Деньги имеют смысл. Политическая карьера имеет смысл. Религия имеет смысл, потому что это средство достижения небес, Бога. Бизнес имеет смысл, потому что вы немедленно видите конечный результат. Бизнес стал важным, политика стала важной, религия стала важной, а поэзия, музыка, танец, любовь, дружба, красота, истина исчезли из вашей жизни. Это простая стратегия, но она уничтожила все, что делает вас значимыми, что наполняет ваше бытие экстазом. Но шизофренический ум спросит: «А в чем смысл экстаза?»
Люди, сотни людей, спрашивали меня: «В чем смысл медитации? Что она нам даст? Во-первых, ее очень трудно достичь; во-вторых, даже если мы ее достигнем, каким будет конечный результат?»
Очень трудно объяснить этим людям, что цель медитации – это сама медитация. И у нее нет никакой другой внешней цели.
Все, что имеет цель вне себя, – для заурядного ума. А все, что имеет цель в самом себе, – для действительно умных людей. Вы видите, как посредственный человек становится президентом страны, премьер-министром, самым богатым человеком страны, папой римским, главой церкви. Но все это – посредственные люди, единственная их квалификация – это посредственность. Это люди третьего сорта и, по сути, шизофреники. Они разделили свою жизнь на две части – на цель и средство.
У меня совершенно иной подход: сделать вас одним целым.
Поэтому я хочу, чтобы вы жили ради самой жизни.
Поэты определяли искусство как нечто, существующее ради самого себя, вне которого больше ничего нет: «искусство ради искусства». Посредственному уму это совершенно не нравится, потому что он воспринимает вещи с точки зрения денег, статуса и власти. Разве поэзия сделает вас премьер-министром страны? Значит, в ней нет смысла. На самом деле, поэзия может сделать из вас только нищего – кто будет покупать ваши стихи?
Я знаком со многими гениями, которые живут как нищие только лишь потому, что не принимают заурядного образа жизни и не позволяют себе стать шизофрениками. Но они живут – и, естественно, испытывают радость, неведомую ни одному политику, они излучают свет, неведомый ни одному миллиардеру. Их сердце бьется в определенном ритме, о котором так называемые религиозные люди не имеют ни малейшего понятия. Но что касается внешней жизни, общество вынудило их жить в нищете.
Мне бы хотелось вспомнить великого, возможно даже величайшего художника – Винсента Ван Гога. Его отец хотел, чтобы он стал священнослужителем, чтобы он жил в комфорте и удобстве и пользовался всеобщим уважением – и не только в этом мире, но и после смерти. Однако сам Ван Гог хотел стать художником.
– Ты сумасшедший! – сказал ему отец.
– Возможно, – ответил Ван Гог, – но, на мой взгляд, сумасшедший – это ты. Я не вижу никакого смысла в том, чтобы стать священнослужителем, потому что все, что я бы говорил, было бы ложью. Я не знаю Бога. Я не знаю, есть ли ад или рай. Я не знаю, есть ли жизнь после смерти. Я бы постоянно лгал. Конечно, это уважаемое занятие, но такое уважение не для меня. Оно не будет приносить мне никакой радости, оно будет пыткой для моей души.
И отец вышвырнул его из дома.
Ван Гог начал рисовать – он первый современный художник. Искусство Винсента Ван Гога стало определенным рубежом – до него живопись была обычной. Даже величайшие художники, подобные Микеланджело, не так значительны по сравнению с Ван Гогом, поскольку их картины были обычными. Их живопись предназначалась для рыночной площади. Микеланджело всю свою жизнь рисовал для церквей, расписывая церковные стены и потолки. Он сломал себе позвоночник, расписывая потолок в церкви, потому что для того, чтобы расписывать потолок, нужно лежать на высокой платформе. Это очень неудобное положение, а когда процесс длится днями, месяцами… Но он зарабатывал деньги, он зарабатывал уважение. Микеланджело рисовал ангелов, Христа, Бога, создающего мир. Самая его знаменитая картина изображает Бога, создающего мир.
Винсент Ван Гог открывает совершенно новое измерение. При жизни ему не удалось продать ни одной картины. Так разве можно сказать, что в его живописи есть смысл? Ни один человек не мог ничего увидеть в его картинах. Его младший брат присылал ему деньги, столько денег, чтобы Ван Гог не умер с голоду, чтобы каждую неделю хватало на еду – если бы он давал ему денег на месяц, они бы закончились у него за два-три дня, а в оставшиеся дни он бы голодал. Поэтому брат присылал ему деньги каждую неделю.
