2. Милитаризация по-попаданчески
Наше утреннее пробуждение ознаменовалось синхронным урчанием пустых желудков. Почесав полученные за ночь ушибы и комариные укусы, напившись, умывшись и прогулявшись до ветра, мы упёрлись в извечный вопрос о хлебе насущном. Собирательство даров леса в виде грибов, ягод и орехов возложили, естественно, на баб, для охраны которых с ними оставлялся Серёга. Васкес, обучавшийся в юности на скаута и умевший мастерить силки, отправился вместе с Володей на промысел чего-нибудь посущественнее. На самый крайний случай они предполагали вернуться на морской берег, где Володя снова набраконьерил бы рыбы, но в идеале рассчитывали добыть кролика, а то и парочку. Мне стоило немалого труда уломать их обойтись малым количеством силков. Дело в том, что моток нейлоновой бечевы, который у Володи был в качестве запасного линя для гарпуна, сподвиг меня на наполеоновские планы по нашему вооружению.
Не будь у меня моего мультитула с его кучей прибамбасов, я бы и мечтать не смел об арбалете, и на повестке дня стояли бы простые деревянные луки. Наверняка гораздо худшие, чем у аборигенов, которые свои делают умеючи и всяко не второпях, да и стреляют из них всяко получше нас. Нам же нужно что-то эдакое, чего у аборигенов нет, дабы иметь перед ними хоть какое-то преимущество, а заодно и соответствующий имидж — ведь при неизбежной встрече с туземцами нам будет позарез необходимо выглядеть людьми, достойными дружбы, а не рабского ошейника. Пересчитав мысленно свои оставшиеся патроны к пистолету и не сумев ответить на мой заданный самым невинным тоном вопрос об адресе ближайшего оружейного магазина, наш испанский мент убрал с морды лица саркастическую ухмылку и призадумался. Володя же, сравнивший дальнобойность своего подводного ружья с известной ему дальнобойностью спортивного лука, в восторг от сравнения не пришёл и согласился со моими доводами сразу же — правда, сомневаясь в осуществимости проекта.
Мне пришлось разжевать нашим крутым орлам, что делать полноценный классический средневековый арбалет — ага, Левшу лесковского нашли — я не собираюсь. Да и стал он таковым далеко не сразу, а эволюционировал постепенно из примитивной грубятины, изобретённой ещё римлянами — правда, уже в позднеимперские времена.
Лук у него был простой деревянный, но тугой, поскольку натягивался обеими руками, а спусковой механизм — штырьковым. И штырь, отжимающий взведённую тетиву вверх до её срыва с упора, и ось спускового рычага вполне могли быть и деревянными, так что самым сложным было пробуравить в деревяшках достаточно ровные отверстия. Ну-ка, кто там смеялся над моими отвёрточными насадками? В результате — по принципу «инициатива наказуема исполнением» — я был сходу произведён в главные оружейники.
