Тем самым сталинизм объективно становится не вызовом будущего, а ностальгией по прошлому и в этом смысле возрождающимся в XXI веке подобием «реакционного социализма», описанного еще в «Манифесте коммунистической партии» (я настойчиво советую моим молодым коллегам перечесть соответствующий раздел и сравнить державно-государственнические, патриархально-феодальные интенции того «социализма» – и сталинизма; естественно, буквальное совпадение через 150 лет невозможно, но в своей основе эти феномены едины).
Наконец, в-третьих, сталинизм ныне чрезвычайно востребован потому, что он по сути своей ориентирован на пассивное ожидание избавления, которое должен принести с собой вождь или максимум на дисциплинированное выполнение давно известных (по опыту предыдущей работы в качестве партийного активиста) действий, осуществляемых по приказу «руководства».
Не могу не заметить в этой связи, что врожденный пиетет к начальству играет с нынешними сталинистами злую шутку: большинство из них зачастую оказываются неспособны к сколько-нибудь активной борьбе с «начальством», к действиям, направленным против директора, губернатора, президента: для многих из них (за исключением некоторых активистов радикальных компартий) важнее то, что они есть символ государства, чем то, что они представители капиталистического государства. Подавляющее большинство «рядовых» (не активно-идейных) сталинистов России (включая значительную часть нынешней номенклатуры – вспомните начало моего письма) ныне готова голосовать за любого (в том числе – прокапиталистического) действующего вождя, не хулящего Сталина и хотя бы имитирующего политику «твердой руки». Более того, парадокс состоит в том, что правого, прокапиталистического, ничего не изменяющего в сущности нынешнего строя, вождя-сталиниста большинство «стихийных сталинистов» примет ныне с большей охотой, чем вождя-коммуниста, ибо эта власть не только не потребует от них никаких самостоятельных действий, но даже и не затронет их мощной боязни каких-либо перемен, а для взращенного сталинизмом обывателя возможность пассивно-мещанского и относительно устойчивого существования, защищенного любым сильным государством, важнее любых, в том числе социалистических, идеалов (вспомним один из парадоксов нашей постсоветской жизни, отмеченных мною в начале текста). Тем самым нынешние сталинисты объективно, вопреки своим субъективным интенциям, рыхлят почву для правого авторитаризма в России.
Вот почему кажущаяся безобидной и наивной вера в Сталина ныне является едва ли не самой опасной болезнью левого движения, ибо объективно ведет нас к укреплению конформизма и пассивности народа, к укреплению паразитирующих на этом обывательском стремлении к власти «сильной руки» сторонников правой, прокапиталистической диктатуры, опасней которой нет ничего для дела социалистического освобождения. Ибо социалистическая альтернатива для России – не в ностальгии по прошлому, но в будущем, наследующем ростки социализма, действительно характерные для СССР, развивающем их в новых условиях и преодолевающем их трагические деформации.
Нам предстоит решать сложнейшую проблему содействия генезису социализма будущего. Парадокс нашей сегодняшней жизни состоит в том, что у России есть только один шанс на достойный выход из кризиса – рывок вперед. Любые попытки восстановления советской экономики и социально-политического уклада (при всем том, что в СССР были более мощные индустрия, наука, армия, чем у нынешней России) сегодня, в наступающем XXI веке, будут означать дорогу в прошлое – технологическое, экономическое, политическое. Сталинская система – это прошлое, в котором мы уже проиграли – проиграли в соревновании с капитализмом XX века (да-да, проиграли, ибо именно сталинизм создал в стране бюрократическую, отчужденную от трудящихся власть: победивший в Войне советский народ был окончательно порабощен номенклатурой, а она не могла не предать дела социалистического строительства, не могла не начать буржуазной реставрации, что было доказано критически мыслящими марксистами еще в начале 30-х гг.).
Нам же надо выиграть в соревновании с капитализмом качественно новой эпохи. И в решении этой задачи ностальгия для нас – враг, а не помощник; критика глобального капитализма из патриархально-державного прошлого – утопическая, а потому вредная (хотя и очень понятная и близкая обывателю, не желающему самостоятельно, серьезно, мощно и долго работать на создание будущего, которого он еще не видел, а потому и видеть не хочет) иллюзия альтернативы, которую якобы можно достичь путем простого восстановления достижений прошлого.
Для того чтобы выиграть в этом соревновании, нам необходимо, повторю, выйти на иную, чем бывшая советская, и иную, чем нынешняя глобально-капиталистическая, новую траекторию развития – траекторию опережающего, опирающегося на «человеческие качества», новаторский потенциал личности, высокие технологии, культуру, науку и образование развития.
Насколько для такой ускоренной модернизации эпохи «человеческой революции» будут адекватны методы жесткого партийно-государственного контроля за не только деятельностью, но и личной жизнью (с кем встречаешься, не приятельствуешь ли с неблагонадежными лицами…) интеллигенции и студенчества, повсеместного контроля со стороны не только партийных органов, но и тайной полиции за наукой, образованием и искусством, массового доносительства, угрозы репрессий по отношению к каждому десятому (как минимум – вспомним не только о генетиках, кибернетиках и ученых-обществоведах, но и о создателе спутника Королеве, авиаконструкторах Туполеве и Яковлеве, конструкторах «Т-34» и «Катюш», прошедших через репрессии в сталинский период…) коллеге, мощной идеологической цензуры в общественных науках, когда абсолютно, под угрозой смерти, запрещено оспаривать хоть одно из положений, признанных каноническими?..
Это риторические вопросы…
Подчеркну: речь идет не о том, что страшнее – эти методы или нынешнее удушение науки, образования и культуры в тисках системного кризиса. На этот вопрос уже давно дан ответ: оба хуже. Я задаю другой вопрос: нужны ли эти, специфические прежде всего для периода 1937-53 годов, методы для осуществления прорыва в социализм будущего? Или мы не только можем, но и должны идти другим путем, взяв из прошлого такие достижения, как мобилизация ресурсов в ключевых сферах развития (что может достигаться, как показывает мировой опыт, самыми различными методами), массовая поддержка новаторства и социального творчества и т. п.?
России нужны не ностальгия по государственно-патриархальному «социализму сталинского образца или неолиберальные эксперименты – к рынку и капитализму мы уже опоздали. Социализму будущего нужны свободный труд и реальное участие граждан в управлении; последовательное народовластие и гарантии прав личности; свобода творческой, культурной деятельности и патриотизм интернационалистов, а не державников. Нам необходимо стремиться не к реставрации прошлого «железного занавеса» и не к либеральной модели неоколонизации России, не к завоеванию наиболее выгодного для себя положения за счет других государств, а к изменению принципов построения мирового хозяйства и мировой политики, показывая пример новых, равноправных, партнерских отношений, борясь не за передел сфер влияния в третьем мире, а за устранение разрыва между «золотым миллиардом» и остальными странами, двигаясь не к самоизоляции от мира, а к развитию иной – альтернативной неолиберальной – модели интеграции.
Это письмо – не место для изложения позитивной программы современного критического марксизма (ныне читателю доступны многие сотни работ неомарксистов в России и за рубежом; авторскую версию такого позитива можно найти в десятках моих ранее опубликованных работ, в том числе в уже упоминавшейся книге «Критический марксизм. Продолжение дискуссий»). Оно написано мною для того, чтобы пригласить Вас – тех, за кем будущее социализма, кто готов спорить, к диалогу, к дискуссии, к поиску истины…
При этом я более чем отдаю себе отчет в том, что большинство из Вас уже не переубедить при помощи теоретических аргументов (хотя жизнь, практика борьбы за социализм это может сделать в ближайшем будущем). Более того, я убежден, что мы можем и должны понять религиозно-ностальгические чувства преклонения перед Сталиным как символом социализма и лучших достижений нашего прошлого, характерные для старшего поколения нашей страны. Но мы не имеем права идти на поводу у этой ностальгии. Только самостоятельный, творческий, критический взгляд на наше прошлое, только личная серьезная работа по изучению и критическому осмыслению теоретического наследия социалистов и коммунистов, только действительная коммунистическая убежденность, вырабатываемая на практике в каждодневной деятельности по поддержке самоорганизации трудящихся, их первых и пока еще робких, редких в нашем Отечестве самостоятельных шагов к своему освобождению, только они помогут нам избавиться от иллюзий обожествления прошлого, понять его действительные противоречия, извлечь уроки из его трагедии и стать достойными продолжателями дела освобождения труда.
Это письмо – не место для изложения позитивной программы современного критического марксизма (ныне читателю доступны многие сотни работ неомарксистов в России и за рубежом; авторскую версию такого позитива можно найти в десятках моих ранее опубликованных работ, в том числе в уже упоминавшейся книге «Критический марксизм. Продолжение дискуссий»). Оно написано мною для того, чтобы пригласить Вас – тех, за кем будущее социализма, кто готов спорить, к диалогу, к дискуссии, к поиску истины…
При этом я более чем отдаю себе отчет в том, что большинство из Вас уже не переубедить при помощи теоретических аргументов (хотя жизнь, практика борьбы за социализм это может сделать в ближайшем будущем). Более того, я убежден, что мы можем и должны понять религиозно-ностальгические чувства преклонения перед Сталиным как символом социализма и лучших достижений нашего прошлого, характерные для старшего поколения нашей страны. Но мы не имеем права идти на поводу у этой ностальгии. Только самостоятельный, творческий, критический взгляд на наше прошлое, только личная серьезная работа по изучению и критическому осмыслению теоретического наследия социалистов и коммунистов, только действительная коммунистическая убежденность, вырабатываемая на практике в каждодневной деятельности по поддержке самоорганизации трудящихся, их первых и пока еще робких, редких в нашем Отечестве самостоятельных шагов к своему освобождению, только они помогут нам избавиться от иллюзий обожествления прошлого, понять его действительные противоречия, извлечь уроки из его трагедии и стать достойными продолжателями дела освобождения труда.
Миф 10 О погубителях СССР Причины распада СССР: сталинщина и мутантный социализм (Версия 1)
Тема распада СССР, причин и последствий этого феномена является одной из самых больных и, пожалуй, одной из самых важных для ХХ века и, я думаю, ближайшего десятилетия, причем не только с исторической точки зрения, но и с точки зрения уроков этого распада для новейшей истории и стратегии обновления будущего.
Существует широкий спектр взглядов на причины распада СССР, и они довольно тесно связаны с той или другой идейно-политической и научной позицией их авторов. Я очень коротко отмечу основные позиции, поскольку хочу представить вам авторскую гипотезу, и она будет полемизировать с этими взглядами.
Так что же это было?
К сожалению, наиболее распространенным сейчас является неолиберальный взгляд, восходящий своими основами к Фридману, Хайеку, Пайпсу и другим правым экономистам, социологам и политологам, однако наиболее ярко эту позицию выразил в начале 90-х годов Френсис Фукуяма, который написал сначала статью потом книгу под названием «Конец истории», в которой он сделал вывод в Гегелевском стиле: история закончена, «коммунизм» погиб навсегда, проблемы альтернатив социального развития решены.
Ученые этого направления считают возникновение СССР и Мировой социалистической системы исторической флюктуацией, в большей или меньшей степени случайностью, неким зигзагом истории, поскольку для них единственно «естественным» и вечным организмом является рыночная капиталистическая экономика и буржуазная демократия с соответиствующими либеральными ценностями, а любая другая система воспринимается исключительно как отклонение от основного направления и «естественных» законов развития общества. Соответственно они считают случайным возникновение Советского Союза, а распад и кризис СССР закономерным возвратом России в русло развития «цивилизованного» мира.
Причинами возникновения СССР они, как правило, считают в большей или меньшей степени субъективные факторы, начиная от личных качеств (например, характера Ленина) и заканчивая стечением обстоятельств в России после Первой мировой войны. С их точки зрения в нашей стране случайно возникла система с неэффективной экономикой, с авторитарной, угнетающей человека политикой, господством идеологии над культурой. Эта система должна была умереть, и странностью является не то, что она умерла, а то, что она просуществовала 70 лет.
Прямо противоположной является позиция ортодоксальных коммунистов и их сторонников, восходящая прежде всего к Сталинской версии марксизма-ленинизма.
Они считают абсолютно закономерным возникновение социализма и Советского Союза, а распад его объясняют субъективными факторами. Если либералы объясняют возникновение СССР личными качествами Ленина и стечением обстоятельств в России, то ортодоксальные коммунисты объясняют распад СССР личными качествами Горбачева и стечением обстоятельств в мире и СССР конца 80-х годов, когда особенно усилилось давление мирового империализма, совпавшее к тому же (и неслучайно) с внутренним предательством ряда партийных руководителей высшего звена (прежде всего, повторю, Горбачева, которого сталинисты ненавидят столь же искренне, сколь радикально-правые – Ленина). Некоторые из сталинских левых при этом акцентируют, прежде всего, внешний фактор, давление мирового империализма, происки Центрального разведывательного управления, иногда приплетая даже сионистский заговор.
Это две полярных позиции. Если же мы начнем искать промежуточные варианты, то тогда среди них я бы выделил прежде всего этаких позитивистов, описывающих различные конкретные факторы, приведшие к распаду СССР и не стремящихся к написанию целостной теоретической картины с неким единым объяснением причин распада нашей страны.
Такие позитивисты, описывающие широкий спектр факторов, находятся среди и левых, и правых сил. Причем, как правило, и те и другие описывают примерно один набор факторов, часто без какой-либо особой систематизации. Ниже я назову основные из них, но поскольку я все-таки марксист, то я использую структуру общественно-экономической формации (производительные силы, производственные отношения, надстройка) для систематизации хотя бы основных факторов, вызвавших распад СССР.
К числу таких факторов, лежащих на уровне производительных сил, относят слишком тяжелую и высоко концентрированную структуру производства при доминировании военно-промышленного комплекса и при слабом развитии потребительского сектора и сферы услуг. Практически все так же указывают на то, что Советский Союз не смог ответить на вызовы постиндустриального информационного общества и если с первыми двумя волнами научно-технической революции (авиация, атомная энергия, космос, микробиология) мы справились, то с новой волной высоких технологий, информационной революцией Советский Союз справиться не смог.
К числу факторов, лежащих на уровне производственных отношений и экономической жизни, относят, прежде всего, бюрократическое планирование, которое привело к довольно существенным диспропорциям и не могло учитывать реальные потребности граждан. В этом же ряду факторов лежит феномен всеобщего, тотального дефицита не только в сфере потребления, но и в сфере производства. На профессиональном языке этот феномен хорошо описан Яношем Корнаи, в книге «Дефицит», которая вышла на русском, английском и на многих других языках мира.
В политической сфере к числу факторов, вызвавших распад СССР, относят общеизвестные феномены тоталитаризма, отрыва номенклатуры от народа, интересов общества и замыкание на собственных интересах. Упоминают также саморазложение номенклатуры в качестве одного из политических факторов распада. Ну и, наконец, много говорится о закрытости общества как об одном из факторов распада СССР в условиях перехода к глобальной экономике и глобальной политике.
Однако наиболее интересным остается вопрос, почему появились все эти факторы?
На этот вопрос кроме двух полярных ответов (первый, напомню, – субъективные, случайные причины возникновения, второй – субъективные причины упадка), существует ряд других содержательных решений проблемы причин кризиса нашей страны и системы.
Эти решения, как правило, напрямую связаны с теоретической характеристикой природы строя сложившегося в СССР. То есть ответ обычно таков: все перечисленные факторы являются следствием того, что в СССР сложился такой-то тип экономической, общественной и идеологической системы, вследствие чего и возникли названные выше недостатки, и поэтому (следующее следствие) эта система пришла к кризису и распалась.
К числу наиболее известных концепций, лежащих в рамках социалистического спектра, относятся, пожалуй, три следующих.
Во-первых, характеристика советской системы как раннего социализма предполагает, что этот строй, только возникавший, по определению является неустойчивым, обремененным глубокими внутренними противоречиями и поэтому легко может развиваться по негативному руслу, легко подвержен разрушению.