Унылость этого рабочего дня, 8 ноября, была развеяна необычным событием. Андрей и двое его коллег складывали в менеджерской комнате стену из кирпича разных образцов – великолепный демонстрационный стенд для клиентов, когда в помещении появились посторонние. Двое мужчин вошли в офис и встали напротив стены, старательно выложенной из разноцветного разнокалиберного кирпича. Андрей не сразу их узнал – такими неправдоподобными казались тут сотрудники УНП, оперуполномоченные Максим Глухов и Дмитрий Соколов, молодые, не старше 25-ти лет парни, которые вели его дело и с которыми он только вчера общался в их конторе.
Они по-свойски поздоровались с ним за руку, и он поторопился увести их в коридор, а оттуда – на улицу, но не через главный вход, где обычно собирались курильщики, а через запасный выход. Там они встали под козырёк, и, под звуки падающих дождевых капель и шум проезжающих мимо грузовиков, начали беседу.
– Я до конца не верил, что вы здесь трудитесь, – начал разговор Глухов.
Соколов поднял обе руки:
– Я в шоке.
Выяснилось, что оперуполномоченные побывали в отделе кадров и ознакомились с личным делом Андрея Разгона. А в бухгалтерии они узнали, какую зарплату получает бывший хозяин Совинкома. Всё это им очень понравилось – и запись в трудовой книжке «менеджер отдела продаж», и зарплата в пять тысяч рублей.
– На такую зарплату джип не купишь! – заметил Соколов.
– И в «Пиранье» не разгуляешься! – со смехом добавил Глухов. – С девочками, а!? Каково вам, Андрей Александрович, с такой зарплатой?!
Андрей тяжело вздохнул, его голова была слегка наклонена, как-будто у него на плечах невидимое, но тяжёлое ярмо:
– Ещё процент с продаж выплачивают. Так, на жизнь хватает…
Поговорили о продажах строительных материалов. Он подробно рассказал, где какие склады находятся, откуда происходит отгрузка, какие сейчас идут в городе стройки, и посетовал на грядущее сезонное падение продаж.
– Смотрю на вас и думаю, – весело заговорил Глухов. – Вы должны поставщикам более двухсот миллионов рублей. Пятьдесят миллионов у Совинкома недоимка по налогам. Плюс двадцать миллионов – налоговая недоимка по Экссону. Что у нас получается?
– Двести семьдесят миллионов рублей, – подытожил Соколов. – Девять миллионов долларов.
– И это только то, что нам известно, думаю, это надводная часть айсберга, – продолжил Глухов. – Давайте посчитаем, за сколько лет вы сможете выплатить этот ваш должок. При вашей зарплате в менее чем двести долларов, вам понадобится…
– 3750 лет, – радостно сообщил Соколов, пряча калькулятор в карман.
– Это с учётом того, что вы не будете есть, пить, оплачивать жилье, – внёс коррективы Глухов.
– Не будете посещать «Пиранью»! – вставил Соколов и громко расхохотался.
Когда запас шуток был исчерпан, Глухов сказал, что на сегодня вопросов нет, поскольку главное, что хотели узнать, уже узнали, остальное – в ходе официальной беседы в УНП.
– Но у меня к вам ещё один вопрос, – присовокупил он. – Знаете, сейчас прорабатывается такая версия, что Совинком был создан Халанским для отмывания бюджетных денег…
(Халанский был главврачом Волгоградского областного кардиоцентра, в котором находился офис Совинкома, а также склад и аптека; причём фирма полностью осваивала бюджет этого медучреждения, а это свыше пяти миллионов рублей ежемесячно – начиная с 1998-го года и заканчивая апрелем текущего, 2006-го года, когда Халанский переметнулся на сторону конкурентов, владельцев фирмы «Югмедсервис»).
Понизив голос, Глухов изложил суть вопроса: Андрею предлагалось дать показания против Халанского и по возможности дать главврачу кардиоцентра взятку с мечеными купюрами.
– Но мы уже полгода, как не работаем вместе. С тех пор, как я вынужден был покинуть кардиоцентр, – возразил Андрей.
Милиционеры смирились с тем, что с мечеными купюрами пролёт, и стали упрашивать Андрея дать хотя бы показания и стать свидетелем обвинения, мотивируя тем, что главврач кардиоцентра фактически предал Совинком и с потрохами продался хозяевам Югмедсервиса; Глухов даже озвучил имена тех, кто лоббировал этих подонков, то есть рекомендовал Халанскому, и сколько будет 30 сребренников в пересчете на полезные услуги – то есть подозреваемому и без пяти минут обвиняемому обещали не только закрыть дело, но и помочь выигрывать тендеры (как это делал раньше Иосиф Григорьевич Давиденко). Андрей ничего не ответил, лишь выразил удивление невероятной осведомлённостью оперуполномоченных УНП.
