Переводчик потер подбородок, успевший покрыться заметной щетиной:
— Извините меня, Сулейман, но, по-моему, все немного сложнее. Например, если посмотреть на сегодняшнее поведение местных жителей…
— Трижды проклятые и презренные сануситы! — Сотрудник ливийской секретной полиции на ходу сунул левую руку в карман и извлек из него сигарету. — Они еще за все заплатят, клянусь Аллахом!
— Как вы назвали их, Сулейман? — не разобрал Оболенский.
— Сануситы. Сторонники королевской династии.
Вообще-то, насколько помнил еще с институтской скамьи Оболенский, сануситами называли когда-то членов религиозного ордена Сенусийя. Основателем его был алжирский марабут[18] Мухаммад бен Али ас-Сануси, в учении которого классический суфизм соединился с элементами ваххабизма. Сануситы сопротивлялись реформированию стран Ближнего Востока и Северной Африки по европейскому образцу, отстаивали чистоту ислама и осуждали все иностранное.
Из дальнейших объяснений Сулеймана можно было сделать вывод, что он не ошибся:
— Мухаммад ас-Сануси имел здесь, в оазисе Джагбуб, свою главную резиденцию. Здесь же родился и его внук Идрис I, который потом стал королем Ливии. После того как Сентябрьская революция под руководством Муаммара Каддафи в тысяча девятьсот шестьдесят девятом свергла монархию, король еще много лет постоянно пытался вернуть себе власть, опираясь на местные племена и сануситские общины.
Не отпуская руль грузовика, Сулейман прикурил очередную сигарету и продолжил:
— Поэтому здесь никогда не любили Джамахирию. Полковник Муаммар Каддафи все время боролся с пережитками прошлого. Но племенной уклад не разрушишь за несколько десятилетий. Сам полковник происходит из племени Аль-Кадафа, однако является лидером всей ливийской нации. Хотя многие этого признавать не желали. У нас не существовало политических партий и так называемой западной демократии, зато были спокойствие и стабильность…
Глава 3
Со вчерашнего вечера погода на море установилась отличная. Прозрачное, чистое небо, видимость до горизонта, волнение меньше двух баллов…
Траулер «Barcelona» шел курсом на северо-восток приблизительно в полусотне миль от берега.
— Пусти-ка, парень… — Капитан Асад дотронулся до плеча вахтенного матроса, стоявшего на руле.
— Есть, сэр! — Вахтенный был очень молод, улыбчив, и ему все еще нравилось играть в настоящего моряка.
Радар показывал присутствие в промысловом районе множества небольших рыболовных судов и еще нескольких объектов покрупнее. Очевидно, это были какие-нибудь иностранные танкеры или сухогрузы, следовавшие привычным маршрутом вдоль сомалийского побережья.
— Так держать! — распорядился Асад, опять уступая место рулевому. — И не рыскай на курсе.
Сегодня охота на беззащитные торговые суда совсем не интересовала старого пирата. В сущности, он вообще не собирался выходить в море до следующей недели — надо было кое-что еще подремонтировать на траулере, да и люди вполне заслужили свой отдых после удачного дела с «Профессором Пименовым».
А жадность — это грех. Жадность, как известно, порождает бедность. И прочие неприятности…
Однако покинуть родной берег капитану Асаду и его команде пришлось неожиданно и поспешно. Дело в том, что из столицы Пунтленда к ним, в рыбацкую деревню на побережье, должна была со дня на день прибыть целая международная делегация, изучающая вопросы гуманитарных поставок ООН. Караваны с водой, продовольствием и лекарствами, которые мировое сообщество направляло сомалийцам самолетами и через сухопутные границы, очень редко доходили до пунктов назначения не разграбленными. Поэтому специальная миссия решила изучить возможность доставки в Сомали грузов морским путем. Относительно крупные порты страны имели довольно сомнительную репутацию, поэтому встал вопрос о создании под эгидой ООН и на ее средства совершенно нового перевалочного пункта. И одним из самых вероятных мест его строительства как раз и оказалась та самая деревенька, из которой происходили сам Асад, а также большинство его людей.
Хорошо, что их успели заранее предупредить о предстоящем визите высоких гостей…
Необходимо было сделать все, чтобы иностранные гости поверили: никакой пиратской базы здесь нет, не было и не могло быть. А в удобной и тихой бухте на побережье проживают исключительно мирные рыбаки. Потому что тогда, при благоприятном решении, вместе с деньгами, потоками грузов и специалистами из ООН в их родные края придет настоящее процветание — то есть возможность легально, без лишнего риска, зарабатывать на транзите гуманитарных товаров и продовольствия.