И что делал Ван Гог? Четыре дня он ел, а три дня, между этими четырьмя, копил деньги на краски и холсты. В этом он совершенно отличался от Микеланджело, который зарабатывал достаточно денег и стал богатым человеком. Он продал все свои картины. Они были созданы специально на продажу, это был бизнес. Конечно, он был великим художником, поэтому даже картины, написанные им на продажу, получались красивыми. Если бы у него была смелость Винсента Ван Гога, он бы обогатил весь мир.
Поголодав три дня, Ван Гог покупал на сэкономленные деньги краски и холсты. Зная, что он не продал ни одной картины, его младший брат дал денег своему приятелю, которого не знал Винсент, и попросил его пойти и купить у него хотя бы одну картину:
– Это его порадует. Бедняга умирает, он весь день рисует, голодая из-за этого, а никто не хочет купить хотя бы одну картину – никто ничего не видит в его картинах.
Поскольку для того, чтобы увидеть что-то в картинах Ван Гога, нужен глаз такого же калибра, как у него, не меньше.
Его картины казались людям странными. Он рисовал деревья такими высокими, что они были выше звезд; звезды оставались далеко внизу. Вы бы подумали, что он сумасшедший… Деревья выше звезд? Вы где-нибудь видели такие деревья? Когда Ван Гога спросили:
– Ваши деревья всегда выше звезд?
Он ответил:
– Да, потому что я понимаю деревья. Я всегда чувствовал, что деревья – это заветное желание земли достичь звезд. Для чего еще они нужны? Прикоснуться к звездам, почувствовать звезды, подняться выше звезд – вот желание земли. Земля старается изо всех сил, но ей никак не удается осуществить свое желание. Я могу это сделать. Земля поймет мои картины, а понимаете ли вы их – мне все равно.
Такие картины не продашь. Человек, посланный его братом, пришел, и Ван Гог был счастлив: наконец, кто-то пришел купить картину! Но вскоре его счастье обернулось отчаянием, потому что человек просто вошел, взял одну картину и протянул ему деньги.
Ван Гог спросил:
– Понимаете ли вы эту картину? Вы взяли ее наугад, даже не посмотрев на остальные, а у меня сотни картин. Вы даже не потрудились посмотреть по сторонам, вы просто взяли первую попавшуюся и все. Подозреваю, что вас послал мой брат. Поставьте картину обратно и возьмите свои деньги. Я не продам картину человеку, который ее не видит. И скажите моему брату, чтобы он больше так никогда не делал.
Приятель брата был озадачен, он не понимал, как Ван Гогу удалось его вычислить. Он сказал:
– Вы меня не знаете. Как же вы догадались, что меня прислал ваш брат?
Ван Гог ответил:
– Очень просто. Я знаю, что мой брат хочет меня утешить. Он, наверное, договорился с вами, чтобы вы пришли – и эти деньги принадлежат ему. Но я вижу, что вы слепы к картинам. А я не тот, кто продает картины слепым людям; я не могу воспользоваться слепотой человека и продать ему картину. Что он будет с ней делать? И скажите моему брату, что он тоже ничего не понимает в живописи, иначе он не прислал бы вас.
Когда брат узнал о случившемся, он пришел извиниться. Он сказал:
– Вместо того чтобы немного утешить, я тебя ранил. Я больше никогда так не поступлю.
Всю свою жизнь Ван Гог просто дарил свои картины друзьям. Он мог подарить картину трактиру, в котором питался четыре дня в неделю, или проститутке, которая однажды сказала ему, что он красивый мужчина. Но если честно, он был уродлив. За всю жизнь в него не влюбилась ни одна женщина, это было невозможно. Проститутка просто из сострадания – у проституток порой больше сострадания, чем у ваших так называемых дам, они лучше понимают мужчин, – сказала:
– Ты мне очень нравишься.
Прежде ему не доводилось слышать таких слов. Он был далек от любви. И даже от симпатии…
Он спросил:
– Правда? Я тебе нравлюсь? А что тебе во мне нравится?
Женщина растерялась.
– Мне нравятся твои уши, – ответила она. – Да, у тебя красивые уши.
Вы удивитесь, но Ван Гог пошел домой, отрезал бритвой ухо, вернулся к проститутке и подарил ей ухо. У него текла кровь…
– Что ты наделал?! – воскликнула она.
– Никому никогда во мне ничего не нравилось. Я бедный человек – как же мне отблагодарить тебя? Тебе понравились мои уши, и я их тебе дарю. Если бы тебе понравились мои глаза, я бы подарил тебе глаза. Если бы тебе понравился я, я бы умер ради тебя.
Проститутка не могла поверить тому, что слышала. Но Ван Гог впервые в жизни был счастлив, он улыбался – кому-то понравилась хотя бы его часть. Эта женщина просто пошутила – разве кого-то волнуют уши? Если людям что-то и нравится, так это глаза, нос, губы, любовники не говорят об ушах друг друга.
