Броня божественной плоти неохотно расступается перед волей Творца. Хрустят крошащиеся рёбра и сминаемые кости пальцев, рвутся пласты эластичных мышц, гитарными струнами звенят сухожилия.
Изуродованные пальцы нащупывают влажный живой комок. Толчок могучего сердца отметает все сомнения, я сжимаю кисть и рывком извлекаю её наружу.
Ещё толчок! Вновь содрогнулось в моей руке сердце Верховного бога.
Насаженный на клинок Светлоликий медленно повернул ко мне голову. Попытался было поднять руку, дабы забрать своё, но сил не хватило.
Бог скривился и попытался слинять – заискрила череда срывающихся эвакуаторов, раз за разом безнадёжно глохнущих. Открыть переход без сердца и с парой адамантовых штырей в теле – задача малореальная.
– Дави! – прохрипел Павший.
Я послушно сжал руку.
Сердце бога трепыхнулось, дёрнулось и остановилось навсегда.
– Внимание! Одумайтесь, разумные! Очередной бог навсегда покинул наш мир! Светлоликий, глава светлого пантеона, больше никогда не коснётся своих детей лучиком ласкового солнца…
– Дары бога останутся в Друмире до тех пор, пока жив хоть один из его жрецов. (Текущее значение: 57/84.)
– Внимание! Допустившие смерть своего покровителя достойны кары!
– Все почитатели Светлоликого отныне отмечены пожизненным дебафом: +25 % от урона огнём. Дополнительный штраф в прокачке религиозных рангов: – 33 %.
Тело Светлоликого рухнуло на скалы, осыпалось сверкающими искрами и оставило после себя лишь горсть предметов, накрытых белоснежной туникой.
Друмир едва слышно всхлипывал…
Влажная плоть сердца отвердела, приобретая розовый цвет и необычную лёгкость.
– Адамант. Чистота сплава 99,99 %. Вес: 244 грамма.
– Вечное. Неуничтожимое. Неподвластно обработке простыми смертными.
Свернув застилающее обзор окошко, я тут же напоролся на другое:
– Внимание! Получен новый статус: «Убийца Бога».
– Кровь Высшего Существа навсегда останется на ваших руках. И те, кому положено, её заметят и вряд ли пройдут мимо…
– Воля богов больше не властна над вами. Их проклятия, бафы и квесты – теперь не более чем пожелания. Вам решать – принять их или отказаться.
Я сбросил в трей очередное окно – не до плюшек сейчас! Поглядел на Пашку.
Размазывая по лицу злые слёзы, он на коленях полз к кучке одежды, оставшейся после подруги.
– Макарушка… Дурочка моя малолетняя, зачем?! Ну зачем же?! Мы бы справились…
Друмир тихонько скулил…
Добравшись до белоснежного греческого хитона, Неназываемый бережно развернул скомканный сверток, и миру открылось заплаканное личико младенца.
Теперь я наконец понял, откуда всё время раздавался рвущий душу детский плач.
Пашкино лицо быстро меняло эмоции – от удивления к счастью, от счастья к бесконечному ужасу. Я всмотрелся в хлипкого и бледного малыша, уже не имеющего сил для слёз:
– Недоношенный младенец. Мальчик. Дитя богов.
– Статус: умирает. Божественная мать не смогла собрать достаточно сил для появления на свет сущности такого порядка.
Неназываемый посерел от страха за малыша. Забыв о ранах, он резко вскочил на ноги и потянулся руками к небу, вытягивая из мироздания все имеющиеся в нём силы.
Реальность протестующе загромыхала. Заклубились тяжёлые тучи, стегнули по молчаливым рядам собравшихся струи ледяного ливня. Засверкали злые молнии, бьющие прямиком в оскалившуюся фигуру на вершине скалы.
Пашка тянул и тянул, вымораживая окружающее пространство, превращая дождь в колючий град и перебрасывая поток уже видимой энергии в крохотное тело младенца.
Солнечный свет окончательно померк. С небес посыпались иссохшие тела астральных сущностей, попавших под безжалостный божественный трал.
Мироздание уже не возмущалось. Оно молило и плакало, требуя оставить его в покое и не рвать по живому.
Даже я ощутил напряжение космических сфер. Пространственные связи звенели от натуги. Пашка черпал отовсюду, прокачивая из реала в игровой мир мегатонны материальности.
Пуповина давно уже исчерпала пределы прочности, держалась лишь на честном слове да воле бога.
Неназываемого пригибало и корёжило отдачей.
Клац! Хрустнула ключица.
Крак! Из бедра выглянул острый осколок кости.
Я рванулся к Пашке, поднырнул под его плечо и попытался удержать сминаемого бога.
Ага… Словно упёрся руками в потолок складывающейся при падении девятиэтажки. Эффект точно такой же…
Неназываемый уже был на грани обморока. Он качал и качал, что-то бормоча, кого-то упрашивая и чему-то угрожая.
Тучи просели, до них уже можно было дотянуться пальцами. Магия в этой точке пространства окончательно сдохла.
Попытки игроков помочь Павшему и отлечить младенца оказались предсказуемо бесполезны. Но вот когда начали осыпаться трухой свитки, гаснуть фиалы и трескаться магические камни энчанта – народ зароптал, попятился, а затем и вовсе рванулся назад, спасая имущество и стремясь удалиться как можно дальше от места магической аномалии.
На мгновение Пашкины глаза вновь обрели разум. Он повернул ко мне голову и прошептал:
– Не смог… Теперь ты… Помоги ему, и… Держись! Сейчас жахнет…
Банг!!! Лопнула пуповина, соединяющая миры!
Родовые судороги сотрясли Друмир!
Скалы встали на дыбы, корёжа поверхность хаосом землетрясений. Две реальности расходились в пространстве, вырывая друг из друга клочья физических и магических законов. Терялись константы в пустынном Космосе, путались и превращались в кашу незыблемые основы миров.
Две микровселенные спешно латали дыры и пустоты, наполняя их наименее противоречащими понятиями. На Земле рождались потенциальные маги и артефакторы, в Друмире – великие механики и будущие химики.
Два мира изменились и уже никогда не будут прежними…
Исчезали вокруг игроки, сминались невозможные для реального мира маго-физические конструкции, в боли и судорогах рождалось нечто новое.
Я мало что замечал вокруг, стоя на коленях над изломанным Пашкиным телом и вновь вопящим на весь белый свет младенцем.
Неназываемый отдал больше, чем мог, а затем еще получил нокаутирующую ответку, как виновник разрыва пуповины. Он хрипло и редко дышал, многочисленные раны и переломы сочились кровью и магией.
Нужно его в Склеп, к Ауле! Если сразу не убило – то отлежится, боги – они живучие, и Хронос тому пример.
А вот малыш…
Пашка почти вытащил его, не хватило, видать, сущей малости. Карапуз уже не выглядел бледной тенью. Пухлые ручки-ножки в перевязках складок, розовое личико…
Только вот губы наливаются синевой, и вновь затухает голодный плач… Что же делать?!
Беспомощно покосившись по сторонам, я разглядел, как с неба падает клубок черно-белых перьев – сцепившиеся в одно целое Асмодей и могучий Престол.
Асмодей! В своё время он отлечивал меня своей кровью!
Слепо шарю по скале, абсолютная память подсказывает – где-то тут я видел заколку Макарии.
Есть! Хватаю изъеденное кислотой адамантовое жало, вскрываю себе вену, а затем в ужасе замираю – смогу ли потом затворить рану, нанесённую божественным металлом, пусть и изувеченным в организме Павшего?!
Не важно!
Бережно приподнимаю детскую головку, подношу распоротое запястье к губам малыша.
– Пей, родной! Это полезно…
Пашкин сын брезгливым не был, растворённую в крови силу почувствовал моментально! Жадно присосался, да ещё и умудрился ухватить мою руку своими крохотными пальчиками, не отдавая спасительный источник жизни.
Малыш глотал, а меня словно насухо выжимало под прессом. Вместе с кровью уходила и сила. Кожа серела, сохли мышцы, седина окончательно закрашивала волосы.
Но вдруг на моё плечо легла чья-то рука, добавляя к моему опустевшему источнику свой крохотный ручеёк.
Я оглянулся. Эрик! Живой, братишка! Разыскал меня в круговерти вселенского бардака!
На плечо Эрика легла рука Оркуса. За особистом появился серьезный, как никогда, Кирилл. Мелькнули косички Ленки, зелёные уши Грыма.
Люди и неписи всё прибывали, выстраиваясь в длинную, тысячеголовую колонну и по каплям сливая в меня свои силы.
Теперь я уже не только отдавал, но и брал. Мышцы вновь наливались сталью, а Пашкин сын пил всё ленивей, насыщаясь скорее впрок, чем по нужде.
Наконец малыш оттолкнул мою руку, сыто икнул, счастливо улыбнулся и заснул, тихонько сопя крохотным носиком и сладко причмокивая.
Мир дрогнул!
– Внимание! В мир пришла новая сила! Неназванный сын Неназываемого присоединился к Тёмному Пантеону!
И тут же сообщение о новом достижении перекрыло мне часть обзора. Хорошо, что внутренние интерфейсы сохранились!