– Квинтюк просил передать, что, если вы пойдёте на сотрудничество… – сказал Соколов и внезапно осёкся.
– Есть ли тут на территории какой-нибудь буфет? – спросил Глухов.
Андрей показал, как пройти в кафе, и порекомендовал беляши с мясом – обычно они тут неплохие. Пожелав ему успехов в продажах, милиционеры растворились в дождливой полумгле.
А в конце рабочего дня Андрею позвонил настойчивый, как осенний дождик, Сташин:
– Бог свидетель, не знаю, чем я заслужил твоё невнимание, о Андрей Александрович…
После цветистого вступления последовала полупросьба-полуугроза: явиться завтра к десяти часам утра в СУ СК при областной прокуратуре для подписания готовых показаний против гендиректора Стройхолдинга Капранова. Андрей подобострастно заверил, что обязательно придёт.
После работы он заехал за Катей на Огарёва, 15 – она отрабатывала в Лукойле последние дни перед тем, как устроиться по протекции родителей в областную администрацию. Она предложила поехать к её друзьям.
В обширных двухэтажных, обставленных хай-тековской мебелью апартаментах на улице Чуйкова собралось многочисленное общество разговаривающих и курящих людей артистического вида. Трудно было определить, что употребляли собравшиеся, кроме спиртного, но настрой эти препараты давали стопроцентно правильный.
– Это работы живописцев, творящих в приподнятом состоянии, – объяснила Катя, увидев, что Андрея заинтересовала одна из украшавших холл картин с изображением голой женщины, из вагины которой торчала свёрнутая трубочкой газета.
Пара шотов «егермейстера», джин-тоника и водки на кухне, и после хахонек с сардоническим очкариком неопределённого возраста Андрей и Катя отправились бродить без видимой логики из комнаты в комнату, наблюдая прекрасную картину невиданного доселе упадка, порока и всеобщего растления: тут обрюзгший хмырь в леопардовом полушубке сутенёра с голым пузом с литровой бутылкой водки в руке, там небольшого росточка парень в авиаторских очках, сосущий гигантскую таблетку, здесь похожий на моль паренёк с придурковатой проникновенностью подпевающий: «Hardcor will never die, but you will»; вот носатая лахудра, этакий гадкий хищный утёнок с шиньоном и накладными ресницами длиной с зубочистку, лежит поперёк кожаного кресла и сосредоточенно созерцает потолок, а возможно, она просто в отключке, её рот, пригодный для минета так же, как кастрюля для щей, заманчиво приоткрыт. В ванной, дверь которой была полураскрыта, резвились трое молодых людей – две девушки и парень устроили непорядочную возню, которую в определённых кругах называют threesome. К Андрею подошла развязная чикса с татуированными ногами в юбке, едва прикрывающей репродуктивные органы, и спросила, не хочет ли он просунуть голову ей между ног и вынюхать дорожку кокаина с её живота.
Карнавал происходящего захватывал самое извращённое воображение.
С лестницы, ведущей на второй этаж, плавно скатилась вишенка всего этого макабрического торта, привлекательная блондиночка, одетая в тонкую блестящую блузку, и чувствовала она себя неважно. Она устало сообщила всем, что «была наверху, блевала». Причину она не уточнила, но можно было догадаться. Её спросили, как она себя чувствует, она робко улыбнулась и ответила: «Да всё нормально».
Немного позже, оказавшись с ней за одним столом, Андрей дослушал её историю. Её спросили:
– Как прошёл твой день?
– У меня был новый опыт, тройное прони… – конец фразы потонул в рвотных позывах, но и о том, что имелось в виду, также можно было догадаться.
Все одобрительно загудели – то был, конечно, бесценный опыт. И стали обсуждать художественный фильм «9 жизней мокрой киски».
Тут Андрей увидел, как к Кате подвалил полуневменяемый потасканного вида хмырь, намерения которого вполне угадывались. «Хочу тебя любить прямо сейчас», – бормотал он. Андрей решительно направился в его сторону. Ему не пришлось применять силу – Катя оттолкнула покушавшегося на её честь, расслабленным и дружелюбным тоном ответив на его бормотанье: «…у нас же с тобой платоническая любовь, тебе что, этого мало?»
– Знакомый один… – так она охарактеризовала его, когда они выбрались из этого вертепа на улицу. – Года два назад он всё ко мне клеился. Но он так – не алло, вообще ни о чём. Потом он женился, дочкой своей всё хвастался.
