А потом солнечный свет ударил по глазам сквозь веки.
— Настя, — услышала она сквозь сон. — Настя, вставай! Пора кормить Пашку!
2
Маленький Пашка вызывал у Насти странные, ни на что не похожие чувства. Когда она кормила его грудью, она ощущала такую невыразимую полноту жизни, что у нее начинала кружиться голова. Несомненно, это было счастье. Редкие минуты умиротворения. А потом — снова беспокойство, тревоги и страх.
Спала Настя плохо и засыпала с трудом, боясь, что снова приснится кошмарный сон. Из-за этого часто ходила усталая и раздраженная, но Алексей все это терпеливо сносил.
Кормя грудью Пашку, Настя по-настоящему отдыхала и душой, и телом. Она размышляла, мечтала, дремала. Иногда смотрела телевизор или читала книгу. Никакие тревожные мысли не отвлекали ее от этих простых радостей, когда на коленях был Пашка — пухлый, усердно сосущий, тихо кряхтящий от удовольствия.
Иногда она скучала по их с Алексеем вечерам, когда они могли попить белого вина, закусывая его креветками (приготовленными по особому рецепту, который Алешка держал в секрете даже от Насти). Секса ей не хотелось совсем. Постоянная усталость, вечно мокрые спереди ночные рубашки — все это не способствовало разжиганию сексуальных страстей.
Потом ребенок стал терять в весе от нехватки молока, и ко всем «прелестям» материнства прибавилось постоянное стояние в душе и массирование груди, а также поглощение чая в неимоверных количествах перед каждым кормлением.
Безусловным плюсом было то, что Алексей старался чаще бывать дома. Он снова пристрастился к моделированию и сооружал свои корабли, пока Настя кормила Пашку.
И все же кошмарные сны не исчезли совсем, время от времени они посещали Настю — какими-то странными зыбкими образами, проплывающими по вязким волнам сна, или даже — тенями образов, оставляя после себя дурное послевкусие, которое мучило Настю после пробуждения часами.
Однажды, кормя Пашку и наблюдая за тем, как Алексей корпит над очередным эсминцем, Настя тихо позвала:
— Алеш.
— Чего? — откликнулся он, продолжая приклеивать деталь к своему кораблю.
— Можно с тобой кое о чем поговорить?
— Со мной ты можешь говорить о чем угодно.
Она помолчала немного, а затем тихо произнесла:
— Мне снятся странные сны.
— Мне тоже, — сказал Алексей, не отрываясь от работы.
— Ты не понял. Мне снятся такие сны… — Настя замолчала, пытаясь подобрать нужные слова. — Такие сны, которые совсем не похожи на сны.
— Правда? А на что они похожи?
— На куски реальности. Как если бы картину, которая висит у нас в спальне, разрезали на множество частей и разбросали по квартире, а я бы постоянно натыкалась на эти кусочки.
Алексей выронил из пальцев деталь и чертыхнулся. Настя нахмурилась.
— Прости, я тебя отвлекаю, — сухо проговорила она.
— Ерунда, — сказал Алексей. — Это я сам такой олух.
Он осторожно поддел упавшую деталь пинцетом и вновь стал прилаживать ее к кораблю.
Поняв, что время для разговора выбрано неудачно, Настя вздохнула и взяла в руки журнал. Через пару минут Алексей приделал наконец деталь и, облегченно вздохнув, откинулся на спинку стула.
— Хорошо, — произнес он, глядя на модель оценивающим взглядом. — Но не отлично. — Затем перевел взгляд на Настю и спросил: — Так что ты там говорила насчет снов?
— Ничего, — ответила женщина. Поудобнее перехватила сопящего на руках Пашку и добавила: — Забудь.
Она обиженно шмыгнула носом. Поняв, что провинился, Алексей мягко и виновато произнес:
— Заяц, прости. Я немного отвлекся. Ну, расскажи мне про свои сны. Они страшные?
— Да, — сказала Настя. — Очень.
— И что же в них страшного? Монстры? Зомби с вампирами?
Настя покачала головой:
— Нет.
— Тогда что?
— В этих снах я одна.
— Правда? Не обращай внимания. Мне иногда тоже снится всякая муть. Научись абстрагироваться.
Решив, что Настя утешена, Алексей снова взглянул на недоделанную модель эсминца.
— Лешка! — сердито окликнула его Настя.
— Чего?
— В этих снах нет ни тебя, ни Пашки!
— И что?
Настя почувствовала досаду. «Бесчувственный балбес!» — обиженно подумала она. А вслух произнесла:
— Ты что, не понимаешь?
— Нет, — честно признался муж. — В моих снах тоже не всегда есть ты и Пашка. Например, мне часто снится, как мы с друзьями арендуем яхту и…
Настя поняла, что объяснять бесполезно. Оседлав своего любимого конька, Алексей принялся мечтательно рассказывать о своих морских снах, в которых он рассекал волны на фрегатах и каравеллах или ловил с быстроходной яхты огромных марлинов.
Настя некоторое время слушала, изображая интерес, а потом снова взялась за журнал. А вскоре затих и Алексей. Сооружение модели эскадренного миноносца требовало усидчивости и кропотливости, и он целиком погрузился в свою работу, которую совершенно ошибочно (по мнению Насти) называл «хобби».
Алексей собирал эсминец, Пашка сосал грудь. Где-то за стеной играла тихая музыка. За окном шелестели машины и листья… Постепенно чувство досады ушло, сменившись умиротворением. Настя зевнула. Потом еще раз. Глаза у нее стали закрываться.
— Надо сходить к психотерапевту, — ни с того ни с сего пробормотала она.
— К психотерапевту? Зачем?
— Иногда после родов у женщины появляются… странные желания.
Алексей усмехнулся.
— А я не могу удовлетворить твои желания?
— Боюсь, что не эти.
— Уверена? Я могу быть очень изобретательным.
Настя хмыкнула.
— Спасибо, но твоя изобретательность понадобится мне гораздо позже.
— Ясно. Слушай, Аська, у меня есть приятель — Андрей Макарский. В детстве мы жили по соседству. Он хороший врач, хотя и не психотерапевт.
— А кто он? Какой врач?
— Психиатр.
Настя поморщилась.
— Не люблю психиатров. Как, ты сказал, его зовут?
— Андрей Макарский.
— Мне почему-то знакомо его имя, — задумчиво проговорила Настя.
— Ничего удивительного. Ты с ним пару раз виделась. В кафе «Квадрат» в позапрошлом году, когда я встречался с выпускниками, а ты…
— А, вспомнила, — кивнула Настя. — С бородкой и в очках?
— Точно. Хочешь, я ему позвоню?
— Позвони.
— Я серьезно.
— Я тоже. Позвони, и я с ним встречусь.
— Заметано.
Алексей снова склонился над своим эсминцем, а Настя переложила маленького, недовольно сопящего Пашку на коленях и дала ему другую грудь.
* * *Доктор Макарский смотрел на нее спокойным, приветливым взглядом.
— Значит, вы у меня уже бывали? — переспросил он.
— Да, — ответила Настя. — Но… не в настоящей жизни.
— Можете рассказать об этом подробнее?
— Да. Иногда мне снится, будто я живу в другом мире. В страшном мире. Он такой же, как наш, но там у меня нет ни мужа, ни сына.
— И в том, другом, мире мы с вами встречались?
— Да. Я посещаю вас. Раз или два в неделю.
Макарский задумчиво сдвинул брови.
— Гм… Очень интересно. И как я выгляжу в том мире?
— Так же, как здесь. — Настя посмотрела на его волосы. — Только прическа чуть короче.
Психиатр улыбнулся.
— Да. Мне действительно давно пора подстричься. Значит, мы с вами много общаемся. И о чем мы разговариваем?
— О том же, о чем и сейчас. О моих снах. В том мире у меня был сильный стресс. Я долго лежала у вас в клинике. У меня была депрессия и еще — жуткая бессонница. Вы прописали мне лекарство от депрессии и бессонницы.
— Какое?
— «Стиксовит».
— Как-как? Сти-ксо-вит?
— Да.
Макарский покачал головой:
— Такого лекарства не существует.
— Да, я так и думала.
Он вздохнул и откинулся на спинку кресла.
— Ну, что ж, Анастасия Сергеевна, больших проблем я не вижу. Нам всем снятся сны. Иногда приятные, иногда нет. Некоторым снятся вещие сны, и я также не нахожу в этом ничего странного…
— Вы верите в вещие сны? — удивилась Настя.
— Ровно настолько, насколько в них верил знаменитый психиатр Карл Густав Юнг. Он считал, что многие люди способны видеть «образы будущего». Но это не ваш случай. Ваши сны — порождение состояния тревожности, которое вы испытываете после родов.
— Да… — согласилась Настя. — Пожалуй, это так.
— Я пока не стану вам ничего прописывать. Вы пьете кофе? Курите?
— Нет. Иногда выпиваю чашку некрепкого кофе.
— А сигареты?
— Порою зажигаю одну… делаю затяжку или две — и тут же тушу.
— От кофе и сигарет нужно отказаться совсем. Сможете?
— Постараюсь.
— Отлично. И передавайте привет Алешке. Неплохо бы нам с ним встретиться. Повспоминать старые времена.
— Отлично. И передавайте привет Алешке. Неплохо бы нам с ним встретиться. Повспоминать старые времена.
— Хорошо. — Настя улыбнулась. — Обязательно передам.
Она покинула кабинет доктора Макарского в приподнятом настроении.
«Всем нам снятся сны, — проговаривала она про себя. — Иногда приятные, иногда нет. В этом нет ничего странного. А значит — все будет хорошо!»
3
Алексей сидел в кресле с планшетным компьютером в руках и лазил по Интернету. Настя сидела на диване и читала глянцевый журнал. Пашка спал за стеной, и Настю не покидало ощущение уюта и теплой неги, ощущение настолько сильное, что ей даже было тревожно — вдруг все это разом закончится?
— Аська, — заговорил муж, глядя на экран планшета, — тебе не кажется, что этот мир сходит с ума?
При словах «этот мир» Настя вздрогнула.
— Что ты имеешь в виду? — настороженно спросила она.
Он вздохнул.
— Да вот — читаю раздел «Аренда квартир». Слушай, кем надо быть, чтобы снять квартиру за двадцать тысяч баксов в месяц?
— Не знаю. Миллионером или дураком?
Муж улыбнулся.
— Мудрые слова. Вот, послушай. «Сдается шестикомнатная дворцовая феерия на Цветном бульваре за жалкие двадцать тысяч долларов». А вот еще: «Коттедж с русским бильярдом, камином, садом и прочими барскими ништяками». Тут так и написано, «ништяками». Кто эти придурки, готовые жить в таких апартаментах и платить такие деньжищи? Тут, кстати, и фотографии этих «дворцовых халуп» есть.
— И как они выглядят?
— Да как… Люстры слюнями до паркета, мраморные колонны, золотые шторы, золотые унитазы. Дизайн от ведущих дизайнеров Чертожопинска.
— Фу, как ты выражаешься, — поморщилась Настя.
На столе зазвонил телефон. Алексей отложил планшет и снял трубку. Поднес к уху.
— Слушаю.
Несколько секунд он действительно слушал, потом сказал в трубку:
— Секунду. Я перейду в другую комнату, чтобы не мешать жене.
Он поднялся с кресла, подмигнул Насте и ушел на кухню, плотно притворив за собой дверь. Насте это не понравилось. Немного поразмыслив, она тоже встала на ноги и тихонько подошла к двери. Навострила слух.
— Хорошо, — услышала она тихий голос мужа. — Я сделаю, как вы хотите. …Нет, я на все согласен. Только не надо больше угроз. …Нет, еще не поздно, я никому ничего не говорил… Совершенно точно. Еще раз повторяю вам…
Настя нечаянно нажала на дверную ручку и невольно приоткрыла дверь. Алексей тут же замолчал. Обернулся, увидел Настю и буркнул в трубку:
— Всего доброго!
И отключил связь.
— С кем ты говорил? — спросила женщина.
— С одним… партнером по бизнесу.
— И чего он от тебя хотел?
Он посмотрел на нее спокойным взглядом, но спокойствие это показалось Насте фальшивым.
— Милая, ты же знаешь, я не люблю обсуждать с тобой свою работу. В любом бизнесе есть свои «области тьмы», и я не хочу, чтобы они коснулись тебя. И знаешь почему?
— Почему?
— Потому что ты — мой свет! — с улыбкой сказал Алексей. — Иди сюда!
Настя подошла к мужу. Он обнял ее и нежно поцеловал в губы.
— У тебя нет никаких неприятностей? — спросила она.
Он качнул головой:
— Нет. У меня все в порядке.
— Но ты так жестко разговаривал…
— Между партнерами по бизнесу такое случается. — Он снова улыбнулся. — Ты еще не слышала, как я выступаю на совете директоров! Просто крою всех отборным матом!
Настя фыркнула.
— Никогда не поверю.
— И все же это так. — Он ласково погладил ее по щеке ладонью. — Не волнуйся, мамочка. Все будет вай-фай!
— Вай-фай?
— Ну, тип-топ. Одним словом, все будет отлично.
Настя вздохнула.
— Хотелось бы в это верить.
Алексей взглянул на нее немного удивленно.
— Что же тебе мешает?
— У меня неприятные предчувствия, — призналась Настя.
— Предчувствия? — Он дернул щекой. — Плюнь на предчувствия! Ты мне лучше скажи… — Алексей интригующе прищурился. — …Когда мы уже сможем путешествовать с нашим Пашкой?
Настя посмотрела на него веселым, подозрительным взглядом.
— А почему ты спрашиваешь?
— А потому, моя милая, что я собираюсь вывезти вас на Новый год в Египет! — объявил Алексей. — Пятизвездочный отель, олл инклюзив, все дела. Но главное — теплое море посреди зимы! Как тебе такая идея?
— Теплое море, — повторила Настя и поежилась от удовольствия, буквально почувствовав, как ее обволакивают морские волны. — Ты думаешь, Пашке не рано? Да и нам отдохнуть толком не получится — он будет требовать постоянного внимания.
— Я это продумал, — сказал Алексей. — Мы возьмем с собой няню. Самую лучшую, проверенную, с кучей рекомендаций. Что ты на это скажешь?
— Мне нравится, — честно ответила Настя. — Мне очень нравится.
— Вот и отлично. Сегодня узнаю, нужно ли делать Пашке загранпаспорт, или достаточно вписать его в наши с тобой паспорта. Договорились?
— Договорились! — кивнула Настя.
Алексей насторожился.
— Кажется, Пашка проснулся!
Настя уже и сама услышала.
— Да, пойду к нему.
Она поцеловала мужа в губы и вышла из кухни. Пока Настя шла в спальню к сынишке, из головы у нее не выходили странные и жутковатые слова Алексея. «Я на все согласен. Только не надо больше угроз. Нет, еще не поздно, я никому ничего не говорил».
О чем не говорил? И почему Алешке угрожают?
Настя упрекала себя за то, что дала мужу замять тему. Но возобновлять этот разговор было поздно. Как говорится, поезд ушел. А значит, все, что ей остается, это надеяться на то, что Леша не обманул, когда говорил, что у него все в порядке.
В конце концов, Настя могла просто что-то не расслышать — говорил Лешка очень тихо, к тому же между ними была дверь. Да, скорей всего так и есть. И все страхи Насти порождены ее собственными фантазиями.
Когда она взяла маленького Пашку на руки и посмотрела на его капризное, сонное личико, все проблемы тут же забылись, а от дурных мыслей не осталось и следа.
4
Дни проходили за днями. Настя наслаждалась жизнью молодой мамы и любимой жены, однако все чаще стала ловить себя на том, что смотрит на компьютер и представляет себе, как черные буковки покрывают белый электронный лист в мониторе, складываясь в слова и фразы.
Ей снова хотелось работать. Порою перед сном она выдумывала сюжеты своих будущих книг, и эти фантазии приносили ей радость. Но забота о Пашке отнимала слишком много времени, а разговоры о том, чтобы нанять няню, пока так и оставались разговорами.
Алексей все чаще пропадал на работе, и в его отсутствие Настя в основном гуляла в сквере, катя перед собой коляску, или читала книгу, примостившись на лавочке, пока Пашка спал. Светлане она звонила редко, поскольку та все время была занята работой.
Однажды, когда Настя проходила мимо маленького кафе неподалеку от сквера, ей показалось, что она увидела сквозь бликующую витрину лицо мужа. Алексей сидел за столиком и беседовал с каким-то мужчиной. (Лица его Настя не различила.)
Настя огляделась по сторонам и увидела на скамейке девушку, перед которой стояла детская коляска. Девушка читала журнал, тихонько покачивая коляску.
— Простите, — окликнула ее Настя, — вы никуда не собираетесь уходить?
Девушка подняла взгляд и ответила:
— Нет.
— Не могли бы вы присмотреть за моим ребенком пару минут? Мне надо заскочить в магазин.
— Конечно, — ответила девушка. — Нет проблем. А вы в какой магазин? В продуктовый?
— Нет. Я… в другой.
— Просто хотела вам заказать кое-что, но раз вы в другой…
— Я в другой, — сказала Настя. — Я быстро. Спасибо вам!
Она подкатила коляску поближе к скамейке и развернула ее ручкой к девушке.
— Еще раз огромное спасибо!
Настя быстро зашагала к кафе.
Однако здесь ее ждал неприятный сюрприз. Мужа (если, конечно, он Насте не привиделся) за столиком не было. Незнакомый мужчина сидел один, спиной к двери. Едва Настя вошла в кафе, как он поднялся из-за стола и двинулся прочь, направившись к другой двери, которая выходила на проспект.
Пару секунд Настя стояла в нерешительности, а затем двинулась за ним.
— Простите! — окликнула она. — Мужчина, можно вас на секунду?
Незнакомец чуть шевельнул головой, словно хотел оглянуться, но не оглянулся, а вместо этого вжал голову в плечи и ускорил шаг.
— Подождите! — снова окликнула его Настя. — Постойте!
Она не собиралась сдаваться и тоже пошла быстрее, почти перешла на бег.
— Мне нужно с вами поговорить! Да стойте же вы!
Она нагнала мужчину, когда он уже взялся за ручку двери. Настя положила ему руку на плечо и с силой потянула на себя. Человек обернулся, но за мгновение до этого что-то больно толкнуло Настю в бок, раздался грохот, она ощутила, как шею обожгло чем-то горячим, обернулась и увидела перед собой бледного, суетливого официанта.