Идя в ногу со временем, Сулакадзев активно собирал предметы старины. При этом, стремясь увеличить ценность своей коллекции, он начал снабжать подлинные документы приписками, указывающими на их древность, а затем и просто фальсифицировать рукописи. Однако в отличие от Бардина, который изготавливал новые списки уже известных памятников, Сулакадзев предпочитал сам сочинять произведения древнерусской литературы.
В марте 1807 года Гавриил Романович Державин рассказывал своим друзьям об антикваре Сулакадзеве, в коллекции которого имелось большое количество древностей, в том числе новгородские руны и костыль Ивана Грозного. Алексей Оленин, которого Державин пригласил осмотреть собрание, сообщил, что уже с ним знаком. «Мне давно уже говорили о Сулакадзеве, – сказал он, – и я, признаюсь, по страсти к археологии не утерпел, чтобы не побывать у него. Что же, вы думаете, я нашел у этого человека? Целый угол наваленных черепков и битых бутылок, которые выдавал он за посуду татарских ханов, отысканную будто бы им в развалинах Сарая; обломок камня, на котором, по его уверению, отдыхал Дмитрий Донской после Куликовской битвы; престрашную кипу старых бумаг из какого-нибудь уничтоженного богемского архива, называемых им новгородскими рунами; но главное сокровище Сулакадзева состояло в толстой уродливой палке, вроде дубинок, употребляемых кавказскими пастухами для защиты от волков: эту палку выдавал он за костыль Иоанна Грозного… Когда же я сказал ему, что на все его вещи нужны исторические доказательства, он с негодованием возразил мне: «Помилуйте, я честный человек и не стану вас обманывать».
Этот рассказ на некоторое время охладил энтузиазм Державина. Но в 1810 году он все-таки решил посетить Сулакадзева – вместе с Мордвиновым, Шишковым, Дмитриевыми, кстати, Олениным. Известие о визите столь важных особ несказанно обрадовало коллекционера. «Так этот Дмитриев – министр юстиции? Так этот Мордвинов – член Государственного совета?» – спрашивал он.
На Гаврилу Державина собрание Сулакадзева произвело сильное впечатление. Особый интерес вызвали «Ответы новгородских жрецов», записанные рунами, которыми новгородцы якобы пользовались еще до принятия христианства, – Державин попросил скопировать текст и впоследствии издал его в переложении на русский.
Некоторые подделки Сулакадзева появлялись как своеобразные подарки влиятельным лицам. Так, в 1819 году перед поездкой в Валаамский монастырь Александра I вышел труд «Опыт древней и новой летописи Валаамского монастыря», где Сулакадзев, ссылаясь на несуществующие рукописи из своего собрания, рассказал о посещении Валаама апостолом Андреем Первозванным. Если верить автору, кроме острова тот почтил своим вниманием место, на котором впоследствии возникло село Грузино. Весьма полезное открытие – ведь именно там находилось имение графа Аракчеева!
Впрочем, в коллекции Сулакадзева находились и подлинные вещи, причем первоклассные. Она была одной из наиболее значимых в России – и по объему, и по ценности рукописных и печатных материалов. Современники же считали, что она совершенно уникальна – труды Сулакадзева, который пополнял свое собрание за счет фальшивок и старательно распространял слухи о древности новых поступлений, не пропали даром.
В 1832 году, после смерти коллекционера, его вдова пыталась продать коллекцию рукописей за 25 тыс. рублей. Это была фантастическая сумма – заплатить столько не был готов никто. В результате удалось продать лишь небольшую часть собрания. Спустя полвека вещи из коллекции Сулакадзева предлагались в лавке петербургского книготорговца Шляпкина по бросовым ценам. Значительная же ее часть бесследно исчезла, однако отдельным фальсификатам из этого собрания была уготована долгая жизнь.
