Но у него в стране жил не один наследник норвежского трона. Конечно, Ярослав предпочел бы посадить там именно своего воспитанника Магнуса и с его помощью, а также с помощью брата Ингигерд Энунда влиять на всю Скандинавию.
Вторым претендентом (и тоже законным) был сводный брат погибшего Олава Харальд. Сам себя он считал первым, все же Магнус был незаконным сыном Олава, рожденным королю наложницей, а сам Харальд – законным сыном предыдущего короля. Магнусу не было и десяти, Харальду уже исполнилось восемнадцать.
Заносчивый, несдержанный, дерзкий, склонный к неумному бахвальству, но при этом весьма привлекательный и умеющий слагать красивые висы, Харальд уже видел себя на троне, но ему почему-то не приходило в голову просить Ярослава помочь этот трон заполучить. Казалось, что, чуть опомнившись, норвежцы сами позовут его править. А те все никак не опоминались.
Харальд служил в варяжской дружине Рёнгвальда, но самого Рёнгвальда уже не было на свете, а его сына Эйлива, и тем более ставшего после смерти Эйлива ярлом Альдейгьюборга другого Рёнгвальда, он не считал себе равным. Ярослава, привыкшего оценивать людей по их толковости и уму, страшно раздражала такая заносчивость Харальда. Все норвежцы таковы, что ли?!
А тут еще его неожиданная любовь к Эллисив!
* * *Княжны хихикали, выглядывая в окошко. У княжьего терема гоголем прохаживался рослый, симпатичный варяг, поглядывая в их сторону.
Сводному брату Олава Норвежского Харальду явно нравилась Эллисив, но она была еще слишком юной, чтобы ответить на чувства варяга. Девятилетняя княжна совсем девочка, правда, у нее уже видна стать будущей красавицы. Анастасия и того меньше, поэтому сестрички хихикали, глядя на бахвалившегося Харальда. Этот норвежец уже не первый раз вот так выставлялся перед княжной Эллисив, даже пытался прочитать ей свои висы! Конечно, девочке льстило такое внимание взрослого парня, но и пугало одновременно.
В девичью горенку заглянула их служанка Анненка:
– Княгиня идет!
Это было серьезно, княгиня не любит глупостей и если бы углядела, как дочери глазеют на чужого молодого человека, пусть даже и брата погибшего короля, то не была бы довольна. А недовольства Ингигерд побаивались все.
Хорошо, что сама княгиня не придала большого значения приязни Харальда к своей дочери. Будь княжна чуть постарше, мать была бы чуть внимательней, мало ли что… А пока можно быть спокойной, Эллисив совсем ребенок, у нее еще вон кукол полна горенка!
Когда перебрались в Киев, и вовсе забыли незадачливого ухажера, а вот сам Харальд не забыл. Девочка настолько запала в душу норвежца, что он еще долгие годы добивался ее благосклонности.
* * *Поссорившись со всеми в Ладоге, в Киев примчался и Харальд. В таком возрасте девочки растут быстро, княжна Елизавета вытянулась и необычайно похорошела, теперь то, что она красавица, стало видно не одному влюбленному норвежцу. Но если другие только любовались, восхищаясь старшей дочерью князя, то Харальд пошел напролом.
Ярослав не мог поверить своим ушам: Харальд сватал его дочь!
– Да ведь ей всего двенадцать!
– У меня на родине девушки часто выходят замуж в таком возрасте.
«Ах ты хитрец! – усмехнулся Ярослав. – Надеется на помощь в возвращении в Норвегию после женитьбы на Эллисив?» Что ж, Харальд тоже наследник, но у Ярослава не было особой охоты взваливать себе на плечи еще и этого претендента. К тому же он не собирался отдавать дочь безродному, нищему хвастуну, будь он хоть каких королевских кровей!
