— Это и есть ваша Курица? — быстрым шепотом спросил он.
—Да!
— Здорово! Надо ей рассказать про Вальчика.
— Не теперь. Сперва все хорошенько обдумаем, чтобы паники не было!
— Пожалуй, ты права. Время-то у нас еще есть.
За столом было так уютно и весело, словно мы и не расставались на долгих четыре года.
— Но все-таки, девочки, как вы сюда попали? — спросила Мария Валерьевна. — Такая поездка ведь недешево стоит?
— О! Это еще те девчонки! — воскликнул Володька. — У них там, в Москве, целое сыскное бюро действует! Под названием «Квартет». И они спасли одного банкира, а он им в благодарность эту поездку оплатил!
— Правда, что ль? — недоверчиво протянула Мура.
— А то! — пожала плечами Матильда.
— А почему «Квартет»? — удивился Шура. — Вас ведь двое?
— Нет, нас четверо, у нас еще друзья есть — Костя и Митя! — объяснила я.
— А их сюда почему не взяли? — допытывался Шура.
— Понимаете, так получилось, что оба раза спасали его мы с Мотькой вдвоем!
— Нет уж, я не желаю слушать какие-то обрывочные фразы! — весело возмутилась Мария Валерьевна. — Выкладывайте все по порядку! Обожаю детективные истории!
Я заметила, как болезненно исказилось лицо Риммы Львовны.
— Да, девочки, расскажите, — попросила она.
И мы с Матильдой подробно рассказали о том, как выследили вчетвером целую банду, как создали «Квартет» и как спасли Феликса. Фельдманы слушали нас открыв рты, а Володька явно наслаждался впечатлением, которое производил наш рассказ.
— Вот это да! В кино ходить не надо! — воскликнула Мура. — Как же вы интересно живете!
— Да, у нас не соскучишься! — гордо заявила Матильда.
— Девочки, а как же ваши родные? Ведь у них, поди, минуты спокойной нету? — предположила Мария Валерьевна.
— Нет, мы родным только самую чуточку рассказываем!
— Понятно! — засмеялась она. — Вы небось сыщиками стать собираетесь?
— Нет, — сказала я, — Матильда будет актрисой, а я — адвокатом! Как Джулия Уэйнрайт!
— Ой, как она мне нравится! — заверещала Мура. — Самая любимая героиня! До чего ж я рада, девчонки, что вы приехали! Мы с Шуркой так часто вас вспоминали. Думали, никогда уж не увидимся.
Я посмотрела на Курицу. Она сидела в глубокой задумчивости.
— Ну вот что, ребятки, — сказала Мария Валерьевна, — пойдите-ка вы погуляйте, а я пока займусь уборкой и обедом. Шурка, своди их в пардесы, пусть наберут в город апельсинчиков.
— На волю! В пардесы! — закричала Матильда. — Я давно мечтаю попробовать апельсин прямо с дерева.
— Подумаешь, невидаль! — пожала плечами Мура.
— Мура, ты дура! — привычно выпалил Шурка. — В Москве это именно невидаль.
— Сам дурак! — так же привычно огрызнулась Мура.
— Все, дети! Пошли вон! — потребовала Мария Валерьевна. Как тут неудобно, не скажешь: катитесь колбаской по Большой Спасской!
На улице в глаза нам бросились удивительные деревья — пряди мохнатой зелени и красные гроздья цветов. Но Шурка с Мурой не знали, как они называются.
— Это еще что! — воскликнула Мура. — Вот сейчас придем в пардесы, там такие кактусы!
— Как? Здесь тоже кактусы растут? — поразилась Мотька. — Я думала, только в Южной Америке! Ой, Аська, гляди! Апельсины! — заорала вдруг она, едва мы свернули за угол.
Действительно, далеко впереди виднелись зеленые заросли, усыпанные золотыми горошками апельсинов. Мы припустились бегом.
Пардесы представляли собой длиннющий ряд густо посаженных апельсиновых и грейпфрутовых деревьев, огороженных какими-то колючими кустами, через которые, впрочем, ничего не стоило пролезть.