Фальшивки Сулакадзева вызывали живой интерес не только у современников. В 1901 году была обнаружена его рукопись «О воздушном летании в России с 906 лета по Рождестве Христовом». Это произведение представляет собой свод встречающихся в различных древнерусских текстах упоминаний о попытках строительства летательных аппаратов. Причем первым русским воздухоплавателем оказывается Тугарин Змеевич – ближайший родственник Змея Горыныча. Сенсацией стала информация о том, что в 1731 году «нерехтец Крякутный фурвин сделал как мяч большой, надул дымом поганым и вонючим, от него сделал петлю, сел в нее, и нечистая сила подняла его выше березы и после ударила его о колокольню, но он уцепился за веревку, чем звонят, и остался жив». Из чего следовало, что за 50 лет до полета братьев Монгольфье на Руси был построен воздушный шар. Особой популярностью эта история стала пользоваться в годы борьбы с космополитизмом. Полет Крякутного описывался в школьных учебниках, а в Нерехте ему поставили памятник, у которого принимали в пионеры. В Большой советской энциклопедии Крякутному посвящена отдельная статья, основанная на все тех же данных Сулакадзева. В 1956 году в связи с 225-летним юбилеем исторического полета была даже выпущена почтовая марка. По окончании юбилейных торжеств рукопись наконец подвергли экспертизе – выяснилось, что на месте слова «нерехтец» первоначально читалось «немец», вместо «Крякутный» было «крещеный», а вместо «фурвин» (что переводили как «мешок» или «шар») – Фурцель, то есть фамилия крещеного немца. Кто именно внес исправления в «О воздушном летании…» – сам Сулакадзев или кто-то из защитников приоритета России в области воздухоплавания, – сказать трудно. Впрочем, и само сообщение о полете кажется малодостоверным.
Посмертное явление другого труда Сулакадзева состоялось в 1923 году, когда архиепископ Винницкий Иоанн (Теодорович) при объезде своей епархии обнаружил пергаменную рукопись, датированную 999 годом. На полях рукописи имелись многочисленные приписки, из коих следовало, что в IX–XVII веках ею владели киевский князь Владимир, новгородский посадник Добрыня, первый Новгородский епископ Иоаким, патриарх Никон и другие не менее почтенные личности. Однако древнейшим этот список считался недолго: палеографический анализ показал, что сам документ относится к XIV, а приписки – к XIX веку. Споры о подлинности рукописи прекратились после того, как удалось доказать, что она когда-то принадлежала Сулакадзеву.
С именем этого коллекционера связывают появление еще одной знаменитой фальшивки – Велесовой книги, текст которой публиковали в 1950-1970-е годы. В 1919 году некий полковник Белой армии обнаружил в разоренной помещичьей усадьбе деревянные дощечки с непонятными знаками. Позже с ними ознакомился историк-дилетант Миролюбов, он же переписал, расшифровал и издал текст. Собственно, как были обнаружены таинственные дощечки, мы знаем только из публикаций Миролюбова. Кроме него их никто не видел, и не исключено, что вся эта история – вымысел.
Велесова книга рассказывает о потомках Даждьбога – руссах, об их великих вождях Богумире и Оре, о том, как пришедшие из Центральной Азии славянские племена расселились по берегам Дуная, о битвах с готами, гуннами и аварами. Историки и лингвисты без колебаний говорят о Велесовой книге как о фальсификации, однако многие любители славянской истории восприняли это произведение всерьез.
В настоящее время невозможно однозначно ответить на вопрос, кто и когда изготовил фальшивку. Однако несомненно, что Сулакадзеву принадлежит по крайней мере ее идея. В каталоге его коллекции числятся два произведения, представляющие собой вырезанный на буковых дощечках текст. Не исключено, что в 1919 году нашли именно их, и в этом случае Миролюбов вполне мог счесть дощечки подлинными. Не исключено и то, что текст Велесовой книги был фальсифицирован самим Миролюбовым, который знал про дощечки, относящиеся, по сообщениям Сулакадзева, к V веку нашей эры. Кстати, что касается письма (Миролюбов решился опубликовать фото лишь одного фрагмента), то Велесова книга весьма напоминает подготовленное Державиным факсимильное издание «Ответов новгородских жрецов»…
Подделка произведений старых мастеров – классическая афера. Во время Третьего рейха в личном музее Германа Геринга в Берхтесгадене среди прочих шедевров висела картина «Соблазнение замужней женщины» Яна Вермеера. Когда после войны начали разбираться с культурным наследием шефа люфтваффе, голландская полиция установила, что шедевр Вермеера был куплен агентами Геринга за £160 тыс. у миллионера Ханса Ван Меегерена, владельца доходных домов, гостиниц и ночных клубов в Амстердаме. Меегерена арестовали. В Нидерландах в те годы за сотрудничество с нацистами «в особо крупных размерах» было лишь одно наказание – смертная казнь через повешение. Однако Меегерен висеть в петле не захотел.
– Меня нельзя казнить! – закричал насмерть перепуганный миллионер. – За что меня вешать? Ведь это я сам, вот этими руками, написал картину за Яна Вермеера. Меня не казнить, а наградить надо за то, что я всучил фальшивку проклятому убийце Герингу.
