– У вас с самого начала как было? Ну, когда вы поженились?
Она повела округлыми, гладкими плечами… красивая женщина с грациозными повадками кошки. Густые волнистые волосы, на длинной шее – тончайшей работы колье из золотых нитей от «Веллендорф», подаренное мужем. Цена украшения, вероятно, баснословная. Карелину за год столько не заработать.
Лариса поймала его взгляд, истолковала по-своему, плотоядно улыбнулась.
– Да тебе-то что? Иди ко мне…
– Ты не ответила.
Она отвела глаза, со стоном натянула на себя простыню.
– Господи, я же не на исповедь сюда пришла?! Чего ты добиваешься?
– Твой сын… от Калмыкова?
– Конечно! Тогда он… у него еще кое-что получалось… не каждый раз. Были проблемы! Но я успела забеременеть. – Она покраснела, рассердилась. – Что ты уставился как удав? Я не на допросе!
– Какого рода возникали проблемы?
– Ему… требовались разные ухищрения, – она смущенно захихикала. – Я не могу вслух…
– Не строй из себя невинную овечку. То, что ты вытворяешь в постели, не каждый выдержит. В скромности тебя упрекнуть нельзя!
Лариса по-кошачьи прищурилась, вытянула губы трубочкой.
– Я расскажу… но шепотом, на ушко.
Она привстала, обняла Матвея за шею и притянула к себе, прильнула губами к его уху, зашептала быстро, горячо…
Он слушал со все возрастающим изумлением.
* * *Борисов сидел в маленьком подвальном кафе, обедал и ждал сотрудника, которому поручил глаз не спускать с Иваницына. В рабочее время за главным менеджером наблюдал один человек, в нерабочее – другой. Они докладывали по очереди.
Борисов доел борщ, придвинул тарелку с пловом, заставляя себя жевать. Аппетит пропал с тех пор, как он обнаружил труп Марины Степновой. Такой «головной боли» у него давно не было. Погода тоже не располагала к бодрости духа: дождь, слякоть, небо, затянутое сизыми тучами.
Ельцов запретил сообщать в полицию об убийстве, начальник охранной службы подчинился. В конце концов, он незаконно проник в квартиру, да еще и оставил милицейских сыщиков без некоторых улик – тоже внес свою лепту в запутывание следствия. Оно все-таки началось после того, как Марину стал разыскивать главврач стоматологической поликлиники. Он позвонил ее матери, та всполошилась, приехала, вызвала слесаря, дверь вскрыли… со всеми вытекающими последствиями.
– Держи руку на пульсе, Коля, – приказал Ельцов. – Я должен знать о каждом их шаге. – Он имел в виду официальное следствие. – Я не допущу, чтобы имя моей дочери поливали грязью. Этому паршивцу Захарке повезло: как ее жених – пусть ничтожный и лживый, – он находится под моим покровительством. Надеюсь, никто не видел его у дома Марины в день убийства. Если он виноват, я сам его накажу.
Борисов не был сторонником самовольной расправы, которая, к сожалению, зачастую подменяла собой правосудие. Ельцов старался не вступать в конфликт с законом, поэтому они сработались. Но обстоятельства меняются.
Николай Семенович воспользовался своими связями в правоохранительных органах и узнал, что дело зашло в тупик: следов почти никаких, подозреваемые отсутствуют. Экспертиза не обнаружила воды в легких погибшей, значит, ее опустили головой в воду уже мертвой. Зачем? Мало ли психов в наше время?! Мотив мог быть у нескольких: у врача-стоматолога, который поскандалил с Мариной из-за пациента; у отчима, который не ладил с ней; у мужчины, от которого она забеременела, и у неизвестного грабителя… или грабителей. Оперативники опросили соседей, коллег по работе, друзей – все недоумевали и разводили руками. Врач во время убийства Степновой находился в ялтинском санатории; отчим давно не поддерживал отношений с падчерицей; личность отца неродившегося ребенка пока не установили; грабителей безуспешно ищут. Следователь склонялся к версии ограбления из-за разгрома в квартире потерпевшей. Марина, дескать, пострадала случайно. Возможно, воры не сразу ее заметили, или она пыталась поднять крик, вот и поплатилась. На шум в квартире никто не обратил внимания, люди целый день на работе.
Никто не имел понятия, с кем она встречалась, был ли у Марины любовник.
Ай, Захар, молодец! Конспирировался, как заправский разведчик. Небось перед Ельцовым бил себя в грудь и клялся всеми святыми, что ребенок не от него. Поверил тот или не поверил? Может, и правда не от него. Женщины кого угодно обведут вокруг пальца.