– Харальд, и где ты собираешься с ней жить? На что покупать любимой жене дорогие безделки? У тебя ни дома, ни земель, ни денег! – Князь постарался, чтобы его слова не звучали насмешливо и не обидели молодого норвежца. Но и потакать его глупостям он тоже не собирался. Пусть раз и навсегда поймет, что князь Ярослав не отдает своих дочерей за первого, кто к ним посватается.
Вообще-то его сватовство граничило с неприличием, извинить норвежца могло только то, что он был без памяти влюблен. И Ярослав, поняв это, простил ему нахальство.
– Деньги я добуду! А земли мои по праву больше, чем Магнуса!
Князю хотелось сказать, что тот тоже сидит у него на шее со своими варяжскими замашками, но он промолчал, нельзя восстанавливать против себя даже этого норвежца, в какой-то день он действительно может вдруг оказаться на непрочном троне Норвегии, а свой король в этой стране, как защита от датского Кнута Могучего, Ярославу был очень нужен.
– Харальд, вот когда добудешь, тогда и поговорим.
Норвежец сделал последнюю попытку:
– Может, стоило бы спросить саму княжну Эллисив?
Это было уже откровенным вызовом, еще чуть – и Ярослав бы просто приказал выкинуть наглеца вон, но его руку накрыла рука Ингигерд:
– Давай позовем дочь, князь. Пусть сама скажет.
В предыдущий вечер Ингигерд разговаривала с Эллисив о Харальде, поняла, что сердце юной девушки не тронуто ухажером, а мысль о замужестве пока даже пугает, потому была спокойна. Ярослав, почувствовав это спокойствие, хотя и не зная, чем оно вызвано, согласился:
– Позовите княжну Эллисив.
Когда вошла сама юная девушка, в палате, кажется, стало светлее. Все же у Ярослава все дочери были хороши! Но больше всех засветился сам Харальд, ему с трудом удалось остаться на месте и не броситься к своей любимой.
– Эллисив, – чуть улыбнулся такой горячности князь, – Харальд просит твоей руки. Не хочешь ли выйти за него замуж?
Почему-то вспомнился отец с его сватовством к матери. Когда посланец князя Владимира попросил от его имени у князя Рогволода руки его дочери Рогнеды, Рогволод тоже поинтересовался у княжны, не желает ли стать женой Владимира. Гордая Рогнеда, уже сосватанная за Ярополка, ответила, что не хочет разуть робичича, а пойдет за Ярополка. К чему это привело – всем известно.
Разница с нынешним положением была в том, что за Владимиром стояла мощь новгородского ополчения, а у Харальда нет и гнутой гривны в запасе, но он не робичич, а наследник норвежского престола, который, правда, сначала надо добыть.
Эллисив вскинула испуганные глаза на отца:
– Нет, отец, я не хочу пока замуж!
Она не сказала «за Харальда», и это оставляло тому надежду. Может, девушка и не подумала об этом, зато Харальд сообразил живо. Он опустился перед княжной на одно колено и горячо произнес:
– Княжна Эллисив, я добуду столько драгоценностей, чтобы осыпать ими тебя всю! Я стану норвежским королем! Только обещай меня дождаться, не выходи замуж ни за кого другого… и не влюбляйся…
Эллисив растерялась окончательно. На помощь пришел отец:
– Э-э, Харальд! Замуж девушку выдают родители!
Тот поднялся с колен, стоял, возвышаясь над Ярославом чуть не на полголовы, но смотрел умоляюще:
– Но ведь князь никогда не пойдет против желания своей дочери?
– Да дочь-то пока не желает! – рассмеялась уже и Ингигерд.
– Я добьюсь!
– Ну, добивайся, – согласились родители.
Сама княжна стояла ни жива ни мертва. Неужели ее сватал вот этот настойчивый варяг? Она могла прямо вот сейчас стать невестой, скажи отец с матерью или она сама «да»?! Нет, Эллисив не хотела замуж, совсем не хотела. А настойчивый Харальд просто пугал девушку. Но еще больше ее пугало окончание детства.