– Меня нельзя казнить! – закричал насмерть перепуганный миллионер. – За что меня вешать? Ведь это я сам, вот этими руками, написал картину за Яна Вермеера. Меня не казнить, а наградить надо за то, что я всучил фальшивку проклятому убийце Герингу.
И далее он поведал полиции о том, как стал самым высокооплачиваемым фальсификатором в истории искусства.
Начало художественной карьеры студента архитектурного факультета Технологического института в Делфте Ханса ван Меегерена было многообещающим. В 1916 году за одну из акварелей он получил золотую медаль, которую присуждали раз в пять лет за лучшую студенческую работу. Однако его первая персональная выставка в Гааге в 1922 году закончилась провалом. Особенно издевался над произведениями молодого художника маститый искусствовед Абрахам Бредиус. Доктор искусствоведения Бредиус был поклонником тогда еще малоизвестного и только входившего в моду голландского художника XVII века Яна Вермеера. Бредиус был уверен, что рано или поздно будут найдены неизвестные шедевры мастера, которые сделают Вермеера величайшим представителем голландской школы живописи.
Обиженный на Бредиуса и на весь мир молодой художник Меегерен решил: раз миру нужны шедевры какого-то полузабытого холстомарателя из XVII века, пусть мир получит эти «шедевры». Первая же картина Меегерена под Вермеера вызвала восторженную реакцию у доктора Бредиуса, который был польщен, что его предсказания сбылись и человечество обрело истинный шедевр. Картину, изображавшую Христа, за £50 тыс. купил роттердамский Музей Боймана.
...Всего Меегерен написал семь картин – пять под Вермеера и две от имени другого мастера старой голландской школы de Hooch. В общей сложности эти подделки принесли Меегерену £2 млн (£20 млн в современных ценах). Последний свой шедевр Меегерен создал специально для полицейских и совершенно бесплатно. Почему? Потому что в полиции его рассказу о подделке для Геринга не поверили, и, чтобы спасти свою жизнь, подследственный Меегерен под охраной написал в своей амстердамской студии «Молодого Христа, проповедующего в храме». Впечатление от кисти «мастера XVII века» было такое, что все обвинения в сотрудничестве с нацистами с него сняли. Правда, год тюрьмы за жульничество Меегерен получил. А через полтора месяца умер в камере – сердце не выдержало.
Иногда произведения искусства подделывают просто ради самой подделки. Например, чтобы получить деньги за невыполненную работу.
В 1942 году союзная авиация разбомбила немецкий город Любек. В огне погибли фрески XIII века в церкви святой Марии. На обугленной штукатурке нефа остались видны лишь смутные пунктирные очертания фигур. И в июле 1948 года западногерманская Ассоциация охраны памятников старины наняла для реставрации фресок некоего Дитриха Фея. Трудно сказать, чем руководствовались ревнители германской старины, приглашая господина Фея, которого неоднократно привлекали к суду за фальсификацию старинных произведений искусства. Более того, Дитрих Фей, буквально как Остап Бендер, поставил условие, что с ним будет работать «мальчик, шустрый такой мальчуган». Этим помощником оказался Лотар Мальскат, тоже хорошо известный немецкой полиции виртуоз по подделке картин на любой вкус – от Рембрандта до Шагала (в том же 1948 году Мальската уже задерживали за продажу поддельных полотен).
Тем не менее реставраторы действительно были мастерами своего дела, и на их прошлое закрыли глаза. Им выделили $30 тыс., и они заперлись в церкви на целых три года. Изредка из-за запертых дверей Мариенкирхе доносились слухи о «бесподобном фиксаторе», который вернул из небытия древние краски. А затем Фей и Мальскат объявили, что, закончив реставрацию росписи нефа, они вскрыли под поздними наслоениями старинную роспись на стенах церковных хоров. 2 сентября 1951 года состоялась церемония открытия отреставрированной Мариенкирхе, на которой присутствовал канцлер ФРГ Конрад Аденауэр. В честь этого события была выпущена почтовая марка. Дитрих Фей получил крест за заслуги. Лотар Мальскат не получил ничего. Это все и испортило. Он страшно обиделся и рассказал правду. Фей якобы вынудил Мальската соскрести не поддающиеся реставрации фрески XIII века и написать поверх них новые – по сохранившимся фотографиям. Мальскату не поверили, специальная комиссия осмотрела фрески и сделала заключение, что Лотар Мальскат лжет.
