Зеленый справился с шоком. Встал с пола.
– Да, из тех. Голова всей шайки. Они ловкие жулики. А этот парень у них главарь. Пришел позже. А другие раньше его. Присматривались.
Убежденный уверенным лаконизмом служителя, страж объявил мне:
– Давай топай. Тебя ждет успех!
Голова моя наконец прояснилась.
– Топать-то я потопаю, – сказал я, – только это кое-кому будет стоить серьезного штрафа.
– Ладно, пусть будет стоить. Проедемся, парень. Мы покажем тебе наш город. Коли ты впрямь прилетел нынче днем в Лас-Вегас, у тебя не было ведь возможности познакомиться с ним, не правда ли?
Цепкая рука стража закона снова ухватила меня за пиджак, подталкивая к двери. Хозяин сказал:
– Погоди-ка чуток! – И, обращаясь ко мне: – Так как тебя зовут?
– Лэм, Дональд Лэм. У меня свой бизнес в Лос-Анджелесе.
– Что за бизнес?
– Рассказывать о нем я не собираюсь. В бумажнике, он у меня в правом брючном кармане, есть карточка. Но не читайте ее вслух, пожалуйста.
Карточка удостоверяла, что ее владелец – частный детектив. Это отрезвило ретивых. Хозяин казино спросил:
– Вы сказали, что прилетели… каким рейсом?
Я ответил.
По телефону проверили, был ли некто Дональд Лэм сегодня на самолете, рейс номер такой-то.
– Проведи его наверх, Билл, – сказал хозяин.
Мы вскарабкались по плоским ступенькам в расположенный над игорным залом прохладный кабинет, окна которого выходили на главную городскую артерию. Следом за нами появился и вызванный служитель по имени Луи. Бедный Луи выглядел все еще малость ударенным.
– Хорошенько еще раз взгляни на этого парня, Луи, – приказал хозяин.
Луи внимательно посмотрел на меня.
– Конечно, он новенький. Но знаю точно: без него не сорвали бы такой куш. Он – мозг шайки. Высасывал автомат, как хотел.
– Откуда ты знаешь?
– Уж я все вижу, как он стоял. Как обращался с машиной. Как разговаривал с девушкой.
– А где же те двое?
Луи заморгал, закрутил головой, сморщился – видать, заломило в шейных позвонках.
– Они скрылись…
– Какого черта, Луи! Я нанял тебя, поверил тебе, что ты можешь справиться с любым мошенником. Что знаешь все их трюки и все шайки, и так далее, и так далее…
В голове Луи наконец прояснилось.
– Послушайте, босс, – сказал он. – Тот малый, ну, кто меня свалил апперкотом, – профессионал, боксер-экстра. Я сначала его недооценил. Но когда он провел еще и свой прямой, я узнал стиль. Это Сид Дженникс, чтоб мне провалиться. Когда-то он дрался за чемпионство, только его подставили. А был он хорош – просто великолепен в бою. – Луи посмотрел на полицейского, потом на меня. – Ну а этот парень бокс знает плохо. Он – мозг. Это точно. Хоть для меня он и новенький.
Хозяин рассердился:
– Что ты несешь, Луи? Почему ты не отнял у них чашки с монетами, которые они сняли с автомата? Была бы хоть какая-то улика.
Служитель безмолвствовал.
– Это самое ты и пытался сделать, когда вывернул мне кисть? – поинтересовался я, приходя ему на выручку.
Луи безмолвствовал.
Хозяин, туча тучей, навис над ним.
– Давай, Луи, выметайся-ка отсюда!
Луи поплелся из кабинета, так и не проронив больше ни слова.
Хозяин повернулся ко мне:
– Все перепуталось, видите ли, все нехорошо.
– Для вас.
– Для одного из нас, – уточнил он. – Я увяз с этим дураком Луи, но не думайте, что я собираюсь выходить из игры… Кстати, почему бы вам не рассказать о себе?
– Что именно?
– Кто вы, чем занимаетесь?.. Откуда мне знать, что это все-таки не мошенничество.
– Что, собственно, не мошенничество?
