Та-ак! И как понимать эту оговорку? Ладно я – я, в сущности, процитировала слова самого Эмиля. А Каст? Почему говорит о стихийниках во множественном числе?
– Глун из сильнейших? То есть их много? – вернула «шпильку» я.
Реакция оказалась несколько неожиданной – король факультета отодвинулся и рассмеялся. Правда, смеялся он безрадостно, а когда успокоился, бросил красноречивый взгляд на подаренное Дорсом кольцо.
– Ладно, Дашунь, скажу. Но ты все равно ничего не слышала.
Я уверенно кивнула, закрыла рот на воображаемый замок и навострила ушки.
– Ты ведь помнишь, что моя мать состоит в Совете Магов? – Вопрос был риторическим, но я все равно кивнула. А Каст продолжил: – Так вот… Ввиду ее положения иногда в нашем доме звучит информация, не предназначенная для посторонних. Не помню, как давно это было – возможно, семь, а может, и десять лет назад, но факт в том, что на границе с империей произошла какая-то заварушка, а показания свидетелей подвели Совет к мысли о том, что среди норрийцев могут быть стихийники. Позже эту идею отмели, но когда вскрылась истинная суть Глуна, я, как понимаешь, не мог не вспомнить о том эпизоде.
Касту я по-прежнему доверяла – очень сложно испытывать недоверие к парню, который отдал тебе свою кровь. Но сердце все равно ухнуло в желудок, а я попыталась возразить.
– Но лорд Глун местный. В смысле, из конфедерации.
Точно знаю – Станиславский в данный момент кричал бодрое «верю!». И Каст, судя по всему, в моей искренности не усомнился. Но у рыжего имелось собственное мнение на данный счет.
– История появления лорда Глуна довольно мутная. Посуди сама – ребенок, которого старательно прятали от общества, при этом учили и этикету, и магии, и прочим важным наукам. Берегли, но едва исполнилось двадцать, отпустили на все четыре стороны.
– Но… – начала было я. Однако попытка поддержать легенду Эмиля провалилась мгновенно.
И вовсе не потому, что я какую-то глупость сморозила, просто Каст не пожелал слушать.
– Дашунь, я не берусь утверждать наверняка, но если выяснится, что Глун прибыл к нам из Норрийской империи, не удивлюсь.
Повисла пауза. Почему молчал король факультета – не знаю, а касаемо меня самой… я слишком хорошо понимала, что сейчас отрицать принадлежность Эмиля к империи нельзя. Попытка убедить в том, что декан из конфедерации, будет выглядеть слишком подозрительно.
К счастью, вскоре все закончилось, а воцарившуюся тишину сам Каст оборвал.
– У меня есть возможность прояснить некоторые моменты, – сказал пижон. – Но, прости, я даже пытаться не буду.
Прости? Он что же, думает, будто я хочу сунуть нос в биографию Глуна? Вывести нашего декана на чистую воду?
– Я обязан этому магу жизнью, – продолжал Каст. – И мою женщину именно он спас.
Вот тут я слегка выпала в осадок. Моя женщина? Вау! Нет, не так: вау-вау-вау!
– И вы с Дорсом только благодаря вмешательству лорда Глуна выжили. Молчание – меньшая благодарность за то, что он для нас сделал. Так что я копаться в его делах не стану и тебе настоятельно не советую.
Все. Я окончательно из реальности выпала и сделала «страшные глаза», намекая – уж о чем о чем, а о расследовании даже не помышляла. А когда Каст удовлетворенно кивнул, новый вопрос задала:
– Но ведь стихийников истребили. Откуда в таком случае…
– Кто может гарантировать, что уничтожили всех? – перебил парень. – Ну и потом, есть наследственность. Способность к магии, она же как цвет волос: несколько поколений в семье рождаются блондины, а потом раз, и кто-то, например, рыжий.
– А Норрийская империя тут при чем? – продолжила допрос я.
Каст пожал плечами и слегка нахмурился.
– Сведений у меня нет, но разумно предположить, что в империю, которая изначально выступала против Совета Магов, бежали потомки стихийников. Там для них точно безопаснее, чем здесь.
М-да, действительно логично.
– Ну а боги?
– В каком смысле? – отозвался Каст.
– Ты сказал: есть версия, что стихийники были истреблены по требованию богов. Но ведь истребляли стихийников люди, верно? – пояснила мысль я. И тут же продолжила: – Если эти маги были так опасны, то почему боги не уничтожили их сами? И… что мешает им уничтожить того же Глуна прямо сейчас?
