– Судить-рядить предлагаешь? – выслушав Васнецова, вскинул брови атаман.
Потом Васнецов узнал, что в атаманы тот шагнул из районных прокуроров. Не поладил с местными властями – и в казаки.
– Если сейчас это все спустить… То кем мы будем, атаман? – прямо спросил казачьего лидера Васнецов. – Вот мы вроде защищать сюда пришли. В том числе старика этого и дочерей его. Добровольно, кстати говоря, без всякого приказа. И что теперь? Насильники, убийцы мы теперь. Все, атаман, все будем, если в случае этом не разберемся и точку не поставим.
– Разбираться-судить ты будешь? – неласково дернул усами бывший прокурор.
– Я, – ответил Васнецов. Коротко, негромко и твердо.
– Лих ты. В самом деле, десанту сам черт не брат, – продолжил в том же тоне атаман.
– Черт мне не брат.
– Ладно, гвардеец, – хлопнув по плечу Васнецова, произнес атаман. – Мои люди – это мои люди. И наказание им будет наше, казацкое. А со своим сержантом делай что хочешь.
Судить-рядить атаман обучался на юрфаке Ростовского университета, потому «следствие» провел быстро и грамотно. Правду сказал старик. Всех троих узнала его восемнадцатилетняя дочь. Стоят трое – сержант и двое казаков. Одному казаку лет тридцать пять, из бывших сельских механизаторов, второй совсем юный, призывного возраста, из недоучившихся студентов. Казачки подрагивают, зуб на зуб у обоих не попадает. Сержант держится, но и ему худо.
– Мужики! – застонал бывший механизатор, как услышал приговор, атаманом вынесенный. – Мы ж свои! Ну попутал бес… Свои же мы!
Ничего не ответили ни атаман, ни казаки. Суров приговор был – по триста плетей каждому. Но это казакам. А сержанту наказание Васнецов должен был придумать. А наказание здесь лишь одно может быть. Сержант, однако, ждать не стал. Сбил с ног замешкавшегося казачка-конвоира и рванул зайцем прямо в лес. Догонять, тем более в спину палить Васнецов не стал. Долго сержант не пробегает.
Четверо казаков закатали рукава, взялись за плети… А когда остановились, механизатор и студент уже не дышали. А сержант в тот же день на вражеской мине-ловушке в лесу подорвался.
Через три года атаман погибнет в Чечне, отряд его распадется. Кто по контракту в армию отправится, кто бандитские ряды пополнит… Но тогда в Абхазии он, Васнецов, и бывший прокурор четко провели границу. Здесь МЫ, а здесь ОНИ. И МЫ не ОНИ и ИМИ никогда не станем.
Вот и сейчас Васнецов ходил вдоль этой границы, и времени на размышления было у него немного. Вновь «свои» в одно мгновение превратились в «чужих», а «чужие», точнее – «чужой» должен был на какое-то время стать «своим».
Может, конечно, Васнецов ошибается. Вовсе не к Голубеву рванул Ландскнехт, а к иным, неизвестным Васнецову, верным людям. Тем не менее начнет он поиски именно с Голубева. Времени у Василия было немного, поэтому он решил просто позвонить на квартиру подполковника. Ландскнехт не побоялся выйти против него в открытую, не побоится и Васнецов.
Слушая Игоря, Голубев становился все мрачнее и мрачнее. План, излагаемый Ландскнехтом, был лих и безрассуден. Он вряд ли имел шансы осуществиться. Это означало, что Голубева ничего хорошего не ждет. Выход один, и его придется реализовывать немедленно. Подполковник попытается незаметно достать свой табельный «макаров». А затем пристрелит Игоря, а приехавшим коллегам сообщит, что пытался задержать, но не смог. Однако Ландскнехт предусмотрел такой поворот событий и фиксировал каждое движение Голубева. Ко всему прочему, подполковник уже немолод, не та реакция, скорость. Но иного выхода не было.
