Наконец разговор окончен, сенатор уходит, а я, сделав себе чайку, подошел к окну. Пять машин охраны и одна сенаторская в сопровождении двух «Ростоков» покидали крепостной двор. Нормально, на обратном пути к Вратам они увидят показ второй части Марлезонского балета. Проезжали они по Северо-Восточному тракту, а сейчас там все отрядные части и техника проезд перекрыли, и им придется свернуть на Северный тракт, крюк через долину Штар, еще двадцать километров. Там тоже есть на что посмотреть — четыре романских легиона, вооруженных АКМ, проводят учения. Жаль, нет времени лично присутствовать, но ничего, потом в записи посмотрю, благо завели уже парочку внештатных документалистов.
Допив чай, пригласил третьего посетителя, над личностью которого думал дольше всех. Еще один привет из прошлого — Виктор Ермаков, атаман Кавказской казачьей линии. В те времена, в далеком 2001-м, в кровавых корчах и муках возрождалось на Кубани, Дону и других местах истинное казачество, а не пародийный реестр образца 2014-го года. Мне тогда было всего пятнадцать лет, и, вспомнив рассказы отца, что род наш казачий издревле, увлекся я этим движением. Не только желание узнать о своих корнях притянуло меня к казакам, но и потребность быть востребованным, нужным своей стране.
Времена тогда были лихие — бандитизм, война в Чечне и кучка ворюг у руля некогда великой страны. Казалось, что нет человека, на которого можно равняться и у всех только нажива на уме. Однако я нашел себе пример для подражания, так как был в те времена в славном городе Ростове-на-Дону лихой казак и прирожденный лидер — Петр Моло-дидов, командир 96-го казачьего полка. Не я один равнялся на него, для многих он был примером. Однако случилась беда, нашего атамана обвинили в убийствах лиц кавказской национальности и дали срок. Отношение к этим событиям у меня было неоднозначное. Да, атаман убивал этих кавказцев, но на то были причины, и вот в них судьи разбираться не стали.
Тогда и появился в моей жизни Виктор Ермаков — казак с Кубани. Этот лихой парень предложил напасть на здание суда с целью освободить нашего геройского атамана. Нас было десять человек — две пятерки молодых казачат с тремя пистолетами и пятью обрезами. Да, глупцами мы тогда были и совсем не понимали, что омоновцы из охраны суда просто расстреляли бы весь наш детский сад — и были бы в своем праве. Но нападение не сложилось, поскольку тогда нас перехватили на полпути старые казаки, отобрали оружие да поучили уму-разуму нагайками по спине. Так и не стал я ни преступником перед законом, ни борцом за справедливость.
Со временем казачество превратилось во что-то карнавально-непотребное под названием реестр, и я от него отошел. Тем не менее друзья в той среде остались, а среди них и Виктор Ермаков, который дорос до атамана Кавказской казачьей линии.
Ермакова я встретил в дверях, и мы крепко обнялись.
— Ты все такой же, Тимофей, — сказал Виктор, оглядывая меня. — Цветешь и пахнешь.
— А ты изменился, — ответил я, разглядывая друга молодости. — Постарел, да и жизнь, смотрю, не баловала тебя.
Действительно, выглядел Ермаков не очень: потертая казачья униформа, голодный взгляд, и только одно осталось неизменным — прадедовский кинжал на поясе, наверняка так же остро заточенный, как и тринадцать лет назад.
Виктор осмотрел себя и с глубоко затаенной горечью сказал:
— Тут ты прав, сильно меня жизнь ломала, да не доломала, нашел я тебя, Тимофей. Даже вспоминать не хочу, какими трудами сюда добирался. До последнего боялся, что не вспомнишь да в приеме откажешь.
Я не ответил, потому что было мне стыдно признаться самому себе, что мог одним росчерком пера вычеркнуть надежды этого человека и, что самое поганое, за малым этого не сделал. Все так же молча я усадил Ермакова в кресло, налил ему чаю и, достав из холодильника тарелку с бутербродами, поставил перед ним.
— Ешь, Виктор, — наконец сказал я. — Да говори — что случилось у вас? Вижу ведь, что с проблемой ты ко мне пожаловал.