Борисова мучил еще один вопрос. Кто фотографировал Марину и Захара? Однако ему никто не поручал докапываться до истины. Скорее, Ельцов боялся углубляться в ситуацию. А проявлять инициативу Николаю Семеновичу ни к чему. Он исполнитель, и только. Сказали следить за Иваницыным – он следит; сказали искать Астру – он ищет.
Поиски беглянки пока не дали результата. Борисов не сумел связаться с братом Лилианы Сергеевны: геолог вернулся из экспедиции и пропивал заработанные деньги. Где, с кем? «Опять у какой-нибудь бабы залег, – говорили его коллеги. – Выйдет из загула, сам объявится».
Звонок в Богучаны тоже оказался бесполезным. Местный оперативник не стал зря обнадеживать. Астра Ельцова? Нет, такой женщины он не видел и ничего о ней не слышал. Ходить по домам и расспрашивать о новоприбывших бессмысленно – мартышкин труд. Этак можно нарваться на неприятности: народ к стражам закона относится с опаской, да что там греха таить, недолюбливает. Мало ли, кто к кому приезжает и зачем? Люди не обязаны отчитываться.
– Я побеседую с сознательными гражданами, – пообещал он. – Но рассчитывать на помощь населения не советую. К тому же, как я понял, вы ведете частное расследование?
Борисов вынужден был подтвердить: так и есть. Он положил трубку с тяжелым сердцем. Вряд ли Астра в Богучанах… и вообще, если она прячется, то глупо ожидать, что она будет разгуливать по улицам и называть свое имя каждому встречному. На первый взгляд у нее нет причин скрываться…
«Выходит, дочь Ельцова могла убить свою подругу? – рассуждал Николай. – Мотив налицо – ревность. А я сыграл ей на руку, уничтожив отпечатки пальцев в квартире Марины… или невольно помог другому преступнику. Не факт, что Степнову лишила жизни именно Астра. Но очень похоже. Зачем только она перерыла всю квартиру? Что искала? Неужели, фотографии, компрометирующие ее жениха? Трогательная забота. Какой ей смысл спасать репутацию Иваницына? Хотя… она могла беспокоиться о себе: не желала стать объектом пересудов, в случае, если снимки будут фигурировать в деле. Что ж, разумно».
Борисов не сбрасывал со счетов и Захара – у того тоже был мотив. Естественно, он все отрицает! Признаться – значит подписать себе приговор.
«Кстати, они со Степновой умело маскировались, – подумал он. – Даже я ничего такого не замечал. Вели себя довольно естественно, по-приятельски».
Начальник охраны допил кофе, промокнул губы салфеткой и нетерпеливо взглянул на часы. Опаздывает парень, надо укреплять дисциплину.
– Я уже здесь, – запыхавшись, сообщил молодой человек и плюхнулся на стул. – Извините, пробки!
– На метро надо ездить, дорогой.
– Характер деятельности не позволяет.
– Ну, ты и загнул! Прямо как на партийном съезде! Эх, молодежь, привыкли на машинах раскатывать, шагу уже ступить не можете. Нам раньше таких условий не создавали, а работали мы не хуже. И везде успевали, между прочим! Ладно, докладывай.
По словам сотрудника, Иваницын вел самый обычный образ жизни: после работы ехал домой, по дороге заходил в магазины, покупал в основном продукты, потом оставлял машину на платной стоянке, пешком шел домой, закрывался в квартире и до утра спал.
– Откуда тебе это известно?
– А что же ему еще делать ночью? – удивился парень. – Помылся, поел и в койку. Женщин ни разу не приводил.
«Это он на время присмирел, – подумал Борисов. – Усердно изображает тоскующего возлюбленного. Неужели все еще надеется стать зятем Ельцова? Наглости ему не занимать!»
– Нервный он какой-то, – продолжал охранник. – Дерганый. Спиртное покупает! Чувствуется, стресс у него. А вчера вдруг изменил маршрут, то есть поехал в другую сторону, долго петлял. Мне показалось, проверяет, нет ли «хвоста». В общем, я его сопроводил до детективного агентства.
– Интересно, зачем это нашему главному менеджеру понадобился частный сыщик?
Сотрудник пожал плечами. Ему поручили только слежку.
– Может быть, у него проблемы? Я же говорю, человек на взводе. Волнуется, переживает. Я в агентство не совался, как договаривались, – вот адрес.
«Неужели Захар решил нанять детектива для поисков Астры? – подумал Борисов. – Пошли дурака богу молиться! Или он хочет, чтобы сыщик нашел убийцу Марины Степновой? Есть еще вариант: ему позарез нужен тот, кто фотографировал его в обнимку с девицами».
Глава 12
Камышин
Каждый день Тихон возился в саду, сгребал в кучу палые листья и поджигал.
Глава 12
Камышин
Каждый день Тихон возился в саду, сгребал в кучу палые листья и поджигал.
Астра часами могла смотреть на огонь, на улетающий в небо дым… Костры будили в ней странное волнение, напоминая о чем-то далеком, диком, о плясках вокруг огромного пламени на вершине холма, о шелесте дубовой рощи, о какой-то разлуке, о всаднике на черном коне, который скакал прочь, прямо в рдеющую над горизонтом дымку, и вдруг словно отрывался от земли и дьявольской тенью скользил по закатному небу…
С раннего детства ее тянуло к огню – она научилась добывать его при помощи солнца и линзы от старых бабушкиных очков. Когда отец застал свою пятилетнюю дочь за этим занятием, у него волосы зашевелились на голове.
– Лёля! – трагически голосом воскликнул он. – Ее нельзя ни на минуту оставлять одну! Она спалит квартиру, пустит нас по миру!
Родители прятали от нее зажигалки, спички, увеличительные стекла и прочие предметы и вещества, способные породить возгорание. Уходя, они запирали кухню на ключ, потому что там стояла газовая плита, а когда брали дочку с собой в гости или в отпуск, то старались держать ее в поле зрения.
С годами Астра перестала разводить огонь где только удастся и ограничивалась тем, что заставляла отца раз или два в месяц устраивать выезд за город или прогулку на пустырь, где она могла соорудить костер и вволю насладиться зрелищем живого пламени. Без этого ею овладевала хандра.
Она покупала много-много свечей – толстых и тонких, витых, прямых, коротких и длинных, фигурных, ароматических, – расставляла их в своей комнате, зажигала и сидела, слушая их слабое потрескивание, завороженно глядя на колебание язычков, на их дрожащие отблески. Ей нравилось, как горящие свечи отражаются в оконных стеклах, в воде, в полированной мебели, в зеркалах…
Баронесса тоже любила огонь. Иногда она приглашала Астру посидеть у камина, присматривалась к новой компаньонке.
Зарядили дожди. В доме царила скука. Астра, вытирая пыль, хлопоча на кухне, стоя за гладильной доской или поливая цветы в горшках, думала об Эльзе и тайнике, обнаруженном в ее комнате. Чем еще она могла занять свой ум?
Госпожа Гримм как-то внезапно занедужила: потеряла сон и аппетит, постоянно мерзла и заставляла Тихона каждый день разжигать камин. До позднего вечера она сидела в кресле, подбрасывала в топку полено за поленом и смотрела на огонь.
– Хозяйка чудна́я стала до ужаса, – поделился Тихон своими наблюдениями с компаньонкой. – С утра до вечера на огонь пялится и молчит, молчит. Раньше она, бывало, рассказывает что-нибудь, улыбается, указания разные дает, а последнее время ходит хмурая и будто воды в рот набрала. Что с ней, как ты думаешь?
– Ума не приложу, – отмахивалась Астра. – Может, заболела?
Она предложила баронессе вызвать врача, но та отказалась. В доме установилась атмосфера мрачного ожидания. Нечто витало в воздухе, предвещая несчастье… или просто так влияла на настроение дождливая осенняя погода. По ночам на траву садился иней, изредка уже пролетали «белые мухи», предвестники зимы. Во всем чувствовалось дыхание наступающих холодов.
Астра взяла за правило кормить Тихона ужинами – вкусная еда, стопка-другая водки, горячий чай с пирогами развязывали ему язык, и сторож поведал много интересного. Разве можно отказать такой обходительной, уважительной дамочке, как Астра? Она не гнушалась его обществом и охотно наливала полную рюмку, подсовывала закуску, увлеченно слушала. Давно никто не был так добр к Тихону, и он оттаивал, выкладывал все, о чем она его спрашивала.
Раз за разом Астра узнавала историю баронессы, которую сторожу «по секрету» разболтала Эльза: романтическую сказку о немецком бароне и его любимой девушке из Риги, о войне и маленьком поместье на берегу Эльбы, где родилась их дочь.
– А почему она приехала сюда? – удивилась Астра. – Ностальгия по родине? Так ведь мать Иды Вильгельмовны из немцев, да и жили они в Риге, насколько я поняла.
– Эльза говорила, какому-то их предку сам Петр I пожаловал графский титул, так что на русскую землю они давно переселились. Баронесса-то вон как шпарит по-нашему, с ходу и не разберешь, откуда она родом. Это мамаша ее натаскала.
Тихону импонировал интерес, с каким молодая женщина внимала каждому его слову. Бывший сельский учитель, он тосковал по благодарной аудитории.
– У госпожи Гримм есть друзья или родственники в России?
– Приезжали к ней гости, – с важным видом отвечал сторож. – А родня они или просто знакомые – того не могу знать. На меня эти господа вовсе не глядели! А с Эльзой обращались как с прислугой. Потом они ездить перестали.
– Эльза из ваших, из камышинских?
– Из наших. Только пропала она: фьють – и нету… испарилась! Дома не живет и отсюда ушла.
– Баронесса ее уволила?
– Не слыхал, – осторожно произнес Тихон. – При мне об увольнении речь не шла. У Эльзы бабка есть и младшая сестренка, но они тоже вроде ничего не знают.
– Как же так? Был человек, потом исчез, и никому дела нет?
Тихон потупился, развел руками.
– Слухи всякие ходят, да только верить им или не верить… не скажу, сам пока не решил.
– А вещи ее где?
– Чьи? Эльзы? Так я их собрал и в сарай вынес. Хозяйка велела.
– Что ж она, и вещей с собой не взяла, когда уходила? – недоумевала Астра.
– Выходит, не взяла… Ладно, хватит байки травить! – отчего-то рассердился сторож. – Не суй нос куда не следует! Меньше знаешь – дольше живешь.
Москва
Как ни была Глория расстроена разводом, ее любопытство оказалось сильнее личных переживаний. В благородном семействе Ельцовых происходит что-то из ряда вон выходящее: босс ходит чернее тучи, Борисов словно с цепи сорвался, Иваницын и вовсе сам не свой. Что их всех гложет?
Этот вопрос занимал секретаршу гораздо больше, чем разборки с ревнивым мужем. Вадим сначала грозился убить ее, потом покончить с собой, но Глория стояла на своем – такая семейная жизнь хуже, чем смерть!
– Начни с себя, Вадик, – заявила она во время очередного телефонного скандала. – Если не можешь нормально жить, то хотя бы умри достойно!
Супруг не ожидал от Глории столь радикального предложения, напротив, он рассчитывал на слезные просьбы о примирении, раскаяние, обещание исправиться и клятву хранить ему верность до гроба. Ничего подобного! Вадим ругался, угрожал, подкарауливал ее после работы, пока не получил предупреждение двухметрового верзилы из команды Борисова, который обещал накостылять ему по шее, если не оставит сотрудницу фирмы в покое. Ревнивец выдохся и взял паузу.
Глория воспользовалась передышкой, дабы с головой окунуться в «тайны мадридского двора».
Теперь, едва в кабинет Ельцова заходил главный менеджер или начальник охраны, она тут же бросала все свои дела и приникала ухом к двери. Вот досада! Разобрать ничего не удавалось.
Сегодня ей особенно не повезло: шеф о чем-то разговаривал с Борисовым, а Глория не могла уловить ни звука. Шепчутся они, что ли?
Пока секретарша изнывала от любопытства, до предела напрягая слух, мужчины обсуждали визит «жениха» к частному сыщику. Они беседовали вполголоса: не хватало, чтобы среди сотрудников поползли нелепые слухи и сплетни.
– Не томи, Коля! – взмолился Юрий Тимофеевич. – Зачем этот прохвост ездил к детективу?
Ельцов осунулся, под глазами появились мешки, ему не давало покоя страшное подозрение: а вдруг его родная дочь – убийца? Он на все пойдет, чтобы выручить Астру из беды, в крайнем случае, наймет лучших адвокатов, заплатит кому следует. Но как с этим жить дальше? Что будет, если Лёля узнает?
– Я поговорил с сыщиком, – вздохнул Борисов. – Он, ссылаясь на конфиденциальность, наотрез отказывался разглашать какие-либо сведения, касающиеся клиентов. Пришлось заплатить. Я показал ему фото Иваницына, и он признался, что этот молодой человек действительно приходил в агентство, расспрашивал о некой гражданке Степновой: не выполнялась ли для нее какая-нибудь работа?
– Для Степновой? – удивился Юрий Тимофеевич. – То есть Захар не нанимал сыщика, а просто расспрашивал его о Марине?
– Получается, так. Детектив все отрицал, тогда визитер предложил ему денег. Тот с возмущением отверг «подачку», как он выразился.
Ельцов недоверчиво фыркнул.
– Я тоже не поверил, – кивнул Борисов. – Ну… не важно. Словом, Захар заявил сыщику, что Марина убита, и намекнул на фотографии, которые он передаст в милицию, если они не договорятся.
– Какие фотографии?
– Разные… – отвел глаза начальник охраны. – Боюсь, вам они не понравятся.
– Они у тебя? Хорошо… давай по порядку.
– Частные детективные агентства не любят пересекаться с правоохранительными органами без нужды, поэтому сыщик признался, что Степнова нанимала его для одного деликатного поручения. «Раз вы видели фотографии, – сказал он, – то знаете, в чем оно заключалось!» Иваницын взбесился, чуть ли не с кулаками набросился на детектива, называл его поганой ищейкой, оскорблял по-всякому… но тот к подобным вещам привык и дал отпор.