Неужели парни где-то прокололись? Макс божился, что они отыграли блестяще – даже внезапное обстоятельство в лице водителя Гончарова не помешало их плану. Водитель изобразил героя и заслонил раненого, отчего и пострадал. Времени на долгие размышления не было – Глеб сориентировался первым и застрелил защитника. Добить истекавшего кровью Гончарова было делом секунды. В качестве основной версии убийства оперативники рассматривали профессиональную деятельность жертвы – у успешного предпринимателя всегда найдутся смертельные враги.
Ни тени подозрения не пало на безутешную вдову и тем более на ее друзей детства. О своей компании Лиза не рассказывала никому – даже покойный муж не догадывался о существовании Глеба, Макса и Джека.
Неужели их преследует все тот же неугомонный мститель, чью личность они до сих пор не идентифицировали? Он здорово насолил Максу, а Джека не тронул только из-за его слепоты. Глеб заверил Лизу, что мститель больше не появится. Сообщать подробности приятель отказался, и все попытки вывести его на откровенный разговор заканчивались ничем. Лиза смирилась. В конце концов, травля действительно прекратилась, и некоторое время их никто не трогал. Что, если похищение Насти – дело его рук?
Лиза нахмурилась. Что-то здесь не сходилось. Терроризировавший их Мистер Икс мстил за конкретное преступление, и, судя по всему, было оно не самым страшным из совершенных ими. В противном случае он не проявлял бы милосердия и наказал бы всех четверых одинаково сурово. Существенно пострадал только Макс, остальные трое отделались легким испугом. О чем они с Глебом договорились, неизвестно. Но если бы Калинин подозревал, что старик не уймется, не стал бы сидеть сложа руки. Вечно сомневающийся и рефлексирующий, Глеб был убежден, что точка поставлена. И Лиза ему поверила.
Есть еще ряд нюансов в пользу непричастности таинственного мстителя к похищению. Во-первых, он не скрывался, находя особое удовольствие в разговорах лицом к лицу. Во-вторых, ему явно перевалило за пятьдесят, а голос похитителя звучал молодо. Это ничего не доказывает, однако наводит на определенные мысли. Голос не вызывал ассоциаций и принадлежал неизвестному. Но интонация – уверенная, не терпящая возражений – казалась Лизе смутно знакомой. Когда-то в прошлом она общалась с этим человеком. С каждой минутой это чувство усиливалось, но вместе с ним росла и растерянность. Через два часа напряженных раздумий Лиза уже не разбирала, где кончается здравый смысл и где начинается подстегиваемое паникой воображение.
В квартире было по-прежнему холодно. Лиза выбралась из постели и пришла на кухню. В холодильнике стояла запечатанная бутылка полынной водки. Она открутила крышку и сделала несколько глотков. Горькая жидкость обожгла горло, зато сразу стало теплее.
Лизин взгляд упал на любимое кресло – самое удобное место в доме. Ей нравилось устраиваться в кресле с чашкой кофе и лэптопом или предаваться раздумью, глядя на пейзаж за окном. Что бы она ни делала, ее не покидало ощущение присутствия главного человека ее жизни. Настя могла рисовать в своей комнате, бегать на детской площадке, заниматься в кружках, куда возила девочку расторопная няня. Лиза всегда знала, что дочка рядом, в безопасности. Эта мысль успокаивала ее и придавала сил.
Наверное, Лиза не являлась идеальной матерью, потому что не умела сутки напролет возиться с ребенком и перекладывала основную часть забот на плечи специально обученного персонала. Но неспособность с головой погружаться в детские сопли и испытывать от этого экстатическое удовольствие, в чем поднаторело большинство мамаш, не уменьшала Лизину любовь к дочери. Если бы понадобилось отдать за ребенка жизнь или предать друзей – она бы не колебалась. Однако сперва обязательно бы прикинула: не существует ли иного, менее драматичного варианта?
Лиза всегда с легкостью справлялась с трудными задачами, имея талант к решению головоломок. Но в последнее время количество загадок в ее жизни превысило мыслимые пределы, и безупречно работавший мозг стал давать сбои. Дело было отнюдь не в эмоциональной вовлеченности – Лиза умела отделять разум от чувств. Дело было в том, что любой, самый совершенный механизм устает от безостановочного функционирования.
Случись похищение дочери два года назад, Лиза не впала бы в ступор, потратив впустую целую ночь. Она принялась бы немедленно обрабатывать имевшуюся в распоряжении информацию. Сопоставила факты, привлекла бы полезных людей. Уже к утру она бы знала, как вычислить преступника и как действовать дальше – чтобы не навредить дочери и не подставить товарищей.