– Пива хочешь? – спросил Голубев, когда Ландскнехт закончил изложение своего «оперативного плана».
– Хочу, но не могу, – ответил тот. – Я жду твоего мнения по поводу сказанного.
– Ну, в общем… – уклончиво заговорил Голубев, с трудом находя слова. – Как опер с двадцатилетним стажем…
Он набрался было сил честно сказать, что план Ландскнехта – полная лажа, но ему не дал этого сделать внезапный телефонный звонок.
– Вас слушают, – сняв трубку, буркнул Голубев. – Кого?! – через секунду переспросил он сорвавшимся, охрипшим голосом.
– Игоря Кимовича, пожалуйста, – как ни в чем не бывало повторил на другом конце провода Васнецов.
– Кто его спрашивает? – задал вопрос тем же упавшим голосом подполковник.
– Его спрашивает Васнецов. Василий Григорьевич Васнецов.
Ландскнехт напрягся, положил руку на рукоятку пистолета. Он уже догадался, что звонок не случаен. Голубев протянул трубку Игорю.
– Тебя спрашивают, – пояснил мент. – Некто Васнецов.
Ландскнехт дернулся, точно от неожиданного выстрела над головой. Точно Васнецов не в телефонной трубке, а во весь рост предстал перед Игорем. И не просто предстал, а целит Ландскнехту в лоб из крупнокалиберного пистолета-пулемета… Тем не менее Игорь справился с эмоциями и взял трубку. А разговор получился следующий:
– Игорь! Нам нужно поговорить.
– Говори.
– Если не возражаешь, я приеду к тебе.
– А если возражаю?
– Подумай, Игорь. Вычислив твое местонахождение, мне ничего не стоило навести на голубевскую хату людей Родыгина или группу захвата из МВД. Я не делаю ни того, ни другого. Напротив, заранее оповещаю тебя о своем визите.
Ландскнехт задумался. Да, в словах Васнецова была логика. Ладно, была не была. В любом случае он успеет всадить в майора хотя бы один заряд.
– Ты придешь один? – спросил Ландскнехт.
– Да.
– Ну… ладно. Адрес тебе известен, жду.
Голубев прилег на диван, отвернулся к стене. Ничего другого ему теперь не оставалось, как пассивно наблюдать развитие событий. Может быть, на его удачу, эти двое ополоумевших спецов не найдут общего языка и перестреляют друг дружку? Главное, чтобы при этом они не задели его, гарнитур и хрустальную люстру.
Чтобы как-то убить время до прихода Васнецова, Ландскнехт включил телевизор. На одном из каналов шел американский боевик, на другом – царил Евгений Петросян, на третьем – шел какой-то негритянский сериал. Ландскнехт лишь тяжело вздохнул. Четвертый канал демонстрировал какие-то политдискуссии. Жирная носатая баба, картавя и грассируя, рассуждала о макроэкономических вопросах и происках коммунофашистов, не давших ее партии победить на прошедших недавно выборах. Носатой рыночнице пытался оппонировать представитель коммунистов – худой, точно вяленая вобла, дядька с бритым черепом и железными зубами. Он точно попугай повторял, что демократы продали Россию, украли все и вся и только компартия может вернуть народу все украденное. «Вернете, как же! – аж вслух произнес Игорь Кимович. – Вот только зубы золотые поставите и вернете!» Ландскнехт почти целую минуту слушал «дискуссию» и неожиданно отметил, как одинаково отвратительны ему оба. И дебиловатый коммуняка, и жирная демократка. В сущности они были представителями одного лагеря – лагеря гнусных, подлых, ущербных недочеловеков, рвущихся к власти. А власть им нужна, чтобы возвыситься над нормальными людьми, делать с ними что угодно. Та же рыночница до прихода Ельцина к власти успела окончить две высшие школы – комсомольскую и партийную, а в «борцы с тоталитаризмом» перековалась