И тут всем захотелось есть. И правда, завтрак уже далеко, а обед еще не состоялся. И Зеленые шорты начали резать хлеб и раздавать его всем желающим. И все тут же стали его солить, есть и похваливать.
А мы с Лешкой переглянулись, подумали и серьезно кивнули друг друга, все поняв без слов. Поэтому один кусок разломили пополам и съели, а другой оставили.
Когда второй завтрак, как говорит тетя Ланч, завершился, Зеленые шорты скомандовали:
– Женщины разжигают костер и ставят палатки! Мужчины – за добычей, на рыбалку.
Мужчины похватали удочки.
– А на что ловить? – раздался задумчивый голос. Это спросил осторожный бизнесмен, который даже тут все время озирался, будто ждал нападения диких зверей или индейцев.
– Как на что! – взревел наш самозваный командир в шортах. – На хлеб! Отличная приманка! Для любой рыбы. А их тут – семьдесят пять!
– А где он? – робко спросил тот же голос. – Хлеб…
Алешка хихикнул. Мы взяли по удочке и по-шли на другой конец острова, где зеленели негустые камыши.
Намяли как следует хлеб, наживили и забросили удочки…
Волга – хорошая река. Через полчаса мы уже устали. Нанизали на ветку рыбу и потащили ее в лагерь. В надежде, что там уже стоят палатки и пылает между ними приветливый костер.
Палатки стояли – криво, в складках и морщинах. Костром и не пахло. Даже дров не было.
– Ура! – закричали Шорты, когда нас увидели. – Есть рыба!
– Теперь ее надо почистить! – сказал осторожный голос.
– И сварить, – прибавил женский голос.
– Дров нет, – сообщил дядя Вова и хлебнул из горлышка.
– Один песок кругом, – вздохнул наш предводитель.
Мы с Алешкой опять переглянулись: похоже, нам придется кормить этих «робинзонов».
– И обогревать у костра, – шепотом подхватил эту мысль Алешка. – И сказочки им на ночь рассказывать.
– Чтоб крепче спали, – хмыкнул я.
Ладно уж, мы с Алешкой – опытные бродяги, в беде эту компанию не оставим. Когда мы путешествовали с папой по диким берегам Белого моря, мы многому научились: разжигать костер одной спичкой в любую погоду, устраивать теплый ночлег в лесу, добывать пищу в воде и на суше и вообще всему, что должен уметь человек, попавший в «необитаемые условия».
И я сказал предводителю в шортах:
– Наберите воды в ведро. Почистите рыбу. Дрова сейчас будут.
И мы пошли на верхний конец острова, куда наверняка течение выбрасывает всякий плавник. Набрали дров посуше, вернулись в лагерь. Женщины уже почистили рыбу. А над пустым ведром задумчиво чесал затылок наш командир.
Ну и мужчины у нас в команде! Один только бутылку сосет, другой только «ура» кричит, третий все время озирается.
– А где воду-то брать? – спросил нас командир.
Алешка даже не хихикнул, а спокойно и деловито сказал:
– Пойдемте, я покажу. Берите ведро.
И повел этого большого дядю в маленьких штанах на самый берег реки Волги. Они долго шли – шагов двадцать примерно.
– Вот, – сказал Алеша и повел рукой. – Хватит?
Когда мы сварили уху и разлили ее всем по мискам, Вова с бутылкой крякнул:
– Это да! Под такую уху… – и снова вытащил свою неиссякаемую емкость.
– Поделились бы, – завистливо вздохнули Шорты.
И тут же к бутылке потянулись мужские кружки.
Кряхтя от жадности, человек с бутылкой налил всем желающим, даже женщинам.
И все стали хлебать уху, похваливать и просить добавки. Жизнь на необитаемом острове налаживалась.
После ухи наши островитяне развалились вокруг костра и стали петь песни. В основном как издалека и долго течет река Волга. А потом разом поднялись и пошли на берег – «свои ладони в Волгу опустить». Этим они не ограничились и устроили купание.
За это время мы с Алешкой навели порядок в лагере, поставили как следует палатки, уложили в них спальники. Алешка даже написал угольком на входе в зеленую палатку букву М, а на розовой – букву Ж. Чем привел в остолбенение вернувшихся купальщиков.
– Это как понять? – строго спросили Шорты.
– Это просто понять, – пояснил я. – В этой палатке будут ночевать мужчины, а в этой – женщины. А вы что подумали?
Нам командир не сказал, что он подумал. По-моему, он вообще думать не умел. Забрался в палатку, застегнулся в спальник и захрапел так, что ему стали отвечать гудками далекие пароходы.
Да, жизнь налаживалась…
К вечеру все опять проголодались и посмотрели на нас с Алешкой: а что мы будем кушать? Поваров себе нашли, кормильщиков.
Но мы не стали выпендриваться и поставили перед ними целое ведро отваренных ракушек. Когда мы путешествовали на Белом море, папа научил нас отваривать в морской воде мидий, это было очень вкусно. Правда, мидий здесь не было, да и морской воды, но мы подумали, что речные ракушки тоже обладают съедобностью, а морскую воду можно получить, побольше вбухав соли в речную.
Все островитяне недоверчиво стукнулись лбами над ведром. Мнения разделились.
– Я не буду есть эту гадость, – сказала Дама с мизинчиком. – Лучше похудею от голода.
Куда уж ей худеть!
– Я тоже, – присоединился к ней осторожный господин.
– Деликатес! – сказала другая дама, жадно дыша над парящим ведром.
А мудрее всех поступил человек с пустой бутылкой. Он начал хватать ракушки, перчить их и есть, причмокивая и приговаривая:
– Такая закусь даром пропадает. Ребята, а самогон вы не умеете наладить, а? Я б вам помог.
В конце концов ведро опустошили до дна. Посидели у костра и разбрелись по палаткам. Делать им все равно было нечего. Да они и ничего не умели делать. Кроме денег. Но здесь за деньги ничего не купишь, даже дров.
Мы с Алешкой их натаскали еще, в запас, чтобы утром за ними не бегать, и пошли на берег, посидеть вечернюю зорьку. Чтобы утром подать неумехам завтрак.
Солнце садилось за далекий берег, окрашивая небо в алый цвет. Было очень тихо, даже не плескалась волна. Катилась Волга в свои дали. Даже чайки разлетелись на ночлег.
Постепенно стемнело. Показались вдали огоньки какого-то судна, послышалось бурчание его двигателей. Оно прошло мимо нас, и с палубы донеслись музыка, смех и всякие возгласы.
Мы взяли ведро с наловленной рыбой и пошли спать.
А на Волгу пал густой туман…
Встали мы раньше всех, выбрались из сонной храпучей палатки на солнышко, сбегали умыться, заодно и искупались. А потом раздули костер, пожарили рыбу и заварили чай.
За завтраком Дама с пальчиком подозрительно спросила:
– А на каком масле вы пожарили рыбу? Я употребляю только растительное, мне надо худеть.
– На водном, – буркнул Алешка.
– Это другое дело, – обрадовалась дама и, отставив послушный пальчик, взяла самый большой кусок.
А мы и в самом деле жарили рыбу, плеснув немного воды на сковородку, чтобы не подгорело. Масла-то у нас не было.
После завтрака всем стало скучно и все стали поглядывать на часы и ждать, откуда должен был появиться «Илья Муромец».
Скоро полдень…
Но мне почему-то казалось, что «Илья Муромец» в назначенное время не придет. Его задержит какое-нибудь неотложное дело вроде Соловья-разбойника или Калина-царя…
В два часа дня наш начальник, взглянув на часы, вздохнул и проворчал недовольно:
– Сюрприз затягивается.
Но тут вскочила Дама с пальчиком и показала вдаль:
– Вот он! Пыхтит изо всех сил.
И все стали оживленно собирать свои вещи. Только мы с Алешкой стали собирать вещи общие. Вымыли посуду и упаковали все обратно в ящик.
И напрасно! Пыхтел изо всех сил вовсе не долгожданный «Муромец», а самоходная баржа по кличке «И-190».
Все сначала проводили ее разочарованными взглядами, а потом, когда она прошла мимо, стали подавать ей всякие сигналы бедствия: махать руками, панамками, подпрыгивать и орать.
И так они кричали и орали до самого вечера. А мы с Алешкой распаковали ящик, снова наловили рыбы и накормили всю нашу ораву. Мы уже поняли, что ночевать нам снова придется на острове…
Глава VII ПОДСЛУШАННЫЙ РАЗГОВОР
Ночь прошла спокойно. А утром начался скандал. Голодные «робинзоны» сначала поогрызались друг на друга, а потом дружно обрушились на капитана и на самого Илью Ильича Муромцева:
– Неслыханно!..
– Переходит все границы!..
– Это не сюрприз, а издевательство!..
– Я лишу его капитанской лицензии!..
– И главное – вода кругом, а выпить не-чего!..
К вечеру недовольство стихло, все решили беречь силы и забрались в палатки. Выползли только к ужину и недовольно морщили носы:
– Опять эта рыба! – Это вместо того, чтобы спасибо сказать.
Облизав вилку, наш потухший начальник встал, оглядел все горизонты и изрек:
– Нужно строить плот.
– Правильно, – сказал Алешка и, оглядев наш песчаный остров, тоже изрек: – Материалу-то сколько хочешь. Можно даже пароход построить.
– А ты не груби, малец! Недорос еще!
– А вы уже доросли? – вступился я за брата. – Тогда идите ловить рыбу. А мы вас больше обслуживать не будем.
– Это бунт! – взвизгнула Дама с пальчиком. – Нужно их выгнать!
– Ага, – согласился Алешка. – За дверь.
– Не остроумничай!
Мы не стали остроумничать, забрали две удочки, кое-что из посуды и ушли на другой конец острова. Дядя Вова присоединился к нам. Он, видно, не терял надежды, что мы нагоним ему самогона, для полного счастья.
– Я лучше с вами поживу, – сообщил он. – Оно надежней. С ними пропадешь.
Мы наломали камыша, собрали вдоль кромки берега подходящие ветки, палки и построили уютный шалаш. Опять наловили рыбы и испекли на углях ракушки.
– А они нас не съедят? – спросил после обеда Вова. – Что-то они расшумелись. Не иначе войной на нас пойдут.
И правда – из «вражеского» лагеря доносился до нас какой-то недружный, но очень активный ор. Он все нарастал, и уже можно было разобрать слово «лодка».
Мы помчались к ним. И правда, вдоль нашего берега медленно проплывал небольшой двухместный ялик с обрывком веревки на носу. Оторвался, наверное, от причала. А наши «робинзоны» бежали за ним следом и ничего не делали, только размахивали руками и орали. Лодка, конечно, от этого не остановилась и к берегу не приблизилась.
Я помчался вдоль берега, раздеваясь на ходу, немного обогнал лодку и бросился в воду ей наперерез.
– Держи ее! – донеслись с берега дружные советы. – За веревку хватай! Греби! Да быстрее ты, уплывет!
Я подплыл к лодке, уцепился за борт, заглянул внутрь – весел в ней не было. Тогда я взял веревку в зубы и поплыл к берегу. Лодка послушно потянулась за мной.
Плыть было нелегко, тяжело дышалось носом, но я упрямо плыл к берегу и скоро почувствовал под ногами песок. Выбрался сам и вытащил нос лодки на берег.
– Ура! – закричали Шорты. – Я сейчас сяду в нее и поплыву за помощью.
– Плывите, – сказал я, отдышавшись. – Только в ней весел нет.
Горе-командир с таким укором посмотрел на меня, будто я нарочно выбросил весла за борт.
– Сплавай лучше за бутылкой, – посоветовал ему Вова, – тут недалеко. Вона, на ближнем берегу, магазин – его отсюда видать. Ушицу забацаем, посидим семейно. Про Волгу споем. Куда спешить-то?
Тут опять начались споры-раздоры. Кто кричал, что нужно «срочно отправлять экспедицию за помощью», кто кричал, что вместо бутылки надо купить колбасы и спичек, а Дама с пальчиком заявила, что нужно купить лосьон и ватные шарики для протирки лица.
– Лосьон да, – кивнул, соглашаясь, Вова, – лосьон, он тоже годится. Когда водки нет.
Но, наконец, здравый смысл «возобалдал», как сказал Алешка, и было решено, что мы с ним, как самые молодые и резвые, отправляемся на лодке «спасать ихние души».
Я подобрал подходящую доску и вырубил из нее гребок вроде лопаты. Мы сели в лодку и отчалили вниз по течению – туда, где скрылся в туманах наш загадочный пароход.
– А мальца бы надо оставить, – сказали Шорты.
– Правильно, – спохватилась Дама с пальчиком, – а то они не вернутся за нами.
– Не оставим мальца, – бросил я через плечо. – А то вы тут его съедите.
– Сырым и несоленым, – добавил Алешка.
Мы медленно плыли по течению. Алешка сидел на носу, а я на корме и изредка чуть подгребал нашим самодельным веслом, как рулем, чтобы лодка не сбивалась с курса.
Постепенно стало темнеть. Солнце село. На берегах зажглись редкие и какие-то робкие, одинокие огоньки.
Скоро совсем стемнело. Река еще блестела волнами и мигала бакенами, а небо совсем потемнело, стало зябко.
– И где же этот дурацкий пароход? – вздохнул Алешка.
По реке все время что-нибудь да плыло. То многоэтажные речные лайнеры, то буксиры с баржами или плотами на прицепе, то катера, а вот нашего пропавшего «Муромца» нигде не было.
Если это шутка капитана, то не самая удачная. Дурацкая даже.
Лешка ежился на носу лодки, мерз. Мне самому становилось неуютно – куда мы плывем? Что ищем?
– Дим, – вдруг сказал Алешка. – Впереди огни.
Впереди слабо блеснули огоньки – красный, зеленый и беленький наверху. Я чуть подгреб влево и направил лодку к ним.
Через некоторое время над горами, из облаков вырвалась круглая луна и осветила все кругом. Перед нами, недалеко от берега, застыл, задравши нос, старинный пароход. По кличке «Илья Муромец». У него светились только габаритные огни, по бортам и на верхушке мачты, и кое-где тускло желтели иллюминаторы в каюте экипажа.
Мы подплыли поближе, почему-то тихо и осторожно. И стало ясно – пароход сел на мель. Видимо, в том самом тумане, в который он от нас ушел.
Самое место и время было заорать:
– Эй, на борту! Принимайте голодных потерпевших крушение робинзонов! – и заколотить веслом в высокий гулкий борт.
Но мы почему-то этого не сделали. А сделали все наоборот – беззвучно подобрались на своей лодке к пароходу и стали оплывать его кругом, ища места, где бы забраться на борт.
На пароходе было тихо. Команда, наверное, уже спала. Только в капитанской каюте светились окна и слышался через отдраенные иллюминаторы тихий говор.
Мы подобрались под самую корму, привязали лодку к рулю и тихонько взобрались на палубу. Почему тихонько, до сих пор не знаю. Видно, что-то подсказывало нам, что нужно скрывать свое присутствие.
Пригнувшись, мы перебежали через кормовую палубу и присели на корточки под капитанским окном. Оттуда тянуло дымом из его трубки и шел разговор на высоких и раздраженных тонах. Говорили, точнее спорили, двое. Наш капитан и старший механик.
Капитан: Ну и что? Мне теперь из своего кармана платить? Ты что, Илью не знаешь?
Механик: Кэп, успокойтесь! Впереди еще сто городов. Неужели не сбросим этот товар?
Капитан: Как? Кому его предлагать? Ведь все было обговорено. В каждом городе нас ждали оптовики. В конкретный день, в точный час. А теперь? Искать покупателей прикажешь? На этот хлам! Или, может, сразу в милицию сдаваться?
Механик: Ну, кэп, вы уж слишком! Кто же предвидел такой туман? Разве угадаешь? Накладочка вышла…
Капитан: И «робинзоны» застряли. Подохнут еще.
Механик: Обойдутся, им похудеть полезно. Не берите в голову. Завтра нас буксир с мели снимет. Заберем «робинзонов» – и все дела, еще спасибо скажут. И объявим: мол, так и было задумано, для экзотики. Покормим как следует, они обрадуются и еще хвалиться станут своими подвигами на острове.
Капитан: Да хрен с ними. Скажи, куда товар девать? Они и так по ночам воют.
Механик: Пусть воют. Главное, чтобы в трюм никто из пассажиров не сунулся, понял? Извините, кэп.
Капитан: Ключ все время со мной.
И нам было слышно, как он похлопал себя по груди.
Механик: Все путем, кэп. Ложитесь спать. Завтра все образуется.
Мы услышали, как хлопнула дверь капитанской каюты. Значит, старший механик ушел, и капитан сейчас ляжет спать.
Я подумал, что другого такого случая не будет. И решился.
– Леха, – шепнул я, когда мы перебрались на нос и спрятались в шлюпку, под брезент. – Дождемся, когда капитан уснет, и я вытащу у него ключ. Посмотрим – кто там воет.
– А если он в кителе спит? Разбудишь.
– Ты что? Такой морской джентльмен будет одетым спать? Никогда!
И мы стали ждать. И чуть сами не уснули. От усталости. И от таинственных новостей.
– Пора, – почему-то решил Алешка. – Не бойся. Я тебя прикрою.
– Чем?
– Огнетушителем.
По башке, что ли?
Но когда Алешка снял с пожарного щита огнетушитель и стал рядом с окном капитанской каюты, я понял его замысел. Неплохой, надо сказать.
Но сердце мое все равно трепыхалось от страха, когда, разувшись, я влез в окошко и остановился, приглядываясь в темноте.
Скоро мои глаза привыкли к сумраку, и я смутно различил в темной каюте капитанскую койку за занавеской, стол, диванчик-рундук, бар. А главное – кресло, на котором белел во тьме и сверкал золотом прекрасный китель.
Я подкрался к нему и, нащупав в нагрудном кармане ключ, вытащил его и вернулся к окну. Только бы Леха меня с капитаном не спутал и огнетушителем не угостил.
Но все обошлось. Я показал Алешке ключ и обулся, а он повесил на место огнетушитель, и мы, как два разведчика, спустились в грузовой трюм по трапу, стараясь не будить его гулкие стальные ступени.
Перед дверью мы постояли, прислушиваясь – что там за ней, и набираясь смелости. За дверью стояла угрожающая тишина.
Что там нас ждет? Какие опасности? Какие открытия? Кто там воет?..
Я повернул ключ и потянул дверь на себя. Она скрипнула и неохотно отворилась. Не входя, через порог, я нащупал выключатель и с замершим сердцем повернул его…
Мы ожидали всего. Вплоть до диких зверей в клетках. И диких людей. И монстров.
Но такого мы не ожидали!
Весь трюм был забит большими и маленькими, разноцветными, яркими, красивыми коробками. На крышке одной нарисован робот, на другой – летящий вертолет, потом какая-то глазастая кукла, шикарная иномарка…
Глаза разбегались! Это были игрушки.
Они, правда, не все находились в порядке, будто кто-то лазил здесь в темноте или их разбросало качкой. А ближе всех к двери стоял без упаковки игрушечный гроб, на крышке которого было написано по-английски: «Не бойся!»