— Я уже рассказывала о семье. Два брата, бабушка, которая нас вырастила… что еще ты хочешь знать?
— Когда твои родители официально получили наименование «эти люди»?
— Когда пытались объявить бабушку недееспособной. Видишь ли, эти двое истратили все немалые деньги трастового фонда, те, что дед оставил единственному сыну. Теперь им приходится жить довольно стесненно. А это для них невыносимо. Что скажет общество?
— А ранчо?
— Дед оставил его мне и братьям.
— Чем же занимается твой отец? — поинтересовался он.
— Ничем. Встречается с друзьями и играет в гольф.
— Но они твои родители, и несмотря ни на что, ты их любишь, — констатировал Сэм, но в голосе слышался вопрос.
— Нет. Потому что они делают больно бабушке… и только из-за денег!
— А как относятся к этому твои браться?
— Джиджи и их вырастила, — улыбнулась Лайра. — Они никогда не позволят упечь ее в лечебницу. Как славно, что они на моей стороне! А ты, как единственный ребенок, должно быть, близок к родителям.
— Так и есть.
— Тебе в детстве не было одиноко?
— Временами. А тебе? Единственная девочка в семье.
— Мы с братьями дружили всегда. Правда, я доводила их до безумия, когда еще девочкой повсюду таскалась следом.
Ей вдруг страшно захотелось оказаться на техасском ранчо.
— У моей жены Бет тоже были братья и сестры.
Сэм впервые назвал имя жены, и Лайра попыталась определить, нет ли в его глазах грусти. Но Сэм улыбнулся при воспоминании о ее семье.
— Они тебя любили? — спросила она.
— Сестры — да. Братьям потребовалось больше времени. Мы были молоды, возможно, слишком молоды, чтобы пожениться, но три года были вместе.
Она сложила руки на коленях.
— Не важно, насколько вы были молоды. Она была твоей любовью.
— Да ты романтик! — усмехнулся Сэм.
Он был прав, но Лайра не считала, что это плохо. Что странного в желании найти единственную любовь?
— Кстати, о братьях… — начал Сэм.
— Да?
— С минуты на минуту они тебе позвонят.
— Почему?
— Двое агентов ФБР уже должны стучаться в их двери. Они конфискуют посланные тобой коробки.
— Пожалуйста, скажи, что эти агенты не проговорятся Оуэну и Куперу о взломе квартиры.
— Возможно, нет.
— Возможно? — повысила голос Лайра. — Ты не знаешь братьев.
— А если у них есть причины волноваться?
— Пусть пригласят Джиджи пожить на ранчо! Тогда она будет в безопасности. Кстати, о Джиджи… ты должен кое-что знать.
— А именно.
— Ты просто обязан быть демократом. Плевать мне, так ли это, но в присутствии бабушки тебе следует быть прирожденным демократом.
— С чего это вдруг? — удивился Сэм.
— Так легче.
— Что еще?
— Ни слова о сексе.
От смеха у Сэма выступили слезы на глазах.
— Я так разобью машину! С чего это вдруг я стану говорить с твоей бабушкой о сексе?
— Молчи, и все. Джиджи не ханжа, просто не стоит распускать язык. Как-то она вошла в мою спальню…
— Когда ты была не одна!
— Конечно, я была одна! — возмутилась девушка. — Вспомни, я находилась в доме бабушки!
— И что произошло?
— Она обнаружила, что я не люблю надевать что-то в постель.
— Да, у меня и Джиджи есть кое-что общее! Я тоже это обнаружил. Вот об этом нам стоит потолковать!
Лайра проигнорировала идиотскую реплику.
— С той ночи Джиджи при каждой возможности шлет мне старомодные пижамы.
— Я поговорю с ней о тебе, — серьезно сказал Сэм.
— Да, я тоже с ней поговорю. У нас нет тайн друг от друга. Просто я терпеть не могу, когда она волнуется, и страшно подумать, что это я подвергла ее такой опасности.
