– Это что еще за группа?
– Кровь магов, – сказал Борис. – Вы же претендуете на отличие от других людей? Ваша кровь – нечто особенное, жизнь, смешанная с магией… Неповторимый устойчивый вкус.
Келдыш сделал хороший глоток, соображая – шутит ли вампир, пугает или говорит правду.
– А что, среди вас все еще ходят эти сказочки: выпьешь кровь мага – получишь всю его силу?
– Эти «сказочки» бессмертны, Игорь. Сколько бы мы ни проводили исследований и ни писали статей, они возрождаются снова и снова. Особенно среди молодежи.
Борис смотрел в темное стекло, точно видел не их слабые отражения, а что-то еще дальше.
– Я был в Кобуци, – сказал неожиданно. Игорь осторожно поставил бокал на стол.
– И?
– Там даже хуже, чем мы с тобой думали. Они умудрились затащить к нам кое-каких чужеродных тварей. И вывести искусственных вампиров из испытателей-добровольцев. Помнишь этот вечный бзик Зимина? Но это проблема… завтрашнего дня.
А что – сегодняшнего? Снова пауза. Хозяин молча ждал.
– Я кое-кого привез оттуда. – Борис заглянул в свой бокал. – У тебя что, коньяк кончился?
– Нет.
– Тогда чего не наливаешь?
Получив новую порцию, Борис пить не стал, просто взял бокал в руку и снова уставился в окно.
– Я обещал ей… выбор. А получилось… Сначала ее три месяца изучали. Потом, когда мы с мясом вырвали ее из лаборатории, упирая на то, что она уже не принадлежит к роду человеческому, а значит, подзаконна кодексу… нашему кодексу, ее не приняли мои… соплеменники. Видите ли, она не нашей… хм… крови. Искусственно выведена. И еще она совершенно не умеет управлять своей магией.
– Что-то это мне напоминает, – пробормотал Келдыш. Вампир сновал туда-сюда вдоль длинного стола, словно задался целью вызвать головокружение у наблюдавшего за ним хозяина.
– А потом она исчезла.
– Как?
Борис дернул плечом.
– Вот так – взяла и исчезла. Она где-то там, – широким жестом указал на окно, подразумевая ночь столицы, – но я никак не могу напасть на ее след.
Игорь молчал.
– Я никогда у тебя не просил…
– Говори.
– Ты не можешь мне помочь… по официальным каналам?
Келдыш потер затылок.
– Ты же знаешь, я потерял… часть своих способностей. И на работе я на полувылете.
Упершись руками о стол напротив, Борис молча ждал.
– Ох, да конечно, я тебе помогу! – буркнул Игорь. – Дай только сообразить, как это лучше сделать.
– Это лучше сделать быстро, – негромко сказал Борис.
Игорь поднял взгляд. Вампир смотрел в стол. Темные круги вокруг темных глаз…
– Думаешь, она начнет убивать людей?
– Думаю… Я слишком много думаю!
– Да, для тебя это непривычно, – машинально сказал Келдыш. – Теперь буду думать я.
* * *У порога сидел котенок. Задрав голову, он смотрел на открывшую дверь Агату. Приветственно мякнул во все свое розовое кошачье горло.
– Привет, – сказала Агата, слегка растерявшись. – Заходи, раз пришел.
Котенок не заставил себя упрашивать. Легонько подпрыгнув, преодолел порог и деловито побежал в дом. Агата закрыла дверь и отправилась за задранным хвостом неожиданного визитера – тот явно направлялся на кухню.
Бабушка спустилась из своей спальни как раз когда Агата кормила на столе котенка молоком из блюдца.
– О, – сказала, остановившись на пороге. – Это что еще за явление?
Агата пожала плечами.
– Позвонили в дверь, я открыла…
– Конечно, опять не спрашивая! – прокомментировала бабушка.
– А там – вот он. Подбросили, наверное.
Бабушка открыла холодильник и покосилась на котенка. Тот дернул в ее сторону большим ухом-локатором.
