Гарри осторожно зевнул, прикрываясь ладонью. Но провести миссис Уэсли не удалось.
– Спать, – велела она. – Я приготовила комнату Фреда и Джорджа, она полностью в твоем распоряжении.
– Как, а они где?
– На Диагон-аллее. Так заняты, что ночуют в квартирке над магазином, – объяснила миссис Уэсли. – Должна сказать, я сначала была против, но, похоже, у них есть деловая хватка! Пойдем, милый, твой сундук уже наверху.
– Спокойной ночи, мистер Уэсли, – пожелал Гарри, поднимаясь из-за стола. Косолапсус легко соскочил на пол и выскользнул из комнаты.
– Спокойной ночи, Гарри, – отозвался мистер Уэсли.
Выходя из кухни, Гарри заметил, что мистер Уэсли поглядел на часы в бельевой корзине. Все стрелки снова показывали на «смертельную опасность».
Комната близнецов располагалась на втором этаже. Миссис Уэсли указала палочкой на прикроватную лампу, та зажглась, и комната сразу наполнилась приятным золотым сиянием. У окна на письменном столе стояла большая ваза с цветами, но их аромат не мог перебить стойкого запаха пороха. Значительное место на полу занимали запечатанные и ненадписанные картонные коробки, среди которых был и сундук Гарри. В целом комната напоминала временный склад.
Хедвига радостно заухала при виде хозяина и прямо со шкафа вылетела в окно. Гарри понял, что она хотела дождаться его, прежде чем отправиться на охоту. Он пожелал миссис Уэсли спокойной ночи, надел пижаму, забрался в одну из постелей и, пошарив рукой, вытащил откуда-то липкую фиолетово-рыжую конфету – рвотную ракушку. Хмыкнув, Гарри перевернулся на другой бок и мгновенно уснул.
Через несколько секунд – во всяком случае, так ему показалось – он проснулся от пушечного выстрела: это с шумом распахнулась дверь. Гарри резко сел и услышал скрежет раздвигаемых штор; ослепительный солнечный свет больно ударил по глазам. Заслоняясь ладонью, Гарри попытался другой рукой нашарить свои очки.
– Что такое…?
– Мы и не знали, что ты уже здесь! – громко и радостно воскликнул кто-то и больно хлопнул Гарри по макушке.
– Рон, ты что, не надо его бить! – укорил девичий голос.
Гарри нашел очки и нацепил их на нос; впрочем, на таком ярком свету он все равно почти ничего не видел. Над ним, качаясь, нависла длинная тень; Гарри заморгал, и вскоре Рон Уэсли обрел фокус. Он радостно ухмыльнулся Гарри:
– Как жизнь?
– Лучше не бывает, – Гарри потер голову и снова откинулся на подушки. – А у тебя?
– Неплохо, – Рон подтянул поближе картонную коробку и уселся на нее. – Ты когда объявился? Мама нам только что сказала!
– Примерно в час ночи.
– Ну, и как муглы? Не очень тебя третировали?
– Не больше обычного, – ответил Гарри. Гермиона аккуратно устроилась на краешке его постели. – Они со мной почти не разговаривали, но так оно и лучше. А как ты, Гермиона?
– Я? Хорошо, – сказала Гермиона, рассматривая Гарри так, словно выискивала признаки надвигающейся болезни.
Гарри сразу заподозрил, в чем дело, и, не имея ни малейшего желания обсуждать гибель Сириуса и прочие несчастья, спросил:
– А сколько сейчас времени? Я пропустил завтрак?
– Не волнуйся, мама сейчас явится с подносом; ей кажется, что у тебя некормленный вид, – Рон закатил глаза. – Ну, давай, рассказывай, что было и вообще?
– Да ничего особенного, сидел у родственничков.
– Брось! – закричал Рон. – Ты же где-то был с Думбльдором!
– Это не слишком интересно. Он хотел, чтобы я помог уговорить одного старого учителя, Горация Дивангарда, вернуться в школу.
