"Мальтрана – говоритъ Бласко Ибаньесъ о своемъ геро – думалъ о тряпичникахъ Тетуана, о рабочихъ Четырехъ Дорогъ и Вальекасъ, о нищихъ и бродягахъ въ Пеньуеласъ и Инхуріасъ, о цыганахъ въ Камбронера, о безработныхъ кирпичникахъ квартала, лежавшаго передъ нимъ, обо всхъ несчастныхъ, которыхъ гордый городъ изгналъ изъ своихъ ндръ, которые перенесли свой станъ къ его вратамъ, которые жили дикой жизнью, существовали ловкостью и хитростью первобытнаго человка, размножались благодаря вызванной нищетой безпорядочной половой жизни, въ навоз рождали наслдниковъ своей ненависти, исполнителей своей мести".
Чисто бальзаковское умнье знаменитаго романиста создавать фигуры, рисовать цлыя семейства, вызывать передъ читателемъ въ живыхъ и интересныхъ образахъ движеніе массы, обнаруживается въ этомъ роман, быть можетъ, съ большей силой, чмъ во всхъ остальныхъ.
Исидро Мальтрана, образованный и умный юноша, отличается слабой и неуравновшанной волей, и этому разладу необходимо приписагь многія изъ тхъ горестныхъ событій, которыя съ теченіемъ времени омрачаютъ его жизнь. Онъ родился отъ бдной женщины и каменщика, умершаго, когда сынъ былъ еще ребенкомъ. Его бабушка со стороны матери была тряпичницей квартала Каролинасъ, ее звали "Бабочкой" и она жила въ свободномъ брак съ старымъ, угрюмымъ пьяницей-тряпичникомъ, немного философомъ, прозваннымъ "Заратустрой". Исидро Мальтрана вышелъ такимъ образомъ "изъ низа", былъ сыномъ народа и прожилъ бы спокойно свою жизнь, если бы его предназначили для какой-нибудь профессіи. Случилось иначе. Богатая, добрая барыня, въ домъ которой мать Исидра ходила на работу, замтила блестящія способности ребенка, ршила заняться его воспитаніемъ и помочь ему сдлать карьеру.
Мальтрана съ жаромъ принялся за книги, сдлался баккалавромъ и проходилъ уже съ значительнымъ успхомъ предпослдній курсъ литературно-философскаго факультета, какъ вдругъ его покровительница умерла. Бдный юноша сразу увидлъ себя безпомощнымъ, безоружнымъ, лицомъ къ лицу съ великой битвой жизни. Карьеры онъ не сдлалъ, не зналъ ни одного ремесла. "Наверху" на него смотрли съ пренебреженіемъ, зная его низкое происхожденіе, а жить среди своихъ ему мшало его образованіе, его блыя руки и утонченные вкусы. Онъ былъ неприспособившійся, ненужный человкъ благодаря перемн обстановки, и въ будущемъ его ожидали черные дни.
За неимніемъ другого лучшаго дла Исидро Мальтрана сдлался журналистомъ. Начались тяжелые безплодные дни богемской жизни.
Во время своихъ посщеній Четырехъ Дорогъ, гд жила его бабушка, онъ познакомился съ Фелисіаной, дочерью браконьера "Кетміи"… Исидро и Фелисіана полюбили другъ друга и ршили поселиться въ одномъ изъ внутреннихъ кварталовъ у площади старьевщиковъ. Она была молода, граціозна, добра, онъ былъ уменъ и веселъ. Они могли бы быть счастливы! Однако злой рокъ яростно преслдовалъ ихъ, не давая имъ ни минуты передышки. Мальтрана остался безъ работы. Его слабая воля не умла пробить себ дорогу. Фелисіана забеременла. Голодные, почти голые,оба побжденные укрылись въ хат въ Камбрерасъ, жалкой и беззащитной, какъ хижина цыганъ. По мр того, какъ мы приближаемся къ развязк, безпредльная печаль, холодная и мрачная меланхолія сумерекъ спускается на событія романа.