в течение трех августовских дней 91-го года. Разумеется, после безоговорочного триумфа Бориса Николаевича, тоже, кстати говоря, выходца из партноменклатуры… Коммуняка запутался в своих пафосно-идиотских фразах, умолк, остановленный телеведущим, а демократка начала захлебываться собственным грассированием. Ландскнехт выключил телевизор. Да, это ублюдки человечества, рвущиеся к власти. А кто он – Игорь Кимович Вознесенский? Ландскнехт, наемник, слуга, холоп таких вот дефективных властолюбцев… Нет, ему не было жаль уголовника Лузгинского. Ему было жаль себя, оказавшегося таким глупым и наивным. Иллюзия, что он может влиять на процесс, была хитрым образом использована этой крысой Семеркиным. Да-да, он, Ландскнехт, – наемный убийца и не более того. Его использовали, и больше он им не нужен. Смерть всего в нескольких шагах. Но он не станет прятаться, он пойдет ей навстречу. Васнецов был опасен. Опасен даже не столько воинским умением и храбростью, сколько какой-то неведомой, патологической везучестью. Даже коррумпированный мент, даже продажная шлюха за просто так, добровольно готовы были ему помочь. Он же, Ландскнехт, имея деньги, силу, власть, вынужден потом наказывать этих неразумных тварей. Игорь вспомнил серебряный крестик на дешевой черной веревочке, висящий на груди Васнецова. Неужели… Нет, он даже додумывать этой мысли не станет. Он, Ландскнехт, убежденный атеист, и менять свои убеждения ему уже поздно.
– Игорь! У меня нет оружия!
И в самом деле Васнецов вошел в комнату медленно, руки выставил ладонями вперед и приподнял вверх.
– Зато у меня есть, – ответил Ландскнехт, устроившись в самом углу дивана.
Он держал под контролем и входную дверь, и окна, и Голубева с вошедшим Васнецовым.
– Игорь! У меня нет оружия!
И в самом деле Васнецов вошел в комнату медленно, руки выставил ладонями вперед и приподнял вверх.
– Зато у меня есть, – ответил Ландскнехт, устроившись в самом углу дивана.
Он держал под контролем и входную дверь, и окна, и Голубева с вошедшим Васнецовым.
– Пусть будет, – согласился Василий. – Только не торопись открывать огонь.
– Что ты хотел мне сказать? Зачем нашел?
– Нас обоих использовали втемную и подставили.
– Значит, тебя тоже? – усмехнулся Ландскнехт. – И что ты теперь хочешь от меня?
– Я хочу… Хочу навестить господина Самойлова и получить с него некоторую материальную компенсацию.
– Так тебя они кинули и в смысле денег?
Васнецов кивнул.
– Деньги мне тоже нужны, – согласился Ландскнехт. – Но меня больше интересуют головы. Голова Самойлова, его доченьки, обязательно – Семеркина… Ну, и если быть честным, то до недавнего времени я желал и твою.
– Спасибо за прямоту. Так вот, все это ты сможешь получить. Кроме головы Даши Самойловой. Согласен?
Ландскнехт ничего не ответил. Смотрел на Васнецова немигающим взглядом, фиксируя каждое его движение.
– Родыгин и Семеркин – серьезные противники. Они просчитали каждый твой ход, Игорь. И каждый мой. Они и сейчас уверены, что оба мы нейтрализованы. Они все просчитали, кроме одного. Они никогда не поверят, что мы с тобой можем объединиться!
«Он страшный, опасный человек, этот Васнецов! Он хитер и коварен, – размышлял Ландскнехт, слушая Василия. – Но сейчас он говорит дельные вещи. Ему невольно веришь, его невольно хочется слушать. Он чертовски убедителен». О, как велик был сейчас соблазн разрядить в Васнецова всю обойму!
– Ты сознательно идешь против своих бывших хозяев. Почему, Васнецов? – спросил наконец Ландскнехт.