Пока Ермаков насыщался, я услышал его невеселую историю. Дела у него действительно обстояли плохо. Их Кавказская казачья линия являлась объединением независимых от реестра общин и, конечно, вызывала раздражение власть имущих своей непокорностью и несговорчивостью. Медленно, но верно их давили и сгоняли с родных земель, превращая в зависимых холопов. Надежды на улучшение не оставалось, перспектив не было, и на одном из сходов Ермаков похвалился знакомством со мной, тогда в головы атаманов пришла, как им показалось, поистине светлая мысль. Порешили большие мужчины от казачества послать Виктора ко мне с просьбой оказать помощь в переселении в другие миры или принятии их в отряд. Скинулись они в папаху последними сбережениями и отправили Ермакова ко мне. На проходы через Врата денег ему в самый край хватило, а вот на питание уже не осталось. Так и бомжевал мой стародавний друг три дня возле ворот нашей базы на Ра-Аре, ожидая моего возвращения из похода и последующего решения.
Что делать, я пока не знал, но и бросить людей, которые слепо поверили в меня, не мог. Решение есть всегда, надо лишь очень захотеть его найти.
Глава 32 Планета Рамина. ССГ. 10.09.2014 год
Прошло уже пять дней, с тех пор как Ратмир и еще трое офицеров росского батальона по личному приказу Кудрявцева прибыли на базу спецназа для дополнительного недельного изучения тактики, техники и оружия. За прошедшие месяцы с той поры, когда кублаты попытались налететь на Изборск, молодой росс многому научился — война поспособствовала. Однако нет предела совершенству, и как показали первые же занятия у спецов, знал он очень мало, как раз тот самый минимум, который позволяет выжить самому. Так что пришлось снова почувствовать себя не ветераном, а обычным молодым новобранцем, которого в хвост и гриву гоняют дядьки-инструкторы.
Первые два дня с утра и до поздней ночи осваивали только стрелковое вооружение, которого не было в штатах росского батальона. Всем офицерам пришлось пострелять как минимум из пятнадцати видов различного оружия, от СВДС и ВСС до только что доставленных сонимских винтовок «Таракан». Нельзя сказать, что они стали отличными стрелками и с ходу могли определить маркировку боеприпасов, но основные навыки получили в полном объеме.
Следующие два дня шла работа с техникой, и вот тут полное разочарование, поскольку никто из россов так и не смог хоть немного освоить вождение не то что танка, но и простейшего пехотного транспортера «Бегун». В общем, с техникой пока не выходило. Местные инструкторы только руками разводили перед своим комбатом — мол, не выходит, и все тут.
А вот сегодня россы надеялись показать класс, так как в рукопашном бою, которым они занимались с детства, были очень неплохими специалистами. Хотелось доказать землянам, что в некоторых военных дисциплинах россы их все же превосходят.
В специально оборудованном тренировочном зале присутствовали россы, инструктор и человек двадцать любопытствующих офицеров-спецназовцев. Первым, как и полагается командиру, в центр зала вышел Ратмир и встал напротив инструктора. Тот неспешно оглядывал молодого росса, как товар какой на рынке, цепким взглядом выделяя группы мышц и характерные мозоли на руках.
— А ты, парень, смотрю, не новичок, — сказал он. — Видно, что в деле побывал не раз, да и шрамы на тебе характерные.
— Да, всякое бывало… — негромко ответил росс.
Инструктор обошел его вокруг, остановился и сказал:
— Ну что же, начнем, пожалуй. Надо посмотреть, какой ты боец.
Он сделал шаг к Ратмиру, и тот, захватив инструктора за руку, провел бросок через себя. Инструктор как-то красиво выпрямился еще в полете и приземлился на ноги.
— Неплохо, парень, — сказал рукопашник, улыбаясь. — Совсем неплохо. Что же, посмотрим, что будет дальше.
Дальше было что-то странное. Ни один прием, который пытался применить Ратмир, не прошел, а инструктор гонял его по залу и швырял на пол как сопливого мальчишку. Да ладно бы только его, но и у остальных россов тоже ничего не получилось, несмотря на то что они были поопытней молодого комбата в кулачном бою. Один за другим, не нанеся заметного урона инструктору, они вылетали из круга и откатывались к стене.
Так продолжалось два час подряд, и наконец учебные бои были остановлены. Обескураженные своим поражением, россы сидели вдоль стены, ожидая заслуженных подначек от спецназовцев.
Однако никто не шутил, а подошедший рукопашник, вытирая полотенцем пот с лица, сказал:
— Да, парни, а вы ничего, кое-что умеете. Не расстраивайтесь, меня здесь никто одолеть не может — школа не та, а вот если с вами поработать, то можно неплохих результатов достичь. Завтра с командором переговорю и попрошусь в ваш батальон. Думаю, что за пару месяцев кое-что освоите из моего курса. Начну с офицеров, а там видно будет. У вас потенциал неплохой, многого достичь можно.
Ратмир спросил его:
— И что, каждый день нас так гонять будете?
