счастливой.
— Сейчас не разберешь, что меня сделает счастливой, а что — наоборот. Вот что мне сейчас точно нужно делать, так это бегом возвращаться на работу, пока Бойл меня не уволил.
— Сначала я сооружу тебе оберег, а потом Катл с Ройбирдом тебя проводят. Держись подальше от того места, Мира!
— Можешь не сомневаться, больше и близко не сунусь!
— Обо всем случившемся расскажи Айоне с Бойлом. Бойл потом передаст Фину, а я поставлю в известность Коннора. Кэвон опять осмелел, так что лучше нам быть начеку.
Рассказывать что-либо Коннору Брэнне не пришлось — после обеда Фин заехал в соколиный питомник и отвел приятеля в сторонку.
— С ней все в порядке? Ты уверен?
— Я час назад с ней виделся. Она в полном порядке и, как всегда, кипит энергией.
— Я был занят, — продолжил Коннор, — и не обратил внимания, что Ройбирд куда-то подевался. А когда заметил, решил, что он на конюшне. Ему нравится болтаться рядом с лошадьми. И с Мирой. Так что я совсем не тревожился, да и он мне сигнала бедствия не послал.
— Потому что они вдвоем с Катлом справились. Теперь Брэнна ей оберег сделала. Сильный, надо сказать: мне Мира показала. Под моим нажимом, разумеется. И сама она у нас тоже девушка сильная. Тем не менее сейчас нам надо всем быть особенно внимательными.
Коннор зашагал взад-вперед, хрустя сапогами по гравию.
— Он бы ее изнасиловал! Неважно, что она сильная — с ним бы она все равно не справилась. Я видел, что он в свое время с женщинами проделывал.
— Слава богу, он до нее и не дотронулся. И не дотронется, Коннор. Мы все тому порукой.
— Да я и за Брэнну боюсь. Он жаждет магической энергии, которой у нее хоть отбавляй. Недаром ведь ее назвали в честь старшей дочери Сорки, и она первая из нас троих, даже фамильный амулет носит она. И еще…
— И еще она — женщина, которую я люблю и которая любит меня, даже если она меня и не желает. Ты не одинок в своих опасениях.
— А Мира для Брэнны все равно что сестра. И это, наверное, делает ее в глазах Кэвона особенно лакомой добычей… — задумчиво предположил Коннор.
— Ударить по Брэнне через Миру? — подхватил Фин и кивнул. — Да, это его стиль.
— Вот именно. А после вчерашнего…
— После того что он причинил тебе? Мира-то тут при чем?
— Ни при чем. Совсем ни при чем. Но косвенно… — Мужчина не должен лгать или прибегать к недомолвкам, когда говорит с друзьями. В любом случае на карту было поставлено нечто куда большее, чем соблюдение приличий. — Вчера, когда я вез ее домой, между нами кое-что произошло. Так, мимолетно, в машине на обочине.
Брови Фина взметнулись.
— Ты полез к Мире?
— Наоборот. — Коннор рассеянно покрутил пальцем в воздухе. — Она — ко мне. Причем с большим энтузиазмом. Потом будто протрезвела, заявила, что никакого продолжения не будет и, мол, вези меня домой. Фин, я люблю женщин, ты же знаешь. Я их люблю целиком, с головы до пят. Их образ мысли, сердце, тело — мне все в них мило. И грудь… Скажи, что такого необыкновенного в женской груди?
— Нам долго надо это обсуждать?
Коннор рассмеялся.
— Ты прав. Об одних сиськах можно говорить часами. Я обожаю женщин, Фин, но, честное слово, в них столько для меня непостижимого!
— На эту тему можно говорить много дней подряд, и все равно ни до чего не договоришься. — Явно заинтригованный, Фин вгляделся в лицо Коннора. — Ты мне вот что скажи: сам-то ты тоже хотел, чтобы продолжения не было?