— Ты ни в чем не виновата, — уверил Сэм, но в глазах Лайры по-прежнему плескалась тревога. — Значит, после того как мы с Джиджи поговорим о серьезных вещах, мне будет позволено обсудить погоду? Что-то еще?
— Еда. Она потрясающе готовит. К завтрашнему дню ты наберешь не менее пяти фунтов, — пообещала она.
— Я знаю более интересную тему! — объявил он с дразнящей улыбкой.
— А именно? — насторожилась она.
— Долгие прощания.
Он погладил ее бедро.
— Как насчет по-настоящему долгих прощаний?
Лайра игриво хлопнула его по руке.
— Кстати, о долгих прощаниях: когда тебя сменит новый телохранитель?
— Я поговорю с Алеком и дам тебе знать, — пробормотал он и поспешно сменил тему: — Мы уже приближаемся?
— Приехали. Бабушкин дом в самом конце. Машину можно поставить сзади.
Джиджи открыла кухонную дверь и встала на крыльце, спеша встретить молодых людей. Они еще не успели подойти, когда она заговорила:
— Лайра, ты знаешь, я всегда рада тебя видеть, но расстроена тем, что ты считаешь, будто я неспособна за себя постоять. Тебе совершенно ни к чему бросать все и мчаться сюда. Я вполне могу сама о себе позаботиться.
Лайра поцеловала ее в щеку.
— Знаю-знаю. Но у меня кое-что случилось, и я хотела поговорить с тобой об этом.
Подошел Сэм с сумками, и Лайра познакомила его с бабушкой.
— Джиджи, это Сэм Кинкейд. Агент ФБР. Сэм, это Джиджи.
Сэм уронил сумки и пожал руку пожилой леди.
— Рад встрече.
— Агент ФБР! И с акцентом! Шотландский?
— Да, мэм, — улыбнулся он.
— О, где мои манеры? Входите, входите!
Джиджи отступила в сторону и придержала дверь:
— Агент Кинкейд, вы останетесь на ночь?
—Да.
Джиджи и глазом не моргнула.
— Лайра, ты проводишь агента Кинкейда в комнату для гостей?
— Пожалуйста, зовите меня Сэм.
— Разумеется, — кивнула Джиджи. — Только один вопрос.
Лайра понимала, что вопросов у бабушки сто и один, но все будут заданы после ужина. Тогда Сэму устроят допрос по всем правилам.
— Да?
— Вы сейчас на работе?
— Совершенно верно.
— И работаете с Лайрой?
— Совершенно верно.
— Я принесу охлажденного чая.
Лайра повела Сэма наверх. Услышав стук, Лайра предположила, что бабушкин мастер на все руки трудится над очередным поручением.
Лайра вошла в спальню, обставленную в нежно-голубых тонах. Она опасалась, что кровать окажется мала для Сэма, зато матрас мягкий! Она объяснила, что у них на двоих одна ванная.
Полы в старом доме скрипели. Сэм отметил это, когда относил сумки к комнате Лайры. Там стены были выкрашены в светло-желтый. Очень женственная комната, с белым покрывалом, белыми занавесками и флаконами духов на туалетном столике.
Сэм поставил сумки на стул и проводил Лайру до двери. Повернувшись, чтобы что-то сказать, она наткнулась на него. Он схватил ее руки, пытаясь удержать от падения, и прижал к себе. Стоило ей взглянуть на него, и он не смог устоять. Сжал ее лицо и нежно поцеловал. Лайра обняла его и хотела ответить на поцелуй, но тут до них донесся голос Джиджи:
— Лайра, дорогая, наверху не слишком жарко?
— Может стать еще жарче, — заметил он.
— Не может. Пойдем, я покажу тебе дом.
Комнаты на первом этаже были расположены анфиладой. Передняя дверь открывалась в гостиную, которая открывалась в столовую, которая открывалась в кухню. За кухней находилась еще одна комнатка, которую Джиджи превратила в кабинет.