Проститутка не могла поверить тому, что слышала. Но Ван Гог впервые в жизни был счастлив, он улыбался – кому-то понравилась хотя бы его часть. Эта женщина просто пошутила – разве кого-то волнуют уши? Если людям что-то и нравится, так это глаза, нос, губы, любовники не говорят об ушах друг друга.
Только в древних индуистских писаниях по сексологии, в Камасутре Ватсайяны… Это единственная из известных мне книг, которая как-то связана с тем, что произошло с Ван Гогом, потому что только Ватсайяна говорит: «Немногие люди осознают, что мочки ушей – это невероятно сексуальная и чувствительная часть тела. Любовники должны играть с мочками ушей друг друга».
Так что эта проститутка, наверное, знала об этом… Проститутки знают многие вещи, о которых обычные женщины и мужчины даже не подозревают, потому что они общаются с большим количеством людей. Вполне возможно, что она знала, что уши имеют сексуальное значение. А это так и есть. Ватсайяна – один из величайших экспертов в этой сфере. Фрейд, Хавелок, Эллис и другие сексологи – просто пигмеи по сравнению с Ватсайяной. Он знает, о чем говорит.
Всю свою жизнь Ван Гог прожил в бедности. Он умер, рисуя. Незадолго до смерти он сошел с ума, поскольку целый год постоянно рисовал солнце, он сделал сотни рисунков, но ему никак не удавалось изобразить солнце так, как он хотел. И все же он продолжал стоять целыми днями под палящим солнцем Франции, в Арле – разве можно нарисовать то, что не испытал на собственном опыте? В конце концов, он написал солнце, но сошел с ума. Жара, голод… Тем не менее, он был бесконечно счастлив и, даже потеряв рассудок, продолжал рисовать. И те картины, которые он написал в сумасшедшем доме, сейчас стоят миллионы.
Ван Гог совершил самоубийство по той простой причине, что нарисовал все, что хотел нарисовать. Рисовать было больше нечего, он оказался в тупике. Ему больше нечем было заняться. Продолжать жить означало занимать чье-то место, а это казалось ему безобразным.
Вот что он писал в письмах своему брату: «Моя работа завершена. Я прожил удивительную жизнь, я жил так, как хотел. Я рисовал то, что хотел. Сегодня я закончил свою последнюю картину и теперь собираюсь прыгнуть из этой жизни в неведомое, чем бы оно ни было, так как в этой жизни для меня больше ничего не осталось».
Вы сочтете такого человека гением? Вы посчитаете его умным, мудрым? Нет, скорее всего, вы бы подумали, что он сумасшедший. Но я не могу этого сказать. Его жизнь и живопись не были двумя отдельными вещами: живопись была его жизнью, в ней заключалась вся его жизнь. Поэтому всему миру его уход кажется самоубийством, но только не мне. Мне это кажется естественным концом. Картины завершены. Жизнь реализовалась. У него не было других целей; ему было все равно, получит ли он Нобелевскую премию, и будет ли кто-нибудь ценить его картины.
При жизни никто не ценил его работу. При жизни ни одна галерея не принимала его картин даже бесплатно. После смерти, постепенно, благодаря его жертве изобразительное искусство начало меняться. Без Ван Гога не было бы Пикассо. Все художники, появившиеся после Ван Гога, в неоплатном долгу перед ним, так как он полностью изменил направление живописи.
Постепенно, по мере изменения живописи, его картины начали цениться. За ними начали охотиться. Когда-то люди оставляли его картины в пустых домах или бросали их в подвалы, думая, что они бесполезны. Потом они ринулись в свои подвалы, отыскали его картины и очистили их от пыли. На рынке появились даже подделки работ Ван Гога. Сейчас существует лишь около двухсот его картин, он же написал их, наверное, тысячи. Любая художественная галерея, имеющая хотя бы одну картину Ван Гога, гордится этим, потому что этот человек вложил в картины всю свою жизнь. Они написаны не красками, а кровью, дыханием, в них бьется его сердце.
Не спрашивайте такого человека: «Есть ли в твоих картинах смысл?» Он сам целиком и полностью в своих картинах, а вы спрашиваете: «Есть ли в твоих картинах смысл?» Если вы не видите в них смысла, в этом ваша вина.
Чем нечто выше, тем меньше людей, способных это увидеть. Когда нечто достигает высшей точки, очень трудно найти хотя бы несколько человек, видящих это. Когда человек достигает конечной, предельной точки, своего пика, только он сам способен осознать, что с ним произошло; он не может найти ни одного другого человека, способного увидеть это. Вот почему Будда был вынужден сам заявить, что он достиг просветления. Никто другой не мог этого признать, потому что, чтобы признать просветление, надо самому его испытать. Иначе разве можно его увидеть? Его невозможно увидеть, так как оно слишком высоко.
В чем смысл состояния Будды? В чем смысл просветления? В чем его цель? Если вы спрашиваете о цели, то ее нет. Оно самодостаточно. Просветление ни в чем не нуждается, чтобы придать себе значимости.
Вот что я имею в виду, когда говорю, что истинно ценные вещи в жизни никогда не разделяются на цели и средства. Нет разделения между целями и средствами. Цели – это средства, средства – это цели; это две стороны одной медали, неразрывно связанные друг с другом, это одно целое.
Ты спрашиваешь меня: «Есть ли в жизни смысл?» Боюсь, что если скажу, что его нет, ты подумаешь, что это означает, что ты должен покончить жизнь самоубийством. Раз жизнь лишена смысла, что еще остается делать? Конечно, покончить с ней! Но я не призываю вас совершать самоубийство, потому что в самоубийстве тоже нет смысла.
Живя – живите, живите тотально. Умирая – умирайте, умирайте тотально. Именно в этой тотальности вы обретете смысл, значимость.
Я намеренно не употребляю слово «значение», используя вместо него слово «значимость», потому что слово «значение» испорчено. Оно всегда указывает на нечто внешнее. Вы, наверное, слышали и читали в детстве множество разных сказок… Почему они написаны для детей? Возможно, писатели этого и не знают, но это часть все той же эксплуатации человечества.
* * *В одной сказке говорится: жил на свете человек, жизнь которого была спрятана в попугае. Если убить попугая, человек умрет, самого же человека убить невозможно. Можно в него хоть стрелять, с ним ничего не случится. Можно ударить его мечом по шее, но голова все равно останется на плечах. Просто так его невозможно убить – вначале нужно найти, где хранится его жизнь. В подобных сказках жизнь человека всегда находится вне его. И когда вы находите, где именно она хранится (в данном случае – в попугае), вы убиваете попугая, и человек, где бы он ни был, немедленно умирает.
Еще в детстве я не раз говорил своему школьному учителю:
– Мне эта сказка кажется очень глупой, потому что я еще никогда не видел человека, чья жизнь была бы в попугае, в собаке или где-то еще, например, в дереве.
Я тогда впервые услышал эту сказку, а позже мне встречались многие аналогичные истории. Они были написаны специально для детей.
Мой учитель был очень хорошим и всеми уважаемым человеком. Я спросил его:
– Скажите, пожалуйста, где ваша жизнь. Я хотел бы попробовать…
– О чем ты говоришь? – сказал он.
– Я хотел бы убить птицу, в которой спрятана ваша жизнь. Вы умный, мудрый человек, вас все уважают. Вы, наверное, где-то спрятали свою жизнь, чтобы вас никто не смог убить.
Именно так говорится в сказке: мудрые люди хранят свои жизни где-то в другом месте, чтобы никто не мог их убить. А найти, где они прячут свои жизни, невозможно; пока они сами не откроют тайну, никто об этом и не узнает. Мир так велик, в нем так много людей, животных, птиц, деревьев, что никто не знает, куда человек спрятал свою жизнь.
– Вы мудрый человек, вас все уважают, вы, наверное, где-то спрятали свою жизнь. Скажите мне по секрету. Я не буду убивать птицу, я ее только немного помучаю, чтобы посмотреть, что с вами произойдет, – сказал я учителю.
– Ты странный мальчик. Я рассказываю ученикам эту сказку всю свою жизнь, а ты хочешь меня помучить?! Это же всего лишь сказка.
– Тогда в чем смысл этой сказки? Зачем вы рассказываете ее детям?
Учитель не нашелся, что ответить. Тогда я спросил у отца:
– В чем смысл этой сказки? Зачем учить нас таким нелепым вещам?
Он ответил:
– Если твой учитель не смог ответить, то я и подавно. Я не знаю. Он гораздо образованнее, умнее и мудрее меня. Лучше к нему приставай со своими вопросами, а меня оставь в покое.
* * *Сейчас я знаю, в чем смысл таких сказок, зачем их рассказывают детям. Они внедряются в подсознание, и ребенок начинает думать, что жизнь всегда где-то вовне – на небесах, в Боге, но только не в самом человеке. Сам человек пуст, как ракушка. В его жизни здесь и сейчас нет смысла. Здесь он лишь средство, лестница. Если он начнет подниматься по лестнице, то, возможно, однажды и найдет свою жизнь, Бога, цель, смысл – это можно называть как угодно.