– Лучше иметь в дьяволе врага, чем господина, – произнес Васнецов.
– Сам придумал? – спросил в ответ Ландскнехт.
– Нет, это святой Проспер Аквитанский так говорил.
Игорь снова взял паузу. Затем кинул выразительный взгляд на Голубева, наигранно печальным голосом произнес:
– Ушей лишних тут много. Как считаешь, Васнецов?
– Что ты хочешь этим сказать? – раньше Василия отреагировал побагровевший мент.
– Хочу сказать: извини меня, Голубев, но ты стал третьим лишним!
Не прошло и пяти минут, как подполковник лежал на диване, связанный по рукам и ногам.
– Рот затыкать не станем, если не будешь орать, – заметил Васнецов.
– Не буду, – отозвался Голубев, окончательно смирившись.
– Жена приедет завтра, – произнес Ландскнехт. – Почти сутки тебе терпеть, Голубев. Ну ничего, если сам распутаться сумеешь, мы не обидимся. Главное, все вали на внезапное разбойное нападение. О нас ни слова. Телефон, извини, придется немного покалечить.
– Как думаешь, сам распутается или нет? – довольно весело спросил Ландскнехт, как только они вышли из подъезда.
– Если жена завтра не вернется, то неделя-другая может уйти, – отозвался Васнецов и тут же перешел к делу: – Нам потребуется легководолазный костюм.
Спустя час оба сидели в загородном сарае, сложенном из тяжелых металлических щитов. Это был один из потайных схронов Ландскнехта. Васнецов изучал водолазное снаряжение, а Ландскнехт – подробную схему загородного коттеджа Самойловых. Схему Васнецов как мог изобразил по памяти.
– Почему ты решил, что мне лучше двигаться по воде? – задал вопрос Ландскнехт.
– Речка, впадающая в поместье, не перегорожена плотиной. Однако у нее слишком крутые берега и много охраны.
– Как же я смогу беспрепятственно выйти на сушу?
– Вот в этом месте, – ткнул в какую-то точку на карте-схеме Васнецов. – Охрану я беру на себя. Ты в полный рост сразу не поднимайся, затаись в кустах. А как только заиграет охотничий рог, двигайся к зданию.
– Ох, Васнецов! Ни на грош тебе не поверил бы, если бы в деле не видел. Ты точно знаешь, где сейф?
– Точно. Там, конечно, лишь часть сбережений Самойлова. Но часть очень большая, на двоих вполне хватит.
«Вот! – торжествующе подумал Ландскнехт. – Сейчас я верю тебе, Васнецов! Раскрылся ты! Самойлов кинул тебе, точно псу, нищенское вознаграждение, поэтому ты теперь против него. И нет у тебя никакой философии, никаких убеждений, поболтать просто любишь…Ты решил взять все. Что ж, здесь я готов быть твоим помощником. Временным помощником».
– Шифр сейфового замка я тебе пока не скажу, уж извини, – развел руками Василий.
Ландскнехт понимающе кивнул. Ладно, перебьемся как-нибудь. Сейчас он верил Васнецову. Но самое главное, Васнецов был единственным человеком, который готов был помочь добраться до Самойлова с Семеркиным.
И самое главное, план, предложенный Васнецовым, был куда убедительнее и продуманнее плана, составленного Ландскнехтом.
Глава 9
Услышав в трубке голос Васнецова, Родыгин произнес:
– Рад тебя слышать! Когда придешь за вознаграждением?
– Я не стал бы беспокоить тебя, Родыгин, но дело серьезное, – отозвался Васнецов. – Где сейчас Даша?
– Почему ты об этом спрашиваешь? – чуть изменившимся голосом вместо ответа поинтересовался Родыгин.
– Ландскнехт, – произнес всего одно слово Васнецов.
– Что Ландскнехт? – с нетерпением спросил шеф службы безопасности.