— Сначала я недоумевал, где это все в нас скрывалось. В нас обоих. Всю жизнь. А потом… Что тебе сказать? Нет, не хотел. И не хочу!
— Тогда, мой дорогой, — Фин потрепал друга по плечу, — все от тебя зависит.
— Я над этим размышляю. И еще думаю: не стал ли этот поцелуй на обочине дороги причиной того, что Кэвон сегодня проявил к ней интерес? Как знать, возможно, все из-за меня? Из-за того, что я о ней думал? Это логично, согласись.
— Да, логично. Вчера он навредил тебе. Может быть, сегодня, через Миру, он решил повторить гнусную вылазку? Так что будьте настороже, вы оба.
— Буду. И прослежу, чтобы Мира тоже не зевала. Ох ты, уже три часа! У меня супружеская пара из Уэльса. Не хочешь составить компанию? Приманку и перчатки я на твою долю захвачу.
Фин хотел было отказаться, но вдруг понял, что уже очень давно не ходил с Коннором на соколиную охоту.
— Я не против, только я все свое принесу.
Коннор поднял глаза и увидел высоко в небе Мерлина.
— Возьмешь его? Доверишь неумехам?
— Он тоже с удовольствием разомнется.
— Тогда, значит, как в старые добрые времена… — И Фин ушел за снаряжением.
Коннор бросил взгляд на часы. Как только выпадет подходящий момент, он отыщет Миру. Хочешь не хочешь, а поговорить им есть о чем.
9Как будто у Миры сегодня забот было мало! Так нет же — еще и позвонила мама, пришлось выслушивать ее невразумительные стенания, после которых Мира поспешила на поиски Бойла.
Тот сидел в кабинете мрачнее тучи, то есть пребывал в своем обычном состоянии, когда занимался бухгалтерией.
— Бойл!
— Почему цифры с первого раза никогда не сходятся, а? Можешь мне объяснить?
— Не знаю, Бойл. Послушай, мне стыдно тебя просить, но мне надо уйти. Кажется, у мамы в доме пожар.
— Пожар? — Он вскочил — с таким видом, будто собрался мчаться его тушить своими руками.
— Если я правильно поняла, что-то на кухне. Добиться толком от нее я ничего не сумела, она бьется в истерике. Усвоила только, что она не пострадала и что дом тоже дотла не сгорел. Но я, как ни билась, не поняла, насколько там все серьезно, так что…
— Иди. Отправляйся! — Он вышел из-за конторки, взял ее за локоть и вытолкал из комнаты. — Как только сможешь, дай знать, что там и как.
— Обязательно. Спасибо! Завтра отработаю.
— Иди побыстрей, ради Христа!
— Иду, иду.
Мира запрыгнула в машину.
Ничего страшного не случилось, стала уговаривать она себя. Если только не наоборот. С ее мамой никогда не знаешь…
По телефону мама говорила совсем невразумительно — то плакала, то бормотала что-то невнятное. Только знай, «кухня», «дым» и «горит».
А вдруг она пострадала?
Перед мысленным взором Миры возник Коннор с обожженной до черноты рукой.
Горит.
Кэвон.
При мысли, что к несчастью мог приложить руку колдун, Мира похолодела. Неужели в отместку за то, что она не пошла на его зов, он решил добраться до ее матери?
Мира вдавила педаль газа в пол и, не помня себя, на бешеной скорости просвистывала повороты, с замиранием сердца спеша к маленькому «пряничному» домику, с горсткой других таких же примостившемуся на окраине Конга.
Дом стоял на месте, на белых стенах, серой крыше и в аккуратном палисаднике следов какого-либо ущерба Мира не обнаружила. Палисадник и впрямь был образцовым, ведь садик перед домом и позади него был единственным, что по-настоящему интересовало в жизни Колин Куинн.
Мира рванула калитку, которую сама красила прошлой весной, и пронеслась по дорожке, на ходу роясь в сумке в поисках ключей — мать упорно денно и нощно запиралась на все замки, опасаясь грабителей, насильников и инопланетян.