Андрей, в лёгком замешательстве от полученных впечатлений, уточнил:
– Знакомый один… – так она охарактеризовала его, когда они выбрались из этого вертепа на улицу. – Года два назад он всё ко мне клеился. Но он так – не алло, вообще ни о чём. Потом он женился, дочкой своей всё хвастался.
Андрей, в лёгком замешательстве от полученных впечатлений, уточнил:
– Это не тот, с кем ты была на море, а потом бросила?
– Не-е-е, ну ты что, бог с тобой! С этим у меня вообще ничего не было и быть не могло, – она махнула рукой в сторону подъезда, откуда они только что вышли, и из которого, казалось, неслась кокаиновая метель и раздавались блядские стоны.
– Так за что он получил отставку, тот хлопец, с кем ты была в Сочи, открой мне страшную тайну – если не изменил, не оскорбил, не подвёл, не сделал ничего плохого? – согнав с губ презрительную усмешку, спросил Андрей.
– Просто перестал существовать.
Андрей несмело предположил:
– Умер, что ли?
– Да не-е-е… живой! Это я имею в виду для меня перестал существовать. Просто косячник он, – она снова отмотала ленту событий своей жизни на год назад:
– Когда всё случилось, я проанализировала такие ключевые моменты: насколько он мне нужен сейчас, насколько он мне нужен вообще и какой он человек. Оказалось, что ценность его упала очень и очень сильно для моей жизни… хоть он и понравился моим родственникам. Значит, будучи с ним, я могла себе позволить отношения с другими мужчинами. Учитывая его поступок, дальнейшие действия с ним нужно было строить именно исходя из этого, а не из "любви". И снова, как в «Караване», Андрей слегка растерялся от откровений Кати, по сравнению с которой ябеда Вероника казалась сущим ангелом. – Потом я попыталась перенастроить наши отношения. Я хоть и была на него злая, но он мне был нужен, я его любила, он из моих мужчин был очень близок к идеалу. Мне было хорошо с ним. И он меня любил. Я предлагала стать друзьями или секс-товарищами. И разное. В итоге, получалось, что ему не нужна со мной дружба, но она была нужна всё-таки больше, чем секс. Но больше всего нужна всё-таки любовь. Даже если не дружить и не заниматься сексом. Из этого я делаю вывод: любовь, даже платоническую, мужчины хотят больше секса. Вот так, обобщила из выводов по одному мужчине, всех мужчин. Я тот ещё эксперт по любовным отношениям, – так она разбирала по квантам свой прошлогодний роман и его последствия. В её голосе было куда больше холодного профессионализма, чем женской ранимости. Пристально вглядываясь в её лицо, Андрей сказал:
– Я считаю, что дружба между мужчиной и женщиной невозможна по определению. Если даже одна из сторон строит иллюзии, то другая сторона неизбежно захочет большего, ведь отношения должны развиваться – если не вперёд, то назад, и тогда возникнут осложнения. Определённо, так: может быть просто секс, могут быть дружеские отношения плюс секс, может быть секс плюс любовь и брак, но чисто дружба – это утопия.
– Ну почему же? Вот парни и девушки, которых ты только что лицезрел – они именно дружат.
Весь облик Андрея как бы говорил, что он неизмеримо выше того разврата, который вот как глубоко разъел целую полосу нашего народа.
– «Дружат» организмами?! Нет, это не для меня. Если до сегодняшнего дня моя жизнь не была наполнена алко-наркотическим дурманом и сексуальными экспериментами, то считаю, что нет никакого повода менять свои привычки.
– Раньше тут было всё по-другому.
– Раньше, в моё время, если попадались такие девушки, которые «блевали наверху» и хвастались насчёт опыта тройного проникновения… на таких сразу ставили клеймо. Сейчас в моде вседозволенность и такие вот девушки с «индивидуальностью». Одних это очаровывает, других привлекает, третьих удивляет и так далее.
– Ты слишком нетерпим в вопросах морали.
– Зато терпимость твоих друзей распространяется чрезвычайно далеко, – сказал он с улыбкой и рассмеялся, стараясь и тоном, и смехом, смягчить резкость высказывания.
– Ну, ты ничего не подумай, я – верная! Угу?! – сказала она и в взволнованных словах объяснила, что,
– …Я всегда стараюсь быть собой, я не пытаюсь понравиться или впечатлить. Я просто есть, какая я есть. Чем больше я честная с собой, тем больше я честная с людьми и тем больше я получаю от всего мира. И это самая настоящая правда, – для убедительности последнюю фразу Катя произнесла с многозначительными паузами между словами.