— Комната Джиджи — вниз по этому коридору, напротив ванной, — показала она.
Стук стал еще громче.
Джиджи успела надеть передник и вытирала руки кухонным полотенцем:
— Идите пить охлажденный чай!
Из подвала поднялся Харлан и поздоровался с Лайрой, которая представила его Сэму.
— Хотите чая, Харлан?
— Нет, спасибо, я должен забрать детишек. Продолжу завтра.
— Хорошо, — кивнула Джиджи. — Увидимся утром.
— Не забудьте, я приеду поздно. Нужно купить все необходимое для новых полок.
Сэм проводил мастера до крыльца и несколько минут о чем-то говорил с ним.
— Агент Кинкейд красивый мужчина, — заметила Джиджи, выглядывая в приоткрытую дверь. — Я не стану ждать до вечера, чтобы выяснить, что происходит. Лайра, если что-то случилось, скажи прямо.
Лайра подождала возвращения Сэма, прежде чем открыть рот. Джиджи уселась напротив парочки.
— С чего начать? — спросила Лайра Сэма.
— С дворовой распродажи.
Бабушка внимательно слушала внучку. Когда Лайра замолчала, она положила руки на стол и немного подумала.
— Какое счастье, что ни ты, ни Сидни не пострадали! — выпалила она наконец. — И ты считаешь, что те двое, что приезжали сегодня, искали те книги, которые ты отправила на ранчо?
— Вполне вероятно, — ответил за нее Сэм. — Я уже связался с лос-анджелесским отделением, и они начали расследование. Пообещали уведомить здешнюю полицию, чтобы они тоже владели ситуацией.
— Сэм хороший друг Алека Бьюкенена, — пояснила Лайра. — А пока выступает в роли моего телохранителя.
Джиджи погладила Сэма по руке.
— Уверена, что Лайра в хороших руках.
Поняв, что Джиджи не расстроилась, Лайра облегченно вздохнула.
— Можно, мы вынесем чай на крыльцо? Здесь немного душно, — предложила она.
— Идите, а я включу кондиционер, — ответила Джиджи.
Сэм сел на качели рядом с Лайрой и положил руку на спинку сиденья. Время от времени его пальцы касались ее шеи.
Вскоре к ним присоединилась Джиджи.
— Мне так совестно, что вы видите мой сад в таком состоянии. Настоящий кошмар. Никак не пойму, почему у меня ничего не растет! Два года подряд! А ведь был такой прелестный садик, верно, Лайра? Теперь даже святая вода не помогает!
Сэм встал и спустился вниз. Нагнулся, оторвал лист с цветка и стал исследовать. Потом принялся рыть землю под цветком.
— Чем вы их поливаете?
— Святой водой, конечно,— уверенно заявила Джиджи, словно так и полагалось.
— А кроме святой воды?
— В прошлом году я пробовала всякие удобрения и пестициды, но в этом году ничего, кроме воды.
Он взял Джиджи под руку и повел к крыльцу.
— Что сделалось с моей легкой рукой? А раньше все так росло… — покачала головой Джиджи.
— Может, в будущем году… — сочувственно начала Лайра.
Сэм не верил ушам. Неужели эти умные женщины не понимают, что происходит?
— Это яд, — пояснил он.
Джиджи ошеломленно опустилась на качели.
— Простите, Сэм, что вы сказали?
— Это яд.
Джиджи взметнулась с места, как игрушечная ракета.
— Кто-то травит мои цветы?
— Собственно говоря, не сами цветы, а почву.
Лайра подтолкнула его локтем:
— Уверен?
— Да взгляни только! Кто-то щедро посыпал почву каким-то гербицидом.
— Лайра!.. — выдавила Джиджи, яростно пыхтя.
— Да, Джиджи?
Лайра видела у Джиджи такой взгляд всего раза два в жизни и знала, что сейчас будет.