– Хорошо, – сказал реставратор-виртуоз, – тогда посмотрите повнимательнее на фрески на хорах, которые мы открыли с Дитрихом.
...Эксперты взглянули повнимательнее и ахнули. У святых были лики Марлен Дитрих, Григория Распутина, Чингисхана и даже родной сестры Мальската. Был проведен рентгеновский анализ фресок в нефе, и выяснилось, что Мальскат говорит правду: роспись XIII века была соскоблена.
В августе 1954 года оба «реставратора» предстали перед судом. Фей получил 22 месяца тюрьмы, Мальскат – 20.
Количество фальшивок, находящихся в государственных и частных коллекциях, похоже, исчисляется десятками. Впрочем, в наше время подделки XIX и XX веков уже представляют определенную ценность.
Продавцы «воздуха»
Как продать то, чего нет
На подделке старинных документов можно нажиться, не только продавая их, но и используя, так сказать, по прямому назначению.
Все зависит от того, что это за документы. Однако подделывать бумаги дорого и хлопотно, а раз так, не попытаться ли «толкнуть» несуществующие документы? А почему обязательно документы, да еще несуществующие, – не проще ли продать «товар», который у всех на виду? Что? Он вам не принадлежит и вообще не продается? Велика важность!
В 1880-е годы сотни американцев из окрестностей города Феникса, бедных и не очень, добровольно несли свои деньги совершенно незнакомому человеку и упрашивали его взять их. Да что простые американцы, когда Southern Pacific Railway отдала ему $50 тыс., а Silver King Mining Company – $25 тыс., и обе были рады, что он взял их деньги.
Человека, который обобрал половину населения штата Нью-Мексико, звали Джеймс Эддисон Ривис. Когда он занимался спекуляциями недвижимостью в Санта-Фе, то наткнулся в городском архиве на договор, подписанный по окончании войны США с Мексикой в 1846 году. Согласно договору, Соединенные Штаты подтверждали право собственности старых испанских фамилий на земли, отошедшие США.
К своей афере Ривис готовился долго и тщательно. Целых 12 лет он путешествовал по Испании и Португалии, где представлялся ученым-архивариусом, благодаря чему получал доступ в церковные и государственные архивы. Кое-что оттуда Ривис просто крал, остальное переписывал. Он научился писать гусиным пером, освоил забытые обороты испанского языка, а затем сконструировал биографию дона Мигуэля де Перальты, постельничего испанского короля Фердинанда IV, кавалера многих орденов и старшего сына дона Хосе Гастона Гомеса де Сильва и Монту де Ока де ла Серда и де Каульо де Перальтаде лос Фалькес де ла Вега, владельца обширных земель в Нью-Мексико и на юге Аризоны.
Мифический дон Перальта якобы продал за $1000 право на свои земли некоему Джорджу Уиллингу. Уиллинг был вполне реальным человеком, а именно спившимся алкоголиком. Он не глядя подписал все бумаги, которые ему подсунул Ривис. По ним выходило, что от Уиллинга земли Перальты за $30 тыс. переходили Ривису. Для подстраховки Ривис нашел молоденькую креолку Кармелиту, велел ей называться де Перальтой и женился на ней.
Уиллинг вскоре допился до смерти, а Ривис, который отныне именовал себя бароном де Аризоньяком и кабальеро де лос Колорадос, в 1883 году явился с купчей на земли и супругой (урожденной де Перальта) в город Феникс и довел до сведения тамошних жителей, что если они не хотят быть изгнанными с его личных земель, то пусть заплатят отступного. Одновременно Ривис подал иск к правительству США о возвращении ему 17 тыс. кв. миль земельных владений, включая город Феникс. Барон и кабальеро был согласен отозвать свой иск в случае компенсации в размере $50 млн....К Ривису выстроилась очередь жителей Нью-Мексико и Аризоны с деньгами. С фермеров Ривис брал по $10 с головы, с более состоятельных граждан – по прогрессивной шкале. За первый же год он «наварил» $300 тыс. С такими деньгами Ривис смог нанять лучших адвокатов и начать серьезный шантаж правительства США. К концу 1880-х годов у Ривиса был дворец в Нью-Мексико, особняки в Вашингтоне и Сент-Луисе. А когда в 1890 году он с женой и двумя детьми путешествовал по Европе, его принимали английская королева Виктория, Папа Римский, король Испании и германский кайзер Вильгельм II.