Бабы, впрочем, моё назначение попытались тут же оспорить — типа, одного Серёги им для охраны мало. Ага, знаем мы эту «охрану»! Нас припашут всякую хрень собирать, а сами будут лясы точить «о своём, о женском»! А хрен им — не мясо? Пришлось напомнить прекрасному полу о слышанном ночью отдалённом рыке какого-то хищника, перепугавшем их так, что нас они — своим визгом — перепугали спросонья ещё хлеще. Теперь, когда перспектива бабьей истерики была не столь катастрофична, я наконец озвучил свою гипотезу. Фотку микенских Львиных ворот все видели? Львы там изображены стилизованные, конечно, но видок характерный, ни с кем другим не спутаешь. Правда, известный ниспровергатель исторических мифов Скляров считает, что плита с львиным барельефом была привезена микенцами откуда-то с Ближнего Востока. Если он прав, то Львиные ворота — ещё не доказательство. Поэтому — ладно, хрен с ними, с Микенами. Про двенадцать подвигов Геракла все слыхали? Подвигом нумер один за ним, если кто не в курсе, числилось удушение голыми руками Немейского льва. И происходило это не в Африке, не в Индии и не на Ближнем Востоке, а исключительно в Греции. То есть, в Греции, если кто туго соображает, свои местные львы в то время водились, и большинство историков с этим согласно. Потомки плейстоценового пещерного или пришедших позднее южных или гибридные между ними — вопрос спорный, но нам, татарам, всё равно. На нас, современных «детей асфальта», любого из них за глаза хватит. Климат Испании ничуть не хуже греческого, так что и тут львам обитать никакая религия не запрещает. Кто-нибудь из нас Геракл? Лично я — ни разу, так что душить льва — хоть Немейского, хоть обыкновенного — голыми руками однозначно не возьмусь. Между тем, как считают многие историки, европейский лев окончательно исчез только в римские времена, поскольку беспощадно вылавливался для цирковых забав римской черни, обожавшей скармливать львам христиан, иудеев и всяких прочих государственных преступников. Нам же тут, судя по ещё не романизированным иберам, до тех римских времён ещё как раком до Луны. Ферштейн? Андестенд? Поняли, кошёлки?
И с воображением, и с мнительностью у обеих всё было в полном ажуре, так что за неимением знакомого Геракла они всё и ферштейн, и андестенд, и просто поняли. Поэтому собирать за них грибы с ягодами пришлось одному Серёге, а я занялся поисками «стратегического сырья». Вопрос это не такой уж и простой. Североамериканские индейцы обычно делали свои луки из кедровой сосны, и я не сомневаюсь, что за неимением кедровой вполне сгодилась бы и обычная. Казахи — те, кто победнее — зачастую довольствовались берёзовым луком. Из орешника — лещины — я и сам в детстве делал. Вся эта растительность тут имеется, но вот ведь засада — между детским игрушечным луком и луком профессиональным немалая разница. Для настоящего лука дерево должно быть хорошо просушено — случалось, что и годами его выдерживали. Нет у нас тех лет, нет и месяцев. Боюсь, что и недель нет. Нужна такая древесина, которая достаточно упруга и в сыром виде. Тис? Да, англичане, вроде, делали луки из него. И вроде, в Испании его тоже до хренища. Да только много ли мне от того пользы, если я его живьём ни разу в жизни не видел? Может, он и рядом, может, в двух шагах, но кто покажет мне его пальцем? А посему — остаётся можжевельник, целый куст которого я наблюдал собственными глазами среди декоративных насаждений возле места работы. В лесу, признаюсь честно, не видел ни разу.
С можжевельником мне повезло — хвала богам, в Средиземноморье его куда больше, чем в нашей Средней полосе. Найдя здоровенный куст, я спилил пилкой своего мультитула жердину в руку толщиной — пришлось попыхтеть. Это необразованные древние пращуры делали свои луки из кругляка, а мы механику с сопроматом изучали и свой лук будем делать плоским и широким. Затем, и тоже не без труда, срезал ножом ветки и отнёс очищенную жердь к нашему лагерю. Проблему собственно лука для своей будущей «вундервафли» я таким образом решил. На ложу в идеале напрашивался вяз, но с ним у меня та же проблема, что и с тисом — кто бы мне его показал? А посему — из чего там ружейные ложи делают? Вообще-то классикой считается орех — грецкий, не лещина. Климат велит им тут произрастать в изобилии, но — опять же, та же история, что с тисом и вязом — ну не знаю я, как он выглядит. Вот яблоня — другое дело. Дичок, конечно, но яблоня — она и в Африке яблоня. Древесина у неё тоже крепкая и не колкая, а что кривая — так мне из неё не корабельные мачты вытёсывать, а на арбалетную ложу подходящую деревяху всяко подыщу. Так и вышло. Подобранный кусок не блистал идеальной прямизной, но в дело вполне годился. Отпиливать его короткой пилкой мультитула я затрахался, топором вышло бы в разы быстрее и легче, но топор был у Володи, и приходилось довольствоваться подручными средствами. Самый толстый из сучьев от своего полена я отпиливать пока не стал — он явно напрашивался на спусковой рычаг. Запомнив место — надо будет потом направить сюда Серегу с бабами за яблоками — я приступил к поискам орешника-лещины. А найдя его, нарезал побольше прутьев толщиной с большой палец — на спусковой штырь, на ось рычага и на стрелы. Запомнил и это место — орехи тоже не помешают. Теперь у меня было всё, что требовалось для начала работы над деталями арбалета.
Вернувшись в лагерь, разгрузившись, попив воды из ручья и сходив в кусты до ветра, я спокойно и методично приступил к незаконному изготовлению оружия — благо, в седой древности Уголовный кодекс РФ не действует, да и территория не та, так что «три гуся», то бишь статья 222, мне не грозили.
— Держим в банко миллионо
И плеванто на законо! — напевал я себе под нос песенку гангстеров из детского мультсериала «Приключения капитана Врунгеля», размечая остриём ножа заготовки будущих деталей. Обстругивать твёрдое дерево ножиком — удовольствие ниже среднего, и удаление основной массы лишней древесины я отложил до возвращения Володи с его топором. Прежде всего я обстругал середину будущего лука под квадрат с плавными переходами к оставшемуся кругляку. Получив таким образом размер выемки под лук в передней части ложи, я сподвигся наконец отпилить от яблоневого полена сук и повертел полено в руках. Его бывший нижний торец выглядел покрепче, да и был потолще. Бочины я позже обтешу топором, а пока я состругал обозначающие их два скоса к торцу и разметил ширину выемки и её глубину. Запиливался, оставляя немножко «мяса» под дальнейшее остругивание, которое уплотнит и упрочнит поверхность древесины. Середину выемки, куда не доставала пила, пришлось выбирать стамеской и припиливать напильником, после которого снова уплотнять ножом. Подумав, заморочился и канавками в углах, дабы освободить их от нагрузки — концентраторы напряжений нам никчему. Примерив к выемке середину лука, я окончательно подогнал её размеры и снял фаски по острым углам, не поленившись вообще скруглить их. После этого разметил отверстие, через которое будем привязывать лук к ложе. Шило мультитула, исходно не предназначенное для таких работ, было слишком коротким, и насквозь я им полено не пробуравил, но я и не задавался столь несбыточной целью. Мне просто требовалось направление, по которому пойдёт другой инструмент…
Я как раз раздумывал, какой именно, когда вернулись наши бабы, погонявшие навьюченного дарами леса Серёгу. Завидев весьма малый объём снятой мной стружки, они дружно пришли к выводу, что я просто-напросто отлыниваю от работы и остались контролировать и надзирать — как за работой, в которой ни хрена не понимали, так и за тем, чтобы я не сожрал принесённых припасов, которые они «собирали в поте лица». Поэтому в следующую ходку за съедобной растительностью Серёге пришлось отправляться одному, что его, скажем прямо, как-то не опечалило. Особенно, когда я подсказал ему, где найти яблоки и орехи. Он понимающе ухмыльнулся, а я тут же схлопотал от баб обвинение в том, что не только бездельничал, но ещё и жрал втихаря от пуза, пока они самоотверженно заботились обо всём коллективе. Ага, у кого что болит, судя по пятнам ягодного сока на ихних губах и щеках!