— Сходи за моим тридцать восьмым…
Глава 27
Сэм был твердо уверен, что, если бы Лайра не сумела успокоить Джиджи, разгневанная женщина схватила бы свой пистолет и бросилась бы в дом соседки. Вряд ли она спустила бы курок, но уж точно не задумалась бы пригрозить злоумышленнице оружием.
— Откуда ты знаешь, что именно миссис Кастман погубила твои цветы? — спросила Лайра.
Джиджи прекратила метаться по крыльцу ровно настолько, чтобы отчеканить:
— Конечно, это она! Кто еще мог замыслить такое дьявольское злодейство? Я сразу поняла, что тут что-то не так, когда она стала так сочувствовать мне по поводу садика. Как она тут ворковала:
— О, миссис Прескотт, мне так жаль, так жаль, что ваши петунии не распустились. Может, в питомнике продали негодные семена… Как ужасно, что вы трудились, не разгибая спины, а показать нечего… Уверена, что в будущем году все будет в порядке, — передразнила Джиджи. — Наверняка эти бутылки с водой, которые она носила из церкви, просто уловка, чтобы сбить меня со следа! Меня так и подмывает пойти к ней и вырвать все цветы!
Она решительно стала спускаться с крыльца. Сэм подскочил, взял ее под руку и погладил по плечу.
— Знаете, Джиджи, есть другой способ все решить. Хотите, чтобы миссис Кастман призналась во всем?
Джиджи остановилась и задумалась.
— Полагаю, она никогда не признается в том, что сделала, если я уничтожу ее сад, как она погубила мой.
Она со слезами оглядела увядающие цветы.
— Боюсь, теперь их ничто не оживит.
— К сожалению, — кивнул Сэм.
Джиджи расправила плечи и уставилась на Сэма глазами, в которых горела жажда мести.
— Что мы можем сделать?
— Думаю, потребуется небольшая работа под прикрытием.
— Как в ФБР? — обрадовалась Джиджи.
— Совершенно верно, — согласился он и увел ее на крыльцо.
Джиджи была невероятно довольна. Агент ФБР ведет ее дело, подумать только!
Они снова сели и проговорили до сумерек, любуясь солнцем, опускавшимся за океанский горизонт.
Ни Сэм, ни Лайра не были особенно голодны, но позже, когда Джиджи позвала их на кухню и поставила перед ними корзинку со свежеиспеченным хлебом и тарелки с густым рыбным супом, они вдруг поняли, что умирают от голода.
— День был длинным, и я должна отдохнуть, — объявила Джиджи.
Убрав со стола, Лайра потянулась и зевнула:
— Пожалуй, я тоже спать.
Поцеловав Сэма в щеку, она поднялась наверх. Мобильник Сэма звякнул: пришло сообщение. От Алека. Уже третье. Алек хотел знать, почему Сэм отделался от телохранителя. Сэм решил, что откладывать разговор больше нет смысла.
— Какого черта, Сэм? — начал Алек.
— Ты звонил?
— Что не так с Бриком?
— Он не подходит.
— И почему именно? — раздраженно завопил Алек.
— Мне не захотелось оставлять Лайру с ним.
— Поняяяяятно, — протянул Алек, словно только сейчас сделал поразительное открытие.
— Что тебе понятно? — процедил Сэм и, не дав Алеку время высказать весьма интересные предположения, добавил: — Мы в Сан-Диего. Не знаю, когда Лайра вернется в Лос-Анджелес.
— Я слышал о бомбе под машиной, — уже серьезно сказал Алек. — И о стрельбе в парке. Насколько я понял, они уже под замком.
— И молчат, как онемели.
— Но и под залог их не выпустят.
Некоторое время они обсуждали случившееся, выдвигая каждый свои теории, и наконец Алек сказал:
— Разве у тебя нет своих дел? Лекция, речи, возвращение в Вашингтон?
— Да, но я могу остаться на одну-две ночи. Позвоню, когда потребуется меня сменить. Возможно, послезавтра.
— Прислать Брика?
— Черт возьми, нет, — поспешно отказался Сэм. — Не думаю, что он справится.
— Смеешься? Он был в спецназе, — напомнил Алек.
— Мне пора. Скоро позвоню.
Алек еще что-то говорил, но Сэм уже отсоединился. Проверил, заперты ли двери, и поднялся наверх. Он выходил из ванной, когда Лайра приоткрыла дверь спальни.
— Я забыла сказать тебе, где полотенца.
— Я их нашел.
— В таком случае доброй ночи.
Она хотела закрыть дверь, но Сэм шагнул к ней. Он был в одних слаксах, но теперь это уже не имело значения: в любом случае при виде него у Лайры перехватывало дыхание.
Оттеснив ее в спальню, он тихо прикрыл дверь.
Лайра покачала головой:
— Мы не можем спать вместе в доме бабушки!
— Можем. Если очень тихо.
Сэм обнял ее и, собрав в кулак волосы, впился губами в губы. Проник языком в ее рот и стал там хозяйничать.
Ее сопротивление таяло, но она нашла в себе достаточно сил, чтобы пробормотать:
— Нет, мы не…
— Ладно, не будем.
Сэм покусывал ее шею, посылая озноб до самых кончиков пальцев. Лайра уперлась ладонями ему в грудь, но его поцелуи становились все более требовательными и возбуждающими.
Она так и не поняла, кто снял с нее пижаму. Наверное, она сама, но и Сэм тоже помогал…
Он снова и снова приникал к ее губам и застонал, ощутив прикосновение ее мягких грудей. Когда ласки стали еще более чувственными, она дернула его за волосы и взмолилась, чтобы он перестал ее терзать.
— Отнеси меня в постель! — потребовала Лайра.
Дважды ему пришлось зажимать ей рот губами, когда она билась в оргазме. Его собственная разрядка оказалась такой мощной, что он словно потерял рассудок и едва не выкрикнул ее имя, но вовремя опомнился, и застонал, прижимаясь губами к ее шее.
Несколько долгих минут они льнули друг к другу. Потом Сэм нежно поцеловал ее в лоб, пожелал спокойной ночи и ушел.
Лайра услышала шум воды. И призналась себе, что изнемогает от желания. Конечно, он должен уйти к себе, но ей так хотелось, чтобы он провел ночь с ней.
До нее вдруг дошло, что она стала слишком зависеть от этих мгновений. Ничего хорошего в этом нет. Совсем ничего. Она не хочет засыпать, тревожась о подобных вещах.
Поэтому Лайра сосредоточилась на позитиве. Вспомнила его улыбку, при виде которой она неизменно и счастливо вздыхала. Вспомнила, как он присматривал за ней. И как был спокоен перед лицом беды.
Она уже засыпала, когда Сэм скользнул в постель и улегся лядом. Лайра приоткрыла глаза. Пистолет лежал на тумбочке. Значит, он намеревался остаться на ночь. Нежась в его объятиях, она с улыбкой заснула.
Проснулась Лайра от грохота. Со сна ей показалось, что началось землетрясение. Казалось, дом содрогался. Она вскочила и огляделась. Сэма в комнате не было.
Лайра не сразу сообразила, что стук довольно ритмичен. И доносится снизу.
О, только не это! Неужели Харлан опять за работой? У Джиджи уже достаточно полок, чтобы открыть обувной магазин! Куда еще больше!
Будь Лайра и Джиджи одни в доме, она спустилась бы вниз в одном халате. Но в доме двое мужчин, и при виде внучки в столь неподходящем наряде у Джиджи будет сердечный приступ! Сердито бормоча себе под нос, Лайра приняла душ, натянула синюю юбку и белую блузку и уже хотела спуститься, когда появился пришедший за ней Сэм. Увидев рот, растянувшийся в широкой улыбке, Лайра мгновенно насторожилась: