– Точнее и не надо, – сказал Толя. – Что там еще?
– Все, Толя. Такой же снимок в вашей квартире, то есть в разных ракурсах. Другие снимки. Физиологические показатели Берты: пульс, сердцебиение. Все, короче. Я завершу перечисление количеством оргазмов за ночь…
– Меня все же убили, – прошептала Берта.
В эту ночь Берта выпила две таблетки снотворного впервые за всю их совместную жизнь. Анатолий дождался, пока она уснет, и позвонил Масленникову:
– Не разбудил, Александр Васильевич?
– Нет, конечно, Толя. Я в лаборатории. Как Берта?
– Выпила снотворное и уснула. Потому и звоню. Можно к вам подъехать? Несколько вопросов.
– Нет. Я сам к тебе подъеду. Нужно все прояснить. Буду у твоего подъезда минут через сорок. Позвоню.
Масленников увидел Анатолия, как только вышел из машины. Тот стоял в тусклом свете ночного освещения, как забытый на поле боя солдат. Вокруг падают снаряды, лежат трупы погибших товарищей, а он все не покидает свой пост, потому что не было команды. Все, что ему нужно, – здесь, на этом пятачке. И согревается он огоньком последней сигареты. И ждет врага или очередной приказ: «В атаку».
Александр Васильевич тоже закурил, и два огонька пошли на сближение. Как два маяка, которые знают о беде.
– Александр Васильевич, мне только уточнить, что значит «все»? Сережа сказал: в документах квартиранта было все о Берте.
– То и значит, Толя. Там все. Ее жизнь, ее передвижения, ее эмоции, болевые точки, реакции на события, обиды, опасность – все анализируется с точностью фантастических приборов. Таких нет не только в наших лабораториях, не только у меня в лаборатории, а я очень слежу за передовым оборудованием и имею возможность его приобретать. Приобрести их нельзя. Я уже говорил Сереже и Славе. Есть на земле несколько ученых, которые возглавляют разработки по дистанционной электронной телепатии с помощью только им известных портативных приборов и Интернета. Это Андреа Стокко и Эрик Лейтхард. Разумеется, подробной информации не найти. И так по поводу этих разработок сходят с ума все разведки и криминалисты. Речь о сканировании мыслей, передаче импульсов прямо в мозг, диагностике и прочем. Работают они исключительно в интересах медицины. Использовать эти методы, разумеется, можно и в других целях.
– Но моя Берта! Зачем? И кто?
– По поводу первого – спроси что-нибудь полегче. Предположительно: она, одна, в центре невероятного по масштабу эксперимента. Он однозначно мирового масштаба. Второе – это не один человек. Это не из одного места, это, скорее всего, воздействие очень удаленное. Ясно без сомнения: Берта – объект, а не просто жертва. Жертвы или окружение, как и враги, – оказываются на ее пути не случайно. Следующее предположение: никто не догадывается о том, что не случайно. Кто-то заказывает, кто-то исполняет, кто-то убивает… Но они не в курсе, кто на самом деле их использует. Стимулирует их идеи и желания таким образом, чтобы они проявились в определенное время. К примеру, тогда, когда есть группа борцов с ними. Как мы. Возможно, в целях разоблачения или истребления. Я вижу использование на практике замыслов серьезных физиологов, психологов, психиатров, программистов, криминалистов. Уровень – тоже по тому, что я знаю, запредельно высокий. К примеру, твой скромный квартирант, нанятый в качестве рядового исполнителя, – практически гений. Был. То есть потерь никто не считает.
– Что делать?
– Жить, Толя. Пробовать противостоять трудностям. Можем, конечно, обшарить вашу квартиру, чтобы поискать там записывающие устройства. И найдем что-то по нашим техническим возможностям поиска – какую-то примитивную камеру в лампочке или в обоях.
– Не надо шарить. Веселить кого-то своей тупостью. Я и так что-то чувствую. Не случайно, говорите… Получается…
– Получается, Толя. Получается, что и ты встретился Берте не случайно. Знаешь, прости мне нескромность, но скажу с позиции физиологии, медицины и многого другого. Лучшего выбора для такой женщины, как Берта, быть не может. Она с тобой раскрывается с очень яркой стороны. И сразу отвечу на просьбу, с которой ты хочешь обратиться: нет, я не дам тебе посмотреть эти материалы. И следствие получит их очень дозированно, только то, что нужно для следствия. Мы не можем пойти по чудовищному пути то ли безумных, то ли гениальных до безумия экспериментаторов. Мы оставим Берте ее жизнь. У тебя все в порядке, старик. Завидую. И последнее. Опять же мое предположение на грани предчувствия. Тихую облаву на вашем пятачке следует завершать. Тебе нужно выходить на работу, Берте приступать к своим делам. На всю Москву сторожей у нас не хватит. На всю жизнь их тоже никому не хватит. Выходим из осады, засады, и бог нам в помощь. Я так понял схему этого плана. Переход от одного уровня на другой.
Анатолий не протянул руку Масленникову на прощание. Не смог. В сжатых кулаках бились его дрожащие, ослабевшие пальцы.
Александр Васильевич смотрел ему вслед и думал, какой прогноз он дал бы относительно людей, оказавшихся в столь нереальных обстоятельствах. Под таким напряжением, которое может раздавить всмятку нервы, чувства, ориентиры… Если бы он прочитал фантастический рассказ с такими условиями и без финала, он сказал бы себе: выжить этим героям невозможно: осознать, примириться, уцелеть невозможно. Но вот ему жизнь предложила такой вариант. И он не будет столь категоричен. Он просто с ними.
Анатолий думал примерно о том же. Он представил себе, что Масленников сейчас сказал бы: в материалах Константина есть такое, четко прописанное предложение для него лично. Или он подохнет здесь завтра, или машина времени отнесет его в тот день. И он сможет не выйти, не встретить Берту. Он не думал бы ни секунды. Он бы бросил гранату в ту машину. И побежал бы к ней на поляну.
Часть шестая PASSAGE DE Enfer – Дорога в ад
Глава первая То ли рай, то ли ад
То, что озвучил Масленников, было понятно уже всем. Какие-то ниточки получил Кольцов, какие-то выводы сделал эксперт, все приняли предложенные им знаки, заплатили за информацию кровью и жизнями товарищей. Те, с другой стороны, потеряли больше. Счет пошел на второй десяток.
Работа Анатолия больше не могла оставаться без руководителя. Берте сообщили, что назначен суд по ее иску к представителям департамента здравоохранения. На суд обязали явиться куратора по детским учреждениям для детей-инвалидов федерального уровня. На него вышли прокуроры, расследуя пути обильного финансирования таких учреждений. И главное, пришли документы от Ольги, матери Юры. Она написала отказ от родительских прав и просила разрешить усыновление Берте и ее мужу. Бадаев задействовал своих лучших юристов.
В кабинете Земцова собрался его штаб. Они подводили итоги. Собирали урожай.
– По убийцам Виолетты и Бориса, – начал Армен. – Кто еще не знает. Наш человек из «Приюта Инессы» успел все передать. Распоряжение об этом расстреле пришло из Испании от Инессы. Участвовали Зорин и его помощник. Наш парень споил Зорина, тот проговорился, у нас есть его телефон с распоряжением Инессы и его ответом: «Все сделано». Наутро наш человек перестал выходить на связь. К ночи мы ворвались в приют, уже с нарядом. Не обнаружили ни его, ни Зорина с помощником. Нашли лопаты со свежими следами земли. Ковырялись всю ночь в свежезасыпанном могильнике для животных за задним двором. Нашли всех троих. Расстреляны из одного оружия одним человеком. Трупы у эксперта.
– Помощник Зорина участвовал в нападении на Берту, – сказал Масленников. – Часы, которые мы нашли в его комнате в приюте. Его кровь вместе с кровью Берты на палке, которую мы взяли на месте преступления. У него на ладони остался след пореза.
– Минус три, – произнес Кольцов.
– А у меня, друзья, такая информация, – сказал Земцов. – Этого вы еще не знаете. Сообщение получено ночью. На своей вилле в Испании убита Инесса Казарян. Нож в сердце. В собственной спальне, где была с молодым любовником из России. Станислав Сташевский. Студент МГУ. Такой действительно числится. Все сейфы, которые она держала в спальне, очищены от содержимого. Без взлома. Видимо, мадам так расслабилась, что сообщила парню коды. Более того, опустели многие ее счета из банков. Так влюбилась живодерка Инесса.
– Да, как-то это! – Кольцов даже растерялся. У него отобрали очередную нить.
– Мне тоже жаль труда, – сказал Земцов. – Удалось добиться запроса на ее экстрадицию в Россию по поводу того, что у испанцев она проходит по делу нашей испанской мафии, и суд уже вынес решение о ее заочном аресте. Там сейчас наш человек. Привезет тело. Убийца, разумеется, скрылся. В розыске. На сегодня все. Работаем.
Станислава Сташевского Интерпол задержал в Париже, когда он по своему ноутбуку переводил из гостиницы огромную сумму со счета Инессы на свою карту. Ничего подобного за ним раньше не значилось. Обычный и приличный парень. Сообщники тоже не просматриваются. Скорее всего, действительно не устоял перед богатством, которое ему не захотелось делить с Инессой. Не ответил он на ее любовь. Она ошиблась: ее переиграли.
Никогда Берте и Анатолию не было так страшно расставаться, никогда они не были в такой степени нужны друг другу. А ведь столько раз казалось, что они связаны на самом высшем уровне, на пределе. Но не было предела у их любви. А страх перед каждой надвигающейся минутой обострил острое лезвие страсти. Анатолий на рассвете своего последнего осадного дня вдвоем не представлял, как он разожмет руки, как отпустит ее в какой-то никому не понятный, гибельный подвиг.
Берта думала, что просто не переживет этот день. Без него, со страхом за драгоценную жизнь своего солнечного лучика – Юры. Когда Анатолий привел с прогулки собак, они вновь бросились друг к другу. Они попрощались, как навсегда. Она слушала, как за ним закрылась входная дверь, как уехала его машина. Она не стояла в это время у окна. Она летела в бездонную пропасть.
На студию Берта приехала с текстом, который даже не пришлось записывать. Она привезла его в сердце. «Поехали», – сказал оператор. «Поехали», – пропульсировала кровь Берты.
Она записалась, впервые просмотрела весь снятый для фильма материал, решила с Аней, что непременно нужно оставить при монтаже места для ее эфира. С удивлением увидела, что Аня плачет.
– Ты что? – проговорила Берта. – У нас все в порядке. Подготовь титры с авторами всех сюжетов. Всем спасибо.
Домой поехала на своей машине. И даже изменила собственному принципу – быть крайне осторожной за рулем. Она почти мчалась домой, все равно дорога расплывается в ее глазах. Нужно доехать домой, пока она видит.
Они подъехали к дому просто в одну секунду. И, даже не закрыв машины, бросились друг к другу. Опять вместе. Опять уцелели. Еще глоток рая.
Завтра суд.
Глава вторая Первая победа Берты
Обвинитель на процессе по иску Берты к деятелям здравоохранения поддержал все материалы и результаты расследований следователей Земцова и бюро «Скорой юридической помощи». Тамара Петровна Стрельникова, главврач интерната для детей-инвалидов, была доставлена для дачи показаний под конвоем, из тюрьмы. Ей уже предъявили обвинения в убийствах нескольких детей, в крупных хищениях государственных средств, в доведении здоровья практически всех детей до ухудшения не только отсутствием лечения и чудовищным питанием, но и явными последствиями истязаний.
Ее показания были шипением бешеной крысы из клетки. Она смотрела с надеждой на своего покровителя из департамента, Васильева, но тот трусливо отводил взгляд. Под ним уже горел пол этого зала, он это знал.
Дальше покровителя топили все, особенно старались его коллеги и подчиненные. Оказывается, они все, бдительно, невинно и рискуя собственными жизнями, за ним неусыпно наблюдали лет десять, не меньше. Стараясь не спугнуть, прятали на всякий случай документы, финансисты сохраняли копии переводов на разные личные счета.
Берта попросила суд посмотреть сюжеты, которые сняты для ее фильма «Юра из детского дома».
В прениях прокурор потребовал ареста Васильева. Его адвокат сказал две фразы:
– Первое дело в моей практике, когда мы с государственным обвинителем по одну сторону баррикад. Моя благодарность работе следователей и прокуроров. Я был введен в заблуждение. Гонорар клиенту возвращаю.
Это был самый немногословный процесс в принципе.
Вердикт судьи можно было прочитать в ее взгляде.
– Заключить под стражу в зале суда.
Берта пересекала двор суда, когда ее сзади кто-то придержал за локоть. Она оглянулась и с удивлением увидела не Анатолия, не Сергея, а барина-куратора федерального Минздрава. Он широко улыбался.
– Я хотел бы вас поздравить, Берта Леонидовна. Блестящая работа. Я о фрагментах вашего фильма, посмотрю с удовольствием. И разумеется, поздравляю с сегодняшней победой. Конечно, я потрясен и со своей стороны приму активное участие в разоблачении этой преступной цепочки. Очень рад, что вам удалось поймать на таких преступлениях Васильева. Давно что-то чувствовал. Алчный, скользкий тип. Слышал, вы занимаетесь усыновлением мальчика Юры Смирнова? Буду очень признателен, если вы примете мою помощь. Знаете, у нас есть всякие формалисты, бюрократы…
– Спасибо, – задумчиво ответила Берта. – Воспользуюсь.
Юристы телевидения уже сказали ей о препятствиях, которые могут встать на этом пути. Разумеется, то проклятое видео, которое кто-то сочтет неприемлемым для усыновительницы больного ребенка, и тот факт, что она родного сына доверила матери, которая не справилась с заботой о его безопасности. Может, и брак покажется слишком стремительным. Может, вся эта история будет расценена как пиарная акция с целью привлечь внимание к передачам. Но… этот человек. Михаил Георгиевич Степанов. Фигура масштаба, рисунка и породы Червонского. Без него все это масштабное хищение, истребление вряд ли могло происходить, хотя доказательств у следователей пока нет.
– У меня предложение, – сказал Степанов. – Давайте отметим вашу победу. Скромно, в одном маленьком, очень приятном безлюдном месте. Недалеко, в переулке в центре. Буквально по бокалу вина за победу. Обсудим ваше усыновление.
У Берты на размышления и сомнения ушла минута. Известный человек, на виду. И она на виду после этого суда. Все увидят, что они уехали вместе. А помощь его сейчас однозначно все ускорит. Даже если потом у него начнутся проблемы по ходу расследования. Цинизм? Какая ерунда по сравнению с жизнью Юры, который уже затосковал в больнице. Они ведь уже не могут с Анатолием бывать у него каждый день и подолгу.
– Хорошо, – согласилась она. – Тем более я сегодня приехала на метро.
– А я с водителем, – улыбнулся барин с барской нежностью. – Потом мы вас отвезем домой.
Все было, как он сказал. Место тихое, удивительно уютное. Кроме них, в этом ресторанчике не было никого, но их все равно провели в отдельный кабинет. Еда была простая и вкусная. Вино дорогое и некрепкое. Женское. Берта там отдохнула, вздохнула. Подумала: а вдруг это все начало чего-то на самом деле хорошего? Они поговорили о делах, о процедуре усыновления. Степанов давал очень ясные и четкие советы. Записал, на чье имя их заявления, взял даже телефон Ольги. Вдруг понадобятся личные уточнения. Как только Берта посмотрела на часы, он кивнул и позвал официанта. Рассчитавшись, налил остатки вина по бокалам, сказал: «На посошок», и они выпили, будучи если не друзьями, то по крайней мере соратниками. Потом он накрыл руку Берты на столе своей огромной ладонью. На безымянном пальце не было фаланги.
– Попал однажды в передрягу, – ответил Михаил Георгиевич, заметив ее взгляд. – Могу рассчитывать на то, что мы еще как-нибудь встретимся вот так, для дружеского разговора?
– Наверное, – ответила Берта. – Сложно со временем, конечно.
– И с мужем, да? Но мы же по важному делу. Можем и с ним посидеть.
– Хорошо. Запишите мой телефон.
Он отвез Берту к подъезду, у которого стоял в позе Каменного гостя Анатолий. Степанов помог ей выйти, поцеловал на прощание руку. Он не просто поцеловал. В его губах и в толстых, подрагивающих пальцах был призыв, но никто бы об этом не догадался.
Кроме Анатолия, конечно. Который увидел этот призыв со своего поста.
– Что за дела? – только и сказал он. – Я звонил, суд закончился два часа назад! Я все бросил, купил шампанское, хотел отметить, а тебя привозит какой-то боров.
– Это не боров, Толя. То есть не совсем. Это самый главный чиновник, который курирует детские дома для детей-инвалидов, может помочь в усыновлении. Он был свидетелем на суде. Дело только в этом.
– У него, конечно, дело не только в этом. Но черт с ним! Пошли отмечать. Я хочу тебя, как зверь. Чуть с ума не сошел, пока пережил этот суд.
Джессика и Туся так обрадовались, что простили им слишком короткую прогулку. А потом удивлялись: какие же развратные люди-хозяева бывают на свете. И мудро подумали, как умеют только собаки. Наверное, самые развратные люди и есть самые лучшие, преданные хозяева.
Глава третья Победа Анатолия
Никогда еще Анатолий так вдохновенно и плодотворно не работал. Никогда так не боролся за совершенный результат, отбиваясь от неучей и идиотов-чиновников. Он отбил свой проект реставрации очень важного для Москвы исторического здания. Все замечания и поправки были сняты. Он строил отличный, уютный, простой и красивый дом для Кольцова. Риелторы его фирмы решили вопрос с обменом его большой квартиры в центре на две квартиры соседей Берты. Анатолий в качестве бонуса перестроил эти хоромы на двух собственников и даже получил все разрешения. Бригада фирмы под его руководством отремонтировала три квартиры на площадке Берты, чтобы они были изолированными и сообщались, числясь как единая собственность.
Они с Бертой не выезжали в другое место. Так Анатолию было удобно продолжать обустройство, когда рабочие уходили.
Дни пролетали, как часы, часы мелькали, как секунды.