Два года назад Лизу переполняли энергия и решимость. Еще не был отдан приказ убить мужа, и незнакомое доселе раскаяние не поселилось в груди. Еще не вспыхнула болезненная страсть к доктору Джекилу и не родилась безумная идея отравить его только за то, что он не ответил ей взаимностью. Еще не было унизительного плена и безысходного, иссушающего душу отчаяния. Не было странных мстителей, грозивших расплатой за старые грехи.
За два года на Лизины плечи обрушилось столько испытаний, словно кто-то наслал на нее проклятье. Будь она суеверной, уже давно бы сходила в церковь, свечку поставила или обратилась бы к ведуньям, облапошивающим честной народ.
Лиза отхлебнула водки и поставила бутылку обратно в холодильник. Напиваться сейчас нельзя. Нужно думать, и думать быстро.
Она подошла к окну. Внизу во дворе стоял автомобиль телохранителей. Ребята заступили на вахту.
Яркая вспышка сверкнула перед глазами. Лиза закрыла ладонью рот, сдерживая отчаянный крик. Если бы вчера она не дала охранникам выходной, то сегодня Настя была бы дома, под крылышком матери. Когда Вера гуляла с ребенком, или Артем, или Михаил находились поблизости. Обычно один телохранитель дежурил во дворе, а второй – на лестничной клетке. Тот, кто похитил Настю, знал, что вчера охрану отпустили.
Где-то на подкорке забилась слабая, не оформившаяся мысль. Она несла в себе необычайно ценную информацию, но какую именно – уловить не удавалось. Смутная догадка вертелась на кончике языка; Лиза кусала губы, пытаясь вычленить хотя бы одно слово, один намек, способный вытащить в реальную плоскость то, что засело на интуитивном уровне.
Ведь было же что-то. Какая-то нестыковка. Нечто очевидное. Разрозненные частицы, едва заметные по отдельности, но вместе создающие предельно ясную картину.
Гробовую тишину квартиры сотряс оглушающий звонок телефона. Сердце бухнуло и остановилось. Лиза подняла трубку:
– Алло.
– Елизавета Матвеевна, здравствуйте. Я места себе не нахожу. Есть ли новости? – Плаксивый женский голос резанул ухо.
– Нет, Вера, новостей нет, – раздраженно выдохнула Лиза, ощущая, как поднимается внутри удушливая агрессия против этой нескладной тупой размазни, не уберегшей маленького ребенка.
– Хотите, я приеду? Наверное, я должна дать показания полиции? Я дома. Если я сейчас выйду, то у вас буду через час.
– Вера, ехать никуда не нужно. Сиди дома и не высовывайся. Я свяжусь с тобой, когда ты понадобишься! – ядовито выплюнула Лиза и поспешила отключиться, чтобы не наговорить лишнего.
Потом, когда все благополучно завершится и Настенька вернется, она, Лиза, выскажет няне свое презрение и позаботится о том, чтобы никто и никогда не взял ее на работу. Не спасет Веру даже смазливый племянник. Пожалуй, с мальчишкой нужно будет порвать. Он хоть и не сделал Лизе ничего плохого, достаточно и того, что натворила его родственница.
«Не о том ты думаешь», – одернула себя она. Нужно было как можно скорее обозначить круг подозреваемых.
Может, это маньяк? Весьма сомнительно. Маньяку была нужна Лиза. Даже если бы он похитил ее дочь, то исключительно для того, чтобы обменять ее на сбежавшую невесту. Он понятия не имел о Лизином прошлом и уж подавно не интересовался аспектами гибели ее мужа.
И ведь даже в полицию не обратишься! Слишком уж щекотливая ситуация возникнет при объяснении требований похитителя. И дочь не спасешь, и сама за решетку угодишь.
Лиза пробежала по списку контактов в телефонной книге и остановилась на Максе. Несколько секунд неотрывно глядела на имя друга, а затем решительно отбросила мобильный на кухонный стол. Ее раздирали противоречия. С одной стороны, хотелось поделиться горем с близким человеком, почувствовать поддержку. Если ей придется назвать похитителю Насти фамилии, товарищи не будут застигнуты врасплох и заранее подготовятся к возможным последствиям. Предупрежден – значит вооружен. Чего бы похититель ни добивался, ему будет труднее осуществить задуманное, лишившись эффекта неожиданности.
С другой стороны, оставалась опасность подставить Настеньку под удар. Если похититель поймет, что условия сделки нарушены, отыграется на заложнице. Лиза не могла рисковать родным ребенком.
С другой стороны, оставалась опасность подставить Настеньку под удар. Если похититель поймет, что условия сделки нарушены, отыграется на заложнице. Лиза не могла рисковать родным ребенком.