— Нет, таких легких дней, как сегодняшний, будет немного. — Инструктор улыбнулся, затем протянул руку и представился: — Меня Палычем можете звать, я в отряде только неделю.
Офицеры росского батальона представились в ответ, а Ратмир спросил:
— Скажи, Палыч, где ты так кулачному бою научился?
— Долгая история, как-нибудь потом расскажу, — ответил тот и задал встречный вопрос: — Парни, а чего вы спецов сторонитесь? Вроде в одном отряде, а каждый сам по себе?
— Да как-то так получается, слишком большой разрыв в технологиях, наверное, — опять за всех ответил комбат россов.
Палыч немного помолчал, пристально рассматривая их.
— Ничего, со временем не разлей вода будете, тут основное — что по крови мы близки да по менталитету, а техника — это так, чепуха. Значит, вот что, сегодня у вас занятий больше не будет, так что всем умыться-переодеться, и я за вами зайду, пойдем к спецам мосты дружбы наводить. Как ни крути, а работать скоро вместе будете.
— Что за работа?
— Да много всякой и разной. — Инструктор махнул рукой. — Потом, все потом.
Через полчаса переодетые в чистые камуфляжи россы сидели в компании полусотни местных офицеров. Все общество расположилось за длинным, грубо сколоченным столом в небольшой тенистой роще на территории батальона. На столе стояло два десятка бутылок с вином, пара кувшинов пива, а немного в стороне на углях запекалось мясо.
— Это что, праздник какой-то? — спросил Ратмир у рядом сидящего спеца.
— Да, сегодня у комбата нашего день рождения, вот и проставляется винишком и шашлычками, — ответил тот, поворачиваясь лицом к россу. — Меня Семен Карпов зовут, кстати. Кто ты, я знаю, можешь не представляться.
— Скажи, Семен, а Палыч, он кто?
— Палыч — это легенда, мастер всяческих единоборств и боевых искусств. Неделю назад прибыл к нам на манер вольноопределяющегося, куда захотел, туда пошел.
— А разве в нашем отряде это возможно?
— Такому человеку, как Палыч, можно почти все. От него пользы всегда больше будет, чем неудобств. Говорю же — легенда. Через его школу треть наших прошла, а вас он особо приметил, такое редкость. Он там… — Семен неопределенно махнул рукой, — ну, на Земле, вровень с Прохоровым стоял, в нашей потайной иерархии.
Ратмир подумал немного и решил задать спецу вопрос, который его особенно мучил:
— Палыч говорил, что нам вместе с вами работать придется. Что он хотел сказать?
Карпов налил себе вина и, сделав глоток, потянул время, так как, видимо, тоже задумался.
— Да как тебе сказать, комбат, — ответил он. — Мы все-таки немного другие. У вас здесь, на Рамине, хорошо, есть друзья, есть враги, все напрямую, по-честному. Дан приказ стоять до последнего, и вы стоите насмерть. Вы не ищете второго дна, а идете тем путем, который выбрали. А вот у нас на Земле с этим проблемы, так что приходится выживать и делать выводы из всего, что видишь и слышишь. Мы ведь знаем о планах нашего отрядного начальства столько же, сколько и вы, но соображалку напрягаем. Наш командор вас почему-то оценил и вровень с нами поставил, хотя было бы проще оставить вас как вспомогательную часть, а не давать новейшее вооружение. Только без обид, комбат, что есть, то и говорю.
— Да какие обиды, сами все понимаем, — ответил росс. — А с чего ты взял, что командор нас приближает?
Семен усмехнулся:
— Эх, дикари вы все-таки, дети природы. Сам смотри, вас сейчас с техникой знакомят, а значит, скоро в ваш батальон прибудут новые машины и инструкторы для личного состава — это раз. Опять-таки, в поход на Тунуз вас взяли, а не какой-нибудь из наших батальонов — это два. А еще вас расположили неподалеку от основной базы, а не загнали куда-нибудь на окраину — это три. Да и других признаков хватает, много чего по мелочи набегает.
Видя, что разговор уходит в сторону, росс повторил вопрос:
— Ну, а насчет работы, что намечается?
— Говорят, что месяца через три Врата на Ардон планируют открыть. Вот вы с нами и пойдете. А если и нет, то за океан могут послать.
Степан замолчал, и на этом разговор прервался, так как появился виновник торжества, который, оказывается, лично контролировал приготовление шашлыка. Потом последовал хороший пир, разговоры за жизнь и неизменные в любом мире здравицы в честь именинника.
Глубокой ночью расходились спецы и россы уже друзьями, обнявшись и распевая каждый свои военные песни. Разные культуры, разные народы, но общий корень происхождения о себе давал знать, что-что, а спелись все быстро.