– Он рядом с вами. Поэтому я спрашиваю, где сейчас Даша?
– Даша только что вылетела в Сан-Франциско. Решила пару дней развеяться на тамошнем курорте.
– Значит, пара дней у нас есть. Я к вам подъеду?
– Да, немедленно, – очень спокойным голосом проговорил Родыгин.
– Вызовите господина Семеркина, – перед тем как отключить связь, сказал Васнецов. – Он может нам пригодиться.
Они собрались в кабинете Самойлова. Это было самое безопасное место и в коттедже, и на всей территории. Здесь же были установлены три монитора, позволяющие, не выходя из-за стола, вести видеонаблюдение за территорией. В кабинете, кроме прибывшего Васнецова, были еще четверо. Сам Алексей Петрович Самойлов, Родыгин, Семеркин и Артем, ставший ныне личным телохранителем недавнего секретаря.
– Объясни нам подробно, Васнецов, что значат твои заявления? – начал Родыгин.
– Ландскнехт здесь, – твердо произнес в ответ Василий, глядя исключительно на Самойлова.
– Это невозможно, – сжав губы, отозвался Родыгин. – Территория под неусыпным контролем. Что ты городишь, Васнецов?
– Ландскнехт здесь. В этом кабинете, – повторил Васнецов. – И не один, а… – Василий быстро перевел взгляд с Самойлова на Родыгина, затем на Семеркина и на Артема. – Их здесь целых четыре. Ведь что есть Ландскнехт? Наемник, готовый убивать за деньги где угодно, кого угодно и когда угодно. Разве не так?
– Значит, так, Васнецов… – кислым усталым голосом проговорил Родыгин. – Если твой идиотский юмор на этом заканчивается, то я тебя прощаю. А если нет, то я постараюсь устроить тебя в хорошую психиатрическую больницу закрытого типа. С орнаментом из колючей проволоки на заборе.
Василий невесело усмехнулся, опустил глаза в пол. На некоторое время в кабинете воцарилась тишина.
Ландскнехт плыл, стараясь прижаться ко дну, касаясь его кончиками пальцев. Если он верно сориентировался, то сейчас находится уже на территории самойловской усадьбы. Родыгин сделал промашку, не поставив плотины. Впрочем, еще неизвестно, удастся ли Ландскнехту беспрепятственно выбраться на сушу и попасть в здание.
– Ладно, шутки в сторону, – произнес наконец Васнецов и вновь упер взгляд в физиономию Самойлова. – Ландскнехта здесь нет. Но он появится с минуты на минуту. И остановить его нет ни малейшей возможности.
– Ты отдаешь отчет в том, что говоришь?
Ответ Родыгин получил не словами, а в форме действия. Расслабленный, точно хвативший лишних граммов, Васнецов неожиданно взмыл в воздух, перелетел через стол и оказался за спиной Алексея Петровича. Не прошло и секунды, как Василий закрылся Самойловым словно щитом, а к его горлу приставил отточенное точно бритва лезвие декоративного перочинного ножа. Родыгин, Семеркин и Артем почти синхронно выхватили оружие. Острие ножа уперлось под подбородок Алексея Петровича, и вниз по его шее побежала заметная тонкая струйка.
– Оружие на стол! – негромко приказал Васнецов. – Я не собираюсь никого убивать, но вы явно вынуждаете меня к этому.
Родыгин отдал команду и первым положил на стол свой пистолет Стечкина.
– Не отходите далеко от стола, – добавил Васнецов. – Оружие вам еще пригодится.
– Ты сошел с ума! – только и смог произнести Родыгин.
– Я не хочу ничьей смерти. Особенно смерти случайной и напрасной. Господин Родыгин, отдайте приказ убрать охрану от водоема и освободите для прохода в здание дорожку. Уберите вообще всю охрану из этого крыла. Иначе я перережу горло вашему хозяину.
– Родыгин, сделай это… – сдавленно произнес Самойлов.