— Кактус! Кактус! — вопила Матильда.
В самом деле, у дороги рос громадный, в два человеческих роста кактус, совершенно такой же, как у нас на кухне. Тетя Липа называет его опунцией. Только тут он был весь опутан какой-то травой, чуть не до самой верхушки. Его колючие лопатки едва пробивались сквозь траву. Разумеется, мы сфотографировались на его фоне. А потом, обо всем забыв, полезли к деревьям. Я сорвала апельсин, очистила и сунула первую дольку в рот. И тут же Мотька воскликнула:
— Сроду такой вкусноты не ела!
Действительно, свежие апельсины были необычайно сочными, сладкими и распространяли головокружительный аромат.
— Девчонки, вы все-таки смотрите иногда под ноги, тут змеи бывают! — посоветовал Шура.
— И арабы! — добавила Мура.
Но про арабов я уже слушать не стала, а сразу рванула сквозь колючие кусты на дорогу. Змей я боюсь больше всего на свете, даже по телеку не могу на них смотреть.
Мальчишки заржали.
Кажется, Матильде перспектива встречи со змеей тоже не очень понравилась, и она скоро присоединилась ко мне. Мальчишки и Мура тем временем набивали апельсинами два пакета.
— Вот, возьмете в Тель-Авив. А мы на них уже смотреть не можем! Володька глянул на часы.
— Девчонки, пора нам ехать, уже полвторого!
— А обед? — всполошилась Мура. — Мама наверняка там стряпню развела. Успеете!
— Да в крайнем случае папа вас на машине отвезет, — успокоил нас Шура.
Действительно, Мария Валерьевна даже слушать не пожелала о нашем отъезде. Она велела Володьке позвонить Жене и предупредить, что мы приедем только вечером, на машине. Оказывается, она уже успела позвонить Давиду Львовичу на работу, и он пообещал доставить нас домой.
— Шурка, ты пока выжми гостям сок, а через полтора часа приедет Додик, и будем все вместе обедать. Ася, как твой дедушка поживает? У него в прошлом году был концерт в Иерусалиме, но мы не смогли поехать, у Додика машина сломалась. Так жалко было.
— Дедушка женится! — с гордостью заявила я.
— Женится? — ахнула Мария Валерьевна. — На ком?
— На Ниночке. Она живет в Париже, но сама русская, бывшая балерина «Гранд-опера».
— Ну надо же! А как мама к этому отнеслась?
— Сначала плохо, а когда Ниночка приехала, то они подружились.
— Слава богу! А где ж они жить-то будут?
— Не знаю, у деда ведь все время гастроли, она с ним ездит.
— Тут несколько месяцев назад передавали из Милана «Дон Карлоса». Как же он пел, заслушаешься!
Мы болтали, смеялись, вспоминали Москву и общих знакомых, а Римма Львовна сидела в сторонке, погруженная в свои, видимо, невеселые мысли. Потом приехал Давид Львович. И нам пришлось снова рассказывать о том, как мы тут очутились.
— Ну и пигалицы! (Он всегда звал нас с Матильдой пигалицами.) Ну и молодчины! Просто не девчонки, а Петровка, 38! — то и дело восклицал он. — А что, кроме вас, всю эту шелупонь никто уже не ловит? Ай да пигалицы! Хотя какие вы пигалицы? Вы уже, можно сказать, невесты!
Вечером, когда мы прощались, Курица вдруг тихонько обратилась ко мне:
— Асечка, можно тебя на минутку?
— Да, конечно, Римма Львовна!
— Деточка, мне очень-очень нужно с вами поговорить. Я попала в ужасное положение и просто не знаю, к кому обратиться. Своих пугать не хочу, а что делать, ума не приложу. Вы такие умные девочки, может, что и присоветуете… Я приеду в Тель-Авив, тогда поговорим. Вы в воскресенье свободны?