Последние слова дались тяжело, и сердце будто заледенело. Ведь действительно – если боги против стихийников, то Глун, возможно, в невероятной опасности. И плевать, что он водит дружбу с Куулой. Кроме богини Воды, есть еще трое. Да и сама Куула – кто знает, что у нее на уме?
– Мм-м… а как ты себе это представляешь? – вырвал из раздумий голос Каста. – Боги лично носятся по всему миру в поисках каких-то магов? Разумеется, проще поручить все людям.
Это был ответ на первый вопрос, и я кивнула, принимая, а рыжий продолжил:
– В том, что касается остального… Дашунь, мы ведь не знаем, что творилось на Поларе во времена, когда велась охота на стихийников. Что будет завтра – тоже знать не можем. Ясно только одно: без причины ничего не происходит.
– О чем ты пытаешься сказать? – Нет, я действительно не поняла.
– О том, что все зависит от нас. Боги вряд ли станут трогать стихийников, если те не будут переходить грань дозволенного. Впрочем, это не только таких, как Глун, касается, а всех людей.
И снова нас окутала тишина. Я переваривала слова, сказанные братом, а тот терпеливо ждал. Увы, я не могла не признать – в рассуждениях Каста есть здравое зерно. Все зависит от нас самих.
– Ну а если лорд Глун все-таки норриец? – возвращая разговор в прежнее, далекое от высоких материй и богов русло, спросила я. – Что тогда?
– Лично мне плевать, – ответил Каст без запинки. – Глун спас мне жизнь, и точка.
Я кивнула, сама же пришла к выводу, что Эмиль был совершенно прав, решив свернуть шпионскую миссию как можно скорее. Нет, Каст, конечно, не выдаст, но сам факт того, что он подошел так близко к разгадке тайны, пугает.
Вообще, намечается довольно неприятная тенденция. Сначала я, теперь Каст, а кто следующий? Такое чувство, будто от Эмиля удача отвернулась.
Или наоборот? Глун провел десять лет в королевствах, отдал служению империи большую часть своей молодости, так, может, пора остановиться? Вернуться и заняться собственной жизнью? Пока от этой самой молодости хоть что-то еще осталось.
Мне тоже задерживаться в конфедерации не стоит. Вот только…
Я бросила взгляд на новоявленного брата, и сердце кольнула боль. С Дорсом мы в любом случае не потеряемся. Даже если водник откажется от мыслей о переезде в империю, Глун знаком с Куулой, так что связь будет. А что с Кастом?
Черт, я не хочу терять этого парня. Он слишком много для меня значит!
Я не собиралась расстраиваться и тем более плакать, но нервы мои, видать, совсем в этом гадком Поларе истрепались. Впрочем, навернувшиеся на глаза слезы стали сюрпризом не только для меня.
– Дашунь, ты чего? – позвал пижон обеспокоенно и, сделав шаг вперед, обнял за плечи.
Пришлось срочно брать себя в руки и вновь переводить тему.
– Каст, а как так вышло, что вы с Дорсом в один год родились? Это совпадение или последствия какой-то очередной традиции?
– Какой еще традиции? – В голосе брата прозвучало хмурое недоумение.
– Ну, не знаю. Какой-нибудь мега-ритуал, который совершается раз в миллион лет и в результате которого боги могут принять человеческое обличие, чтобы…
Король факультета беззлобно рассмеялся.
– Нет, Дашунь. Боги могут принять человеческий облик в любое время.
– То есть тот факт, что вы с Дорсом одногодки – простая случайность.
– Угу, – откликнулся братец. – Более того, наше поступление в одну и ту же академию тоже всего-навсего совпадение. – Каст подарил улыбку и добавил после паузы: – Видишь ли, в жизни частенько случаются совершенно незапланированные вещи. На то она и жизнь.
М-да, пижонистый рыжик в амплуа философа – это, определенно, необычно. Точно любовь в голову ударила. Причем конкретно.
Кстати, о любви…
Лерра поджидала в отдалении, и один взгляд на боевую жрицу подсказал – девушку наши переговоры порядком утомили. Каст тоже состояние «своей женщины» заметил и тут же спросил:
– Дашунь, это все? Твое любопытство удовлетворено?
Я хотела кивнуть, но тут в памяти еще один момент всплыл. В итоге я сказала:
– Не все. Но этот вопрос, клянусь, последний.
– Давай, – беззаботно согласился парень.
Ну, я и спросила:
– Каст, а если бы у нас с тобой все получилось, то какая бы судьба меня ждала?
Собеседник отступил и заметно поморщился, а когда заговорил, в голосе послышались усталые нотки.