Осведомленность похитителя о ее личной жизни – начиная с прошлого и заканчивая графиком дежурства охраны и номером ее сотового – не давала ей покоя. Есть вероятность, что похититель не просто следил со стороны, а входил в близкий круг общения. С момента гибели Андрея минуло почти два года, и все это время новоявленный поборник справедливости молчал. Он проявился только сейчас, а значит, стоит обратить внимание на недавние знакомства.
Невнятная догадка, навязчиво крутившаяся в голове последние несколько часов, внезапно обрела зримые очертания. Это было уже не интуитивное предчувствие, а вполне жизнеспособная гипотеза.
Лиза схватила телефон и набрала номер Веры.
Телохранителям не пришлось объяснять дважды. Просьбу хозяйки Миша и Артем схватили на лету и пообещали исполнить в лучшем виде. За дополнительную плату, разумеется. Лиза нервничала. Похититель не звонил, а значит, ее расчет мог оказаться верным. Только бы план не сорвался!
Вера открыла дверь своими ключами и с порога заявила:
– Елизавета Матвеевна, очень хорошо, что вы решили обратиться в полицию! Я дам исчерпывающие показания!
Лиза стояла в дверном проеме, привалившись плечом к косяку, и наблюдала, как няня снимает обувь и вешает на плечики вязаный кардиган.
– Следователь уже здесь? – вытянувшись по-пионерски, спросила няня.
– Проходи на кухню, Вера. Мне нужно задать тебе несколько вопросов, – холодно протянула Лиза, уступая гостье дорогу.
Вопреки Вериным ожиданиям, следователя на кухне не было. Пытаясь скрыть растерянность, няня выдвинула из-под стола табурет и села, вопросительно посмотрев на хозяйку. Лиза вошла следом и остановилась напротив гостьи.
– Твой племянник живет у тебя?
Не ожидавшая этого вопроса, Вера смешалась. Гончарова попросила ее срочно приехать, чтобы поделиться с оперативниками информацией об исчезновении девочки. При чем здесь ее племянник?
– Твой племянник живет у тебя? – строгим голосом повторила Лиза.
– Да, – неуверенно пробормотала собеседница. – Но какое это имеет отношение…
– Вчера он тоже ночевал у тебя? – Лиза оборвала ее на полуслове.
– Да. К чему вы клоните? – Вера начала нервничать, и это не осталось незамеченным.
– Ты живешь за МКАДом, я правильно помню? При самых удачных обстоятельствах тебе добираться досюда час-полтора, – продолжала наседать Лиза.
– Да…
– Вчера я разговаривала с Димой по телефону. Он сказал, что находится дома, но жаждет примчаться ко мне. Уверял, что через пятнадцать-двадцать минут будет здесь. У него есть личный вертолет? – Карие глаза прожигали Веру насквозь.
– Н-нет…
– Что нет?
– Нет вертолета, – промямлила Вера, ерзая на стуле. Она уже догадывалась, что ее пригласили не для беседы с оперативным сотрудником, и по какой-то причине этот факт вызывал у нее сильное беспокойство.
– Какое у Димы отчество? – Видя, что няня близка к панике, Лиза усилила напор. – Отвечай, Вера. Ты не можешь не знать отчества родного племянника. Это было бы очень странно.
– Николаевич, – Вера спрятала дрожащие пальцы в длинные рукава свитера. Она сильно побледнела, и казалось, вот-вот потеряет сознание.
У Лизы не имелось доказательств – лишь подозрения. Она шла на ощупь, повинуясь животному чутью. Неожиданно красноречивая реакция няни укрепила Лизу в ее догадках. Она не знала, что найдет на дне ямы, и просто продолжала копать, желая или подтвердить свою правоту, или удостовериться в ошибке.
– Димина мама – твоя сестра? Как ее зовут? Когда у нее день рождения?
Вера вскочила на ноги, опрокинув табуретку.
– Да что здесь происходит? Елизавета Матвеевна! Вы меня в чем-то обвиняете?
На шум явился охранник Артем. Лиза любезно улыбнулась ему:
– Все в порядке. Мы еще не договорили.
Няня перевела затравленный взор с хозяйки на ее телохранителя и снова на хозяйку:
– Я ничего не сделала…
Лиза подняла табуретку и подчеркнуто вежливо усадила девушку.
– Дима не знает о нашей беседе. Я попрошу его приехать, он поднимется в квартиру. Ты останешься на кухне и не посмеешь пикнуть, пока я буду разговаривать с ним в соседней комнате. Я задам ему те же вопросы, что и тебе. Ты уверена, что ваши ответы совпадут?
В комнате повисла тишина. Лишь откуда-то сверху доносился слабый звук дрели. Двумя этажами выше шел ремонт.