Человек по прозвищу Асад с большим удовольствием оставил бы пиратский промысел кому-нибудь из своих более молодых соплеменников. На капитанскую долю приходилась довольно значительная часть из каждого полученного выкупа, так что на банковских счетах в Европе у него уже накопилось достаточно средств, чтобы обеспечить достойную старость себе и приличное образование детям. Трое братьев, сестра и еще кое-какие его близкие родственники еще в середине девяностых, в период массового бегства из охваченного гражданской войной Сомали, обосновались в далекой Финляндии[19], еще один брат женился на англичанке, чтобы иметь небольшой бизнес в Лондоне…
Поэтому, получив известие о предстоящем визите высоких гостей, чернокожий пират в самом срочном порядке собрал на борт команду, оружие — и увел «Барселону» в открытое море.
— Капитан Асад, посмотрите!
— В чем дело, парень?
Увиденное заставило капитана пиратского судна удивленно приподнять брови. Экран локатора совершенно внезапно покрылся густой рябью точек, полностью заменившей привычное изображение. Остальная электроника на мостике тоже вдруг повела себя очень странно…
Судовые машины, впрочем, продолжали работать в обычном режиме. Рулевое управление тоже — в этом Асад убедился, крутанув деревянное колесо штурвала.
— Кто-то явно наводит помехи, — сообразил сомалиец.
Догадка оказалась совершенно правильной, а источник помех определился сразу же, как только он вышел на крыло рубки. Справа по курсу, на небольшой высоте, к траулеру приближался боевой вертолет «Пантера», на борту которого уже без труда можно было разглядеть номер и опознавательные эмблемы французских военно-морских сил.
— Какого дьявола они делают?
Асад на мгновение отвел взгляд от вертолета, чтобы лишний раз убедиться, что государственный флаг Сомали полощется на ветру именно там, где ему и положено.
— Это чертовы иностранцы совсем обнаглели…
Тем временем винтокрылый летательный аппарат пересек курс пиратского судна, немного набрал высоту и принялся огибать траулер по левому борту.
— Объяви общую тревогу! — крикнул Асад вахтенному матросу: — Никому не высовываться на палубу.
Явно, где-то поблизости должен болтаться военный корабль, с которого французская «Пантера» поднялась в воздух. Значит, скоро вполне может появиться и досмотровая группа.
Ничего особенного, не первый раз…
Только в операции военно-морских сил Евросоюза «Аталанта», затеянной странами Запада под благовидным предлогом противодействия сомалийским пиратам, с декабря позапрошлого года принимает участие больше двенадцати кораблей. И уставшие от многомесячного безделья военные любят, по поводу и без повода, досматривать мирных сомалийских рыбаков.
— Что случилось, капитан Асад? — поинтересовался командир боевиков из абордажной группы, поднимаясь по трапу на мостик. В его голосе прозвучало, скорее, плохо скрываемое раздражение, чем тревога.
— Нас посетили нежелательные гости. Вон, видите? Уходит за корму…
Но второй человек на борту после Асада и сам уже заметил в безоблачном небе «Пантеру», завершающую облет судна:
— Проклятые европейские свиньи!
— По команде выбрасываете все оружие в море. Все оружие! Вы меня поняли?
— Будет исполнено, капитан Асад.
— Только действуйте осторожно. Они будут снимать свою высадку на видеокамеры.
— Я прикажу заранее собрать мешки и опустить их за борт.
Потеря, конечно, невелика. Побывавший в употреблении автомат китайского производства в этих краях стоит долларов триста, любой пистолет — еще дешевле. Советский ручной противотанковый гранатомет, непревзойденное оружие для ближнего морского боя, тоже можно купить не так уж и дорого. Но все же обидно вот так идти на поводу у обстоятельств…
— Посмотрите, капитан Асад!
Вертолет вдруг стремительно начал набирать высоту, с каждой секундой увеличивая расстояние, отделявшее его от пиратского судна.
— Что там на радаре?
— Посмотрите, капитан Асад!
Вертолет вдруг стремительно начал набирать высоту, с каждой секундой увеличивая расстояние, отделявшее его от пиратского судна.
— Что там на радаре?