– Хорошую скотинку просто так на улицу не выкинут. Гадит, наверное, по всем углам!
Котенок поднял мордочку, облизывая замаранные белым усы. Посмотрел укоризненно.
– Ты что, хочешь его оставить?
Агата почесывала котенка за ухом. Тот благодарно урчал.
– А что? У тебя опять появится аллергия? – спросила невинно.
Бабушка наконец достала из холодильника пачку масла и сыр.
– Извини, – сказала напряженно. – Я не хотела тебе тогда лгать. Пришлось. Ты обиделась?
– Сначала да. – Агата усадила котенка к себе на колени. – А потом подумала… по-моему, вы все большие паникеры. Ну вот, есть у меня магия… правда, дурацкая какая-то… И что тут ужасного?
– Скорее перестраховщики, – рассеянно сказала бабушка. – Но ведь тебя неделями не бывает дома!
– Значит, тебе с ним будет веселее. – Агата наблюдала, как котенок умывается. Делал он это с большим достоинством и тщательностью. И сам был весь такой черный, ухоженный. Блестящий… Что напомнило ей кое-кого из знакомых. Она ожидала следующих возражений, но бабушка спросила:
– Как ты его назовешь?
– Кыш! – не раздумывая, выпалила Агата. Котенок посмотрел на нее с недоумением и продолжил свой утренний туалет.
– Кыш и Два Портфеля, – сказала почему-то бабушка. Пояснила: – Была такая книга в моем детстве.
– А… – Агата подумала и не стала уточнять, что вообще-то Кыш – сокращенно от Келдыш. Бабушка бы не оценила.
* * *– Давайте, давайте, проходите, не стесняйтесь! Располагаемся на полу!
Агата вслед за остальными стянула кроссовки и прошла в зал, устланный мягкими матами.
– Ложитесь, устраивайтесь поудобнее! – приглашал невысокий черноволосый волшебник. – Проходите сюда, не толкайтесь, всем места хватит.
Агата, оглядываясь по сторонам, села рядом со Стефи. Народ вокруг укладывался – как кому в голову взбредет. «Макс, ты хоть бы иногда носки стирал!», «Эй, ты мне косу прищемила!», «А подушек нам не дадут, что ли?»
– А что будет?
– Ой, не грузись, ничего страшного: подремлем, и все.
– Итак, все помнят этапы расслабления? Великолепно! Кто не помнит – напоминаю. Ложимся на спину, закрываем глаза – или смотрим на потолок… разговорчики! Дышим ровно, глубоко, расстегнем все пуговицы и застежки, что нам мешают…
– Кому расстегнуть лифчик? – громким шепотом спросил парень неподалеку. Вокруг захихикали.
– Это, типа, тренировка эмоций, – бормотала Стефи. – Чтобы мы лучше управляли собой… три хи-хи! Ты бы видела, как сам Георгий психует – вопит и ногами топает!
– …напрягли все до единой мышцы, сильнее, сильнее, сильнее! Сжали кулаки! Рассла-абились. Снова напряглись – рассла-абились…
Агата послушно обмякла. Потолок в комнате напоминал залы Музея магии: ночное небо, плывущие разноцветные созвездия, иногда – быстрые падающие метеориты… Красота – смотрела бы да смотрела.
– Переходим к воспоминаниям. Вспомните самое грустное событие в своей жизни. Рудольф, только, пожалуйста, без демонстративных рыданий!
– …помню, надела я мамины дорогущие колготки. И порвала, – громко шептала Стефи. – Вот где было горе!
– Стефани, не ерничай, пожалуйста. Сосредоточьтесь, все очень серьезно!
Агата задумалась – серьезно. И какое же самое грустное воспоминание? Когда ее не взяли в игру соседские дети? До сих пор помнит: растерянно сжимает в мокрой ладони игрушку – рыжего кота, – а слезы все больше, все горше. А они стоят вокруг, показывают на нее пальцами и хором распевают: «Рева-корова, рева-корова!» К школе она научилась не реветь на людях и не проситься в чужие игры. Правда, какой-нибудь повод все равно находился… Как она горевала, когда пришлось отдать Сему – из-за бабушкиной (как теперь выяснилось – притворной) аллергии? До сих пор слезы наворачиваются. В голову лезли все случаи, когда она не то сказала или не так сделала. Да что ж у нее память-то такая хорошая – на плохое?
Или это все мелочи? Наверное, надо мыслить крупными категориями. Так… война. Но она почти ничего о ней не помнит. Родители? Их тоже не помнит. Так, иногда грустила в детстве – и только. А когда узнала правду, было что угодно – шок, злость, обида, – но только не печаль и горе… Вот – вспомнила. Когда бабушка попала в больницу. Как она лежала в окружении этих хитрых медицинских приборов – очень маленькая, очень старая, – казалось, она никогда уже не очнется. Не поднимется. И останется Агата одна-одинешенька на всем белом свете…
В носу защипало. Агата поспешно заморгала и огляделась – не увидел ли кто. Справа – голова к голове – лежал Димитров. Смотрел на нее. Темные прямые брови, карие внимательные глаза. Агата вопросительно повела подбородком, Славян закрыл глаза и отвернулся.
– Великолепно! – вскричал Георгий. – А теперь глубоко вдохнем и вы-ыдохнем! Вместе с выдохом уходят все ваши горести и печали. Вернемся к сегодняшнему моменту. Возвращаемся к равновесию. Вы здесь, вы живы и здоровы, все это – давно ушло, все это – лишь ваше воспоминание. И в ваших силах прекратить его влияние на вас, на вашу дальнейшую жизнь, на ваши чувства. Отпустите его. А теперь – самое светлое, самое приятное событие… Зигфрид, проснись! Ты мешаешь своим храпом окружающим.
– И вовсе я не сплю! – сонным голосом возмутился Водяной.
– Усни, да не восхрапи! – с выражением сказал Карл. – Ибо, восхрапев, ты разбудишь соседа своего!
– И вовсе я не храплю! У меня просто нос заложен!
– Попрошу не отвлекаться! Итак, сейчас вспоминаем самое прекрасное, самое радостное событие в своей жизни!
– А смеяться-то хоть можно?
– Не смешное, а радостное, Славян! Вы должны уже научиться различать эти понятия!
– Плакать нельзя, смеяться нельзя… а что нам можно-то?
С радостью оказалось куда труднее. Что ж у нее жизнь такая безрадостная? В смысле – без больших радостей? Новые игрушки, книги, теплое солнце, закат, бабушкины булочки, игры с Семой, снова книги… В конце концов Агата пришла к выводу, что жизнь у нее без великих радостей и без особых горестей. Обычная. Надо сказать об этом Келдышу. Вот посмеется-то…
Хотя… Была магия… Белая магия, заливающая мир, заполнившая всю Агату целиком. Чистая сила, чистая радость… Нежданный подарок. Прощальный подарок. Странный подарок…
– Уснула, что ли?
Агата моргнула. Над ней склонились лица – Стефи, Славяна, Люси.
– Эй, Агата!
– Ты чего, Мориарти?
– Что здесь происходит? Что вы столпились?
– Да вот…
Над ней склонилось еще одно лицо – смуглое, большеносое. Внимательные черные глаза. Нахмуренные густые брови.
– Что случилось, девочка? – Преподаватель провел по ее лбу, щекам теплой ладонью. – Ну-ка, возвращайся к нам. Давай попробуем присесть. Вот, хорошо. Посмотри-ка на меня.
Агата повела сонным взглядом. Лица расплывались и удалялись голоса – точно расходящееся кругами эхо…
– Посмотри на меня! Как ее? Агата? Посмотри на меня. Вот, хорошо, молодец! – Георгий похлопал ее по щекам. – Молодец… Ты узнаешь нас?
– Ей плохо? – с почтением спросила Люси. Стефани, закусив пальцы, хлопала ресницами. Димитров кашлянул, сказал сипло:
– Мне показалось, было… будто вспышка какая-то…
Георгий нахмурился еще больше.
– Вспышка? Про что ты вспоминала, радость моя? Про что ты думала?
Агата растерянно оглядывалась. Сказала неуверенно:
– Я не помню. Я, наверное, уснула… Все, урок закончился?
– Закончился, но ты посиди еще. Голова не кружится, нет? В следующий раз постарайся не засыпать. Или хотя бы запоминай, что тебе приснилось.
Агата медленно натягивала кроссовки. Что же, ей теперь и задремать нельзя? Что они все всполошились?
– Я тебя толкаю-толкаю, – ворчала Люси, – а ты как мертвая – смотришь себе в потолок, и все!
– Может, ее потолок зачаровал? – хихикнул болтавшийся неподалеку Зигфрид. – Может, она гипнозу поддается? Эй, Агатка, давай я на тебе гипнотические сеансы буду проводить!
– Ну, уснула, подумаешь, – пробормотала Агата.
– Тогда и я спал, – сказал Димитров, с трудом всовывая в ботинки большие ноги – развязывать шнурки он ленился. – И знаешь, что во сне видел? Тебя.
– Ой, нашему Огневику приснился эротический сон! – восхитилась Стефи. Димитров продолжил, не обращая на нее внимания:
– Ты вся светилась – изнутри тебя шел свет. Белый свет.
Он глядел на нее исподлобья. Агата, не найдя, что ответить, повернулась и пошла от них по коридору. Терла заледеневшие пальцы. Пальцы были прежними – длинными, плотными. Непрозрачными. Не шел из них никакой белый свет… Ни за что не пойдет больше на эти занятия! Не нужно ей такое расслабление! И воспоминания никакие не нужны. Ни об обидах.
Ни о магии.
* * *Звонить Келдышу не пришлось – сам появился. Причем там, где Агата его теперь совсем не ожидала увидеть: на преподавательской кафедре. Сначала Антон долго и нудно пыхтел на тему, что важно определиться со специализацией как можно раньше, а посему школа приглашала и будет приглашать специалистов из различных магических областей, которые ознакомят учеников… Под его мерно журчащую речь Агата задремывала над «Толкованием сновидений». Никак не удавалось совместить эти самые толкования с собственными снами – по ним получалось, что она обеспокоена то судьбами своих детей, то заключением выгодного контракта… Как вообще можно заучить сны или как-то их систематизировать?
– …Келдыш, – услышала она и резко выпрямилась, чудом избежав обычного тычка от Стефи. Директор пропускал к кафедре мужчину, одетого во все черное. Аудитория зашевелилась, взбадриваясь – особенно ее девичья ее часть.
– Это он?! – возбужденно шептала Стефи. Глаза ее горели.
– Угу, – пробормотала Агата, пригибаясь обратно к парте. Взгляд Келдыша скользнул по ученикам. Как бы она ни пряталась, он ее наверняка видел – профессиональным взглядом преподавателя. Или Ловца.
– Помаши ему! – приказала Стефи.
– С ума сошла?
– Тогда я помашу! – Агата вовремя перехватила ее руку, и Стефи радостно захихикала. – Испугалась! Испугалась!
Келдыш заговорил, и на них тут же шикнули – очень удивительно для интерната. Агата уперлась подбородком в поставленные друг на друга кулаки. Келдыш рассказывал о расследовании преступлений, совершенных при помощи магии: все тем же звучным уверенным голосом, с юмором… Если закрыть глаза, покажется – она опять в школе, и учитель вот-вот спросит: «Вы что, уснули, Мортимер?»
– Ты что, уснула? – прошипела Стефи. Агате все-таки досталось от ее локтя. – Ты почему не сказала, что он преподает в Академии?
– Не знала, – буркнула та, потирая бок.
– Интересно, а с какого курса специализация? Я бы к нему пошла!
