Отец вздохнул. Затем отпил из стакана и снова поднял взгляд на Алексея.
– Ты хоть понимаешь, что позоришь меня? – сказал он.
– Ты сам себя позоришь, – ответил Алексей, начиная выходить из себя. – Я художник. Слышал такое выражение – «зарывать талант в землю»? Так вот свой я зарывать не намерен.
– Ты не художник, – возразил отец. – Ты просто вообразил себя художником.
Алексей холодно улыбнулся:
– Спасибо за комплимент, папа. Кстати, я собираюсь жениться. И моя невеста полностью меня поддерживает.
Отец уставился на Алексея удивленно.
– Она что, дура? – насмешливо осведомился он.
– Наоборот. Она психиатр. Представь себе: у нас в семействе будет свой психиатр, и ты сможешь бесплатно лечиться.
Отец поставил стакан на дубовую столешницу и повертел его пальцами, глядя на то, как кусочки льда тихо покачиваются на дне.
– Ну, допустим… – задумчиво произнес он наконец. – Допустим, ты увлекся. Бывает. Но зачем же сразу жениться? До того как я познакомился с твоей мамой, у меня было полсотни подружек.
– И все-таки ты женился на маме.
Отец взглянул на Алексея из-под нахмуренных бровей.
– В ту пору мне было уже тридцать, и я умел отличать страсть от спокойного глубокого чувства, которое называют любовью. И потом, у тебя уже есть Инга. Я был уверен, что у вас с ней все серьезно.
– Было серьезно, пока я не встретил Веру.
Отец вскинул бровь:
– Значит, эту шлюшку зовут Верой?
– Следи за своими словами!
– А ты следи за своим поведением! – рявкнул вдруг отец. – Иначе той сладкой жизни, которую я тебе обеспечил, придет конец! Бары, рестораны, ночные клубы, поездки за границу – видимо, ты забыл, из чьего кошелька оплачиваются твои удовольствия.
– Я могу прожить и без тебя, – с холодной яростью заявил Алексей.
– Ты? – отец тихо засмеялся и покачал головой: – Не смеши меня. Ты ничего не умеешь делать.
– Я художник!
– Художник, который не продал ни одной картины? Откуда ты взял, что у тебя есть талант? На мой взгляд, ты просто бездарный мазила.
Отец отхлебнул виски.
– В общем, так, Алексей. Ты сегодня же бросишь свою психопатку и помиришься с Ингой. Она хорошая девочка из хорошей семьи. И потом, у нас с ее отцом есть кое-какие планы на будущее. И я не позволю тебе перечеркнуть их.
Алексей смотрел на отца задумчиво. Помолчал с полминуты, затем сказал:
– Знаешь что, папа… Возьми ты свои планы и засунь их себе… Ну, ты знаешь, куда.
Потом встал с кресла и зашагал к двери.
– Мерзавец! – крикнул ему вслед отец. – Ты не получишь от меня ни копейки, пока не извинишься! Вернись! Слышишь, вернись!
Алексей вышел из кабинета и вздрогнул от грохота. Это стакан с недопитым виски разбился о дверь. Все было кончено.
Больше они с отцом не встречались и не разговаривали даже по телефону.
Разглядывая спящую жену, Алексей вдруг почувствовал острое желание и едва удержался от того, чтобы не разбудить ее. Он усмехнулся сам себе. Они живут вместе почти год, а встречаются и того больше, а он все еще хочет ее. Удивительно.
Алексей вздохнул, потом, стараясь не скрипеть пружинами, поднялся с кровати и пошел на кухню. Ему захотелось пить.
* * *– Не спится?
Тенишев вздрогнул и уронил на пол пластиковую бутылку с водой.
– Черт! – Он наклонился и поднял бутылку.
Ольга стояла в дверях, держась одной рукой за косяк, а другой опираясь на костыль.
– Прости, я не хотела тебя напугать.
– Как ты сюда добралась?
Ольга пожала плечами:
– Дошла.
– Но я тебя не слышал.
– Я обмотала костыль тряпкой.
– Зачем?
– Чтобы не перебудить весь дом.
Алексей поставил воду в холодильник и закрыл дверцу. Затем направился прочь из кухни, но Ольга выставила костыль и преградила ему дорогу.
– Куда ты? – спросила она.
– Спать.