— Все в порядке, — отозвался рулевой матрос из рубки. — Хорошее изображение.
— Посмотрите, куда они полетели, — отдал распоряжение Асад.
После чего обернулся к командиру своих боевиков:
— Благодарение Аллаху, мы их, кажется, не заинтересовали.
…Но на этот раз один из самых удачливых и осторожных сомалийских пиратов ошибся. И ошибка, которую он допустил, стала самой последней в его жизни.
Крылатая противокорабельная ракета Exocet MM38, выпущенная с борта фрегата ВМС Франции «Nivose», на расстоянии шести миль от цели снизилась на предельно малую высоту и со скоростью больше трехсот метров в секунду прошила борт рыболовецкого траулера «Barcelona» у самой ватерлинии. Смертоносное содержимое боеголовки сразу же разнесло в клочья мостик и палубные надстройки, перемешав окровавленные останки людей с покореженными кусками железа и пластика.
А еще через мгновение взрыв от точного попадания второй французской крылатой ракеты оторвал и без того смертельно раненному судну большую часть кормы…
Наверное, маленькая «Barcelona» могла бы гордиться своей героической гибелью — именно так же, такими же точно ракетами во время Фолклендской войны были потоплены британский эсминец «Шеффилд», контейнеровоз «Атлантик конвейер» и серьёзно повреждён эсминец «Гламорган». А еще позже, в восемьдесят седьмом, две ракеты такого же типа, выпущенные с иракского самолёта «Мираж», поразили американский фрегат «Старк» в Персидском заливе, выведя его из строя и уничтожив около сорока человек.
Во всяком случае, спустя четыре минуты пятьдесят секунд на том месте, где только что рассекала океанские волны «Barcelona», остались только наполовину раскрытый спасательный плотик, грязно-желтые поплавки от рыбацких сетей, несколько более или менее крупных обломков, а также темное масляное пятно, норовившее расползтись во все стороны.
А еще через пару минут вернулся французский вертолет.
Сделав круг над останками потопленного судна, «Пантера» на всякий случай прошлась длинной очередью из 20-миллиметровой пушки по спасательному плоту. Потом — скорее, для собственного удовольствия, чем по необходимости, — ее экипаж сделал еще несколько прицельных выстрелов, выключил бортовую видеокамеру и с чувством хорошо исполненного долга отправился в обратный путь.
Действительно, живых пиратов не осталось — ни на поверхности океана, ни под водой.
Последним из всего экипажа погиб молоденький моторист, оказавшийся наглухо замурованным в машинном отделении. Его жизненный путь оборвался только после того, как несчастная «Barcelona» достигла скалистого дна, и ее корпус раскололся почти пополам от удара…
В этот момент командир фрегата военно-морских сил Франции «Nivose» с бортовым номером F-732 уже докладывал о результатах проведенной специальной операции в Париж.
Получив в ответ приказ — немедленно покинуть зону боевого столкновения с пиратами, он дал команду изменить курс и увеличить скорость до двадцати узлов…
//- * * * — //Придорожное кафе примерно в ста пятидесяти километрах на запад от озера Насер вполне могло считаться прямым потомком караван-сараев, предоставлявших стоянку и кров путешественникам в этих краях с незапамятных времен.
Правда, в наши дни традиционный загон для вьючных животных заменила асфальтовая площадка, на которой были припаркованы несколько грузовиков с египетскими или суданскими номерами, а также белоснежный туристический автобус.
— Хочу мороженого, — заявил неожиданно Карцев.
— Ну, так, пойди и купи. — Иванов взял большой бокал с пивом и сделал глоток.
— Где?
— Вон там, за сувенирами. — Иванов махнул рукой куда-то в глубину помещения, накрытого полотняным навесом.