Лиза терпеливо ждала ответа, Артем стоял с безразличным лицом, не причастный к происходящему. Вера молчала, изредка вытирая набегавшие слезы рукавом свитера. Когда она заговорила, ее голос дрожал.
– Я отказывалась сначала, правда… Но он был так убедителен… Елизавета Матвеевна, простите меня Христа ради… Вы считаете, это Дима… похитил Настю?
Тонкая бровь изогнулась.
– А ты как считаешь? – Лиза выдержала паузу. – Это Дима похитил Настю?
– Я не знаю, – Вера покачала головой. – Я не верю. Зачем ему?
– От чего ты отказывалась? В твоих интересах рассказать все немедленно, – сквозь зубы процедила Лиза, борясь с растущим волнением. В ушах шумело, а горло сдавливал спазм, отчего дышать получалось урывками. Внутреннее напряжение Лизы почти не отражалось на внешности. Посторонний наблюдатель увидел бы на строгом лице лишь спокойную сосредоточенность. Только венка на виске бешено пульсировала.
Вера кивнула и жестом попросила дать ей немного времени. Лиза завела руки за спину и сцепила пальцы, чтобы не ударить ее наотмашь.
– Диму я встретила вскоре после того, как устроилась к вам на работу. Он не ходил вокруг да около, сразу признался, что мечтает познакомиться с вами. Клялся, что уже давно тайно влюблен. Он живет в соседнем доме и давно наблюдает за вами, еще с тех пор, когда вы были замужем, – голос Веры зазвучал уверенней, словно ей полегчало после признания. – Говорил, что вы строгая и он боится к вам подступиться. Умолял представить его вам как своего племянника, как-нибудь невзначай, чтобы получилось естественно. Даже деньги предлагал, но я отказалась, – Вера плотнее закуталась в свитер, обняв себя большими беспомощными руками. – Он был такой искренний. Елизавета Матвеевна, вы бы видели его глаза… А потом у вас закрутилось, и я подумала, что правильно сделала, согласившись ему помочь. Разве нельзя оправдать маленькую ложь ради большого чувства?
В Вериных глазах читалась неподдельная наивность, Лиза почти поверила. С выводами спешить не стоило, однако тот факт, что тупоголовая няня не имеет отношения к похищению Насти, сомнений практически не вызывал. Насколько Лиза успела узнать Веру, натурой она отличалась хоть и сентиментальной, но не артистичной. Профессионально тонко сыграть подкупающую глупость она бы не сумела. Сове синичкой не прикинуться.
«А действительно, – отвлеченно отметила Лиза. – Она ведь вылитая сова – с тяжелым телом и бессмысленными круглыми глазами».
На долю секунды ей стало жалко Веру: сидит пришибленная, трясется от страха. Бывают же такие несуразные личности. Однако осознание того, что эта «несуразная личность» посодействовала преступнику, пусть даже не нарочно, мгновенно погасило сочувствие.
– Пока оставайся здесь. Не желаю слышать ни звука. Артем, проследи, – приказала Лиза и покинула кухню.
Предстояла самая сложная часть операции. Теперь все зависело от того, насколько убедительно Лиза справится с ролью жаждущей утешения дамочки.
– Вы в порядке? – выглянул из комнаты телохранитель Михаил. Его по-мужски красивое лицо выражало серьезность, а глаза смотрели сурово. К своим обязанностям он относился с чрезмерной ответственностью, будто отвечал не только за физическое, но и за эмоциональное состояние клиентки. Макс специально подобрал в телохранители свою копию.
– Я сообщу, когда ты понадобишься, – без церемоний бросила Лиза. Она долго смотрела на телефон, прежде чем решилась набрать номер. Ожидала, что Дима не ответит. Что трубку возьмет кто-то другой. Что аппарат будет выключен или вне зоны действия сети. Или на другом конце провода раздастся Настенькин плач, а затем незнакомый голос потребует назвать фамилии убийц Гончарова…
Ничего подобного не случилось. Дима ответил после третьего гудка и казался обрадованным. Лиза призвала всю свою выдержку, чтобы не сорваться на истеричный крик.
– Дима, у меня произошло кое-что неприятное, – с драматической сдержанностью произнесла она.
– Я могу чем-то помочь? – забеспокоился парень.
– Ты можешь приехать? Мне бы очень не помешало сейчас крепкое мужское плечо. Я сегодня почти не спала ночью, нервы разыгрались…
– Буду в течение получаса. Ты пока приляг, постарайся отдохнуть. Положи под подушку нож, – меня, например, это успокаивает, – постарался разрядить обстановку Дима. – Я всегда сплю с ножом под подушкой, на всякий случай. Вдруг кто-нибудь с тортиком придет.