Глава 33 Планета Рамина. Крепость Штир-Штар. 15.09.2014 год
— Здорово, дядя Вова, — сказал я Прохорову, входя в свой кабинет. — Ты чего это дежурного зашугал и в мою канцелярию без спроса вломился?
— Ну, не ждать же мне в коридоре, пока ты появишься, вот и зашел, — ответил генерал, отодвигая от себя стопку бумаг.
Я сел в свое кресло и убрал бумаги в ящик стола, где им и положено было быть. С неделю уже разговор этот хотел начать, да все повода не было или времени.
— Давай договоримся на будущее, дядя Вова. Не лезь туда, куда тебе лезть не положено. Командир здесь я, и разговор на эту тему у нас уже был. Генералом ты на родине был, а здесь ты глава отрядной разведки и третье лицо в отряде.
Генерал явно обиделся:
— А то что?
— Да ничего, разрыв контракта — и прощай.
— А не круто ли берешь, Тимофей?
— Нет, в самый раз. Деваться тебе особо некуда — другого такого отряда, как мой, пока нет и в обозримом будущем не предвидится. На Земле тебя тоже не ждут — ни семьи, ни детей. Решай сам, дядя Вова.
— Ладно, понял я, — ответил он. — Действительно, перебрал малость с дежурным.
— Лады, тогда давай по порядку, продолжим разбор полетов. Что там с вашим ветеранским союзом на Земле? Пока от них толку нет никакого. Хотя денег мы им отправили, несмотря ни на что, только под твое слово.
Прохоров смутился:
— Да, не выходят на связь. Может, проблемы у них?
— Знаем мы эти проблемы — медвежья болезнь называется. Сидят по своим норам и ждут, пока ты им бессмертие принесешь. Так ведь? И притом провозглашают, что все для народа, все для людей. Я тут пробил мимо тебя информацию по этой теме, и складывается впечатление, что это очередная пустышка. Там из реальных офицеров три десятка набиралось, и все они уже у нас, а остальные — так, какие-то жирдяи из Арбатского военного округа. Так что забудь про них, а все, что придет по их каналам, отсеивай.
Генерала мои слова, что я получаю информацию мимо него, сильно задели.
— А откуда у тебя иные источники информации?
— Неважно, есть, да и ладно.
— Понятно. Не нужен стал Прохоров, можно и без меня. Так? — спросил генерал.
— Не передергивай, дядя Вова. Твоя служба нужна, но и независимая будет создана в любом случае, хочешь ты того или нет. Немцы сегодня первую партию поселенцев привезут, а среди них несколько старых работников бывшего «Штази» и нашего КГБ. Ты все-таки военный разведчик, вот и занимайся непосредственно этими вопросами.
— А с кем заниматься? — завелся Прохоров. — У меня людей нет, финансов нет, да еще и доверия нет. Батальон спецназа и тот мне не подчиняется.
— Спокойно, генерал. Всем тяжело, отряд недавно создан. Люди на каждом направлении нужны, а у тебя расчет на своих ветеранов был. А они, видишь как, таблетку дай, а мы потом подумаем. Нет, так дела не делаются. За таблетку людей я и сам найду, да еще и выбирать буду придирчиво. Эти, которые сегодня приедут, изначально будут меня командором считать и работать будут с полной отдачей, не задумываясь и не спрашивая, только потому, что я так приказал.
— Вона как… — протянул генерал.
— Да, именно так, дядя Вова. Еще раз повторяю: хозяин здесь один, и никто мне указывать не смеет. Будет три конторы — разведка, контрразведка и СБ.
— Понятно, — пробурчал он.
Я протянул ему руку:
— Без обид, Старый? Сам понимаешь, если бы не было к тебе доверия, то и разговора этого тоже не было. Знаю, что ты хотел помочь старым товарищам, вот только товарищи оказались с гнильцой и далеко не такими идейными, как ты думал.
— Без обид. — Он пожал мою ладонь. — Отвык подчиняться, что есть, то есть, да и с союзом этим ветеранским обмишурился, а ведь очень им верил.
— Ну и хорошо. Чаю будешь?
— Не откажусь.
Принесли чай, и мы неспешно, без взаимных упреков и наездов, продолжили разговор.
— А ты когда понял, что ветеранский союз пустышка? — спросил Прохоров, прихлебывая чай.
— Первые подозрения мелькнули, когда Бугаенко резко в сторону отскочил, как только в карманах зазвенело. А потом все одно к другому ложилось. Три десятка офицеров мы от них получили, и на этом все. А когда они начали непонятные ЦУ присылать, как будто я их подчиненный, то все окончательно на место и встало.