– А-а, – разочарованно протянул Рон. – Мы-то думали…
Гермиона ожгла его строгим взглядом, и Рон сходу сменил интонацию:
– … так и думали, что будет нечто в этом роде.
– Правда? – усмехнулся Гарри.
– Ага… раз Кхембридж больше нет, нам нужен новый преподаватель защиты от сил зла. А… э-м-м… какой он из себя?
– Похож на моржа, а раньше был завучем «Слизерина», – сказал Гарри. – Гермиона, в чем дело?
Она смотрела на него так, словно в любую минуту ждала появления неких ужасных симптомов, и весьма неубедительно улыбнулась:
– Ничего, ничего! Значит… э-м-м… как тебе показалось, Дивангард хороший преподаватель?
– Понятия не имею, – пожал плечами Гарри. – Но хуже Кхембридж он по определению быть не может, правда?
– А вот я знаю кое-кого похуже Кхембридж, – раздался голос с порога. В комнату с надутым видом вошла младшая сестра Рона. – Привет, Гарри.
– Что это с тобой? – спросил Рон.
– Она, – со значением произнесла Джинни и плюхнулась на кровать Гарри. – Совсем меня довела.
– Что она еще вытворила? – сочувственно поинтересовалась Гермиона.
– Так со мной разговаривает – можно подумать, мне три года!
– Ясно, – Гермиона понизила голос. – Она такая самодовольная.
Гарри был потрясен тем, как они говорят о миссис Уэсли, поэтому не удивился, когда Рона сердито бросил:
– Слушайте, дамы, вы можете забыть о ней хоть на пять секунд?
– Давай, давай, защищай, – огрызнулась Джинни. – Мы прекрасно знаем, как ты от нее тащишься.
И это о матери Рона? Гарри почувствовал, что чего-то не улавливает, и спросил:
– О ком вы…?
Ответ на свой вопрос он получил, даже не успев договорить. Дверь опять распахнулась, и Гарри инстинктивно натянул одеяло до самого подбородка, так резко, что Джинни с Гермионой свалились на пол.
На пороге стояла девушка такой ослепительной красоты, что в комнате сразу образовался звенящий вакуум. Девушка была высокая, стройная, с длинными светлыми волосами; казалось, от нее исходит легкое серебристое свечение. В довершение ко всему прекрасное виденье держало в руках поднос, нагруженный едой.
– Харри! Сколько же ми не вьиделись! – сказала красавица грудным голосом и, переступив порог, бросилась к нему. За ее спиной обнаружилась очень недовольная миссис Уэсли.
– Зачем было тащить поднос, я сама могла отнести!
– Мне совсьем не тгудно, – ответила Флер Делакер, поставила поднос Гарри на колени и кинулась целовать его в обе щеки: он почувствовал, как вспыхнули те места, которых коснулись ее губы. – Я же мьечтала его снова увьидеть. Харри, помнишь мою сьестгу, Габгиэль? Она только и твегдит, что пго Харри Поттега. Она будьет счастлива увьидеть тебя снова.
– А! Она тоже здесь? – срывающимся голосом спросил Гарри.
– Что ты, что ты, глюпыш, – звонко, как колокольчик, рассмеялась Флер. – Я пго сльедующее льето, когда ми…но, кажется, ти ничьего не знаешь?
Ее огромные голубые глаза расширились, и она с укором поглядела на миссис Уэсли. Та пробормотала:
– Мы не успели ему рассказать.
Флер, откинув назад длинные серебристые волосы – они хлестнули миссис Уэсли по лицу – повернулась к Гарри:
– Ми с Бьиллом собьигаемся пожьениться!
– А-а, – без выражения произнес Гарри. Он не мог не заметить, что миссис Уэсли, Гермиона и Джинни упорно избегают смотреть друг на друга. – Здорово. Э-э… Поздравляю!
Флер порывисто наклонилась и снова поцеловала его.