Мать Исидра, которая только что овдоввъ, зажила съ каменщикомъ – хорошимъ человкомъ, умираетъ въ больниц. Ея возлюбленный падаетъ съ лсовъ и разбивается на смерть. Ихъ единственный сынъ, выросшій среди пороковъ, попадаетъ въ тюрьму, Браконьеръ Кетмія убитъ сторожами. Фелисіана разршается отъ бремени въ госпитал, умираетъ и тло ея посл ужасовъ вскрытія хоронятъ въ братской могил. Судьба безжалостна къ бднымъ: она топчетъ, стираетъ, уничтожаетъ ихъ, отнимаетъ у нихъ даже ихъ имя, точно ей хочется, чтобы отъ нихъ ничего не оставалось, даже воспоминанія.
Такое заключеніе романа могло бы расположить къ отчаянію, если бы авторъ не озолотилъ его лучемъ надежды.
Исидро Мальтрана, отчаявшійся, безвольный, близкій къ тому, чтобы погрузиться въ безпросвтное пьянство, во время спохватывается. Онъ уже не мечтаетъ о литературной карьер, но онъ будетъ работать, станетъ "ремесленникомъ", разъ не удалось стать художникомъ. Его воля пробуждается и выпрямляется съ необычайной силой. Онъ вступитъ въ борьбу съ судьбой и побдитъ ее. To, что ему не удалось сдлать ни для бдной подруги, ни для себя, онъ сдлаетъ для сына. На этотъ разъ онъ не сдастся. Любовь, которую внушаетъ ему это существо, "крпка какъ сталь".
И это неожиданное зарожденіе новой жизни утшаетъ насъ, внушая намъ мысль, что рано или поздно – какое значеніе иметъ въ данномъ случа время? – человчество увидитъ утро справедливости и мира, утро братства, когда не будетъ страданій.
"Соборъ", "Вторженіе", "Винный складъ" и "Дикая орда" – романы "воинствующіе", страстные" бурные, возбудившіе противъ автора самые дикіе упреки. Его обвиняли въ непримиримости, считали фанатическимъ сектантомъ. Пусть такъ. Что изъ того? Такъ нужно бороться и плохъ тотъ солдатъ, который въ часъ битвы стрляетъ въ воздухъ…"
Романистъ страстно нападаетъ на могущество клерикализма, который приводитъ къ обдннію страны, погашаетъ предпріимчивость и мятежность мысли, изгоняетъ изъ міра радость жизни. Онъ возстаетъ также противъ отвратительнаго общественнаго устройства, благодаря которому богатства сосредоточиваются въ рукахъ немногихъ, а цлыя семейства должны умирать съ голоду, въ грязи и холод, на земл, которая, при лучшей обработк, могла бы создать всеобшее счастье. Ничто не удерживаетъ его въ его борьб и эти четыре романа являются столькими же копьями, сломанными во имя Любви, Труда и Свободы, трехъ единственныхъ дорогъ, ведущихъ въ обтованный градъ будущаго.
IV.
Съ появленія "Обнаженной", въ начал 1906 года, до "Луны Бенаморъ", вышедшей въ средин 1909 г., наступаетъ новый приблизительно четырехлтній періодъ въ дятельности Бласко Ибаньеса.
Набросавъ главные виды или ландшафты валенсіанской мстной повсти, исчерпавъ главнйшія темы романа революціоннаго, боевого, Висенте Бласко Ибаньесъ снова мняетъ курсъ. Его подвижной умъ обращается къ другимъ горизонтамъ, суживаетъ сцену, которую хочетъ подвергнуть кропотливому наблюденію, и его любознательность, раньше разсивавшаяся, созерцая широкія панорамы, теперь уходитъ въ изученіе душъ. Если раньше работа его носила синтетическій характеръ, то теперь она становится аналитической.