Наиболее подходящей в качестве сверла по дереву мне показалась имевшаяся в наборе сменных насадок большая крестообразная отвёртка, которой я и воспользовался. Засверлился, насколько смог — после обтёсывания бочин заход отверстия останется, и я углублю его дальше без особого труда, да и навстречу ему шилом пробуравлюсь. Приостановив на этом сверлильные работы, я снова вооружился ножом и обстругал верхнюю плоскость ложи. Подровняв напильником, снова уплотнил её поверхность ножом и разметил на ней желобок для стрелы. Стамеска у меня имелась только плоская, так что полукруглым профилем я не заморачивался, а прорезал трапециедальный. Но выступающие углы я скруглил и заправил напильником старательно — об них будет тереться тетива из дефицитной нейлоновой бечевы, которую следует поберечь. Дальше, если делать всё по уму, требовались топор и бечева, и я отложил ложу, взявшись за будущий спусковой рычаг. Естественно, тут же схлопотал от баб обвинение в том, что мы, мужики, никогда не в состоянии доделать начатое дело до конца. К счастью, рычаг топора не требовал, так что его почти полностью выстругал ножом. Почти — оттого, что требовалось ещё отверстие под ось, которое должно быть согласовано с ложей.
Дальше без топора и бечевы делать было нечего, и меня ожидал нешуточный бабий разнос за очередное отлынивание от работы, когда они тут в поте лица… ага, лясы точат! Пока они отыскивали аргументы, вернулся Серёга — один он управился раза в три быстрее, чем с ними — с грузом яблок и орехов, и праведный женский гнев обратился на него — мало принёс, наверняка сожрал половину по дороге.
Отбрыкивался он довольно вяло, поскольку и в самом деле немного подегустировал — тоже ведь нежрамши с самого утра. Пока шла эта разборка, я объявил перекур — и тут же был обвинён в бездумном транжирстве невозобновимых запасов табака. Это Юлька таки вспомнила, что табак завезён из Америки, до открытия которой ещё много столетий, а смолили обе похлеще иных мужиков. То, что мои сигариллы «Монте-Кристо» один хрен слишком крепки для них, на их логику никак не повлияло. Впрочем, я давно заметил, что при полном отсутствии цивильного курева с фильтром большинство курящих баб не отказывается и от «Примы». Пока они вставляли в зубы свои тоненькие «Море» с ментолом и щёлкали зажигалками, я достал из намотника линзу и сфокусировал солнечные лучи на кончике своей сигариллы. Мне и под слабеньким подмосковным солнцем удавалось прикуривать таким манером, так что добротным средиземноморским грех было не воспользоваться. Привычка к такому прикуриванию у меня ещё армейская, приобретённая в период острого дефицита спичек. Прикурив, я затем поджёг от бычка тоненькую стружку, от неё тонкие ветки, а там и развёл настоящий костёр. А вылупившим круглые глаза бабам пояснил, что сжиженный газ в наших зажигалках — ещё более невозобновимый ресурс. Пока они хватали ртом воздух, я понаслаждался крепким сигарным табаком, дал дёрнуть пару тяг Серёге — ему этого хватило — понаслаждался ещё примерно до половины сигариллы и не без сожаления забычковал остаток — курево в самом деле следовало беречь. Бросать курить после его исчерпания я не собирался, поскольку кое-какие соображения на сей счёт у меня имелись, но они не для баб. Сухой рябиновый лист — горлодёр ещё хуже деревенского самосада…
Вернувшиеся охотники принесли двух кроликов. Одного испанец поймал в силки, второй в последний момент заподозрил неладное и в петлю не вступил, но пока он изображал собственное скульптурное изваяние, Володя шмальнул в него наудачу гарпуном — и попал. Для первой охоты это был редкостный успех, но прекрасный пол возмутила мизерность добычи. По их мнению два здоровых мужика должны были завалить как минимум оленя. Поэтому рассказывать им обо всех обстоятельствах охоты Хренио с Володей не стали, сообразив, что их едва ли поймут правильно. На меня это опасение не распространялось, и мне Володя тихонько поведал о неудачной попытке добыть третьего кролика, ограбив опередившую их в этом деле рысь.
Но грозных окриков большая кошка не испугалась, а тратить без крайней необходимости драгоценный пистолетный патрон Васкес посчитал неприемлемым. Поэтому рысь беспрепятственно удалилась со своей законной добычей, а люди удовольствовались своей.