— Ой, нет, у нас экскурсия в Иерусалим. Давайте в понедельник! Это не слишком поздно?
— Не знаю, надеюсь, что нет. Хорошо, я тогда вам позвоню, и договоримся, где встретиться, я, правда, совсем Тель-Авива не знаю…
— Не беда, мы встретим вас на автобусной станции, мы рядом живем.
— Вот спасибо! — прошептала она.
— Тетя Римма, ты чего там с Аськой шепчешься? — ревниво спросила Мура.
— Мы просто прощаемся, — быстро сказала я.
Мы спустились к машине, попрощались со всеми, условившись, что Шура е Мурой приедут в Тель-Авив, и мы вместе проведем целый день. А Володька с Шурой уже стали закадычными друзьями.
Давид Львович доставил нас домой и сразу уехал. Мне не терпелось обменяться впечатлениями с Мотькой и Володей. Дома никого не было. Женя куда-то ушла.
— Ну, что будем делать? — спросил Володька, едва мы вошли в квартиру.
— Курица хочет нам все рассказать! — сообщила я о своем разговоре с Риммой Львовной.
— Значит8 она на нас надеется! — воскликнула Мотька.
— Это уж точно, — согласился Володя. — И мы попытаемся ей помочь. У меня есть одна идея…
— Какая?
— Кажется, она говорила, что улетает опять вместе с вами, одним рейсом, в следующее воскресенье?
—Да!
— Значит, надо отправить ее раньше! Поменять билет и отправить, скажем, в четверг или пятницу, но это при условии, что Вальчик обратится к ней в последний момент!
— Идея не слишком удачная, — сказала я.
— Почему?
— Потому! Сам подумай, ну, улетит она, так он в Москве ее найдет, и неизвестно еще, что с нею сделает!
— Ты права, — признался Володька. — Тогда как же нам быть?
— Во-первых, я считаю, мы должны выяснить, что он хочет отправить в Москву, во-вторых, где он живет! Это для начала. А там посмотрим. Время у нас еще есть, хоть и не слишком много.
—Да!
— Значит, надо отправить ее раньше! Поменять билет и отправить, скажем, в четверг или пятницу, но это при условии, что Вальчик обратится к ней в последний момент!
— Идея не слишком удачная, — сказала я.
— Почему?
— Потому! Сам подумай, ну, улетит она, так он в Москве ее найдет, и неизвестно еще, что с нею сделает!
— Ты права, — признался Володька. — Тогда как же нам быть?
— Во-первых, я считаю, мы должны выяснить, что он хочет отправить в Москву, во-вторых, где он живет! Это для начала. А там посмотрим. Время у нас еще есть, хоть и не слишком много.
— Завтра вечером он встречается с Арье. Мы проследим за ним и скорее всего выясним, где он живет, — сказала Мотька.
— Завтра вряд ли, — заметил Володя.
— Почему? — удивились мы.
— В субботу вечером такой тип скорее всего куда-нибудь навострит лыжи.
— Куда? — не поняли мы.
— В какой-нибудь кабак! Попьет кровушки у Арье, и айда с девочками веселиться.
— Наверное, ты прав, — задумчиво проговорила Мотька.
— Интересно, что завтра будет? Отдаст ему Арье деньги или нет? — сказала я.
— Мне кажется, нет… Постойте, у меня идея! — воскликнула Матильда. — В зависимости от того, что будет завтра… Короче, если Царь зверей отдаст Вальчику деньги, он будет свободен, и нам тут делать нечего, а если нет, то… Вальчик сказал, что тогда во вторник он полетит в Москву. В таком случае я предлагаю поговорить с Арье начистоту, предложить ему нашу помощь.
— А что, мне твоя идея нравится! — одобрил Матильду Володька. — По крайней мере мы поймем, что и как Вальчик переправляет через границу и к моменту отъезда Курицы уже будем во всеоружии.
— Но Арье может просто не захотеть с нами разговаривать! — охладила я пыл моих друзей.
— Вообще-то да, — согласился Володька.