– А как же я? Ты ведь должен ухаживать за священной коровой. Не помнишь? Доведи меня до кровати!
– Доковыляла сюда, доковыляешь и обратно.
Тенишев перешагнул через костыль и хотел пройти мимо, но Ольга схватила его за руку.
– Постой!
Алексей поморщился.
– Что еще?
Пару секунд Ольга разглядывала его лицо, потом усмехнулась и проговорила, понизив голос:
– Я видела, как ты подглядывал за мной в окно.
Тенишев презрительно улыбнулся:
– Деточка, у тебя галлюцинации. Обратись к психиатру.
Он стряхнул с предплечья ее руку, но Ольга снова схватила его.
– Ты часто за мной подглядываешь?
– Отвали!
– Думаю, да, – насмешливо сказала она. – Хочешь, я перестану запирать дверь в ванной?
– Ты и так ее никогда не запираешь.
Ольга тихо засмеялась:
– Ты прав! Вот только откуда ты это знаешь, если не подглядываешь за мной?
– Соседи рассказали. Когда ты моешься, у двери выстраивается очередь длиной в целый квартал.
Он снова стряхнул ее пальцы со своей руки и двинулся к спальне.
– Я все еще красива, правда? – громко проговорила Ольга ему вслед.
Алексей ничего не ответил.
– Я гораздо красивей твоей жены! Взгляни на мои ноги – разве они не совершенство?
Алексей не удержался и оглянулся. Ольга бесстыже задрала полы шелкового халатика, обнажив ноги до самых бедер.
– Если бы они еще и ходили, им бы цены не было, – с холодной жестокостью произнес Алексей.
Затем отвернулся и зашагал к спальне. Он мог поклясться, что Ольга смотрит вслед с торжествующей улыбкой. Ну и черт с ней! У инвалидов свои причуды. Не стоит их обижать.
Укладываясь в постель, Алексей хмуро сопел. Встреча с Ольгой немного выбила его из колеи. Но ничего. Надо спать. Завтра будет хороший день. И ни одна мегера не сможет его испортить.
Уже засыпая, он на мгновение приоткрыл глаза и вдруг увидел, что покрывало, наброшенное на карниз, вот-вот упадет. Это показалось Алексею неприятным.
Нехотя, он приподнялся и протянул руку, чтобы поправить покрывало. Однако, едва пальцы его коснулись тонкой ткани, как она тут же поползла вниз. На какое-то мгновение Тенишев испытал досаду, какую испытывает человек, когда на глазах у него что-то рушится или падает.
Он даже дернулся вперед, чтобы подхватить покрывало на лету, но вдруг оцепенел. Голова и спина мгновенно покрылись горячим потом, а сердце, резко подпрыгнув в груди, на секунду остановилось, когда он увидел, что к окну приникло бледное женское лицо.
Тенишев вскинул перед собой руку, как бы для защиты, и в ужасе отшатнулся. Незнакомка продолжала смотреть. Она смотрела прямо на Алексея, но, казалось, не видела его. Лицо ее было необычайно бледным. Распущенные светлые волосы лежали на плечах растрепанными прядями. Глаза девушки были расширены и полны страдания.
Алексей глядел на нее как завороженный.
Девушка повела глазами из стороны в сторону, словно кого-то высматривая. И вдруг бледное лицо исказилось радостно-злобной гримасой. Теперь она смотрела на Алексея и видела его. Руки – худые, известково-бледные – легко, как сквозь воду, прошли через оконное стекло, и Тенишев почувствовал ледяное прикосновение ее пальцев на своих щеках.
10
Утро выдалось солнечным. Проснувшись, Алексей минут пять лежал в постели, тупо глядя в потолок. На душе было неспокойно. Тенишев помнил, что ему вроде бы приснился кошмарный сон, но что именно приснилось… Нет, этого он вспомнить не мог.
Помучившись еще немного, Алексей решил махнуть на кошмар рукой и не забивать себе голову всякой чепухой. Встав с кровати, позвонил Вере, но она не взяла трубку. Алексей повторил набор, но вновь безрезультатно.
Тогда, поставив на проигрыватель пластинку Луи Армстронга, а на конфорку плиты – кофеварку, он забрался в душ и с наслаждением постоял под струями горячей воды. Потом выкурил пару сигарет, выпил кофе, быстро оделся, прихватил холст и мольберт и вышел на улицу.
