— В последнее время Джорджина, кажется, возомнила, что он сделает ей предложение, едва только она подрастет. Раньше сестра не старалась привлечь его внимание…
— Уверена, она не будет страдать, даже если скоро поймет, что мистеру Райенфорду нравится, когда его обожают, но сам он не склонен открывать свое сердце кому бы то ни было. Попробуйте и вы излечиться от страданий, старайтесь больше занимать мысли, для этого у вас есть большое количество возможностей — чтение, живопись, музыка…
— Каждый раз, когда сажусь за фортепьяно, я мечтаю, чтобы Кеннет… мистер Райенфорд стоял рядом и переворачивал мне ноты. Как избавиться от мыслей о нем? — Сильвия снова прижала к глазам платочек.
— Я знаю, это очень тяжело. Но надо стараться, иначе вы разобьете не только свое сердце, но и всю вашу жизнь. Однажды вам встретится молодой джентльмен, посланный самим провидением, а вы можете не разглядеть его, ведь ваши глаза все время направлены на мистера Райенфорда, — Эмма понимала, что должна быть терпеливой, но чувствовала, что скоро исчерпает свои возможности, а Сильвия так и будет восхвалять возлюбленного и жаловаться на собственную слабость!
Мисс Ричмонд, однако, повела себя вполне благоразумно. Она искренне поблагодарила миссис Верней за материнские советы и пожелала вернуться в свою комнату, чтобы подумать обо всем, что услышала. На прощанье она попросила экономку как-нибудь прийти и посмотреть ее туалеты, чтобы решить, какие платья ей следует надевать, а какие лучше отдать в благотворительное общество.
Эмма в ответ предложила пригласить в качестве советчицы мисс Данфорт: молодой леди лучше известно, какие фасоны считаются модными в этом сезоне.
— Кроме того, завтра приедет леди Фелтвик со своей дочерью и девушкой, которую она опекает. Уверена, эти юные особы обладают хорошим вкусом и прекрасно разбираются в модных туалетах. Думаю, нужно подружиться с ними, и тогда ваше время будет занято развлечениями, а не печальными мыслями.
Сильвия кивнула:
— Вы правы, я постараюсь воспользоваться вашими советами, миссис Верней. Только захотят ли они дружить со мной? Шарлотта всегда такая храбрая и решительная, она, наверное, считает меня глупой девчонкой и почти никогда со мной не разговаривает. А мисс Гартнер я совсем не знаю — прежде леди Фелтвик не брала ее с собой в гости, девушка чаще оставалась в поместье…
— Не настраивайтесь на неприятности прежде, чем они вас нашли, — назидательно ответила Эмма. — Постарайтесь, чтобы они заметили ваши таланты, а не недостатки фигуры. Не стесняйтесь беседовать с ними, играть и петь, у вас это превосходно получается, если только вы не смущены.
Когда у Ричмондов бывали музыкальные вечера, Эмма частенько слушала музыку, стоя на площадке третьего этажа — распахнутые двери салона позволяли ей наслаждаться чудесными звуками, не будучи замеченной. Иногда экономка с трудом подавляла желание спеть какую-нибудь арию из модной несколько лет назад оперы, но ни ее хозяева, ни прислуга не поняли бы подобного порыва и сочли это поведение странностью или даже следствием какой-либо болезни.
Сильвия пожелала миссис Верней доброй ночи и ушла, а Эмма еще некоторое время сидела на скамье, предаваясь невеселым мыслям. Тревожное ожидание последних дней измучило ее, и девушка не могла дождаться, когда среди гостей наконец окажутся те, кого она ждала больше всего.
— Три дня! И они будут здесь! — воскликнула она, не боясь быть услышанной. — Что бы им стоило приехать завтра, вместо этой чопорной леди Фелтвик? Как же я хочу увидеть Сьюзен! А Рэндалл… Ах, лучше было бы, если б какое-нибудь дело заставило его отклонить приглашение! Была бы я тогда спокойнее? Несомненно… Или все же это не так? Теперь, когда я вновь услышала о нем, то уже не смогла бы смириться с невозможностью его приезда!
Ночная сырость заставила ее поежиться в ознобе, Эмма поднялась со скамьи и медленно побрела назад к дому. Ей хотелось и плакать, и смеяться, собственные мысли казались лишенными здравого смысла, как будто ей снова двадцать два года, и она едва-едва смогла научиться сдерживать свои необдуманные порывы.
7
— Хорошего вам утра, миссис Верней! — тонкий голосок за спиной заставил Эмму вздрогнуть: обычно никто не вторгался в буфетную в такой ранний час.
Она едва не уронила стопку чистых скатертей, которые намеревалась передать горничной, и с невольной досадой обернулась к нарушительнице уединения. — Мисс Гартнер!
Воспитанница леди Фелтвик уже в третий раз являлась с каким-нибудь поручением от своей покровительницы, а ведь эти дамы приехали в Ричмонд-холл лишь вчера! Но гостья, похоже, считала, что устранить причины ее неудовольствия может лишь экономка, и не доверяла ни собственным горничным, ни прислуге Ричмондов.
Мисс Гартнер была маленькой, юркой девушкой с остреньким подбородком и крючковатым носиком. Она все время улыбалась странной, рассеянной улыбкой, поэтому невозможно было догадаться, о чем она думает на самом деле. Ростом и фигурой напоминала скорее девочку-подростка, нежели восемнадцатилетнюю молодую леди. Джорджина Ричмонд почти переросла ее.
В отличие от сводной сестры, Шарлотта Фелтвик была крупной, ширококостной девушкой с правильными, но тяжеловатыми чертами лица и решительным характером. Миссис Верней видела ее всего два раза, но уже уверилась в том, что мисс Шарлотта не позволит матери выдать ее замуж без ее на то желания. Девушка одевалась к лицу, не стремясь следовать моде, но стараясь подобрать фасон так, чтобы ее лишенная изящества фигура выглядела как можно лучше. «Вот у кого следует поучиться Сильвии, — подумала Эмма накануне вечером, когда наблюдала, как мисс Фелтвик стремительной, размашистой походкой прогуливается вдоль террасы в ожидании, пока Сильвия закончит показывать мисс Гартнер чайный домик. — Шарлотте очень идет этот золотисто-коричневый оттенок, блеск волос отвлекает взгляд от чересчур широкого носа, а глаза, напротив, кажутся глубже и загадочнее».
Между сводными сестрами не было заметно теплоты. Похоже, их не связывало даже подобие дружбы. Как и следовало ожидать от такой дамы, как леди Фелтвик, ее воспитаннице, для которой всегда находилось поручение, приходилось нелегко. Но к чести мисс Шарлотты надо сказать, что она не пыталась помыкать Джейн, скорее просто не замечала ее. Что думала сама мисс Гартнер, никому не было известно.
Эмма слышала, что ее матерью была кормилица Шарлотты, умершая почти сразу после рождения дочери. Мисс Фелтвик в то время исполнилось два года. Леди Фелтвик взяла осиротевшую девочку к себе и воспитала из нее леди. О мистере же Гартнере никто никогда не слышал.
«Не удивлюсь, если эта девушка затаила злобу на тех, кто принимает участие в ее судьбе, — решила Эмма. — Чем-то она напоминает мне Джорджину. Надеюсь, от нее нам не стоит ждать неприятностей».
Мисс Гартнер сообщила экономке, что ее «дорогая тетушка», как она говорила о леди Фелтвик, хотела бы, чтобы на ее постели заменили подушки. Те, которые у нее сейчас, слишком маленькие и недостаточно мягкие. К тому же она может уснуть только на подушках, пахнущих лавандой.
Эмма пообещала немедленно распорядиться насчет замены подушек и надеялась, что после этого девушка уйдет. Но мисс Гартнер продолжала с любопытством смотреть на экономку, пока это внимание не показалось миссис Верней навязчивым.
— Вы хотели сообщить мне что-то еще? — вежливо спросила она, но без сердечности в голосе. — Может быть, ваша комната оказалась недостаточно уютной?
— О, нет-нет, что вы, — поторопилась рассеять эти предположения мисс Гартнер. — Я просто задумалась над вопросом, кого вы мне напоминаете. Могла я когда-нибудь видеть вас в Лондоне?
— Вероятно, могли, — равнодушно пожала плечами экономка. — Но я не была там уже несколько лет. Вы в те годы были еще совсем маленькой девочкой.
— И все же, вы как будто похожи на кого-то, кого я видела прежде, — пробормотала мисс Гартнер, ее нос сморщился от несдерживаемого любопытства.
Эмма сделала вид, что очень занята своими скатертями, и девушке пришлось извиниться и уйти.
«Только этого мне не хватало, — думала Эмма, тщательно рассматривая на свет одну из скатертей в поисках выведенного недавно пятна от соуса. — Не может быть, чтобы мисс Гартнер меня узнала! Навряд ли она могла часто выезжать, скорее леди Фелтвик использует ее в качестве одной из горничных. Но не стоит сомневаться, что мисс Джейн хитра и наблюдательна. И почему Сильвия тянется к ней, вместо того чтобы подружиться с ее старшей сестрой?»
Старшая мисс Ричмонд и в самом деле побаивалась мисс Фелтвик. Возможно, дело в том, что самой Сильвии не хватало тех качеств, которыми в полной мере была наделена Шарлотта, — решительности и уверенности в собственной правоте. В прошлый раз мать с дочерью гостили у Ричмондов пять или шесть лет назад. Мисс Гартнер же у них не бывала, поэтому беспрестанно восторгалась размерами дома и сада, проявляла живое участие к занятиям Сильвии, и мисс Ричмонд по-детски радовалась этому. А Шарлотта не терпела праздной болтовни и без стеснения одергивала Джорджину — уже за одно это Сильвия должна быть ей признательна. Пожалуй, мисс Фелтвик была единственной из всех гостей, кого побаивалась Джорджина, и даже сама миссис Ричмонд реже прибегала к своим ужимкам в ее присутствии.
Эмма была уверена — будь она моложе, тоже тушевалась бы в обществе такой девушки. Но на пороге тридцатилетия миссис Верней находила, что у совершенно несносной леди Фелтвик выросла на удивление разумная дочь, лишенная к тому же дурных качеств матери — склонности к беспричинным перепадам настроения, непомерной гордыни и бесцеремонности.
От других гостей, с которыми экономка встречалась прежде, не стоило ожидать каких-либо особенных выходок или капризов. Обычно Квинстоны наслаждались относительным покоем, ведь даже три дюжины гостей, приезжавшие на балы и вечера Ричмондов, не могли нанести дому такой урон и так шуметь, как их шестилетние мальчики-близнецы вместе с десятилетней сестрой.
Миссис Милберн по всякому поводу спрашивала мнения своего супруга, что тот сносил с завидным терпением. А ее племянник, предназначенный в супруги мисс Фелтвик, считался приятным молодым джентльменом, но больше сказать о нем было нечего.
Теперь, когда миссис Верней смогла составить мнение о леди Фелтвик и обеих юных леди, которых та привезла с собой, Эмме оставалось лишь дождаться двоих, кто интересовал ее больше всего, — мисс Линдси и мистера Рэндалла!
Дел у экономки с первого же дня, когда в доме поселились друзья Ричмондов, конечно, было намного больше, чем в начале лета. Но при этом она чувствовала обычно некий душевный подъем. Праздничная суета напоминала прежнюю жизнь, наполненную встречами с такими разными людьми, взглядами и улыбками, одобрением и неприязнью. Пусть теперь она едва прикасалась к повседневной жизни манящего столь многих светского общества, в такие дни Эмма чувствовала себя более живой, чем когда ветреными зимними вечерами читала книгу у себя в комнате или смотрела из окна гостиной, мебель в которой была укрыта чехлами, на дождь пополам со снегом, немилосердно обрушивающийся на беззащитный сад.
Милберны и мистер Беркли прибыли на следующий день. Миссис Милберн не считала зазорным для себя поболтать с экономкой. Она отчего-то была уверена, что миссис Верней нуждается в просвещении, ведь Ричмонд-холл так далек от Лондона!
После вечернего чаепития, когда соседи разъехались, молодежь развлекалась игрой в лото, а миссис Ричмонд и леди Фелтвик обсуждали достоинства и недостатки моды на ботинки с длинным острым носком, миссис Милберн нашла экономку в музыкальном салоне.
Леди Фелтвик показалось, что паркет здесь недостаточно блестит, и хозяйка дома вынуждена была успокоить свою высокородную гостью тем, что попросила миссис Верней к завтрашнему утру привести пол в салоне в подобающий вид.
Эмма приказала лакею вновь зажечь свечи и теперь прохаживалась по ярко освещенной комнате и рассматривала паркет под тем или иным углом. Она была уверена, что свою работу прислуга выполнила на должном уровне, но миссис Ричмонд назавтра потребует отчета о том, что сделано. И нужно решить весьма непростую задачу: то ли распорядиться, чтобы небольшой участок паркета посреди комнаты начали натирать сразу перед тем, как хозяйка направится мимо салона к завтраку, чтобы она могла убедиться — распоряжения всегда неукоснительно выполняются, то ли сделать так, чтобы слуги попались ей на глаза, якобы возвращаясь после выполнения приказания. В том и другом случае Эмма никого не собиралась заставлять натирать паркет заново, у прислуги и без этого хватало работы.
За этими размышлениями ее и застала миссис Милберн. Обычно экономка избегала болтливой женщины, но сегодня неожиданно поняла, что это именно тот человек, который ей нужен, ведь она может рассказать что-нибудь о мистере Рэндалле!
— Всякий раз удивляюсь, как прелестно убран этот дом! — начала миссис Милберн, едва только Эмма вежливо ответила на ее приветствие. — Вы ведь не принимаете всерьез слова леди Фелтвик? Паркет выглядит превосходно, вот и мой дорогой супруг подтвердил это.
Миссис Верней, осторожно подбирая слова, заверила гостью, что паркет, конечно, содержится в надлежащем состоянии, но проницательность леди Фелтвик достойна восхищения, и отмеченные ею упущения должны быть ликвидированы.
— Право же, ее не стоит слушать, — упорствовала собеседница. — Ах, когда я думаю, что мой дорогой Энтони будет вынужден жить с ней под одной крышей, дорогая Шарлотта уже не кажется мне желанной партией для него!
«В этом году она склонна повторять слово «дорогой», — отметила для себя Эмма. Обычно миссис Милберн использовала какой-нибудь эпитет, выражавший ее мнение об окружающих людях, в том числе о мистере Милберне и ее собственном племяннике. «Милый» и «бесценный» — те слова, что могла припомнить экономка, видевшая гостью в третий раз в жизни.
— Я полагала, мистер Беркли и его супруга будут жить отдельно от леди Фелтвик, — заметила Эмма.
— Вы совершенно правы, дорогая миссис Верней, — миссис Милберн прошла в глубь салона и уселась на диван. — У Энтони прекрасный дом, и они могли бы свить там очаровательное гнездышко вдвоем с Шарлоттой. Но дорогая леди Фелтвик считает, что ее дочь слишком молода, чтобы самой заниматься домом. Но, на мой взгляд, она самая разумная из всех молодых леди, что я встречала!
С этим утверждением Эмма могла смело согласиться. К тому же Шарлотте уже исполнилось двадцать лет — не так уж мало для леди, собирающейся выйти замуж. Ведь впереди ее ждет еще долгая помолвка.
— Увы, леди Фелтвик сумеет настоять на своем, а кроме нее, Энтони придется мириться и с присутствием этой мисс Гартнер! Терпеть не могу эту девушку, она как будто охотничья собака, все время вынюхивает что-то, мне так и кажется, что она вот-вот бросится под стол и укусит меня за ногу.
Экономка стиснула кулаки так, что ногти впились в ладони, и все же едва сдержала смех. Иногда собеседница бывала очень забавной!
— Что ж, вашему племяннику потребуется все терпение, если только его жена не перестанет слушаться своей матери после свадьбы.
— Признаться, я тоже на это надеюсь, — согласилась миссис Милберн. — Думаю, дорогая Шарлотта только и ждет возможности поскорее избавиться от опеки леди Фелтвик. Пока девушка зависит от нее, бедняжке приходится мириться с причудами матери. Но, как только Шарлотта станет миссис Беркли, она сможет делать все, что захочет.
Миссис Милберн покосилась в сторону двери и шепотом попросила Эмму проверить, не подслушивает ли их разговор мисс Гартнер или кое-кто еще. Экономка прекрасно поняла, на кого намекает собеседница, и без всякого удивления выполнила просьбу. К ее радости, в коридоре никого не оказалось, но она все же поплотнее прикрыла дверь и вернулась обратно.
Джорджину миссис Милберн не любила так же сильно, как и желтый цвет. Она даже осмеливалась говорить миссис Ричмонд, что та неправильно воспитывает дочь, из-за чего между обеими дамами случались ссоры, после которых они прекращали всякие отношения на несколько месяцев. Обычно миссис Милберн советовалась со своим супругом, как ей лучше примириться с родственницей, и он предлагал пригласить чету погостить немного в доме племянника — миссис Ричмонд очень нравилось гулять по берегу озера, расположенного во владениях мистера Беркли. Супруги принимали приглашение, и мир восстанавливался.
Миссис Милберн по-своему неплохо относилась к Сильвии, и за это Эмма готова была выслушивать ее болтовню. Старшая мисс Ричмонд даже иногда гостила у Милбернов, не имеющих своих детей.
Однако надо было как-то повернуть разговор в направлении мистера Рэндалла, иначе экономка смогла бы добраться в свою комнату далеко за полночь, если собеседнице захочется пересказывать все лондонские сплетни.
— Не стоит огорчаться заранее, — самым мягким и сочувствующим тоном произнесла Эмма. — До венчания еще очень далеко, а пока лучше готовиться к празднику по случаю будущей помолвки. Уверена, гостям будет приятно чувствовать свою причастность к соединению влюбленных сердец.
— Полно, миссис Верней, мы обе знаем, что о влюбленности не может быть и речи, — захихикала миссис Милберн. — И мой племянник, и Шарлотта понимают, что их союз — благо для них самих и их семей. Они будут счастливы соединиться, но, увы, им не суждено пережить таких глубоких чувств, как довелось мне и моему дорогому мистеру Милберну!
Эмма почувствовала досаду — леди опять говорит не то, что ей хочется услышать!
— Я слышала от миссис Ричмонд, что среди гостей будет джентльмен, недавно покинутый своей супругой… — протянула она. — Не будут ли разговоры о помолвке причинять ему боль?
— Вы очень добры, дорогая, — миссис Милберн довольно улыбнулась, как делала всякий раз, когда ей предоставлялась возможность поделиться сплетней с тем, кто ее еще не слышал. — Вы говорите о мистере Рэндалле, он прибудет вместе с Квинстонами. Что ж, его и правда оставила жена, но я почитаю это за благо для него.
— О, в самом деле? — поощрительные нотки в голосе миссис Верней чрезвычайно обрадовали собеседницу.