— Ни фига! — сверкая глазами закричала Матильда. — Як нему на такой кривой козе подъеду, он мне все расскажет как миленький!
Володька вопросительно глянул на меня.
Я засмеялась.
— Да! Это она может!
Глава X ВСТРЕЧА НА РАМБАМЕ
В субботу рано утром за нами приехала на машине Женина подруга Таша. Худая, коротко стриженная, с хриплым прокуренным голосом, она нам сразу понравилась. В ее обращении с нами не было ни малейшего превосходства. Все на равных.
— Какая клевая тетка! — шепнула мне Матильда уже через десять минут.
Мы с ней сидели сзади, а Женя на переднем сиденье. Таша очень интересно рассказывала обо всем, что мы видели по дороге.
Ариэль построен в горах Самарии. Хорошенький, чистенький, совсем новый город, заселенный в основном эмигрантами. Почти все жители там ходят с оружием — вокруг слишком много арабских поселений. Это так называемые «территории». Женины друзья жили в ничем не примечательной маленькой квартирке на первом этаже красивого нового дома, но зато там был такой балкон! Целый сад! А в саду возлежал потрясающий пес! Ризеншнауцер дивной красоты и ума! Когда мы вышли через черный ход, перед нами расстилалось гигантское поле, сплошь усеянное камнями разной величины. Куда ни глянь, всюду камни. Мы с Матильдой разочарованно переглянулись. Женя, Таша и Вика, хозяйка дома, наперебой восхищались видом, воздухом и т.д. А нам сразу стало скучно. Одни голые камни. Ни тебе моря, ни растительности. Викин муж Пав-луша развел огонь в мангале и начал жарить куриные крылышки. Вика расстелила на камне какой-то коврик, а мы с Матильдой, пока суд да дело, решили немного погулять по этим камням. Хорошо еще, что мы надели кроссовки.
— Тебе тут нравится? — не без робости спросила Матильда, когда мы отошли в сторону.
— А что тут может нравиться?
— Они восхищаются. Может, мы чего-то не понимаем?
— Просто вкусы у людей разные. Скоро нас позвали завтракать.
— Ничего, Мотька, зато пораньше вернемся, — утешила я подружку, — может, даже искупаться еще успеем.
Когда все наконец напихались куриными крылышками, выпили невкусной воды, делать больше было нечего. Женя с Викой, разлегшись на камнях, увлеченно беседовали о том, какой банк лучше, «Леуми» или «Хапоалим».
— Девчонки, вы что-то совсем закисли! — заметила Таша. — Женька, кончай бодягу! Поехали, а то твои гостьи помрут со скуки.
— Ой! — встрепенулась Женя. — Я и впрямь что-то заболталась!
Мы из вежливости попытались протестовать, но совсем чуть-чуть.
Когда мы сели наконец в машину, я шепнула Мотьке:
— Теперь понятно, почему Вовка отказался ехать!
— Да, Женька, трудно придумать программу скучнее! Твой сын правильный мужик! — смеялась Таша.
— А я люблю эти места! — возразила Женя. — Вам, девочки, тут не понравилось?
— Да чему тут нравиться? — не дала нам и рта раскрыть Таша. — Одни каменюки да куриные крылышки! Тоска!
Мотька вскоре уснула, Женя тоже стала клевать носом, а меня все больше тревожила мысль о сегодняшнем вечере, о встрече Вальчика с Арье. Удастся ли нам подслушать их разговор? И что будет с нашей бедной Курицей? Я уже чувствовала за нее какую-то ответственность. Подумать только, она на нас надеется! Бедняга. Ей страшно заявить в полицию, страшно даже родному брату открыться, а тут вдруг мы, такие крутые девицы, банду раскрыли, банкира спасли, может, и ей сумеем помочь? Только бы с ней ничего не случилось!
При виде нас Володька заржал.
— Что, достала вас мать своей каменной пустыней? Говорил я ей! А уж ее Вика с Пав-лушей кого хочешь уморят. Такое занудство! Ну, что, бабы, будем делать до вечера?
