В этот день Берта не смогла даже полежать, чтобы согреться и успокоить сердце, остановить зубы, которые отбивали стук тревоги. Не смогла сделать ни одного глотка кофе или чаю. О том, чтобы есть, не было и речи. Она думала лишь о том, что все может оборваться внезапно. Она могла в таком состоянии делать только одно: писать свой текст фильма «Юра из детского дома». Когда закончится монтаж снятых кусков, нужно срочно записать этот текст… В крайнем случае его прочитает кто-то другой.
Анатолий следил за ней беспокойно. Пытался уговорить поесть. Берта сказала, что ее тошнит от волнения. Так у нее всегда. Он принял решение – съездить на рынок за фруктами и ягодами. На ней уже свободно болтаются и новые вещи. Дальше только детские размеры. Сказал, что вернется через сорок минут.
Когда за ним закрылась дверь, Берта позвонила матери. Рассказала ей сначала о своих делах на работе. Потом о том, что они зарегистрировали брак с Анатолием: «Объясню тебе, почему мы никак не отмечали и не афишировали даже в доме… Как-нибудь объясню». И лишь потом сказала главное: «Мы решили усыновить Юру, о котором я делаю фильм. Во всяком случае, боремся за это. Что скажешь, мама?»
– Я готова приехать помогать в любую минуту. Жду.
– Спасибо. Не то чтобы я боялась, что ты это не примешь… Я просто боялась. У меня бывают съемки с отключенным телефоном, Толя все время со мной, тоже может отключить телефон. Я пришлю тебе контакты моего редактора Ани, других людей из программы. Чтобы ты могла в любой момент узнать. Они все знают о нашем мальчике.
Берта немного поработала, выстроила план: главы, названия. Ударные слова в начале. Короткая фраза в конце. Постоянно поглядывала на дверь. И боялась, что она не откроется через сорок минут. Дверь открылась через тридцать пять. Анатолий знал, что она будет переживать. Берта благодарно перевела дыхание.
Толя разложил на кухне фрукты, овощи. Берта выбрала малину. Просто голова закружилась от ее сладкого запаха. Съела несколько ложек… И вдруг бросилась в ванную. Рвотные спазмы. В мозгу промелькнули разные догадки: рак, беременность, что там еще бывает из того, что сейчас никак невозможно… Потом налила горячую воду в ванну, села на бортик и опустила в нее ноги. Какое-то время смотрела с недоумением на то, как вода розовеет. Первая мысль – это плохой знак. И тут же скорчилась от резкой боли внизу живота. Всего лишь внеплановая менструация. То есть организм изношен до предела. У нее очень устойчивая физиология. Это проблема, но небольшая, временная. Но боль становилась все острее, Берта выбралась, чувствуя, что почти теряет сознание. Ее опять тошнило, от слабости и досады потекли слезы.
Так она вернулась к Анатолию: с распухшим, покрасневшим носом, блестящими, больными глазами, цепляясь руками за стены.
– Какая же ты красавица, – сказал он. – Какое счастье, что ты такая дуреха – не догадываешься об этом. Что-то случилось?
– Проблема небольшая, – ответила Берта. – Вне плана. Недели на две раньше.
– Отличная проблема, – улыбнулся Анатолий. – Гуляния отменяются. На эти дни.
– Нет. Не отменяются. Толя, нам надо спешить, как ты не понимаешь?! Я просто сегодня отдохну.
– Понятно. Тогда проблема. Для меня.
Глава шестая И война
Масленников, как всегда, был прав. Их игру поддержали.
В очередную прогулку Берта шла под небольшим дождем, который все усиливался. У нее плыла от боли голова, трава ускользала из-под легких балеток. Людей и собак не было, струи заливали глаза, мешая зацепиться взглядом за какую-то соломинку. И вдруг ее обогнала девушка. Не торопясь, пошла впереди. Через плечо у девушки висел зонтик-трость, а она тоже, как Берта, прогуливалась, как будто хотела помыть дождевой водой роскошные, длинные – ниже талии – волосы. Наверное, на солнце в их волнах отражаются лучи. А сейчас в завитках прячутся игривые капли. Вот за эти волосы Берта и зацепилась взглядом. Девушка дошла до конца поляны, ступила на асфальт дорожки… Берта была в нескольких шагах, она замедлила шаг. И вдруг девушка упала. Странно упала, назад, на Берту. Весила она немало, Берта едва устояла, почувствовала боль в колене и бедре, а через мгновение вскрикнула, как от скальпеля, который скользнул вдоль ее ноги до щиколотки. Посмотрела вниз, с ужасом увидела кровавый разрез…
Практически мгновенно рядом с ними оказались два человека, которые выскочили из-под густых зарослей, бросив на ходу открытые бутылки с пивом. Один поднял девушку, другой поддержал Берту. От него не пахло пивом. И это последнее, что она помнит об этой прогулке. Берта почувствовала жаркую волну между ногами, перестала видеть совсем. Один якобы сосед довел ее прямо до квартиры, через минуту взлетел по лестнице Анатолий и перехватил ее. Внес в квартиру, и они почти не дышали, пока он обрабатывал рану на ее ноге, потом какое-то время ждали, чтобы понять, не началось ли серьезное кровотечение. Но как только Берта успокоилась и согрелась, все вошло в норму.
Следователи и Масленников напряженно рассматривали крупные планы девушки, ее трости с необычно острым концом, ее балетки, такие же, как у Берты, ее спокойное лицо. У девушки ничего не болело. Она благодарила человека, который ей помог, улыбалась.
– Она шла в своей устойчивой обуви по мокрой скользкой траве. Берта в такой же обуви шла с трудом. Упала девушка вообще с потрескавшегося асфальта. Обе ноги стояли уже на нем. На редкость нефизиологичное падение. Не вижу центра тяжести, который потянул бы ее таким образом.
Девушка легко побежала к домам за спортивной площадкой, за ней деловитой походкой направился человек с хозяйственной сумкой. Земцов и Масленников подобрали его у проезжей части рядом с одним из этих домов.
– Вот здесь она тормознула такси. Вот его номер. Я позвонил, чтобы проследили.
К вечеру Анатолию позвонили, веселый женский голос защебетал:
– Привет, Толя. Спустись, пожалуйста, я купила Берте хорошие ананасы, нашла в одном месте санкционные. Раздавить не успели. Хочу, чтобы она отнесла в клинику Юре.
– Прошу прощения, не понял… Кто это?
– Ой, я не представилась. Оксана, волонтер центра «Антонтутрядом», участвую в передаче Берты. У нее телефон заблокирован, я так поняла, она отдыхает. И дождь, как назло.
– Иду, – немного растерянно сказал Анатолий.
Спустился. У подъезда стояла промокшая насквозь девушка, которая действительно протянула ему большой пакет с ананасами. Сказала тихо:
– Там внизу все, что нужно для обработки раны. Пройдет очень быстро, так мне сказали. Ананасы пусть ест и сама. Сказали, завтра ей выходить в двенадцать дня. Будет солнце по прогнозу. Пусть идет к ближайшей спортивной площадке.
Рана действительно затягивались на глазах от какой-то неведомой мази без названия, боль тоже прошла.
На следующий день Берта вышла ровно в двенадцать и неторопливо пошла через небольшой сквер к шумной и веселой спортивной площадке. Там были в основном подростки, прожигающие летние каникулы. Отжимались, ползали по лесенке, играли в мяч. Довольно далеко от ограды маленькая девочка лет четырех играла с большим красным воздушным шаром. Ее мама что-то читала и писала на своем айфоне. Чуть подальше гуляла мама с коляской. Берта расслабилась, пошла медленнее, дальше ей нужно спускаться по довольно крутому холму, чтобы пересечь широкую проезжую часть с летящими с двух сторон машинами. А полоски перехода давно стерлись. Анатолий тысячу советов ей дал по поводу этого перехода. Даже как падать и катиться в сторону, если машина летит на нее.
Берта улыбнулась кудрявой девочке и поймала ее шар, который ветер поднял слишком высоко. И в этот момент увидела, как над оградой площадки взлетел большой и тяжелый желтый мяч, его несло неотвратимо прямо на девочку. Берта успела прикрыть руками голову ребенка. Мяч со стуком упал у их ног. Девочка не успела заплакать, как он взорвался, разлетелся на куски. Берта схватила девочку и покатилась с ней от этого огня по траве, как учил Анатолий. Где-то вдалеке слышала крики мамы, мужские голоса. Берта была не уверена, что они выжили. Но все выжили. Не получили даже ожогов. Только ноги не держали. Кто-то помог ей, кто-то поднимал ребенка. Кажется, на этот раз это были женщины с хозяйственными сумками. А мужчины трясли позеленевших от страха подростков.
Берта услышала, как женщина, которая поддерживала ее, шепнула: «Иди домой». И она шла, а не бежала, как ей хотелось. Открыла дверь ключом, закрыть не успела. Анатолий влетел, чуть не сбив ее с ног. Впервые его руки были ледяными.
Следователи слушали то, что говорили, оправдываясь, мальчишки. Они сказали, что оставляют мяч в подъезде своего дома, показали, какого. Матери не разрешают приносить в квартиру грязный, мыть им лень. Один мужчина подтолкнул вперед парня, который и бросил этот мяч, к его дому. Пошел с ним. Вышли они из подъезда, мужчина кивнул в пространство. Все подтвердилось, стало быть. Мяч они действительно оставляют. Перед этим ребята точно назвали время, когда вышли, сколько играли. Получилось, что прошло не больше двадцати минут. Следователи посовещались. Кольцов позвонил Анатолию:
– Толя, выйди, пожалуйста. Ключ от своей квартиры захвати. Пора тебе проверить, соблюдает ли порядок твой квартирант.
Анатолий с Кольцовым подошли к его дому. Кольцов показал на окна его квартиры.
– Вот это твои окна, так? Дело в том, что взрывчатки внутри мяча не оказалось. Состав определить сейчас невозможно. Но мяч взорвали из этого окна. Какое-то непонятное нам изобретение.
Они вошли в подъезд вдвоем, оставив дверь открытой. Поднялись на второй этаж, где была квартира Анатолия. Толя позвонил. Никто не открывал. Толя попытался открыть дверь ключом, но не получилось. У него нет внутренней задвижки, и по правилам договора квартирант не может закрыть ему доступ в квартиру без его ведома.
Кольцов повозился со своей отмычкой домушника, они вошли в квартиру, почти уверенные в том, что обнаружат труп. Но квартирант Константин был жив. Он стоял к ним спиной и явно пытался вывести из строя свою технику. Не успел: уничтожал он что-то очень важное, понимая, что они идут за ним. Сергей заломил ему руки. Парень не пытался сопротивляться. Наоборот, он улыбнулся.
– Отпустите, пожалуйста, я уронил очки. Я безоружен, можете проверить.
В квартиру уже вошли люди в форме полицейских вместе с Земцовым и Масленниковым.
– Отпусти его, Сережа. Дай очки, – приказал Земцов. – Я так понял, Константин Поплавский, вы пойдете в машину без наручников? Не хотелось бы паники среди жильцов. Уведите его, ребята, везите к нам, но ни на секунду глаз не спускайте. А программисты поработают с техникой. Чувствую зуд открытий чудных. Потом поговорим с шутником.
– Вот, – задумчиво сказал Масленников, поднимая с пола у окна какой-то предмет. – Вот из этой трубки с кнопками, полагаю, и был выпущен тот снаряд, который вызвал взрыв мяча с таким световым эффектом. Что это – понятия не имею. Даст ли нам объяснения задержанный, он же подозреваемый, – не уверен. В любом случае сохраним для коллекции. И буду искать среди изобретений, которые еще не имеют широкого применения. У меня все то же странное впечатление, что мы роем на одном уровне, а нам отвечают совершенно с другого уровня развития.
– Инопланетяне, блин, – буркнул Земцов. – Голову морочат и производят впечатление какие-то позеры.
– Согласен со Славой, – радостно сказал Кольцов. – Все, кому известно то, чего мы не знаем, – инопланетяне, позеры и задаваки из детского сада.
Сотрудники Земцова, которые поехали по адресу девушки с зонтиком, вернулись через час. Доложили:
– Зинаида Сергеева, студентка пединститута. Жила с родителями, которые сейчас на даче. Дверь не открыла. Вскрывали с работниками коммунальной службы. Девушка обнаружена в ванне с перерезанными венами. Присутствия других людей не обнаружили. Скорее всего, действительно суицид. Девушка – наркоманка. Квартира и ее организм нашпигованы тяжелыми наркотиками. На карте – миллион рублей, поступивший вчера. В прихожей стоял зонт, которым она воспользовалась для того, чтобы ранить Берту. Это не зонт. Это и есть холодное оружие. Наконечник длинный, из стали, специально наточенный. Деньги она, конечно, получила за выполнение задания.
– Многовато, – нет? – сказал Земцов.
– Слава, ты с позиции оплаты своих заданий судишь? – рассмеялся Сергей. – Она получила орудие убийства, могла бы ткнуть в вену, кровь бы не остановили. Она прошла курс тренировки явно. Просто так никто не падает. Ей заплатили за жизнь, наконец, хотя она об этом не догадывалась, конечно… Жалко несчастную. А люди не бедные одарили Берту своим вниманием. И нас заодно. Вот так получается.
Днем Земцов получил сообщение о том, что в одном из самых крупных офисов Червонского пожар. Горит часть здания, где находится финансовая часть и, соответственно, хранятся все финансовые документы. Он позвонил Кольцову и Масленникову, попросил приехать в отдел, пообщаться с задержанным Поплавским, обсудить найденные в его компьютере материалы.
– Слава, там что-то невероятное, – сказал Масленников. – При всей своей богатой фантазии я не мог бы такое вообразить.
Сам Земцов с нарядом и полученным ордером на обыск поехал к горящему зданию. Там вяло работали пожарные, было много дыма, работник МЧС сказал, что пожар в принципе потушен. Может, и можно разобраться в том, что не сгорело. Сотрудники не пострадали, эвакуированы. Полиция войти может. И они вошли, шесть человек. И сразу попали под шквал выстрелов со всех сторон. В живых остался только Земцов, которому прострелили правую руку, и один его оперативник. Как скрылись стрелявшие, ни пожарные, ни сотрудники МЧС не видели. Растаяли в смоге.
Раненых отвезли в больницу, оперативника сразу на операцию: большая кровопотеря. Земцову вытащили пулю, он получил ее и вернулся в отдел. Вошел, черный не от копоти, мрачный, и, не глядя в глаза людям, которые ждали его в кабинете, сказал:
– Поплавского срочно сюда. Его нам не оставят. Так получается.
Славе было стыдно за свою беспомощность. Он поставляет смерти самых лучших людей. Каким-то подонкам.
Константина привели. Он сел на стул, был очень бледным, но по-прежнему спокойным.
– Наконец-то вы меня позвали, – улыбнулся он. – А я все сижу там и жду, когда пытать начнут и спрашивать: «На кого работаешь, вражина?»
– Примерно так, – сказал Кольцов. – В смысле вопрос сформулирован верно. Вы один из самых талантливых и образованных программистов. Даже первое место заняли на конкурсе программистов мира. Работа была очень хорошая, квартира нормальная. И вдруг – такая перемена. Другой город, примитивно коммерческая структура, всего лишь анализ ее показателей, отслеживание рейтинга. С этим справится любой системный инженер. В Москве их десятки тысяч, наверное. Что скажете, Константин?
– Люблю собеседников с развитым понятийным мышлением, – охотно ответил Константин. – Вы сразу почувствовали связь причин и следствий. Да, денег и творческой работы мне хватало. Охоты к перемене мест – ни в одном глазу. Но я получил предложение, от которого не откажется ни один настоящий, современный ученый. Был бы миллионером, отдал бы все за возможность делать такую работу. И вы никогда мне, конечно, не поверите, услышав, что я понятия не имею, на кого работал. Получал просто задания, выполнял на пределе своих возможностей. Сам участвовал в создании условий разных задач. Материалы действительно хотел уничтожить. Вы не дали. Что-то, может, и поймете. Удивитесь точно.
– Мы уже удивились, – кивнул Масленников.
– Я очень рад за вас, – улыбнулся Константин. – Учиться никогда не поздно.
У него упали очки, он поднял руки в наручниках, чтобы задержать, опустил голову. Его конвоиры не заметили, как Поплавский прокусил плечевой шов водолазки. Остальные поняли, что это, слишком поздно. И они молча смотрели, как в замедленной съемке, последние движения в жизни человека, умирающего от цианистого калия.
Поздно вечером Сергей приехал к Берте и Анатолию.
– У нас потери, – сказал он. – Нет четырех наших ребят. Нет твоего квартиранта, Толя. Осталась его, так сказать, работа. Давайте присядем. Я бы избавил вас от этой информации, но не получится нам что-то скрывать друг от друга. Надо знать все.
Они сели вокруг круглого стола на кухне. Сергей достал планшет:
– Взгляните на этот снимок.
– Ничего не понимаю, – сказал Анатолий. – Это Берта. Но…
– Но ты, возможно, никогда не видел ее в такой позе, да? А рубашка тебе знакома?
– У меня есть такая. Берта, она у меня есть?
– Есть, – побелевшими губами ответила Берта. – Просто я ее тебе уже не даю. Она старая. Я надеваю ее, когда дома одна, работаю за компьютером. Но снимок этот я знаю. Он есть у меня на страничке в фейсбуке, я тогда даже не поняла, что это я. Просто смеялась совпадению. Толя, мы все с друзьями отвечали на какой-то дурацкий тест: «Как ты выглядела сто лет назад». Кто-то сидел в старинном автомобиле в старинном наряде, кто-то – на троне. И только у меня была фотография… Вот эта. Только сейчас сообразила, что сто лет назад не существовало ни таких рубашек, ни таких причесок. Да и в таких позах, наверное, никто не сидел.
Анатолий почти с ужасом смотрел на снимок Берты в его рубашке, застегнутой на пару пуговиц. Она сидела за бюро, на котором стоял ее ноутбук: голые ноги, открытые почти до бедра, поставила на полку для бумаг под рабочей поверхностью стола.
– Да, – проговорил Кольцов, – вот этот угол, который можно принять и за картину или фотографию в рамке, действительно является компьютером сегодняшнего дня. Потом Масленников скажет точнее, ваш ли это ноутбук.
– Точнее и не надо, – сказал Толя. – Что там еще?
– Все, Толя. Такой же снимок в вашей квартире, то есть в разных ракурсах. Другие снимки. Физиологические показатели Берты: пульс, сердцебиение. Все, короче. Я завершу перечисление количеством оргазмов за ночь…
– Меня все же убили, – прошептала Берта.