В глубокой древности путешественники должны были иметь с собой постель, ковры и все необходимые припасы для себя и для своих животных. Часто в караван-сарае имелась лишь вода, привезенная издалека и стоившая больших денег, хотя в больших городах за плату можно было получить и дополнительные услуги — питание в чайхане, баню, обмен валюты…
Теперь почти все эти блага оказались доступны даже посередине пустыни, однако их предложение явно опережало спрос. Немногочисленные туристы, спешившие полюбоваться красотами великолепного комплекса Абу-Симбел, предпочитали питаться в дороге бесплатными завтраками, которые им выдавала администрация перед выездом из отеля. Сувениры их тоже практически не интересовали — почти все из того, что лежало здесь на прилавках или висело вдоль стен, продавалось в туристических центрах на побережье намного дешевле. Сонные бедуины с верблюдами у пассажиров автобусов, уже успевших пресытиться египетской экзотикой, также особого интереса не вызывали, и фотографироваться с ними за деньги никто не хотел. Несколько больше везло местным детям — худощавому, очень улыбчивому пареньку, водившему на веревке худую козу, и совсем уже маленькой девочке, которая предлагала погладить смешную лисичку, отловленную в пустыне. Детям время от времени туристы все-таки подавали какую-то мелочь — и даже не за фотографии на память, а просто так, по доброте душевной…
Что же касается водителей большегрузных автомашин, то большинство из них, в первую очередь, интересовались наличием топлива на заправке. И только немногие позволяли себе кроме чашечки ароматного кофе заказать хоть какую-нибудь еду.
Хорошо продавалась, пожалуй, только минеральная вода в пластиковых бутылках да всякие вредные глупости вроде газированных напитков из холодильника или чипсов местного производства. А еще, конечно же, пользовался популярностью грязноватый, но, в общем, приемлемый туалет, находившийся рядом с кафе.
— У меня денег нет, — напомнил Карцев. — Только доллары.
— Доллары здесь тоже принимают, — успокоил его Оболенский.
— Сотенную?
— На, возьми, чтобы лишний раз не светиться. — Оболенский достал из кармана несколько смятых египетских фунтов.
— Цивилизация… — констатировал Карцев, собираясь подняться из-за стола.
— Да ладно тебе, Петрович! Подожди, — остановил его Иванов. — Помянем боевого товарища.
— Не возражаю, — опустился на свое место Алексей Карцев. — Не чокаясь?
— Само собой. — Иванов допил пиво и вытер с губ остатки пены. — Он нас ни разу не подвел.
— Всем буду говорить теперь, что КамАЗ — отличная машина.
— В хороших руках, — уточнил Оболенский.
— А кто бы спорил…
До оазиса Сива они добрались без особых проблем — египтяне давно уже притерпелись к многочисленным ливийским беженцам, пересекавшим границу без виз и формальностей. В прежние времена здесь проходила Масраб эль-Ихван, Дорога братства, по которой проповедники ордена сенусситов добирались до оазисов западной пустыни. Сегодня египетские солдаты в основном были заняты тем, что охотились на контрабандистов, везущих гашиш, электрические товары или видеоаппаратуру, поэтому все вопросы с ними Сулейман решил быстро и на коммерческой основе. Куда бо́льшую опасность представляли здесь минные поля, установленные вдоль ливийской границы. Восемь лет назад для прохода ралли Париж — Дакар от них был расчищен специальный коридор, но машина итальянской команды все равно напоролась на мину, и несколько участников автопробега получили ранения.
Иванову и его спутникам повезло больше, чем итальянцам, и под колесами их грузовика никаких неприятных сюрпризов не оказалось. Однако дальше, за Бахарию и Каср-Фарафра, двигаться на КамАЗе было бы слишком рискованно — он вполне мог привлечь к себе внимание на любом полицейском посту не только иностранными номерами, но и в первую очередь яркими революционными лозунгами, начертанными по-арабски на брезенте и на кабине.
Впрочем, предусмотрительный Сулейман успел позаботиться и об этом. У ливийской разведки, как оказалось, в Египте хватало друзей и помощников, один из которых уже поджидал их перед деревней Бавити. В его сопровождении КамАЗ заехал на территорию небольшой фабрики по разливу минеральной воды, которая была укрыта от посторонних взглядов глухим забором из желтого кирпича и целой рощей финиковых деревьев…
— Отдыхайте, ребята, — распорядился Иванов, когда Сулейман объяснил ему ситуацию.
— А ты чего, командир?
— Я пока присмотрю, что тут, как.
— Значит, гипс будем снимать прямо здесь? — с серьезным видом кивнул Проскурин.
— У нас есть своя точка на трассе, — голосом артиста Папанова из «Бриллиантовой руки» ответил ему Иванов.
…Автомобилем, на котором предстояло продолжить путь в Судан, оказался новенький, чисто вымытый белый Hyundai HD 170, с установленным на нем морским двадцатифутовым контейнером. Сулейман подогнал КамАЗ к нему почти вплотную, заглушил двигатель, передал ключи тому самому человеку, который их встретил, и по-арабски скомандовал: