Мой брат воспринимал меня только как средоточие своего гнева. И когда мне в кои-то веки удавалось выяснить о нем нечто интимное, я эти знания оставлял при себе, опасаясь возможных последствий. Но если каждый человек убивает тех, кого любит, то разве обратное не является столь же верным? Каждый человек любит тех, кого убивает? Неужели любовь — это и есть та самая составляющая, которой мне не хватает?
Я включил компьютер Найджела и быстро просмотрел его любимые сайты. Результат оказался точно таким, как я ожидал: связь с телескопом Хаббла, бесконечные изображения галактик, подключение к веб-камерам, установленным на Северном полюсе, и к тем чатам, на которых фотографы обсуждают последнее солнечное затмение. Немного порно, по большей части простенького, со вкусом ванильного мороженого, несколько легально скачанных музыкальных подборок. Я вошел в его электронную почту — он оставил пароль сохраненным, — но ничего интересного там не нашел. Ни словечка от Альбертины, ни писем, ни фотографий, никаких следов того, что они были знакомы.
Вообще никаких следов присутствия в его жизни кого-то: никакой официальной переписки, за исключением ежемесячных счетов за Интернет или от врача, у которого он постоянно наблюдался, ни одного свидетельства какой-нибудь тайной интрижки — ну хоть одна коротенькая записка от какой-нибудь интернет-подружки! У моего брата, оказывается, приятелей было даже меньше, чем у меня, и это показалось мне странно трогательным. Впрочем, я понимал: сейчас не самое подходящее время для умиления. Мой брат с самого начала знал, чем рискует. Он не должен был вставать у меня на пути, вот и все. И не моя вина, что он это сделал.
Я отыскал у него на кухне самую чистую чашку и приготовил чай. Это был, конечно, не «Эрл грей», но, в общем, ничего. Потом я вышел на badguysrock.
Альбертины в Сети не было. Но Крисси, как всегда, меня ждала, ее анимационный персонаж горестно и безнадежно подмигивал. А под ним смайлик с опущенными уголками рта жалобно сообщал: «Chrysalisbaby плохо себя чувствует».
Ну допустим, это меня не слишком удивило. Сироп из рвотного корня обладает вполне определенными побочными эффектами. И все-таки моей вины там точно не было, к тому же у меня имелось полно других, куда более важных забот.
Я быстро просмотрел свою почту. Captainbunnykiller в полном порядке. BombNumber20 скучает. Сообщение от Клэр гласило: «Попробуй этот простенький тест и поймешь, к какому психотипу ты относишься».
Хмм. Как мило. И очень свойственно Клэр, которая своими познаниями в области психологии обязана главным образом фильмам о полицейских расследованиях с названиями типа «Подлое убийство», в которых какая-нибудь мерзкая сучка устраивает настоящую охоту на страдающих энурезом социопатов, сумев проникнуть в самую их душу…
Ну и к какому же психотипу я отношусь, Клэр? Давай посмотрим на результаты.
«В основном ответы „Д“. Поздравляю! Вы злостный нарцисс. Бойкий на язык, весьма обаятельный, склонный исподтишка управлять другими. Вам нет никакого дела до окружающих. Вы получаете наслаждение от известности и стремитесь к насильственным актам ради собственного мимолетного удовольствия, хотя в душе, возможно, таите смутное ощущение собственной неадекватности. Возможно также, что вы страдаете паранойей и тщетно мечтаете жить в мире грез и являться центром всеобщего внимания. Вам необходима профессиональная помощь, поскольку вы представляете потенциальную опасность как для себя самого, так и для других».
Дорогая Клэр! Нет, правда, я очень люблю ее. Меня и впрямь трогает эта ее уверенность в том, что она способна разобраться в моей психике. Но ведь у нее-то самой ментальность в лучшем случае соцработника низшего звена, несмотря на все ее громогласные заявления и бессмысленное пускание психоаналитических пузырей; кроме того, и ее психика далеко не стабильна, в чем мы, возможно, еще убедимся.
Видите, даже Клэр рискует высказываться онлайн. Тогда как на своей настоящей работе она расточает похвалы бесталанным или произносит банальные слова утешения людям, которым смерть давно уже бросила вызов. В свободное время она втайне часами болтает в чате, сообщая фанатам последние новости о Голубом Ангеле, составляет сентиментальные баннеры или роется в Сети в поисках фото, комментариев, интервью, слухов, информации о светских визитах и тому подобной чуши — короче, всего того, что связано с жизнью и окружением пресловутого Ангела. Также она регулярно посылает ему письма и даже опубликовала на своем сайте маленькую коллекцию его ответов, причем написанных им лично и вполне любезных, но совершенно безликих; лишь человек, действительно одержимый, способен принять подобные писульки за внушающие надежду знаки внимания…
Хотя Клэр действительно одержима. Я постоянно читаю ее блог и знаю, что она сочиняет невероятные, фантастические истории о тех персонажах, которых играет Ангел, а порой и о нем самом; истории эти прямо пронизаны эротизмом, и чем дальше, тем они становятся более дерзкими. Кроме того, она рисует портреты своего возлюбленного и делает подушки с его физиономией. Ее спальня битком набита такими подушками; почти все они розовые — это ее любимый цвет, — а на некоторых внутри розовой рамки-сердечка имеется и ее лицо рядом с лицом Голубого Ангела.
Еще она следит за карьерой его супруги — тоже актрисы, на которой он счастливо женат последние пять или шесть лет. Впрочем, недавно Клэр как-то слишком увлеклась тщетными надеждами на их возможный развод. Одна из ее интернет-подружек с ником sapphiregirl сообщила ей, что у жены Ангела якобы возникла интрижка с кем-то из партнеров по очередному фильму.
Это привело к тому, что Клэр выплеснула в Сеть целую кучу весьма нелицеприятных высказываний в адрес миссис Голубой Ангел; особенно показателен в этом отношении ее последний пост в веб-журнале. Ей тяжело видеть, как Ангел страдает, она испытывает полную растерянность: как человек столь высокого интеллекта не в силах понять, какая же его жена… ну, в общем, недостойная женщина!
Оказалось, что никакой любовной связи не было, и sapphiregirl, конечно, ничуть в этом не виновата, ведь подобные слухи распространяются сами собой, да и откуда она могла знать, что Клэр отреагирует столь импульсивно? Впрочем, интересно посмотреть, как поведет себя Клэр, если ее привлекут к ответственности адвокаты Голубого Ангела.
Откуда у меня уверенность в том, что они непременно с ней свяжутся? Ну, переписку в Сети действительно можно игнорировать, но уже невозможно игнорировать письмо, присланное на почтовый адрес миссис Голубой Ангел, да еще и с коробкой шоколадных конфет, в которой содержится весьма неожиданный сюрприз. Следы при этом явственно ведут к некой ClairDeLune, а на письме стоит штамп почтового отделения, находящегося в каких-то пяти милях, — это и впрямь выглядит довольно зловеще.
Клэр станет все отрицать. Но поверит ли ей Голубой Ангел? А ведь Клэр — такая преданная его поклонница! Даже летает в Америку, чтобы увидеть своего идола на сцене, и все сборища посещает, где хоть мельком можно на него взглянуть. Как она поведет себя, если получит, допустим, вызов в суд или полное гневных упреков послание от своего кумира? Я всерьез подозреваю, что у нее не просто несколько неустойчивая психика, а она вообще не в своем уме. Во всяком случае, слегка. Интересно, много ли нужно, чтобы она окончательно спятила? Разве не любопытно выяснить?
Впрочем, мне пока не до этого. В голове у меня совсем другое. После себя полагается все убрать и вычистить. И потом, Найджел все-таки на моей совести — так что это моя забота, даже если не я убил его.
Свойственно ли убийствам случаться в одной семье? Почти не сомневаюсь, что да. Ну и кто следующий, интересно знать? Возможно, я сам. Может, меня найдут умершим от передоза или забитым до смерти в темном переулке. Или случится автомобильная авария, и сбивший меня водитель сбежит с места преступления. Или это будет выглядеть как самоубийство: бутылочка со снотворным на краю ванны, окровавленная бритва на кафельном полу.
Все это возможно, конечно же. И убийцей может оказаться любой. Так что постараемся и в игре соблюдать правила безопасности. Никакого риска. Помни, Голубоглазый, что случилось с двумя другими…
Смотри, что у тебя за спиной.
12
ВЫ ЧИТАЕТЕ ВЕБ-ЖУРНАЛ BLUEEYEDBOYРазмещено в сообществе: [email protected]
Время: 01.22, вторник, 5 февраля
Статус: публичный
Настроение: настороженное
Музыка: Altered Images, Happy Birthday
А вот это он всегда умел отлично: вовремя посмотреть, что у него за спиной. С годами пришлось научиться. Ведь несчастные случаи происходят так легко, а у мужчин в его семье явно исключительная склонность к несчастным случаям. Оказывается, даже его отец, который, как всегда считал Голубоглазый, просто вышел за сигаретами, да так и позабыл вернуться, все-таки встретился со своим несчастным случаем, причем со смертельным исходом. Он попросту попал под машину, ничьей вины там не было, а было примерно следующее: слишком много алкоголя, слишком мало терпения, да еще, возможно, семейный кризис, вот и…
Музыка: Altered Images, Happy Birthday
А вот это он всегда умел отлично: вовремя посмотреть, что у него за спиной. С годами пришлось научиться. Ведь несчастные случаи происходят так легко, а у мужчин в его семье явно исключительная склонность к несчастным случаям. Оказывается, даже его отец, который, как всегда считал Голубоглазый, просто вышел за сигаретами, да так и позабыл вернуться, все-таки встретился со своим несчастным случаем, причем со смертельным исходом. Он попросту попал под машину, ничьей вины там не было, а было примерно следующее: слишком много алкоголя, слишком мало терпения, да еще, возможно, семейный кризис, вот и…
Хлоп!
В общем, ничего удивительного, что Голубоглазый свернул на эту дорожку. Ведь твердой отцовской руки у него не было, зато имелась мать, контролировавшая каждый шаг и безумно честолюбивая, а также старший брат, который все проблемы решал с помощью кулаков. Вряд ли подходящая площадка для старта, не так ли? Голубоглазый, кстати, неплохо знаком с основами психоанализа.
«Поздравляю! У вас эдипов комплекс. Чересчур близкие отношения с матерью подавили в вас возможность стать эмоционально уравновешенной личностью. Ваше двойственное отношение к матери проявляется в безумных фантазиях, которые часто носят сексуальную окраску».
«Ну ты даешь, чувак!» — как сказал бы Кэп.
Найджел, возможно, и скучал по отцу, но для Голубоглазого этот отец ничего не значил. Он ведь и настоящим его отцом не был — и, если судить по фотографиям, он, Голубоглазый, на него ни капельки не похож. А вот Найджел — да; те же крупные квадратные лапищи, те же черные волосы, падающие на глаза, красивый, даже чересчур красивый рот, та же угроза насилия, таящаяся в уголках губ. Мать частенько намекала, что Питер Уинтер обладал такой неприятной чертой, как склонность к агрессии, и если кто-то из них плохо себя вел, она приговаривала, беря в руки кусок электрического провода: «Даже хорошо, что вашего отца здесь нет. Он бы живо вас приструнил».
Таким образом, слово «отец» начало приобретать в восприятии Голубоглазого негативный оттенок. Ему мерещилось существо вислогубое, желчное, зеленоватое, как мутная вода у пирса в Блэкпуле, куда они обычно ходили в день его рождения. Голубоглазый всегда любил отдыхать на пляже, но этот пирс пугал его: он напоминал окаменелое ископаемое — например, скелет динозавра, который все равно выглядит довольно опасным со сломанными зубами и ногами, выпачканными засохшим илом.
Пирс. Питер. Пьер, что по-французски значит «камень». Камнями швыряют, все кости мне ломают…
После того как Голубоглазый застал мистера Уайта у них дома, да еще вместе с матерью, его интерес к этому человеку неизмеримо возрос. Он обнаружил, что невольно следит за мистером Уайтом, стоит увидеть его в Деревне, или когда он идет в школу Сент-Освальдс с портфелем в одной руке и стопкой тетрадей в другой, или в парке по воскресеньям гуляет вместе с миссис Уайт и Эмили. Малышке было уже два года, она как раз училась ходить, и Патрик Уайт с удовольствием играл с ней, то и дело вызывая ее смех…
Голубоглазый додумался даже до того, что если мистер Уайт — его отец, то Эмили — его сестра. Он представлял себе, что у него действительно есть маленькая сестренка и он помогает матери присматривать за ней, а перед сном читает ей книжки. Он стал постоянно ходить за Уайтами, усаживался в парке поблизости от них и делал вид, что погружен в чтение, а на самом деле внимательно наблюдал за ними…
Но спросить у матери, прав ли он в своих предположениях, не осмеливался. Да и особой потребности в этом не испытывал. Он нутром чувствовал: Патрик Уайт — его отец. И порой любил помечтать, как в один прекрасный день тот придет, заберет его и они уедут куда-нибудь далеко-далеко…
Конечно, Голубоглазый уверял себя, что делился бы вновь обретенным отцом. С Эмили, например, это ведь и ее отец тоже. Однако мистер Уайт почему-то избегал даже смотреть на него, если они случайно встречались на улице. А ведь раньше он всегда ласково здоровался с Голубоглазым, называл его «молодой человек» и интересовался, как у него дела в школе…
И это не только потому, что маленькая Эмили была куда более трогательной и симпатичной. Теперь стоило Голубоглазому приблизиться к мистеру Уайту, как у того на лице и в голосе сразу появлялась настороженность, почти страх…
Но чего, собственно, боялся мистер Уайт? Что мог сделать ему девятилетний ребенок? Этого Голубоглазый понять не мог. Может, мистер Уайт опасался, что он, мальчишка, вздумает чем-то повредить Эмили? Или что миссис Уайт в один прекрасный день все-таки раскроет его тайну?
Голубоглазый начал прогуливать уроки и постоянно болтался возле Сент-Освальдс, прячась за кладовой и сараем и во время перемен наблюдая за школьным двором — за толпами мальчиков в синей форме и учителями в хлопающих на ветру мантиях. По вторникам во дворе дежурил именно мистер Уайт; он следил за порядком, а Голубоглазый из своего укрытия жадно следил за ним — смотрел, как он ходит по заасфальтированной площадке, как останавливается, чтобы перекинуться парой слов с тем или иным учеником…
— Сегодня вечером репетиция струнного квартета, Джонс. Не забудьте свой инструмент.
— Не забуду, сэр. Спасибо, что напомнили, сэр.
— Заправьте, пожалуйста, рубашку в штаны, Хадсон. Вы не на пляже Брайтона…
Особенно хорошо Голубоглазый запомнил один такой вторник. У него как раз был день рождения. Ему исполнилось десять лет. Впрочем, никаких сюрпризов он от этого праздника не ожидал. Тот год вообще выдался особенно мрачным, если не считать его визитов в Особняк. С деньгами было туго, мать пребывала в полном унынии, и о поездке в Блэкпул даже речи не шло — слишком она уставала на работе. Даже на именинный пирог Голубоглазый не рассчитывал. Но несмотря на это, с самого утра ему казалось, что воздух наполнен ожиданием чуда. Ну что ж, вот ему и десять лет — совсем взрослый. Отныне его жизнь будет отсчитываться двузначными числами. «Так может, пора?» — спросил он себя и направился прямиком в школу Сент-Освальдс, чтобы наконец выяснить у Патрика Уайта всю правду…
Он нашел его на школьном дворе. До окончания школьной линейки оставалось несколько минут, и мистер Уайт стоял снаружи, у входа в коридор, где размещались средние классы; на одной руке у него висела изрядно поблекшая преподавательская мантия, а в другой он держал кружку с кофе. Через минуту или две во двор должна была хлынуть орда мальчишек, но пока здесь не было никого, если не считать вашего покорного слуги, который моментально вызвал подозрения у охранника тем, что на нем, во-первых, не было формы, а во-вторых, он, не решаясь войти, остановился под аркой ворот, на которых сияло латинское выражение, девиз школы: «Audere, agerre, auferre». Благодаря занятиям с доктором Пикоком он сумел перевести так: «Быть отважным, стремиться к победе и побеждать».
Но отвага вдруг совершенно ему изменила. И теперь он с отчаянием понимал, что, конечно же, сразу начнет заикаться, и те слова, которые ему так ужасно хотелось произнести, станут ломаться и крошиться у него во рту. К тому же мистер Уайт даже без своего черного одеяния выглядел страшновато — словно став выше и строже, чем обычно; он с явным неодобрением на него посматривал, на мальчишку, который несмело приближался к нему, стуча башмаками по асфальту…
— Что ты здесь делаешь? — спросил мистер Уайт; голос его, хоть и звучал мягко, был холоден как лед. — И почему ты преследуешь меня?
Задрав голову, Голубоглазый взглянул на него. Голубые глаза мистера Уайта были, казалось, где-то в недосягаемой вышине.
— М-мистер Уайт, — пролепетал он, — я… я…
Заикание начинается в мозгу. Это проклятие всегда связано с напряженным ожиданием. Именно поэтому в некоторые моменты Голубоглазый говорил совершенно нормально, а иногда его речь превращалась в какую-то дурацкую кашу, из которой он тщетно пытался выбраться, но лишь увязал еще глубже.
— Я… я…
Он чувствовал, как пылают щеки. Мистер Уайт нервно его перебил:
— Послушай, у меня сейчас совершенно нет времени. Вот-вот прозвенит звонок.
И Голубоглазый, собравшись с духом, предпринял последнюю попытку. Он должен узнать правду. В конце концов, сегодня его день рождения! Он представил себя в синей форме школы Сент-Освальдс, синей, словно крыло бабочки, и увидел, как слова, точно эти самые синие бабочки, легко слетают с его полуоткрытых губ. Сосредоточившись на этом образе, он решительно, почти совсем не заикаясь, выпалил:
— Мистер Уайт, вы мой отец?
На мгновение обоих окутала непроницаемая тишина. Затем в школе прозвенел утренний звонок, и Голубоглазый увидел, как на лице Патрика Уайта потрясение сменилось удивлением, а затем какой-то невероятно острой жалостью.
— Так вот что ты подумал… — наконец протянул он.