– Да вся эта канитель. – Помолчав, добавил: – Вы не сможете заставить меня раскошелиться просто так, все равно придется рассказать свою историю в суде, стало быть, можете начинать прямо сейчас.
– Еще раз… Я – частный детектив. Здесь я по делу. Работаю в детективном агентстве Б. Кул в Лос-Анджелесе. Берта Кул вместе с клиентом в настоящее время находятся в отеле «Сал-Сагев». Хотите, можете ей позвонить. Берта Кул несколько месяцев провела в клинике. Выписалась только сегодня. Я вел все дела в конторе. Здесь я для того, чтобы попытаться найти одного человека. Этого человека не было дома, когда я зашел его проведать… Пришлось убивать время, играть на автоматах.
И хозяин казино, и полицейский чин хотели перебить меня, но я монотонно продолжал:
– Я рискнул долларом без всякой задней мысли. Последний никель подарил мне две вишенки. Я сгреб выигрыш, а следующим никелем сорвал банк. До этой игры не видел тех двоих, кого вы мне определяете в сообщники. И я полный профан в махинациях с игральными автоматами. А рассказываю все это потому, что не хочу допустить, чтобы вы выступали перед присяжными и укоряли, что, мол, я не стал сотрудничать с вами, скрывал информацию… Теперь ваш ход, джентльмены.
Хозяин помолчал с минуту, затем поднял трубку со словами:
– Меня на пушку так просто не возьмешь.
– Действуйте, действуйте, – ободрил я его.
Он вызвал отель «Сал-Сагев».
– У вас зарегистрирована Берта Кул из Лос-Анджелеса? Соедините меня с ней. – Подержал трубку у уха и тут же передал ее полицейскому: – Лучше, Билл, сделаем все официально, на всякий случай.
– Угу, – ответил полицейский.
Трубка моментально исчезла в его громадной лапище. Билл прижал трубку к левому уху. По лицу стало видно, когда Берта ответила им.
– Это лейтенант Уильям Клейншмидт из полиции Лас-Вегаса. У вас работает человек по имени Дональд?.. Лэм? Ясно… Можете его описать?
Лейтенант, держа трубку, смотрел на меня, сверяя описание с оригиналом. Он ухмыльнулся, и я понял, что тут Берта ввернула одно из своих забористых выражений.
– А вы руководите агентством в Лос-Анджелесе, так? Ну, большое спасибо, миссис Кул… Нет, он ничего не сделал. Я просто проверял его, вот и все. Да, погодите, не бросайте трубку. – Он закрыл ладонью микрофон, посмотрел на хозяина казино: – Все совпадает. Она хочет с ним поговорить.
Хозяин устало вздохнул:
– Соедини его, что ж тут поделаешь.
Бравый страж порядка вручил мне трубку, горячую и влажную.
– Хэлло, Берта.
– Что ты на этот раз умудрился сотворить?
– Ничего.
– Вздор!
– Я раздобыл сведения об интересующем нас лице.
– Разговаривал с ней?
– Нет.
– Значит, пока твои сведения не приносят нам никаких дивидендов.
– Я знаю, Берта… Ее не было дома.
– Ну, и чем же, черт возьми, ты занимался, узнав об этом?
– Я навестил других людей. Затем вновь отправился к нашей особе. Ее не было дома. Пережидая, заглянул в казино и сыграл с автоматом.
– Что?! – Берта едва не завизжала в трубку. – Для чего просаживать деньги?
– Потому что особа, которую я ищу, ошивается у автоматов в этом казино.
– Теперь слушай меня, Дональд Лэм! – завопила Берта. – Найти женщину можно иначе. С тобой одни неприятности… И сколько ты выложил?
– Девятнадцать монет по пять центов. Без результата. Я даже не…
Она меня перебила:
– Так тебе и надо, Дональд, и не вздумай рассматривать проигрыш как рабочие издержки. Всякий раз, когда захочешь сыграть, играй только за свой счет. Мне все равно…
– А потом, – теперь я храбро перебил Берту, – я выиграл пятнадцать центов последним броском…
– А потом, я полагаю, их же просадил…
– А последним никелем я сорвал банк!
И – молчание. Ласковый голос Берты прожурчал, как музыка:
– Сколько же ты выиграл, дружок?
– Не знаю, в тот момент на меня и свалилась полиция Лас-Вегаса. Они полагают, что я мухлевал.
– Теперь послушай меня, Дональд Лэм! У тебя, кажется, есть мозги. Если у тебя не хватит ума избежать тюрьмы, считай себя уволенным. Ты можешь понять, что мы должны работать быстро?
– Конечно, конечно. – И я повесил трубку.
Лейтенант в это время рассказывал:
– Она говорит про него, что это шашка динамита размером в пол-литровую бутылку, что у него выдержка боксера, а удар, – Клейншмидт ухмыльнулся, – не смахнет и мух с банки варенья, но подраться он всегда готов.
Хозяин казино испустил вздох, казалось, из глубины души.
– Ладно, Лэм, вам сколько?
– За что?
– За все. Полная расплата.
– Я не могу устанавливать цену.
– Вы что, свихнулись? Не понимаете, о чем я говорю? Вероятно, вы работаете за десять долларов в день. Пятьдесят долларов уладит дело?
– Вы слышали, что Берта сказала обо мне полицейскому?
– Пусть будет сотня, для ровного счета.
Я стал разглаживать складки на своем костюме. Пиджак обвис под тяжестью медяков в боковых карманах.
– Как вас зовут? – спросил я хозяина казино.
– Харви Брекенридж… Я хочу, чтобы вы поняли, Лэм: в том, что случилось с вами здесь, нет ничего лично против вас. Когда заправляешь таким заведением, нередко приходится прибегать к крутым мерам.
Я протянул ему правую руку:
– Ладно, мистер Брекенридж, побоку обиды… В конце концов, это деловой вопрос. Мой адвокат свяжется с вашим.
– Послушайте меня, Лэм. Будьте благоразумны. По всей стране шляются пройдохи, которые жульничают с игральными автоматами. Мы теряем из-за них тысячи долларов ежегодно. Мы продолжаем устраивать засады, но их чертовски трудно подловить. Луи, мой помощник, пришел ко мне в поисках работы неделю назад. Он утверждал, что знает все мошеннические шайки, которые сосут игровой бизнес. Луи был чемпионом по боксу на флоте и, случается, слишком рьяно пускает в ход кулаки… А тут он нарвался, по-моему, обалдел от удара, вот и все. Послушайте, почему бы вам не проявить благоразумие и…
– Я-то благоразумен, – сказал я. – А вы – нет. Я был выставлен на посмешище. Я был унижен. Ладно бы еще это, но вы связались с моей начальницей и вынудили меня к объяснению.
– О, черт, забирайте пятьсот долларов наличными, напишите расписку, и разойдемся с миром.
Я повторил:
– Никаких обид, Брекенридж. Это просто деловой вопрос.
И направился к двери. Подойдя, обернулся:
– Поймите, Брекенридж, не занимайся я здесь очень важным делом, я бы так не беспокоился. Но вы спросили, и мне пришлось объявить свое имя перед всей публикой… Я же следил именно за той девушкой. Теперь мне понадобится чертова уйма времени, чтоб как-то с ней разобраться.
Заявление имело успех. Брекенридж крякнул с таким раздражением, какого я не слышал с тех пор, как республиканцы проиграли выборы.
– Вернитесь и присядьте, Лэм.
Я вернулся и сел. Лейтенант Клейншмидт уставился на меня. Я заметил Брекенриджу:
– Страж порядка тоже… оказался неблагоразумным.
– Черта с два, – сказал Клейншмидт, – я не заплачу вам ни цента.
– Вы замешаны в деле, – сказал я.
– Я выполнял распоряжения.
– Чьи?
– Его. – Кивком Клейншмидт указал на Брекенриджа.
– Так сколько, Лэм? – гнул свое Брекенридж.
– Десять тысяч или ничего. Но я предпочел бы второе.
Оба смотрели на меня. Я сказал:
– Мне, может быть, придется пробыть здесь некоторое время. Мне может понадобиться сотрудничество. Вы в самом начале создали для меня трудности.
Брекенридж выслушал меня с бесстрастным выражением лица.
– Вы нас дурачите?