Испанский мент занялся разделкой добытых кроликов, едва не прихватив в качестве вертелов мои заготовки стрел — я лишь в последний момент пресёк эту попытку и послал Серёгу за подходящими прутьями в кусты. Володя же присоединился ко мне. Мужик он рукастый, и грубую работёнку — там, где тяп-ляп вполне годится, лишь бы держалось — делает быстрее и ловчее меня. Поколебавшись, я доверил ему обтёсывание бочин на заготовке ложи, с чем он справился в считанные минуты. Но обтёсывать лук я ему не доверил, отобрав топор, а ему, показав на мультитуле шило и отвёртку, поручил углублять и доводить до конца начатое отверстие.
— Слушай, а прожечь разве не проще? — предложил он, прикинув предстоящий секс.
— И чем ты собрался прожигать?
— Ну, шило вот это на огне раскалю…
— Я тебе раскалю! — взвился я от такого неслыханного святотатства, — Я тебе в жопу его тогда раскалённым воткну!
— Да ладно тебе кипятиться-то! Жаба давит — так и скажи, я тогда свой нож раскалю.
— Нож твой, и этого я тебе запретить не могу, но тоже дружески не советую. Если мы все не съехали дружно и синхронно с катушек, и нас в натуре зашвырнуло в лохматые времена, то такой инструмент, как наш, тут не купить ни за какие деньги. Так нахрена ж его портить, спрашивается?
— А чего портить-то? Чего с ним сделается?
— Ты как калить собрался, докрасна? Так хорошей закалённой стали и этого не надо. Чуть только цвета побежалости появились — ну, потемнела, если по-простому — уже, считай, отпустилась. Звиздец её закалке, если совсем просто. Станет мягче, будет быстро тупиться — оно тебе надо?
— Понял! На хрен, на хрен! А как насчёт трофейных ножиков? Ты, вроде, сам говорил, что у них сталь сырая…
— Этого я не говорил. Хреново закалена по сравнению с нашей современной — это да, но всё-таки хоть слегка, но подкалена — уж всяко потвёрже гвоздя или там китайского шурупа, у которого шлицы отвёрткой сворачиваются на хрен. Их, конечно, не так жалко, как наши, но тоже ведь не лишние. Ты уверен, что мы скоро разживёмся новыми? Если разживёмся — можешь при всех назвать меня долботрахом, и я с тобой охотно соглашусь. А пока — считай меня долботрахом молча, гы-гы!
— Понял. Ну, раз так — будем заниматься бурным и продолжительным сексом…
Пока я аккуратно — орднунг юбер аллес — стёсывал кругляк на концах лука и ещё более аккуратно достругивал его плечики до толщины в полтора пальца с плавным переходом от квадрата с трёхпальцевой стороной, он провертел в ложе дыру насквозь и сам додумался аналогичным манером расширить её стамеской. К тому моменту, как я доделал утолщенные кончики с канавками для тетивы, отверстие у Володи тоже было готово. Когда мы прикинули длину его мотка бечевы и поняли необходимость экономии, он придумал вколотить в отверстие толстый ореховый прут с надрезами на концах, к которым и вязать лук. Так и в самом деле получилось экономнее и не в ущерб качеству. Для тетивы пришлось свивать бечёвку в несколько слоёв, но и после этого её толщина не впечатляла. Впрочем, это ведь нейлон.
Поставив полуфабрикат арбалета вертикально, я встал ногами на плечики лука у ложи и обеими руками растянул его — настолько, насколько у меня получалось, не рискуя надорвать пупок. Володя царапнул кончиком ножа отметку, я плавно вернул тетиву на место, стараясь не тереть её об ложу, и аккуратно надпилил нацарапанную отметку. Это будет упор, за который мы будем цеплять взведённую тетиву. Состругав ножом часть древесины сразу за надпилом, я разметил наконец окончательный контур ложи и отдал Володе стёсывать лишнее. Сам тем временем занялся отверстием под ось в спусковом рычаге. Когда мы закончили, поджаривающиеся на костре кроличьи тушки уже доводили нас своим дразнящим ароматом до исступления…