— Какие лодки у причалов, кого нанять можно?
Старик с сомнением покачал головой:
— Да нанять-то можно, только они медленные, не догонят.
— А вон та? — Незер кивнула на чье-то судно, хорошо оснащенное и с множеством гребцов.
— Тю на тебя! — махнул рукой старик. — Это лодка Сета, они к нам не нанимаются.
— Ничего, поплывут как миленькие, — усмехнулась Незер, поднимаясь на ноги. — Присмотри за моей лошадью или продай ее с выгодой для себя.
Моряк с изумлением смотрел, как женщина поднялась на судно, к которому все и подойти-то боялись, что-то показала владельцу, тот послушно кивнул, и его гребцы бросились убирать сходни и вставлять весла в уключины.
— Смотри какая… Что за хозяйка у тебя? — поинтересовался старик у кобылы. Та фыркнула и кивнула в ответ головой. Человек поскреб бритый затылок, вздохнул и потянул лошадь за собой: — Пойдем, напою… А то ездить так горазды, а напоить скотину не догадаются.
Когда он немного погодя оглянулся, судно отходило от пристани, разворачиваясь на север.
Хетт, преследовавший Незер весь путь до Эдфу, к кузнецам ехать не рискнул, он остался в лодке ждать возвращения рыжеволосой красавицы. И дождался. Увидев, как она всходит на борт лодки Сета, понял, куда девушка направляется, и поспешил опередить. Но в Кене Незер наняла сопровождающих до Джаути раньше, чем это успел сделать Хетт, а в самом Джаути быстро перешла ущелье.
Для него это была катастрофа, ведь убить юную женщину, имеющую защитный знак Сета, или просто навредить ей здесь Хетт не мог. А Сетмет очередной неудачи не простит…
Как ни старался Хетт не попадаться на глаза, Незер его заметила, но вида не подала. Сетмет снова приставил к ней соглядатая? Пусть. Она спешила во дворец Сета.
Нармера в Джаути не было, сколько ни выглядывала, его рослую фигуру не заметила. Это хорошо, не нужно, чтобы сын видел ее здесь. Она должна попасть к Сету раньше Нармера и убить бога тоже раньше, чем юноша сумеет добраться до дворца.
На сей раз Незер не стала ждать или искать способ попасть в покои Сета тайком. Отправилась прямо к Упуату. Солнечный диск уже перешел середину и начал опускаться, грозя вскоре спрятаться за верхушки гор на западе, значит, ей надо спешить.
Палач смотрел жестко и даже неприязненно.
— Мне нужно к Сету.
Ничто не дрогнуло в изуродованном лице Упуата, он молча ждал продолжения.
— Сейчас, — твердо добавила Незер прямо в это так похожее на маску лицо. Чего все боятся на Упуата смотреть? Страшный — да, но ей наплевать.
Последовал приглашающий жест, слуги повели Незер по длинному коридору и оставили ждать в комнате. Она невольно огляделась. Вокруг — великолепные картины, то нарисованные на стенах, то выложенные мозаикой на полу, то вытканные и вышитые на полотнах, свисавших с потолка. Журчала вода, золотые детали украшений на стенах отбрасывали солнечные зайчики, заставляя драгоценные камни в их отделке в свою очередь посылать цветные лучики во все стороны. Казалось, она находится внутри какого-то ларца с драгоценностями.
Незер испытала бы восторг, не знай, где находится. Дворец бога тьмы великолепен, она не поняла этого в полной мере в прошлый раз, поскольку стремилась забрать сына или торопилась уйти после ночей любви с Сетом. Теперь Незер не могла не отдать должное окружающему ее великолепию.
Она забыла обо всем и любовалась красотой отделки, когда появился слуга с приглашением следовать дальше.
Они снова шли коридорами, где было полно всяких красивых вещей и местечек — стояла резная мебель, висели тонкие ткани, цепкие лианы покрывали целые стены, везде цветы… Там, где солнца больше, рос виноград, чьи гроздья уже налились соком.
Наконец, остановились перед дверью, открыв которую слуга показал, чтобы Незер проходила.
Это совсем другая комната, нежели та, в которой проходили их ночи любви, — светлая, полная цветочных ароматов и звуков журчащей воды. Фигуру бога Незер увидела на большой террасе, Сет стоял спиной и был в своей маске трубкозуба.
Не зная, что делать, она остановилась посреди комнаты.
Сет вернулся в комнату, снял маску, не глядя на нее, поинтересовался:
— Чего ты хочешь, Незер?
От этого глуховатого голоса, от его запаха и его вида у Незер защемило сердце и слегка закружилась голова. Она не забыла страстных ночей с богом тьмы, но вспомнила, зачем пришла, собралась с духом и произнесла:
— Я… ты предлагал мне стать твоей супругой…
Он резко повернулся, глаза полыхнули злым красным огнем.