– Нет, честная сделка.
Брекенридж отодвинул стул, выставил над столом свою руку:
– Чертовски правильно, Лэм. Пожми.
Мы пожали друг другу руки. Брекенридж отпустил мою ладонь, и я увидел перед собой лапу Клейншмидта. Я пожал и ее. Она была влажной и горячей, а по сосредоточенной в ней силе, похоже, предназначалась для дробления костей.
– Конкретно, что вам нужно? – поинтересовался Брекенридж.
– Прежде всего я хочу потолковать с Луи. Что он знает о девушке, которая играла на автоматах.
Брекенридж заметил:
– Между нами, Лэм, я думаю, Луи малость чокнутый. Он перебрался сюда из Сан-Франциско, без конца мне рассказывал, как работал на курортах, как узнавал шайки, которые жульничали с игральными автоматами. Видно, на флоте он был хорош, в боксерских перчатках. На боксе он и свихнулся. Драка для него как для иного пьяницы алкоголь.
Я потер свою опухшую физиономию:
– Удар у него впечатляющий, м-м-м…
Они рассмеялись.
Пока хозяин казино по внутреннему телефону вызывал Луи, Клейншмидт пожаловался, что ребята моей профессии обычно не желают сотрудничать с полицией.
– Ну, и мы с ними особо не церемонимся. Ты – другой. Все, что захочешь, постараюсь сделать, только попроси.
Вошел Луи.
Брекенридж сказал:
– Луи, этот парень – свой. Сообщи ему все, что его интересует. Будто служишь у него, понял? Все напитки за счет казино.
Искорки удивления, мелькнувшие в его глазах, Луи и не скрывал. Глянул мимо меня на Брекенриджа:
– На самом деле… все-все?
– Все. И по первому требованию, – ответил Брекенридж.
Луи покосился на меня.
– Пошли, – сказал я ему. – Хочу взглянуть на внутренность игрального автомата, понять, как он устроен.
Луи почувствовал себя уверенней.
– Я могу показать вам всю эту кухню. На всем Западе нет никого, кто бы знал об автоматах больше, чем я. Мне известны все жульнические шайки, и ни одна из них не сумеет ускользнуть от меня. Ну а коли я замечаю, как они жульничают с машиной, я… навешиваю им пару хороших плюх. Прежде чем они попытаются избавиться от улик, и тогда…
Брекенридж кашлянул. Эдакое сухое многозначительное саркастическое покашливание.
Луи тут же сник.
– Ну, пошли, – сказал я и направился к двери. Оглянувшись, увидел, как Брекенридж мне подмигнул, а потом приставил палец к виску и покрутил.
– Есть машина, с которой можно поиграть без свидетелей? – спросил я у Луи. – Я хочу разобрать всю игру на части. Сейчас пять пятнадцать. У меня в запасе полчаса.
– Внизу в подвале, – лаконично ответил Луи.
– Отлично, двинули в подвал.
Мы прошли по лестнице в зал, прошли через него к задней двери, спустились в холодный подвал. Луи включил свет.
– Что вам нужно в первую очередь?
– Хочу понять, как с ними мудрят.
– Способов масса. Сверлят вот здесь дырочку и вставляют туда кусочек струны от пианино. В результате машина не отключается после каждой ставки: дергай ручку, пока не выдоишь досуха… Еще способ: просверлили, вставили струнку и – оттянуть собачку, ту, что высвобождает золотую призовую комбинацию… Или они умеют чашечку пропихнуть незаметно вверх по денежному желобку. Выигрыш – это когда начинают работать внутренние рычажки. Выигрыш выпал, рычажок – снова стоп. А тут их заклинивает, рычажки удерживаются в открытом положении, и можно выдоить все деньги, которые находятся в трубке, прямо через прорезь для выплаты.
– Что такое трубка?
– Ха, похоже, ты не очень-то разбираешься в игральных автоматах, а? – Тут он взглянул на меня и явно смутился. – Сам себе наступаю на мозоль. Не обижаешься, что я тебя ударил?
– Моя обида на моей физиономии, а не в душе.
– Ну, приятель, ты… ты молодец. Дай-ка я тебе кое-что покажу в машине.