Превращеніе это не легкое. To и дло, какъ это случается на многихъ прекрасныхъ страницахъ романовъ "Кровавая арена", "Мертвые повелваютъ", свободная фантазія автора расправляетъ свои орлиныя крылья и поднимается ввысь, чтобы насладиться созерцаніемъ безконечной дали, точно повинуясь привычк дышать воздухомъ горныхъ высотъ. Но очень скоро психологическій анализъ беретъ вверхъ. Снова начинаетъ преобладать наблюденіе надъ этимъ чудеснымъ явленіемъ, похожимъ на кипніе, которое мы называемъ сознаніемъ, и читатель снова присутствуетъ при сумеречномъ пробужденіи и тайномъ развитіи чувствъ, при зарожденіи и измненіи идей, при образованіи тхъ внутреннихъ бурь, которыя мы называемъ страстями, при удивительно тонкой работ, полной неожиданныхъ сюрпризовъ, какъ формулы кабалистической книги. Можно подумать, что зрачки автора суживаются, чтобы воспринять только самыя маленькія явленія, и что въ подражаніе великимъ художникамъ старой венеціанской школы онъ придаетъ значеніе только отдльнымъ фигурамъ. Эта новая тенденція сообщаетъ всему творчеству Бласко Ибаньеса новый симпатичный характеръ научнаго изслдованія и космополитизма.
"Обнаженная" – романъ, полный отчаянія, проникнутый трагизмомъ, и въ немъ торжествуетъ смерть. Онъ оставляетъ въ душ глубокій слдъ, долго сохраняющійся. Это не столько даже слдъ, а скоре рана.
Художникъ Маріано Реновалесъ, только-что извдавшій первую улыбку счастья и славу, которой иногда – увы! рдко! – богиня Фортуна даритъ молодыхъ художниковъ, женится на Хосефин Торреальта, дочери дипломата, бднаго, незначительнаго, но напыщеннаго, неприступнаго, съ характерной для этой профессіи театральной неприступностыо. Хосефина унаслдовала отъ отца его вульгарность. Она скромная мщанка, преданная католицизму, безъ собственныхъ убжденій, вчная рабыня чужого мннія. Реновалесъ, напротивъ, умъ независимый, мужественный, страстно влюблениый въ свое искусство. Эти дв души, горячо любившія другъ друга, никогда не сливались въ горячемъ поцлу одного и того же идеала. Для Реновалеса "иксусство это сама жизнь", для Хосефины только "средство къ жизни". Прекраснйшія мечты ея мужа не трогаютъ ее.
Побывавъ въ главнйшихъ городахъ Италіи, они поселяются въ Рим. Предъ нимъ носятся виднія картинъ великихъ и безсмертныхъ. Она возстаетъ сначала мягко, потомъ со слезами и рзкостью. Легче писать на память "бытовыя" картины, которыя такъ хорошо оплачиваются американцами! Часто они спорили по этому поводу. Въ молодой женщин пробудилась ревность. Она ненавидла натурщицъ. Въ своемъ невжеств она не понимала, что ея мужъ такъ можетъ находиться во власти искусства, что не будетъ испытывать никакихъ низменныхъ чувствъ лицомъ къ лицу съ тми красивыми женщинами, которыя передъ нимъ обнажались. "Она совтовала ему, рисовать дтей, играющихъ на волынк, кудрявыхъ и полненькихъ, какъ ребенокъ Іисусъ, старыхъ крестьянокъ сь морщинистыми, коричневыми лицами, лысыхъ старцевъ съ длинной бородой".