— А разве ты не стала женой Менеса?
— Нет.
— Но родила ему сына. — Внутри у Незер похолодело, неужели бог зла знает о ней все? — Неважно, я знаю, зачем тебе бессмертие. Надеешься убить меня?
— Нет, что ты…
Теперь в глазах Сета плясали насмешливые огоньки — словно черное пламя билось на красных угольях.
— Сегодня утром ко мне за этим же приходил наш сын.
У Незер от ужаса перехватило дыхание.
— Нармер? Ты убил его?!
— Нет. — Сет даже удивился.
Юная женщина бросилась на колени:
— Сет, умоляю, не убивай Нармера! Он еще мальчик, он хороший мальчик. И он твой сын.
Бог смотрел изумленно.
У Незер осталась единственная надежда спасти жизнь сына.
— Сет, если тебе нужно выместить на ком-то злобу, кого-то наказать — сделай это со мной. Возьми мою жизнь, но не убивай Нармера. Возьми мою душу и ввергни ее в любые страдания, но не губи моих сыновей.
Сет задумчиво уставился на пляшущие язычки пламени светильника, немного помолчал. Эти мгновения показались Незер вечностью.
— Я никогда не смогу понять вас, людей, вернее, ту вашу часть, которая неподвластна логике. Когда я предлагал тебе стать моей женой, я думал, что ты не умеешь любить, только занимаешься любовью. Но сейчас ты предложила свою душу за спасение мальчишки, который недавно от тебя отказался.
— Ты… откуда ты знаешь?
— Что отказался? Я знаю все о темных поступках, мыслях и сторонах человеческих душ. — Он усмехнулся. — На то я и бог тьмы. Я не трону твоих сы новей.
Незер поднялась с колен и вдруг потребовала:
— Поклянись!
— Что?! — в глазах Сета плясали огоньки изумления. — Чем я могу тебе поклясться?
Осмелевшая женщина упрямо мотнула головой:
— Своей силой.
Теперь Сет расхохотался:
— Клянусь своей силой, что не причиню зла твоим сыновьям.
Незер опомнилась. Она получила то, что хотела, — надежду сохранить жизнь Нармеру и Ману. Теперь предстояло выполнить свою часть обещания.
— Я готова исполнить любой твой приказ…
И снова он молчал несколько мгновений, показавшихся Незер часами.
— Мне не нужна женщина, сердце которой мне не принадлежит. Ты свободна. Повторяю: я не трону твоих сыновей. Можешь идти, если ты пришла за этим.
Она не знала, что делать или сказать. Да, пришла не за этим, пришла, чтобы убить. Но сейчас Незер совсем не хотелось убивать бога с красными глазами, напротив, хотелось, чтобы он подошел и властно поцеловал, запрокидывая ее голову и причиняя боль.
Казалось, Сет ждет, только чего?
Сет круто повернулся и исчез за другой дверью.
Сет сказал ей правду — Нармер действительно побывал у него во дворце и в Запретных владениях.
До Кены юноша домчался быстрей ветра, сам работая веслом, словно от скорости его движения зависела сама жизнь. Но ведь так и было, только не его жизнь, а существование бога тьмы. В голове крутилась одна мысль: его отец — бог Сет! Этого было достаточно, чтобы стиснуть зубы до скрипа и сжать кулаки от отчаянья. В глазах темнело при мысли, что он рожден от главного врага обожаемого им Гора.
Как добрался до этого самого Джаути, даже не помнил. Все смотрели сочувственно, твердили, что за ущелье не пробиться, удивлялись его уверенности:
— Меня пропустят!
И ведь действительно пропустили. Нармер не успел ужаснуться толпе перед воротами, как с другой стороны вышел человек, сказал, что его зовут Юсеф и он проведет Нармера к Сету.
Юноша кивнул, словно так и нужно. От носилок и знака гордо отказался:
— Я способен идти сам, а знак Сета никогда не надену.
От объяснения, что это защита, отмахнулся. Какая может быть защита со стороны того, кого он собрался убить?
И во дворце его сразу провели в покои Сета.
Они стояли друг напротив друга — отец и сын, никогда не встречавшиеся раньше. Сет снял маску трубкозуба, и Нармер невольно поразился его мужской красоте. Бог тьмы вовсе не был страшным, напротив, он хорош своей мощью, имел правильные черты лица, только глаза странные — черные с красными точками внутри, словно уголья костра просвечивали в черноте ночи.
Сет нарушил молчание первым.
— Чем ты собрался меня убивать, этим? — он кивнул на нож за поясом Нармера.