Луи взялся за верстак, на котором расположился игральный автомат. Отвинтить заднюю крышку, снять ее, открыть пару задвижек и вытащить наружу внутренний механизм машины – на все ушло у него минуты две-три.
– Смотри, – начал он. – Бросаешь монету, так? Оттягивается вон тот маленький рычажок. Нажимаешь на рукоятку. Происходит толчок, от которого все приводится в движение. Вот там небольшой часовой механизм. Он вращается, когда встает в первое положение, останавливается первое колесико. Немного погодя – второе, а потом третье. Автомат может щелкнуть пять раз. Первые три щелчка – это колеса прокручиваются. Четвертый – блокировка. А пятый означает выплату. Нет пяти щелчков подряд, значит – просадил. Улавливаешь?
Я посмотрел на внешние окошечки с набором рисунков различных фруктов-овощей.
– Картинки ничего не означают, – сказал Луи. – Для отвода глаз. Ложная ориентация. Главное – зубцы. Вот то коромысло входит в прорезь на первом зубце, потом на втором, потом на третьем. Зубцы важны, а они с задней стороны, их не видно.
– А что там с трубкой?
– Трубка всегда набита монетами. Как она заполнится, излишек идет в «банк», это внизу, в ящичке. В машине два «банка». Как только запас в одном кончается, так в дело вступает второй.
– Значит, как только колеса начнут вращаться, часы сзади устанавливают время, когда они должны остановиться?
– Верно. Усек. Вопрос координации. Как во всем остальном: гольф, бейсбол, теннис, бокс – везде главное координация!
Я вглядывался в механизм сцеплений.
– Координация! Благодаря ей я стал чемпионом флота.
Он вдруг вышел на середину подвала, наклонил голову, поднял левое плечо и затанцевал, нанося удары воображаемому противнику – то левой, то правой, уклоняясь, раскачиваясь на цыпочках. Кожаные подошвы его ботинок сопровождали танец своеобразной музыкой шуршания, музыкой скольжения по цементному полу. Я оставил его в покое.
– Эй, взгляни! – крикнул Луи.
Я взглянул.
– Смотри… Он выходит на меня дважды левым хуком. Вот так, видишь? – И Луи выбросил вперед левую. – Понимаешь меня? А я его… видишь, понимаешь?!
– Понимаю, но давай вернемся к машине.
– Хорошо, хорошо, но в третий раз я уже жду его. Я ставлю блок. И что происходит? Он опережает меня. Его правая выстреливает, она как отбойный молоток. Но мне удается нырнуть и…
– Кончай, Луи!
Но Луи продолжал танцевать, поднимая пыль. Он покачивал плечами, наносил резкие удары и за противника, и за себя, иронически комментируя обмен ударами. Я не мог его остановить. Он был на ринге. В конце концов я сдался. В ожидании, когда он закончит бой, стоял и смотрел. Он остановился прямо передо мной.
– Подойди сюда. Я хочу тебе показать кое-что. Я тебе не причиню вреда. Просто встань в стойку. Отлично. Теперь выходи прямым правым на мой подбородок. Давай, врежь мне как следует. Не бойся. Возьми меня в оборот!
– Боюсь, у меня не получится.
– Ерунда! Это легко.
– Этот нокаут наверху, видно, никак на тебя не подействовал, Луи.
Живой огонек в его глазах потух.
– Э, что скажешь? То был Сид Дженникс. Я видел его как-то в деле. Он хорош, чертовски хорош. Но не слишком хорош. Я бы с ним справился, коли б знал, кто предо мной. Но, приятель, ты знаешь, как это бывает: становишься небрежным. Увлекаешься так, что не думаешь о противнике. Хочешь приготовиться, встаешь в ту стойку, которая тебе нужна, тебе, понимаешь? С Сидом Дженниксом такое не проходит. Такое не проходит ни с одним настоящим профессионалом. Он просто нанес удар, поймал меня на удар, вот и все. Давай я тебе кое-что покажу, приятель. Ты, например, прямо не бьешь. Ты просто размахиваешь руками. А так делать нельзя. Ответными ударами тебя просто измолотят. Иди сюда, я тебе покажу…