Собеседник отступил и заметно поморщился, а когда заговорил, в голосе послышались усталые нотки.
– Я понимаю, что ты из тех девушек, которые временами ставят гордость выше здравого смысла, но пойми, статус официальной любовницы потомка рода альт Рокан – это не так уж мало. И вполне достойно.
Бли-ин… ну вот! А я так надеялась услышать что-нибудь другое.
– Даша, это не самая худшая доля, – добавил Каст убежденно. – Статус любовницы в какой-то степени даже лучше статуса жены. Никаких изматывающих торжеств, никаких обязательств по рождению наследников, ничего из того, что…
– Стоп, – перебила я. – Хватит.
Парень бросил на меня хмурый взгляд, вздохнул шумно.
– Прости, – после очередной долгой паузы сказал он. – К сожалению, в этом мире есть вещи, над которыми не властны даже сильнейшие. И наш с тобой союз…
Я помотала головой и перебила опять:
– Каст, проехали.
– Точно? – выдержав новую, предельно длинную паузу, буркнул рыжик. – Ты не сердишься?
Ситуация была не слишком веселой, но я все-таки рассмеялась. И чудом удержалась от нового вопроса – а как обстоят дела в империи? Там тоже только по родословной или проще?
Потом и вовсе… показала брату язык, развернулась и гордо направилась в общагу. У меня там базовые жесты и символы вызова недоученные, и еще кое-что из практики. И с учетом того, что сегодня я спокойней слона, пару новых заклинаний попробовать можно. Авось справлюсь и пожара в башне не устрою!
Я действительно планировала посвятить этот выходной самообразованию и даже успела освоить хитрый осветительный пульсар с холодным пламенем, а также доучить еще три символа вызова, включая «любовный», и едва не сломать пальцы об условно-базовый жест «тонот». Но в обед мои планы были нарушены, причем самым позитивным образом – едва вышла из столовой, дорогу перегородил Дорс.
– О, вернулся! – улыбнулась я.
– Ага, – отозвался парень и, окинув взглядом мой наряд, спросил: – Ну что? Готова помедитировать?
Предложение было желанным, но неожиданным, и я слегка зависла. Потом тоже на свой наряд взглянула – широкие джинсы, кеды, свитер. Черт, а ведь для медитации самое то. Вот только припрятанный в кармане пирожок до адресата не дойдет. Но Кузьма утром напитка Жизни выпросил, так что не критично.
В общем, вариант ответа был один:
– Да. Готова.
– Ну, тогда пойдем.
Блондин подмигнул и подставил локоть, а я взяла его под руку и позволила увлечь себя к учебному крылу. Народ, наблюдавший это дефиле, особенно из числа огневиков, искренне изумился, что стало поводом для более широкой улыбки и тихого ржача.
– Что такое? – тут же заинтересовался водник. – По какому поводу веселье?
Сам он, кстати, тоже в «гражданском» был – в тусклой рубашке, плотных штанах и сапогах, украшенных не то ракушками, не то жемчугом. И выглядел в этой одежде несколько мощней, нежели обычно.
– Да ничего, – ответила я. – Просто чувствую себя самой ветреной девицей на Поларе. Я же Каста ради Глуна бросила, а сама с тобой гуляю.
– Ты ужасна, – выслушав пояснения, весело констатировал Дорс. Но сразу же нашел «смягчающее обстоятельство»: – Зато ты больше не практикуешь тройнички!
Я не выдержала, расхохоталась по-настоящему, что стало поводом для новой порции слегка шокированных, но укоризненных взглядов. Когда же мы с другом добрались до нужного коридора, а градус веселья чуть снизился, я спросила:
– Ты домой ходил?
– Ага, – подтвердил «синий».
– Ну и как там Уриса?
Дорс довольно ухмыльнулся, а в голосе прозвучала затаенная радость:
– Да так. Все еще ревнует.
– Ко мне?
– И к тебе тоже, – выдал зараза зеленоглазый, чем слегка ввел в ступор. Но через миг мне пояснили: – До Урисы вдруг дошло, что я живу среди людей и тут много симпатичных незамужних девушек. И что для девушек этих я вовсе не ущербный, а очень даже наоборот.
Я тихонько присвистнула. Вау! Ну надо же.
– Так что все неплохо, и в наших отношениях наметился серьезный прогресс.
– Насколько серьезный? – полюбопытствовала я.
– Настолько, что мы ни разу за эти полтора дня не поссорились и Уриса упорно намекала на свадьбу.
Все. Вот тут друг растерял остатки сдержанности и засиял аки новенькая монетка. Я искренне порадовалась такому повороту, но не плеснуть ложку дегтя не могла:
– А о своих планах на будущее ты ей сказал? Объяснил, что хочешь остаться среди людей?
– Разумеется, – отозвался «синий».
– А она?
Парень ответил не сразу, словно смаковал момент.
– Уриса согласна.
Блин! Круто! Вот только…
– Чего ты нахмурилась, Дашка? Что тебе не нравится?
Портить Дорсу настроение не хотелось совершенно, но я все-таки сказала:
– Я с Урисой незнакома, но по твоим рассказам складывается впечатление, что она довольно капризная. Боюсь, что покладистость твоей элементальши вызвана исключительно ревностью. А вдруг позже Уриса успокоится, махнет хвостом и оставит тебя с разбитым сердцем? Да и вообще, жить с тем, кто так зависим от общественного мнения… это сложно, Дорс.
К счастью, откровением мои слова не стали, а улыбка Дорса была отнюдь не легкомысленной, а несколько… хищной.
– Не волнуйся, Дашунь, – сказал водник. – Разберусь.
И я поверила.
Действительно поверила! Потому что в голосе Дорса прозвучала какая-то особенная, скрытая сила. А еще… мне вдруг стало чуточку жаль сотканную из воды девицу – просто возникло такое чувство, что теперь-то она за попорченные нервы ой как ответит. Не без удовольствия для самой себя, но все-таки.
На этом разговор иссяк главным образом потому, что мы дошли до нужной двери и Дорс вытащил из кармана ключ. Пока он отпирал замок, я размышляла о том, стоит ли поделиться выведанной у Эмиля информацией.
Вывод, разумеется, был однозначным – нет. История знакомства Глуна и Куулы, равно как и сведения об отце Дорса, слишком тесно переплетена с правдой, которую сейчас открывать нельзя.
Черт! Но как же меня замучили все эти секреты и необходимость молчать! Как же я соскучилась по нормальной жизни, в которой можно говорить все!
– Прошу, – вырвал из раздумий Дорс. Он галантно отстранился, пропуская в тренировочный зал.
Пришлось собраться, выдохнуть и вспомнить о том, ради чего мы сюда явились.
В этот раз никаких игр, никаких развлечений. Дорс сидел на скамейке, с открытой флягой наготове, а я в центре зала, на мате, напротив зеркал. Сперва просто дышала, пытаясь войти в правильное состояние, после закрыла глаза и обратилась к своему внутреннему огню.
И чуть не взвизгнула! И с великим трудом сдержала желание вскочить на ноги и отпрянуть подальше. Будто дело не во мне самой. Будто всему виной мое местоположение или нечто другое, какой-то внешний фактор.
Связь с внутренним огнем тут же прервалась, я же распахнула глаза и принялась жадно глотать воздух. Но довольно скоро нашла в себе силы успокоиться и повторить попытку.
Это было жутко и вместе с тем восхитительно. Внутренний огонь, который при прежних медитациях ощущался как нечто теплое и ласковое, изменился. Он был столь же ласков, но от силы пламени буквально захватывало дух. Это была стихия! Мощная, грозная и непокоренная.
Я мысленно качнулась вперед, навстречу этому пламени, но сразу же «отодвинулась», четко осознав – рано! Пока лучше поступать так, как поступала в самом начале – просто сидеть и «смотреть», позволяя себе привыкнуть к силе, пропитаться ею.
Ну и самой стихии тоже время требовалось… Да, она была частью меня, но новой, незнакомой. И тем удивительней был тот факт, что вчера мне удалось эту силищу сдержать. Вообще, после того, как осознала, чем теперь обладаю, возникло ощущение, что тогда, у двери в комнату Каста, я удерживала голыми руками стартовавшую ядерную боеголовку. Я не понимала, как мне удалось не сорваться, и в какой-то момент принялась благодарить огонь за то, что все обошлось.
Постепенно я перестала осознавать, что сижу в тренировочном зале. Мир как будто исчез, а вместе с ним исчезло прошлое, настоящее и будущее. Я погрузилась в странное безвременье, очутилась в бесконечном и вместе с тем очень ограниченном пространстве, где не было ничего, кроме бушующего пламени.
И чем дольше я вглядывалась в этот огонь, тем яснее понимала – мне его не покорить, потому что он намного сильней. Хуже того: он скорее уничтожит носителя, нежели подчинится чужой воле.
…Все закончилось внезапно. Просто р-раз, и я снова в тренировочном зале, в совершенно адекватном состоянии. Вижу собственное отражение в зеркале, чувствую скользящий по полу холодок, отлично осознаю реальность… и не понимаю, что именно меня настораживает.