– Внимание! В мир пришла новая сила! Неназванный сын Неназываемого присоединился к Тёмному Пантеону!
И тут же сообщение о новом достижении перекрыло мне часть обзора. Хорошо, что внутренние интерфейсы сохранились!
– Внимание! Обновление генеалогического древа! У вас появился Кровный Брат!
– Тандем из братьев по крови способен не складывать, а умножать свои силы! Храните и развивайте эту связь, берегите своего брата, ибо умрёте вы теперь в один день…
Глава 8
Подмосковье. Цех горячей обработки металла. Четыре часа после окончания рабочей смены.
Закусив от напряжения губу, Ярослав творил. Эхо ударов пневматического молота звенело по пустому цеху, парень вновь и вновь проковывал пакет из разноуглеродистой стали.
Секрет сварного дамаска уже давно раскрыт, и кузнец-самоучка экспериментировал лишь с составом сталей. Несмотря на чёткий заказ – охотничий клинок из узорчатого полотна в четыреста слоёв, – Ярослав не мог работать по шаблону. Душа мастера требовала свободы творчества.
Банг! Банг! Банг! Трудолюбиво стучал молот.
Шарк… Звяк… Хрусь… раздалась за спиной чья-то тяжёлая и уверенная поступь.
Парень раздражённо дёрнул щекой.
– Михалыч! Я же тысячу раз просил не соваться под руку! Пузырь «Столичной» тебе поставил, дави его у себя в сторожке и не лезь в цех!
В ответ лишь хмыкнули, затем басовитый и явно незнакомый голос уточнил:
– Хороший молотобой. Тролль за стеной ремень крутит али магия?
– Хуягия! – огрызнулся Ярослав, злясь на присутствие постороннего во время священнодействия и не имея возможности прервать процесс. Очень уж не хотелось запороть заготовку на финальной стадии.
– Хм… – вроде как даже не обиделся обладатель баса. – А что за горн такой ущербный, без собственной Саламандры?! Как металл-то пламенем ласкать?! А, сердешный? Куда Духа Огня дел?
– За пивом послал… – прорычал кузнец.
Резкий ответ вогнал любопытного гостя в ступор. Завистливо посопев, он вновь захрустел окалиной по полу, приближаясь и по-хамски заглядывая через плечо.
– Кто ж так куёт?! – корабельной сиреной взревел низенький гость. – Ты куда лупишь по точкам пересечения сил, совсем ослеп? Гоблин криворукий, тебе кто молот доверил?! А сталь-то, сталь! Обряд Очищения почему не провёл? Металл вон стонет от памяти прошлых форм!
Гость возмущённо топал ногами, не замечая, что его рыжая борода дымится от шальной искры.
Ярослав с трудом сдерживал желание отмахнуться раскалённой заготовкой и до икоты пугануть непрошеного советчика.
– Убогое дитя Слепого Слизня, покажи мне могилу своего Учителя, дабы я знал, куда плевать в День Поминовения! Ибо не может он находиться в мире живых и не умереть от стыда, воспитав такого краба, как ты!
Вот теперь Ярослав не выдержал! Отпустив педаль молота и бросив горячие ручки клещей, он резко повернулся к незнакомцу, на ходу замахиваясь со всей широтой рабочей души.
Повернулся и замер, напоровшись на брезгливо-ироничный взгляд самого настоящего гнома. То, что это не низкорослый толстяк или злоупотребляющий пивом карлик, было ясно с первого взгляда.
Полная гармония образа: чуть ниже полутора метров, примерно столько же в плечах. Лопатообразные мозолистые ладони и могучие предплечья мультяшного молотобойца толщиной с бедро взрослого мужчины.
Аккуратная и продуманная одежда, с сотней мелких деталей, совершенно не нужных для смазанного киношного мелькания. Кармашки для трубки и кресала, петли для пристежного капюшона, кропотливая вышивка с мельчайшими деталями, наверняка способная многое рассказать о статусе своего владельца.
– Отойди, о горькая слеза своих родителей и учителей! – Гном грубо бортанул Ярослава, оттирая его от станка. – Куда ты там давил, криворукое порождение Хаоса? Ага, занятно… Смотри и мотай на отсутствующую бороду, лысоликая пародия на кузнеца!
В себя парень пришёл лишь через час, принимая из рук гнома тускло сверкающее полотно клинка.
Карлик был доволен.
– Хороша сталь, чудо как хороша! Да и машинерия эта молотобойная – ничего, лупит знатно и ровно… Что у нас тут вышло? Плюс пятнадцать к силе, шансы на парирование, да ещё и «Рассечение» подвесилось с кровотечением на триста хитов. Хм, а ведь неплохо! Закалить в драконьей крови, заточить, как положено, и энчантнуть магией от души. Вполне себе рарная вещица выйдет!
Гном продолжал вещать, а Ярослав глупо хлопал глазами, пытаясь сморгнуть застилавшую обзор полупрозрачную надпись:
– Внимание! Ваше мастерство возросло. Кузнечное дело: +1. Текущий ранг: Ученик.
Я стоял на нервно вздрагивающей и истерзанной скале, навеки ставшей памятником эпической битве.
Наиболее сообразительные бойцы уже делали исторические скриншоты на фоне серой громадины, закопчённого Первожреца и лежащего в бессознанке бога.
Покосился на истощённую Пашкину фигуру – похоже, что спит.
Неназываемый сохранил-таки остатки разума и не стал тупо сжигать себя в ноль, а сознательно провернул тот же фокус, что и с Ауле, – после шокового истощения погрузился в целительный сон.
Невесть откуда взявшаяся девчушка из яслей неслышно хлюпала носом, уткнувшись в подобранное на земле грязно-плюшевое ухо.
Кто-то из парней приволок «вечную» эмаль и торопливо, пока не отогнали, расписывался на кряже, выражая свое одобрение и оставляя след в веках.
Каменная верхушка поплыла под воздействием высокотемпературной плазмы, и не нужно было быть следопытом, чтобы прочитать узор божественного противостояния.
Отпечатки тел и ладоней, рубины кровавых капель, с трудом различимые сквозь мутный запёкшийся кварц. Выемка колыбели Неназванного младенца, украшенная остатками олимпийского шёлка и мамкиного лута, навеки погрузившегося в камень.
А вот и мои следы…
Поначалу агрессивная поступь сапог, затем дрожание босых ступней, присыпанных углями горелой плоти. Невнятные жилы бордовых сгустков – ну да, не бог я всё же, не бог. Пусть кровушка уже не водица, но и до драгоценных рубинов невероятной силы ей ещё ой как далеко…
С небес валились разноцветные перья, нежный пух и клочья чёрной шерсти – потрёпанные армии Инферно и Седьмого Неба взяли паузу в бесконечном противостоянии.
Светоборец с трудом волочил в сторону изломанное и вяло трепыхающееся тело Асмодея. Величественно вплывала в портал крылатая фигура Престола. А ведь лихо навтыкали нашему демоническому союзнику…
Конечно, соотношение сил было не в пользу Верховного, но от могучего создания с тысячелетним опытом я ожидал большего.
Хм, а может, и Престолы уже превратились в нечто более весомое, чем безвольные игровые куклы, повязанные по рукам и крыльям жёсткими рамками поведенческих алгоритмов?
Ведь фармят Седьмое Небо несколько мощных азиатских альянсов, наверняка и у них есть Одарённые, с Искрой. Да и новоявленные сектанты, усмотревшие в ангелах параллели с топовыми мировыми религиями, уже успели воздвигнуть пару святилищ. Быть может, и намолили могущественную аватару из первой дюжины…
Младенец вздрогнул во сне, отвлекая меня от второстепенных мыслей.
Мои ладони неумело и осторожно удерживали спящего брата. Сознание понимало – малышу не страшен даже боевой молот, однако при взгляде на хрупкие ручки-ножки сердце сжимало тисками, а пальцы поневоле подрагивали.
Прости… Ведь это я убил твою мать…
Вокруг уже хлопотали особисты клана и суровые зеленокожие гоблины. Спешно отжимались в сторону любопытные, перенаправлялись на стены Крепости новоприбывшие. Строго пресекался соблазн мародёрки, кропотливо документировались артефакты божественного присутствия.
Кстати, о добыче.
От Макарии остался лишь один бесценный дар – мой кровный братишка. Всё остальное ушло в камень или распалось на маго-молекулы под прессом Неназываемого.
Вырубить из скалы божественную ювелирку – дело нехитрое. Но почему-то душа протестовала и умоляла не увеличивать груз, лежащий на её хрупких плечах.
Я проковылял к месту гибели Светлоликого, разворошил босой ступней кучку добра.
Или хлама?!
Мой обгорелый хомяк закричал голосом умирающей чайки, когда божественные шмотки осыпались пылью и озорной ветерок погнал прочь серое облако.
Пашка, твою дивизию! Ну нельзя же так! Варвар, натуральный варвар!
Ой-й-ой!
Тень наползла на моё лицо – потери от битвы оказались ещё более болезненны, чем я предполагал. Среди невесомого пепла обнаружилось месиво щепок и обломков чёрного дерева.