Юноша вытащил клинок, сделанный из лучшего железа кузниц Гора, горделиво вскинул голову:
Юноша вытащил клинок, сделанный из лучшего железа кузниц Гора, горделиво вскинул голову:
— Не у меня одного такое оружие, нас много!
— Да что ты говоришь? — рассмеялся Сет.
В следующее мгновение Нармер с криком выпустил нож из руки, потому что клинок вдруг охватило пламя. Скорее с недоумением, чем с ужасом глядя на расплавленный металл на полу, а потом на свою обожженную ладонь, Нармер думал, что если Сет может вот так уничтожить их оружие, то оно бесполезно.
— Смажь, — Сет кивнул сыну на стоявшую на столе склянку.
Только теперь Нармер почувствовал боль от ожога.
Мазь принесла облегчение. Сет внимательно наблюдал за сыном. Дождавшись, когда тот приведет в порядок ладонь, усмехнулся:
— Почему же Тот не сказал тебе, что убить бога может только бог или Бессмертный? Гор даровал тебе бессмертие?
— Нет.
— Могу подарить я. Но при условии, что ты не будешь пытаться меня убить.
Юноша вскинул на отца глаза, замер, встретившись с насмешливыми красными искорками в его черных омутах.
— У тебя глаза, как у матери, — зеленые. Ты видел свою мать?
— Незер? Да, она сказала, что я твой сын.
Нармер просто не знал, как теперь быть. А Сет вдруг предложил:
— Нармер, прежде чем ты попытаешься еще раз напасть на меня с какой-то ерундой, я покажу тебе свои владения. Запретные земли живут по моим законам, посмотри, вдруг тебе понравится?
— Зачем мне твои законы?
Голос Сета стал жестким, как и взгляд.
— Бог мудрости не научил тебя быть мудрым. Мудрый человек никогда не станет отказываться чему-то поучиться. Пойдем, посмотришь.
Нармер был вынужден подчиниться, тем более ему стало любопытно. Сет сумел в пустыне создать не просто оазис, а настоящий райский уголок. Как это ему удалось?
За следующие полдня он с изумлением убедился, что бог тьмы вовсе не любит саму тьму, скорее напротив — в его дворце светло и красиво, в его владениях все яркое и живое, везде порядок, люди здоровые и крепкие.
Далеко не все Нармеру понравилось, не все он понял. Над многим следовало подумать.
— Спрашивай, если чего-то не понимаешь, это не зазорно.
— Почему тебя зовут богом разрушения?
— Потому что для создания нового я разрушаю старое. Без хаоса невозможно наведение нового порядка. Когда-нибудь ты это поймешь.
— Здесь все принадлежит тебе?
— Да. И люди тоже. Все, кто не нарушает моих законов и не проявляет непослушание, живут в до статке.
— А кто нарушает?
— Если нарушает сам, то бывает просто изгнан в пустыню. Если призывает бунтовать — уничтожаю. Разве другие правители не так?
— Ты отбираешь у людей все, что они выращивают и производят?
— Мои люди на моей земле и в моих мастерских создают то, что принадлежит мне. Но все это они получают обратно — каждый то, что ему нужно и сколько нужно. Ткач не выращивает зерно, но каждый день имеет вдоволь хлеба. А строитель получает ткань и хлеб, хотя не работает в поле и не ткет. Каждый хорошо делает что-то одно, а результатами пользуются все.
— Но как ты узнаешь, кому и что нужно?
— Для этого есть чиновники, одни учитывают, сколько выращено или произведено, другие распределяют все это. — Сет был явно доволен расспросами, они означали, что Нармер заинтересовался.
— Но если чиновники ошибутся?
— Ошибку всегда можно исправить.
— А если чиновник окажется нечестным? — не сдавался юноша.
— В таком случае существует короткая и жестокая расправа. Оказалось, достаточно казнить десяток таких нечестных, чтобы остальные забыли и о воровстве, и о нечестности. Лучше не позволять людям грешить, чем дать волю, а потом укорять и наказывать. Любой, кто живет здесь, сможет сказать на суде Маат, что прожил жизнь честно. Я просто не даю им возможности жить иначе. Я не прав?
Нармер смотрел на отца во все глаза. Почему такие мысли не приходили ему самому в голову?
— Но твоя армия? Она безжалостна. Они убили многих, кого я знал.
— Моя армия и моя охрана — наемники. Они действительно безжалостны и не достойны никакого сочувствия. Люди, готовые за серебро и золото убивать других людей, не могут называться людьми. Они понимают, что я их уничтожу, но пока живы, стараются заслужить мое снисхождение, чтобы продлить свою никчемную жизнь как можно дольше.
— Но почему они тебе подчиняются?
— Это преступники, боясь суда Маат, они цепляются за жизнь, служа мне.