Побывавъ въ главнйшихъ городахъ Италіи, они поселяются въ Рим. Предъ нимъ носятся виднія картинъ великихъ и безсмертныхъ. Она возстаетъ сначала мягко, потомъ со слезами и рзкостью. Легче писать на память "бытовыя" картины, которыя такъ хорошо оплачиваются американцами! Часто они спорили по этому поводу. Въ молодой женщин пробудилась ревность. Она ненавидла натурщицъ. Въ своемъ невжеств она не понимала, что ея мужъ такъ можетъ находиться во власти искусства, что не будетъ испытывать никакихъ низменныхъ чувствъ лицомъ къ лицу съ тми красивыми женщинами, которыя передъ нимъ обнажались. "Она совтовала ему, рисовать дтей, играющихъ на волынк, кудрявыхъ и полненькихъ, какъ ребенокъ Іисусъ, старыхъ крестьянокъ сь морщинистыми, коричневыми лицами, лысыхъ старцевъ съ длинной бородой".
Реновалесъ уступилъ. Онъ обожалъ Хосефину и хотлъ ей сдлать пріятное. Его колебаніе продолжалось однако недолго. Его призваніе, на мгновеніе заглушенное, пробудилось съ новою силой. И на этотъ разъ порывъ былъ тмъ сильне, что ему помогала любовь. Лицо Хосефины было не очень красиво, тмъ прекрасне зато было ея тло, безупречное, граціозное, округлое, матовой близны, съ маленькими упругими грудями, твердымъ, не выступавшимъ впередъ, животомъ и тонкими гибкими ногами. Она была "обнаженной" красавицей, безсмертной двой Гойи. О! Если бы онъ могъ ee изобразить въ такамъ вид! Маріано Реновалесъ убждалъ, умолялъ, выдвигалъ вс аргументы артиста и любовника и наконецъ добился своего. Хосефина согласилась позировать изъ простого любопытства, не понимая священной миссіи – миссіи красоты – которую брала на себя. Бдный Реновалесъ! "Три дня работалъ онъ съ лихорадочнымъ безуміемъ, съ безмрно широко раскрытыми глазами, словно хотлъ пожрать ими эти гармоническія формы". Картина была готова. Это было законченное, чудесное созданіе, сущность его души, идеалъ принявшій линіи и краски, воплотившейся, улыбавшейся ему безсмертной улыбкой.
Когда миновалъ первый порывъ изумленія и удовлетворейнаго тщеславія, молбдая женщина хотла разорвать полотно. Картина хороша, но неприлична. Неприлична! Художникъ чувствовалъ, какъ подъ его ногами дрожитъ полъ. Онъ хотлъ заплакать, умереть. "Хосефина, еще обнаженная, бросилась на картину съ лсвкостью бшеной кошки. Первымъ ударомъ ногтей она царапнула сверху до низу полотно, стирая еще теплыя краски, вырывая сухія мста. Потомъ взяла ножъ изъ ящика съ красками и рррр… полотно испустило протяжный вздохъ, и разползлось подъ натискомъ блой руки, которая, казалось, посинла отъ гнва".
Художникъ стоялъ, не двигаясь. Къ чему? Онъ чувствовалъ себя уничтоженнымъ, разбитымъ. Его будущность, сломанная торжествующей вульгарностью жены, разбилась въ дребезги, какъ зеркало. Онъ возненавидлъ Хосефину ненавистью пассивной и равнодушной, которая замораживала его тло и постепенно проникала въ его душу. Какъ могъ онъ жениться на этой женщин? Она не понимала его. Ему было скучно дома и онъ сталъ посщать салоны. Его снедало лихорадочное желаніе развлечься, наслаждаться, создать себ вторую молодость. A Хосефина мшала! О, если бы она умерла!
Такъ кончается первая часть.
На порог старости Маріано Реновалесъ влюбляется безумно, съ юношеской страстностью, въ графиню де Альберка. Она сначала только кокетничаетъ и шутитъ, потомъ сдается. Это женщина каяризная, съ ненасытною жаждой новыхъ впечатлній,
Случайно Хосефина узнаетъ объ этой любви, и болзнь, которая ее подтачивала, обостряется. Ревность усиливаетъ ея неврастенію. Страданіе производитъ настоящее опустошеніе въ этомъ слабомъ организм. Съ каждымъ днемъ она все больше блднетъ, худетъ, приближается къ смерти. По вечерамъ, въ припадкахъ лихорадки, волосы прилипаютъ къ посинвшимъ вискамъ, покрытымъ каплями пота. Лицо ея все боле напоминаетъ заостренный тонкій профиль мертвеца.