Ночью, когда он, улёгшись в постель, закрыл глаза, то увидел перед собой соблазнительную улыбку Кати, её серые глаза; и заснул под звук дождя, который доходил до него через полуоткрытое окно его спальни.
* * *Утром 9 ноября, в четверг, Андрей включил компьютер и открыл набранный накануне файл «Заява». Сосредоточился, перечитал и дополнил заявление в ОБЭП Советского района. История получилась следующая:
«Я, Разгон Андрей Александрович, 1972 года рождения, проживающий по адресу: г. Волгоград, пр. Ленина NN-NN, с 1998 по 2006 гг был официальным учредителем и генеральным директором ООО «Совинком». Неофициальными учредителями были граждане Верхолётов Сергей Валерьевич и Паперно Павел Ильич. Они получали доход от деятельности организации и распоряжались денежными средствами фирмы.
С середины 2001 по февраль 2006 гг я постоянно проживал в г. Санкт-Петербурге. В Волгоград я приезжал приблизительно один раз в три месяца по выходным.
Для осуществления предпринимательской деятельности ООО Совинком кредитовалось в Кировском филиале Волгопромбанка, в котором Верхолётов С.В. был трудоустроен официально (на должности юриста). Решение о кредитовании принимал не я, документы для получения кредитов также готовились не мной, я только подписывал кредитные договора в присутствии представителей банка. Начиная с самого первого кредита и по ноябрь 2004 г, при каждой выдаче кредита Верхолётов С.В. брал из кассы фирмы 10 % от выдаваемой ссуды. Эти деньги он передавал руководителю кировского филиала Волгопромбанка (как утверждал Верхолётов С.В., без этого нашей организации не выдали бы кредит). Верхолётов С.В. пользовался неограниченным доверием со стороны сотрудников банка. Об этом свидетельствует факт выдачи ему ссуды по поддельному поручительству без присутствия поручителя летом 2003 г (он составил фиктивный договор поручительства № 671 от 02.06.2003 на сумму 75050 руб., на котором подделал мою подпись). Кроме того, он пролонгировал указанный договор ссуды еще на 3 месяца без моего присутствия.
В июле 2006 г от оперуполномоченных УНП я узнал, что для получения кредитов в Волгопромбанке подделывалась бухгалтерская отчётность, предъявляемая банку. До этого я об этом не знал и не участвовал в подготовке указанной документации. Я находился в Санкт-Петербурге и приезжал в Волгоград только для того, чтобы подписать кредитные договора (обычно по субботам). По моим данным, на момент получения кредитов (а с 2001 по 2005 гг кредитный комитет созывался не менее 12 раз) вся документация была в порядке, в противном случае Совинкому бы не только не выдали новый кредит, но отозвали бы предыдущие транши, так как вся подаваемая в банк документация тщательно проверялась сотрудниками Кировского филиала, сотрудниками службы безопасности Волгопромбанка, а также членами кредитного комитета. Поэтому, чтобы узнать, кто подделывал упомянутые документы, надо допросить того, кто их передал в УНП.
Граждане, занимавшиеся хозяйственной деятельностью в ООО Совинком в Волгограде, от моего имени, не ставя меня в известность, заключали договора купли-продажи с поставщиками медицинского оборудования, получали от указанных фирм товар, продавали его лечебным учреждениям Волгограда, Ставрополя, Казани и т. д. Подделывая мою подпись на платёжных поручениях и в чековой книжке, с расчётного счёта Волгопромбанка производились перечисления и съём денег. В доказательство вышесказанного предоставляю:
1. Договора с поставщиками медицинского оборудования.
2. Приходные и расходные документы.
3. Гарантийные письма, по которым получали товар в кредит.
4. Отчётность, подаваемую в ГНИ.
5. Договора с покупателями (лечебные учреждения).
На всех указанных документах подделана моя подпись. (На многих приходных документах стоит подпись зав. складом, но на всех спецификациях, договорах, гарантийных письмах, на основании которых происходила отгрузка товара в адрес ООО Совинком, ставилась моя поддельная подпись).Также прилагаю банковские выписки за те периоды, когда я отсутствовал в Волгограде и не подписывал, соответственно, платёжные поручения и чеки. В указанных документах подделана моя подпись.
Предоставляю также список работавших в ООО «Совинком» сотрудников.
В результате хозяйственной деятельности указанных граждан перед поставщиками медицинского оборудования образовалась задолженность, а именно:
1. Б.Браун – 1,786,176 рублей
2. Джонсон и Джонсон (Москва, ул. Большая Тульская, 43) – 6,483,250 рублей
3. Егамед (Москва, Спартаковская пл. д.14, стр.1) – 2,458,436 рублей