…Нармер смотрел, спрашивал и размышлял. Приходилось признавать, что многое во владениях Сета организовано разумно. Здесь не было людей, потерявших кров или средства к существованию, каждый, кто работал, получал все, что ему нужно, сполна.
В отличие от Незер, Нармера не тронуло то, что детей отбирают у матерей после рождения и воспитывают отдельно. Он сам не знал детства и воспитывался богом-павианом, потому не увидел в этом ничего страшного.
Не было во владениях Сета только одного — свободы. Вернее, она была, но в пределах, установленных богом тьмы. На вопрос Сет ответил с усмешкой:
— Многим ли людям она нужна? Большинство предпочтет благополучную жизнь в пределах моих требований неспокойной за пределами. Если кто-то недоволен, я не держу. Время от времени кого-то выкидывают прочь, и поверь, они просятся обратно.
— Ты позволяешь вернуться?
— Нет. От меня можно отказаться лишь однажды. Сделав это, человек перестает для меня существовать. А те, кто покидает мои владения, быстро погибают, они не способны выжить сами.
— Разве это хорошо?
— Что такое хорошо, Нармер? Допускать голод или разруху, воровство или несправедливость?
— Но ты же заносишь песком города?! Это справедливо?
— Только там, где в моих владениях не желают подчиняться мне же. Верхний Египет мой, однако вы поклоняетесь Гору всего лишь потому, что он сын Осириса.
— Осирис научил людей всему, что они умеют.
— Не научил, а даровал знания! — Похоже, Сет начал сердиться. Они уже сидели во дворце, через огромные окна комнаты было видно голубое озеро и разноцветные горы вокруг, покрытые к тому же яркой зеленью. — Он все просто подарил! Не лучше ли дать возможность людям самим догадаться или придумать? В моих мастерских работает много людей, но я ничему их не учу, лишь помогаю придумывать. Это куда достойней и полезней. Получив все, в том числе знания и умения, как подарок, люди не склонны их ценить. И защищать тоже не будут, поверь.
Он немного успокоился, и Нармер решился на самый страшный вопрос:
— Почему ты убил Осириса?
Юноша понимал, что сейчас от него может остаться лишь лужа на полу, но спросил. Сыну бога, даже если этот бог Сет, негоже бояться.
Сет немного помолчал, потом задумчиво произнес:
— Нас было четверо — Осирис, Исида, Нефтида и я. Эти трое всегда были против меня. Всегда и во всем. Я завоевал Верхний Египет и даже часть Нубии, но в этих землях поклоняются Осирису и Исиде.
— Потому что они справедливы и добры. Честны и…
Договорить не успел. Глаза Сета сверкнули красным огнем:
— Честны и справедливы? Добры? Тебе не рассказывали, как Исида подчинила себе Ра? Подбросила змею, чтобы та укусила Ра, а потом выманила у него истинное имя в обмен на противоядие. Это честность или доброта?
— Но ты убил Осириса, — упрямо напомнил Нармер.
— Теперь я верю, что ты сын Незер, такой же упрямый, как сто ослов! Знаешь, кем и от кого рожден Анубис? Моя собственная жена Нефтида родила его от моего же брата Осириса. Родила и выбросила в камыши. Испугавшись, что я найду младенца и выращу мстителя Осирису, Исида забрала его и воспитала сама. Анубис сын моей жены, родившийся от моего брата! Они сделали вид, что Нефтида приняла облик Исиды, чтобы соблазнить Осириса, но я-то знал правду. Не единожды мой брат любил мою жену. Они оба предавали, но во всем обвинили меня! Что люди делают в таком случае? Я уничтожил Осириса, зная, что у него есть сын — Анубис. Но Исида не пожелала отдавать владения мужа его сыну, рожденному другой, она предпочла родить от мумии. Я не признал права Гора не потому, что он недостоин, а потому, что рожден от мертвого Осириса. Почему бы не отдать Нижний Египет законному сыну Осириса Анубису? Именно поэтому я не согласен отдать Гору Верхний Египет. Им будет владеть мой сын или настоящий сын Осириса.
Нармер сидел потрясенный. Он знал историю четверки богов — Осириса, Исиды, Нефтиды и Сета, но никогда не задумывался над тем, что в ней справедливо, а что нет. Все помнили, что Сет убил Осириса, а Исида на мгновение воскресила, чтобы родить от него Гора. Осирис был убит и воскрес, потому он достоин поклонения. А убийца-Сет осуждения. Сета откровенно боялись, а Осириса возносили.
Но то, что Нармер услышал следом, и вовсе повергло его душу в смятение.
— У Осириса и Исиды не было детей. Исида не могла родить от живого мужа, но родила от мертвого. Это черное колдовство или Гор рожден от другого? Я догадываюсь от кого, но никогда об этом не скажу.