Хосефина умираетъ и Маріано Реновалесъ, уже чувствующій приближеніе старости, вдругъ сознаетъ себя одинокимъ, страшно одинокимъ. Его единственная дочь Милита вышла замужъ и приходитъ къ нему только, когда ей нужны деньги. Безъ видимой причины, какъ бы подъ чьими-то чарами, онъ испытываетъ неодолимое отвращеніе къ своей возлюбленной, графин де Альберка. Въ его дом, въ этомъ дворц, гд умерла Хосефина, все говоритъ ему о покойной; мебель, пышныя кортьеры,украшающія двери, даже стны, казалось, хранятъ запахъ духовъ и шелестъ ея платья, съ того раза, когда она проходила здсь въ послдній разъ.
Это на первый взглядъ нелогическое возрожденіе воспоминаній, это упрямое возвращеніе къ прошлому, это противорчіе, въ силу котораго Реновалесъ боготворитъ умершую жену, которую ненавидлъ при жизни, является драгоцннымъ феноменомъ психологіи любви, обнаруживая большое мастерство романиста.
Въ отчаяніи несчастный Реновалесъ пытается изобразить жену на память, но ему удается только создать странный образъ, совершенно патологическій, который лишь неопредленно воспроизводитъ черты покойной.
"Бросалось въ глаза неправдоподобіе чертъ, преднамренное преувеличеніе. Глаза – огромные, чудовищно большіе; ротъ крошечный, какь точка, кожа блестящей сверхъестественной близны. Только въ зрачкахъ было что-то поразительное: взглядъ точно шелъ издалека и горлъ такимъ удивительнымъ блескомъ, что, казалось, просвчивалъ сквозь полотно".
Удовлетворенный своимъ созданіемъ, Реновалесъ однако не былъ покоенъ. Онъ хотлъ большаго, хотлъ снова обрсти Хосефину, слышать ее, сжать въ своихъ объятіяхъ, еще разъ обладать ею. Чтобы добиться своей цли, онъ ищеть по улицамъ и въ театрахъ женщину, которая походила бы на нее. Наконецъ, ему кажется, что онъ ее нашелъ. Это "Прекрасная Фреголина", кафешантанная пвица. Двица – не изъ неприступныхъ – отправляется въ студію художника. Ренавалесъ заставляетъ ее надть платье и чулки, принадлежавшіе "той – другой". Только въ такотъ вид онъ можетъ ее писать. Она соглашается. При вид ея художнику кажется на мгновеніе, что Хосефина въ самомъ дл воскресла: это ея тло, ея глаза, затуманенные и грустные. Но энтузіазмъ его быстро проходитъ, силы покидаютъ его. Нтъ, это не она, не она! И между тмъ, какъ "прекрасная Фреголина" быстро одвается, испугавшись мысли, что передъ ней сумасшедшій, Реновалесъ плачетъ безутшными слезами надъ гибелью послдней иллюзіи. О юность, юность! Зачмъ ты миновала?
Въ слдующемъ году, вернувшись посл семимсячнаго путешествія по центральной Европ, Турціи и Малой Азіи, Бласко Ибаньесъ выпустилъ книгу "Востокъ". Это прелестная вещь, видніе романиста, полное интереса и воодушевленія. Въ ней встрчаются превосходныя страницы, напр., посвященныя описанію Гинебры, "города убжищъ", какъ авторъ мтко его называетъ, или "элегантной Вн" и "голубому прекрасному Дунаю" или глава "ночь Силы". Все это незабвенныя страницы, въ которыхъ чувствуется трепетъ жизни. Словно грядущія поколнія приближаются и въ безмолвіи священной ночи слышатся ихъ шаги!
Романъ "Кровавая арена", вышедшій вскор посл этого, имлъ огромный успхъ. Сюжетъ такой же простой, какъ просты встрчающіеся въ немъ характеры.