– Бьилл сьечас очень заньят, очень много хаботает, а я всьего льишь на полставки в «Гхинготсе» хади англьиского, поэтому он пгивез меня сьюда на пагу дней познакомиться с семьей как сльедует. Я так хада, что ты пгиехаль – здесь особенно нечего делать, если не увлекаешься готовкой и ципльятами! Ну… пгиятного аппетита, Харри!
С этими словами Флер грациозно развернулась и выплыла из комнаты, тихо притворив за собой дверь.
Миссис Уэсли издала какой-то странный звук вроде: «Тца!»
– Мама ее терпеть не может, – тихо сообщила Джинни.
– Ничего подобного! – резким шепотом возразила миссис Уэсли. – Просто мне кажется, что они поторопились с помолвкой, вот и все!
– Они знакомы целый год, – сказал Рон. Он сидел с очумелым видом и таращился на закрытую дверь.
– Это очень небольшой срок! Я, конечно, понимаю, в чем дело – нестабильность! Сами-Знаете-Кто вернулся, люди боятся, что в любую минуту могут погибнуть, вот и принимают скоропалительные решения, когда прежде сто раз бы подумали. Прошлый раз было то же самое, люди женились напрополую…
– В том числе и вы с папой, – хитро заметила Джинни.
– И что? Мы с вашим отцом созданы друг для друга, чего нам было дожидаться? – ответила миссис Уэсли. – А вот Билл и Флер… х-м-м… что у них общего? Он простой, работящий человек, а она…
– Кукла, – согласно кивнула Джинни. – Только наш Билл не такой уж простой. Он ведь работает съемщиком заклятий, так? Значит, где-то, в чем-то, любит авантюры, риск, блеск… Потому и увлекся своей Флеркой-Хлоркой.
Гарри с Гермионой расхохотались, а миссис Уэсли строго сказала:
– Джинни, перестань ее так называть. Ладно, я лучше пойду… Гарри, ешь омлет, пока не остыл.
Миссис Уэсли с озабоченным видом вышла из комнаты. Рон по-прежнему сидел как пристукнутый и неуверенно мотал головой, словно собака, которая пытается вытрясти воду из ушей.
Миссис Уэсли с озабоченным видом вышла из комнаты. Рон по-прежнему сидел как пристукнутый и неуверенно мотал головой, словно собака, которая пытается вытрясти воду из ушей.
– Ты что, еще не привык к ней? Она же у вас живет? – удивился Гарри.
– В принципе, привык, – сказал Рон, – но когда она так неожиданно набрасывается…
– Просто позор! – гневно воскликнула Гермиона, отошла от Рона как можно дальше и, только уперевшись в противоположную стену, снова повернулась к нему со скрещенными на груди руками.
– Ты что, хочешь, чтобы она жила здесь всегда? – Джинни вытаращила глаза на брата. Рон неопределенно пожал плечами. Джинни сказала: – Ну и пожалуйста! Мама все равно постарается это прекратить.
– Каким образом? – заинтересовался Гарри.
– Она все зазывает на ужин Бомс. Чтобы Билл переключился на нее. Я бы и сама ее предпочла.
– Разбежались! – саркастически бросил Рон. – Да ни один нормальный парень не обратит внимания на Бомс, если рядом Флер. Нет, Бомс, конечно, ничего себе, когда не издевается над своими волосами и носом, но…
– Она гораздо приятнее Хлорки, – заявила Джинни.
– И гораздо умнее, она же аврор! – поддержала Гермиона.
– Флер тоже не дура, она участвовала в Тремудром Турнире, – сказал Гарри.
– И этот туда же! – отчаянно всплеснула руками Гермиона.
– Тебе нравится, как она говорит: «Харри», да? – съязвила Джинни.
– Нет, – принялся оправдываться Гарри, давно пожалев о том, что вмешался, – я всего-навсего имел в виду, что Хлорка… то есть, Флер…
– В общем, я бы предпочла Бомс, – перебила Джинни. – С ней, по крайней мере, весело.