* * *Харальд выполнил свое обещание, он уехал из Киева сначала в Византию, потом настырного варяга долго мотало по всему свету, но он исправно присылал будущему тестю (на сохранение) свою добычу. Этой добычи набралось действительно немало!
А еще он сочинял прекрасные висы, рассказывающие о своей любви к далекой девушке, которая пока не отвечает на пылкую страсть, не хочет на него смотреть. Каждая виса заканчивалась словами «звезда ты моя, Ярославна!». Эти стихи так понравились всем, кто их слышал, что остались у норвежцев образцом любовной лирики.
* * *Разные саги чуть по-разному пересказывают «Висы радости», сочиненные Гаральдом в разлуке с любимой, но все сводится к одному: он очень старался поскорее добиться славы и богатства, но Ярославна не обращала на него внимания! Скандинавский вариант чуть грубее:
«У трёндов оказалось больше войска; мы выдержали поистине горячий бой; будучи молодым, я расстался с молодым конунгом, павшим в бою. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности.
Я владею восьмью искусствами: умею слагать стихи; умею быстро ездить верхом; иногда я плавал; умею скользить на лыжах; я опытен в метании копья и владении веслом; я также умею играть на арфе и знаю восемь приемов борьбы.
Я родился там, где уппландцы натягивали луки; теперь у меня есть корабли, ненавистные населению, которые плавают среди островов; с тех пор, как мы спустили его на воду, корабль мой рассекал много морей. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности».
Но лучше всего перевод А.К. Толстого. Его «Песнь о Гаральде и Ярославне» стоит привести полностью:
Не все было так, как написано, но зато как красиво…
* * *А на норвежский престол Ярослав пока посадил все же Магнуса. Тот повзрослел, но совсем измениться, конечно, не мог и в своей стране наломал немало дров. Спасли его только смерть Кнута Могучего и постоянная помощь названого отца князя Ярослава и короля Швеции, брата Ингигерд Энунда.
Стоило умереть властителю Дании и Англии Кнуту Могучему, и, как это обычно бывает, его громадная империя начала разваливаться на куски. Одним из таких кусков была Норвегия.
Усилия Ярослава не прошли даром, норвежцы решили, что им нужен собственный, а не чужеземный король, и поспешили вернуть из Гардарики Магнуса. Почему не Харальда, имевшего, пожалуй, больше прав? Во-первых, сам Харальд обретался неизвестно где, зарабатывая на женитьбу на киевской княжне. Во-вторых, Магнус был значительно моложе и больше поддавался влиянию взрослых. Ярослав пока тоже решил в пользу Магнуса, не полагаясь на далекого Харальда, который в любой день мог сложить буйную голову в какой-нибудь стычке.
Но Харальд вернулся. Он был уже взрослым мужчиной, имел достаточно средств, вполне мог претендовать на престол и… все еще был влюблен в Ярославну!
Десять лет битв и скитаний, десять лет добывания золота (разбоем, конечно), десять лет сочинения вис в честь любимой!.. Такое не могло не тронуть сердце девушки, тем более что оно так и не было занято никем другим. Вот теперь Харальд мог разговаривать с князем иначе, он не был бедным родственников, обретавшимся в его дружине, переправленным в Киев богатствам могли позавидовать многие.
Но Ярослав снова позвал Эллисив – решать ей. Девушка дала согласие и стала женой Харальда Сигударсона, а потом и королевой Норвегии. Конечно, могучий тесть помог зятю обрести Норвегию, правда, только ее половину. Немало усилий потребовалось Ярославу, чтобы убедить строптивого Магнуса поделиться властью с Харальдом. Магнус наделал в своей неспокойной жизни множество ошибок, но пришло время, когда он стал понимать что к чему. Сначала половина Норвегии, а после смерти Магнуса и вся досталась Харальду.