– Пошла бы работать в полицию? – не поверила Агата. Последними Стефиными планами было открытие сети салонов красоты «Ведьмины чары» (название менялось в зависимости от погоды).
– Дурочка! При чем тут полиция? Это же просто мечта – иметь такого научного руководителя!
– Мечта идиота, – пробормотала Агата. Саша на втором ряду поднял руку и попросил рассказать о каком-то знаменитом Погоднике. Келдыш засмеялся.
– Об этом персонаже можно говорить до бесконечности, а время у нас ограничено! На выходе лежат буклеты и брошюры. Через неделю – День открытых дверей в Академии. Милости прошу.
Агата увернулась от локтя Стефи. Еще пару лет попрактиковаться – и обойдешься вообще без синяков.
– Пойдем сходим?
– Подумаю, – уклончиво сказала Агата.
– Ой, чего там думать? Поздороваешься?
Келдыш поднимался по ступеням, то и дело останавливаясь, чтобы ответить на вопросы. Агата поглядела, мотнула головой:
– Нет. Мы… потом.
– Да чего – потом! – возмутилась Стефи. – Гляди, наши овчарки его уже пасут, а ты тут в углу жмешься! Пошли!
И, вцепившись в руку Агаты, потащила ее за собой, точно игрушечный грузовик на веревочке. Они вылетели на Келдыша как раз когда он поравнялся с их рядом.
– Здравствуйте! – выпалила Стефи.
– Здравствуйте. – Келдыш вежливо посторонился, пропуская девушек.
Стефи, заворачивая шею, заглядывала ему в глаза:
– Вы так интересно рассказываете!
– Спасибо, вы очень добры.
Агата смотрела прямо перед собой, но слышала веселье в его голосе. Интересно, над кем он потешается – над заигрывающей с ним Стефи или помидорно-красной Агатой?
– Мы с подругой обязательно придем к вам в Академию! – заверяла его Стефи. – Обязательно, правда, Агата?
Она свирепо дернула Агатину руку.
– Ой! Постараемся, – промямлила та.
– Я в восхищении, – серьезно заверил Келдыш. Агата покосилась. Он смотрел прямо на нее смеющимися глазами. Стефи, стоящая между ними, вертела головой.
– А у Агаты к вам несколько вопросов!
Агата едва не пнула ее в лодыжку.
– Пусть встанет в очередь! – сказал кто-то громко. Келдыш обернулся, поднимая руки.
– Извините, но остальные вопросы в пятницу! А вы, Мор… м-м-м… не проводите меня немного?
Стефи ткнула ее острым пальцем в бок. Прошипела:
– Пошла! Быстро!
– До свидания, – сказал Келдыш всем. Агата пошла с ним рядом. Услышала за спиной разочарованный гомон и чей-то тихий свист. Келдыш сказал:
– Как видите, преподавательская карьера все не дает мне покоя!
– Вы преподаете в Академии?
– Пригласили в этом году руководителем практики.
Несколько шагов в молчании.
– Вы действительно заинтересовались этой специализацией? – спросил Келдыш нейтральным тоном.
– Нет, это все Стефи! – сердито отозвалась Агата.
– Да. Я заметил. Энергичная девушка.
А заметил он, что Стефи заинтересовалась вовсе не его специализацией? Уж очень трудно не заметить… Агата вдруг развеселилась.
– Знаете, вас надо засылать повсюду, как рекламного агента! Успех – у женщин точно – обеспечен!
– Я польщен. – Келдыш открыл перед ней дверь, и Агата автоматически вышла вместе с ним на крыльцо. Остановилась, моргая на яркое солнце.
– Придете на День открытых дверей?
– Ну-у… не знаю.
Келдыш хмыкнул.
– А сумеете отбиться, если Стефи будет очень настаивать?
– Не уверена, – созналась Агата.
– Приходите-приходите. Я тогда смогу распустить перед вами все свои перья… На самом деле нам надо поговорить.