— Купаться! — в один голос заявили мы с Матильдой.
— Это без меня. Я в такой холод не купаюсь.
— По-твоему, это холод — 22 градуса вода?! — удивилась я.
— Спорить с бабьем на эту тему не собираюсь. Просто у меня другой температурный режим.
— Можно подумать, мы тебя уговариваем! — возмутилась Мотька.
— А кстати, как вы до моря доберетесь? Автобусы еще не ходят!
— Пешочком дойдем, ноги не отвалятся.
— А дорогу найдете?
— Уж как-нибудь! По ходу автобуса дойдем до Алленби, а там…
— Соображаете! — одобрил нас Володька. — Тогда ладно, я тут пока полежу, почитаю, а в семь встречаемся на Рамбаме.
— Хорошо! — сказала я. — Только у нас к тебе просьба.
— Какая?
— Захвати с собой наше снаряжение.
— Снаряжение? — удивился Володька.
— Да! Нам сегодня во что бы то ни стало надо Вальчика выследить. Вот возьмешь уоки-токи, бинокль…
— Ну вы и стервы! До сих пор ничего мне не показывали. Ого, какой бинокль! Он же бешеных денег стоит! Откуда это у вас?
— Дед подарил! — гордо сказала я.
— Ладно, идите себе, а я тут пока вашим снаряжением займусь.
— Смотри, не сломай! — предостерегла его Мотька.
— Еще чего! — обиделся он.
Мы не спеша брели по пустынным в субботу улицам.
— Ась, знаешь, что я думаю, надо нам как-то внешность изменить…
— Зачем?
— Как зачем? А если Вальчик приметил нас?
— Не думаю!
— И все-таки! Мало ли что.
— Опять, что ли, парики напяливать? А где мы их возьмем?
— Да нет, можно и без париков. Хватит и просто головных уборов.
— Каких еще уборов?
— К примеру, я кепочку твою красненькую надену, ты ее все равно не носишь, а ты — Женину шляпу, соломенную. Тебя под ней совсем видно не будет!
— Хорошая идея! Но тогда и Володьке надо что-то на себя напялить. Его Вальчик тоже вполне мог заметить.
— Конечно! Давай сейчас Володьке позвоним, пусть еще и шляпы захватит!
Мы позвонили Володьке. Он, конечно, развопился.
— Что я вам, носильщик! Не могли вовремя скумекать. И вообще надо что-то другое придумать. Вечером в соломенной шляпе ты будешь полной дурой выглядеть. Возвращайтесь-ка скорее, вместе подумаем.
И мы решили вернуться — дело прежде всего! Искупаться мы еще успеем.
Дома Володька сразу заявил:
— Я тут подумал, вряд ли Вальчик мог нас в чем то заподозрить, но приметить мог запросто. И если увидит нас снова, тут ему в голову могут прийти разные нехорошие мысли. Вы в чем первый раз были?
— В шортах и майках.
— Значит, сейчас никаких шортов! Юбки, платочки.
— У меня юбки нет! — сказала я.
— Вообще? Ни одной? — удивился Володька.
— Ни одной! Я их не ношу.
— Моть, а у тебя тоже нет?
— Есть одна!
— Тьфу! Тоже мне, девчонки — на двоих одна юбка! Ладно, ты, Матильда, надевай юбку» а я сейчас! Мать, можно тебя на минутку? Слушай, ты не дашь Аське свою розовую юбку? У нее с собой ни одной нет.
Женя, опять уже засевшая за компьютер, с рассеянным видом принесла свою юбку из розовой марлевки.
— Вот, примерь!
Юбка была на резинке и доставала мне до щиколотки.
— Я в ней похожа на пугало!
— Ничего подобного! Тебе очень даже идет! — возразил Володька.
— А что я сверху-то надену?
— Беленькую рубашку, — подсказала Мотька, — и босоножки. Здорово! Тебя бы и мать родная не узнала в таком виде.
Мотька тоже напялила юбку с блузкой.