Казалось, такая горячая любовь мужа должна сделать Эллисив счастливой на всю жизнь. Не вышло. Кочевавший по всей земле Харальд привык к женской любви, а посему почти сразу взял себе еще одну жену, вернее наложницу. Какой была жизнь Елизаветы в далекой Норвегии? Вряд ли очень счастливой, если у мужа другая, но она никогда не жаловалась родителям.
Судьбы их сложились необычно.
Строптивый нрав Магнуса стал быстро сказываться и на его правлении, он все меньше и меньше слушал советчиков, данных ему Ярославом. Зато все чаще задумывался о… могуществе, подобном Кнуту, правителю Дании и Англии. Данию Магнус получил по наследству согласно договору, а вот Англию решил завоевать. Мало того, он совершенно не желал мешать датским наемникам воевать на стороне поляков против своего приемного отца!
Это Ярослава не устраивало совершенно, и он предпочел ослабить Магнуса, помогая Харальду заполучить часть Норвегии. К чести Магнуса, у него хватило ума не вступать с Харальдом в схватку, Норвегия на время была поделена, а после смерти неугомонного приемыша киевского князя досталась Харальду полностью.
Но, видимо, неугомонность и неумение остановиться были родовыми чертами тогдашних норвежских королей. Харальду тоже было мало даже целой Норвегии, он замахнулся на Данию и Англию, где и сложил свою голову. Говорят, в ту же минуту упала замертво его дочь, рожденная Эллисив.
А сама Елизавета? Она не родила Харальду сыновей, а потому не могла претендовать на престол, но, по некоторым сведениям, стала женой… датского короля, того самого, что погубил ее прежнего мужа! А вдруг эта война и была войной из-за женщины? Победителю досталась красавица Эллисив… Вряд ли, конечно, но как заманчиво так думать! Десять лет любви к далекой и прекрасной Эллисив, висы в ее честь, а потом битва с датчанами, гибель и новая любовь к победителю… Об этой романтике вполне могла позже рассказывать младшая сестра Эллисив, Анна, своим подданным – французам, а те – перекладывать истории в баллады и разносить по всему миру. Именно так родились песни менестрелей.
Свои заботы
Конечно, кроме забот о норвежском престоле у Ярослава вполне хватало своих собственных.
К его удивлению, горячий и нетерпеливый Мстислав оказался отличным князем для Чернигова. Поняв для себя что-то важное, он постарался сделать город соперником Киева, с печенегами князь умудрялся договариваться миром, да и те пока были заняты борьбой с новой напастью с востока – торками. Чуть позже торки принесут немало бед и на Русь, но тогда только осваивали степи, принадлежащие печенегам, отвлекая тех от русских земель.
Мстислав воспользовался передышкой, выбросил до поры мысли о могучей Руси размерами с весь известный мир и принялся за строительство собственного княжества. При нем во многих городах уже имелись школы, куда детей загонять княжеским указом не приходилось. В Чернигове был заложен каменный собор Святого Спаса, возводилось множество каменных же зданий. Ссора и недоверие северян, возникшие после битвы под Лиственом, исчерпали себя, и теперь черниговщина снова была готова отдать за князя жизни. Но этого не требовалось, князь не воевал, он созидал.
И все же рок настиг Мстислава. Сначала умер его единственный сын Евстафий, правивший Тмутараканью. Княжич ушел из жизни молодым, были даже подозрения в отравлении или убийстве, но никого, кому бы это было выгодно, не находилось, а самого Евстафия в Тмутаракани любили не меньше отца.
Ненадолго его пережил и отец. Поехав на зимние ловы, князь разболелся и умер. То ли это была сильная простуда, то ли еще что, но с охоты Мстислав уже не вернулся. Его похоронили на месте возводимого собора и сам собор ставили вокруг этой могилы. Более наследников у Мстислава не было, и единовластцем всей Руси стал Ярослав.