– В последнее время не очень, – возразил Рон. – Сколько ее ни вижу, она точь-в-точь как Меланхольная Миртл.
– Это несправедливо, – одернула Гермиона. – Она еще не пришла в себя после… сам понимаешь… он был ее двоюродным братом!
У Гарри оборвалось сердце. Вот и до Сириуса добрались. Гарри схватил вилку и принялся сосредоточенно набивать рот омлетом, рассчитывая таким образом избежать участия в разговоре.
– Бомс и Сириус были едва знакомы! – закричал Рон. – Сириус почти всю ее жизнь просидел в Азкабане, а до этого их семьи даже не встречались…
– Неважно, – отрезала Гермиона. – Она считает, что он погиб по ее вине!
– Откуда она это взяла? – против собственной воли спросил Гарри.
– Она дралась с Беллатрикс Лестранг, помнишь? И, наверное, думает, что если бы эту гадину удалось прикончить, Беллатрикс не убила бы Сириуса.
– Глупости, – сказал Рон.
– Тех, кто выжил, всегда терзает чувство вины, – изрекла Гермиона. – Я знаю, Люпин пытался с ней разговаривать, но она по-прежнему очень подавлена. У нее даже начались проблемы с метаморфизмом!
– С чем?
– Она больше не может менять внешность, как раньше, – объяснила Гермиона. – Наверное, из-за шока.
– Я и не знал, что такое бывает, – удивился Гарри.
– Я тоже, – кивнула Гермиона, – но, видимо, при настоящей депрессии…
Дверь снова открылась. Миссис Уэсли просунула голову в комнату.
– Джинни, – прошептала она, – иди скорее вниз и помоги мне с обедом.
– Я же разговариваю! – возмутилась Джинни.
– Быстро! – прикрикнула миссис Уэсли и скрылась.
– Лишь бы не оставаться наедине с Хлоркой! – проворчала Джинни, откинула за спину длинные рыжие волосы, по-балетному развела руки в стороны и, удачно подражая Флер, горделиво уплыла из комнаты.
– А вы, красавцы, тоже не задерживайтесь, – сказала она уже на выходе.
Гарри решил воспользоваться наступившей тишиной, чтобы доесть завтрак. Гермиона рассматривала картонные ящики, но украдкой поглядывала на Гарри. Рон взял с подноса тост и принялся жевать, не отрывая меланхолического взора от двери.
– Что это? – спросила через некоторое время Гермиона, взяв в руки нечто напоминающее миниатюрный телескоп.
– Не знаю, – пожал плечами Рон, – но раз Фред с Джорджем это не взяли, то оно, наверное, недоделано, так что поосторожнее.
– Твоя мама говорила, что у них все хорошо, – вспомнил Гарри. – Что у них деловая хватка.
– Это еще слабо сказано, – заявил Рон. – Они прямо купаются в галлеонах! Мне так хочется посмотреть на их магазин, дождаться не могу! Мы еще не были на Диагон-аллее: мама считает, что для дополнительной защиты нужен папа, а он очень занят на работе. Поскорее бы.
– А что Перси? – полюбопытствовал Гарри. Третий по старшинству брат Уэсли не общался с семьей. – Помирился с родителями?
– Не-а, – мотнул головой Рон.
– Он же теперь знает, что твой отец был прав насчет Вольдеморта…
– Думбльдор говорит, что люди легче прощают ошибки, чем правоту, – сказала Гермиона. – Я слышала, Рон, как он говорил это твоей маме.
– Заумная фразочка, вполне в стиле Думбльдора, – отреагировал Рон.
– Он хочет заниматься со мной индивидуально, – кстати упомянул Гарри.
Рон поперхнулся, а Гермиона ахнула.
– И ты молчал! – воскликнул Рон.
– Я только что вспомнил, – честно признался Гарри. – Он сказал об этом вчера ночью в вашем сарае для метел.
– Ух ты!… Занятия с Думбльдором, – потрясенно пролепетал Рон. – Интересно, а почему он…?
Рон осекся. Гарри заметил, что они с Гермионой переглянулись. Гарри отложил нож и вилку. Он всего-навсего сидел в постели, но сердце колотилось как бешеное. Думбльдор советовал им рассказать… так почему бы не сейчас? Гарри уставился на вилку, ярко блестевшую на солнце, и заговорил:
– Не знаю точно, чему он собирается меня учить, но думаю, что это из-за пророчества.
Его друзья молчали. Гарри даже показалось, что они окаменели, но он продолжил, по-прежнему обращаясь к вилке:
– Которое пытались выкрасть из министерства.
– Никто же не знает, о чем оно, – поспешно вставила Гермиона. – Оно разбилось.
– В «Прорицательской» писали… – начал было Рон, но Гермиона сразу на него шикнула.
– В «Прорицательской» все правда, – сказал Гарри и усилием воли заставил себя поднять глаза: Гермиона смотрела испуганно, Рон – с любопытством. – Разбитый стеклянный шар – не единственная запись пророчества. Я услышал его полностью от Думбльдора, оно было сделано ему, и он мне все рассказал. Судя по его словам, – Гарри сделал глубокий вдох, – я и есть тот человек, который должен прикончить Вольдеморта… во всяком случае, там говорится, что выжить предстоит лишь одному из нас.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Потом раздался жуткий грохот, и Гермиона исчезла в клубах дыма.
– Гермиона! – закричали Гарри и Рон; поднос с завтраком с шумом упал на пол.
Гермиона, кашляя, появилась снова – с телескопом в руках и багровым синяком под глазом.
– Я сдавила его, а он… меня стукнул! – хрипло вскричала она.
Действительно, из телескопа выскочила длинная пружинка, на которой болтался крохотный кулачок.
– Не волнуйся, – сказал Рон, прилагая все силы, чтобы не расхохотаться, – мама все вылечит, она прекрасно справляется с мелкими травмами…
– Ладно, ладно, сейчас это неважно! – нетерпеливо перебила Гермиона. – Гарри, господи, Гарри…
Она вновь опустилась на край его кровати.
– После случая в министерстве мы думали… конечно, тебе говорить не хотели, но… Люциус Малфой обмолвился, что пророчество про тебя и Вольдеморта, вот мы и думали что-то подобное… Гарри, Гарри… – Она долго смотрела на него, а потом прошептала: – Тебе страшно?
– Не так, как раньше, – ответил Гарри. – Когда я только узнал, то да… а сейчас такое впечатление, будто я всегда знал, что в конце нам предстоит сразиться лицом к лицу…
– Когда Думбльдор собрался тебя провожать, мы решили, что он хочет рассказать о пророчестве, или, может, что-то показать, – с энтузиазмом сообщил Рон. – И, в общем-то, оказались правы, да? Он бы не стал давать тебе уроки, если б считал, что ты уже покойник, не захотел бы тратить время… Значит, ему кажется, что у тебя есть шанс!
– Верно, – произнесла Гермиона. – Интересно, чему он будет тебя учить? Наверное, высшей защитной магии… самым сильным контрзаклятиям… антипорче…
Гарри почти не слушал. По его телу разлилось тепло, и совсем не от солнца; тугой узел в груди потихоньку развязывался. Он знал, что Рон и Гермиона напуганы много больше, чем хотят показать, но они все равно оставались рядом и старались ободрить, а не шарахались, как от зачумленного или сумасшедшего. И это дорогого стоило.
– …а главное, ускользающим уверткам, – закончила Гермиона. – Теперь ты знаешь хотя бы что-то, чем будешь заниматься в этом году, то есть, на один предмет больше, чем мы с Роном. Интересно, когда придут результаты экзаменов?
– Наверное, скоро, месяц уже прошел, – сказал Рон.
– Подождите-ка, – Гарри внезапно вспомнил еще кое-что из вчерашнего разговора с директором школы. – Кажется, Думбльдор говорил, что результаты придут сегодня!