Тореро Хуанъ Гальярдо въ своемъ род тоже "завоеватель", arriviste, который благодаря своей смлости, ловкости и сил становится однимъ изъ самыхъ иэвстныхъ матадоровъ. Онъ молодъ, красивъ и богатъ. Все улыбается ему. Импрессаріо перебиваютъ его другъ у друга, газеты помщаютъ его портретъ, на улицахъ толпа останавливается, чтобы поглазть на него, самыя прекрасныя модныя кокотки, ради которыхъ разоряются свтскіе люди, пишутъ ему, предлагая сладость своихъ поцлуевъ… Въ Севиль Хуанъ Гальярдо вступаетъ въ связь съ доньей Соль, вдовой дипломата, племянницей маркиза де Мораима. Ее зовутъ "Посланницей" и хотя она и родилась, въ Андалусіи, она скоре типъ экзотическій, космополитическій цвтокъ, интересный и рдкій, напомимающій Леонору, прекрасную в_а_л_ь_к_и_р_і_ю съ садическими наклонностями въ роман "Въ апельсинныхъ садахъ". Ея душа отличается обворожительной сложностью и такою же обворожительной фривольностью. Все приводитъ ее въ восторгъ и ко всему она охладваетъ. Едва почувствовавъ голодъ, она уже пресыщена. Она наздница, способная низвергнуть быка, женщина влюбленная въ мужество и силу и въ то же время чувствительная, способная приколоть осеннюю розу къ куртк разбойника. Связь между доньей Соль и Хуанъ Гальярдо продолжается не долго и на этотъ разъ покидаетъ его она.
Среда, въ которой развертывается дйствіе, позволяетъ романисту нарисовать нсколько ясно очерченныхъ типовъ и набросать не мало андалузскихъ сценъ и картинъ, среди которыхъ особенно выдается своей точностью и богатымъ великолпіемъ колорита описаніе знаменитой Святой недли въ Севиль.
Карьера великихъ тореровъ блестяща и поразительна, какъ карьера конквистадоровъ, но быстро кончается: иногда, потому что мускулы слабютъ, иногда потому что мужество уходитъ, исчезаетъ жажда крови, а вмст съ ней и храбрость. Существуетъ немало тореровъ, смлыхъ и превосходныхъ бойцовъ лишь до той поры, когда они получаютъ первую рану отъ роговъ быка. Это и случается съ Гальярдо. Оправившись посл серьезной раны, онъ чувствуетъ себя слабымъ тломъ и – что еще хуже – слабымъ духомъ. Онъ потерялъ вру въ себя. Всспоминаніе объ испытанныхъ страданіяхъ разслабляетъ его волю. Онъ боится близко подходить къ быкамъ. Его ноги автоматично уходятъ отъ нихъ. Страхъ овладваетъ имъ. Публика замтила это, газеты распространили извстіе и звзда знаменитаго матадора начала клонить къ закату. И какъ быстро, унизительно и печально погасла она. Тщетно пытался онъ взять себя въ руки, побдить свою слабость, чтобы вновь завоевать утерянную славу. Умерло его былое мужество. Онъ сталъ другимъ. Въ Мадрид донья Соль и Хуанъ Гальярдо вновь встрчаются. Тopepo напоминаетъ ей о своей прежней любви, которая все еще жжетъ его сердце, но она только пожимаегь плечами. Кто вспоминаетъ о прошломъ? Правда, она его любила… немного… но это былъ мимолетный капризъ, нервная эмоція, о которой не стоитъ говорить. Разговоръ между элегантной авантюристкой-аристократкой и невжественнымъ, грубымъ бойцомъ непродолжителенъ, но зато напряженъ и полонъ дкой горечи. Онъ не зналъ, что сказать. Она, видя его ошеломленнымъ, глядитъ на него съ любопытствомъ и пренебреженіемъ. Точно она видла сонъ.