Обычно он не работал на пленэре. Да что там – обычно он не писал с натуры! Все, что Алексей Тенишев запечатлевал на холсте, было порождением его собственного буйного воображения. Но сейчас что-то так и потянуло Алексея из дома. То ли свет был очень хорош, то ли ему захотелось вдохнуть свежего воздуха. А может быть, он просто не хотел пересекаться на кухне с Ольгой, которая, по своему обыкновению, спала до полудня. Черт его знает, почему, но сидеть в четырех стенах в этот день Тенишев не мог.
На улице было прохладно и солнечно. Закинув мольберт на плечо, он закурил и с сигаретой во рту зашагал по неширокой тропинке, держа путь в дубовую рощу. Ощущения у Алексея были странные. Он как будто что-то забыл, а теперь пытался вспомнить и почти вспоминал, но в самый последний момент воспоминание ускользало от него, как вода, которая по пути к лицу просочилась из пригоршни сквозь неплотно сжатые пальцы. Алексей не мог определить, хорошее это было воспоминание или плохое. Оно было тревожным, и от него остался неприятный осадок в душе.
Тенишев был рассеян, даже сигарета никак не помогала ему сосредоточиться. Внезапно Алексей обнаружил, что размышления завели его гораздо дальше, чем он рассчитывал. Причем в буквальном смысле – он вдруг понял, что дошел до самого болота.
Алексей остановился и огляделся. Славное местечко. Вокруг полно деревьев, впереди густой кустарник. Сразу за ним – болото. Пожалуй, здесь стоит установить мольберт.
Тенишев вдохнул прохладный, пропахший грибами воздух, улыбнулся и снял с плеча мольберт.
Итак, с чего начать? Он так давно не писал с натуры, что забыл, как это делается. Вон там, возле кустарника, растет зеленая ель. Как она сюда попала? Непонятно. Но выглядит живописно. Вот ее и нарисуем…
И Тенишев приступил к работе. Писать на пленэре было чертовски приятно. Свежий воздух бодрил не меньше крепкого кофе. Естественные формы и ровный цвет радовали глаз. Увлекаясь все больше и больше, Алексей поймал себя на том, что испытывает непонятное волнение.
Он работал быстро, как будто боялся, что вдохновение покинет его и набросок останется незавершенным. Глаза фиксировали композиционные особенности и цвета, рука переносила их на холст, а в душе поднималось ликование. Ликование особого рода – с тонким, едва различимым привкусом тоски. Оно было похоже на ностальгию по чему-то прекрасному, но невозвратно минувшему. По тому, что уже никогда не повторится.
Тенишев на минуту остановился, чуть отошел от мольберта и взглянул на холст оценивающе.
– Шишкин и Саврасов отдыхают, – сказал с усмешкой. – Еще немного, и мне понравится работать в реалистичной манере.
Он поднял кисть и продолжил работу.
Блаженство не проходило, но тоска – с каждой минутой, от мазка к мазку – становилась все острее. Тенишев вдруг стал нервничать. Он понял, что в композиции чего-то недостает. Какой-то фигуры, светлого пятна, которое могло бы освежить ровную, сдержанную палитру картины, вдохнуть в нее жизнь.
Он уже стал отчаиваться, когда вдруг, взглянув в очередной раз на ель и кустарник, увидел, что возле ели кто-то стоит. Нет, не кто-то, а молодая женщина в светлом платье, с бледным худым лицом и распущенными волосами.
Сердце Алексея наполнилось восторгом. Вот то, чего недоставало картине!
– Добрый день! – крикнул он, продолжая работать. – Не могли бы вы постоять немного на месте?
Женщина чуть двинулась, и он поспешно проговорил:
– Нет-нет, там, где стоите! Спасибо!
Спеша запечатлеть незнакомку, Тенишев писал быстро и был до того увлечен работой, что не дал себе труда задуматься: откуда женщина взялась? Здесь, среди болот, в легком платье осенью… Он словно бы воспринял ее появление как должное. Художнику понадобилась центральная фигура композиции – и она тут же возникла. Что это, если не Божье провидение?
Бросая на лицо незнакомки внимательные взгляды и споро работая кистью, Алексей вновь заговорил:
– Я видел вас вчера вечером неподалеку от нашего дома. Любите поздние прогулки?
Женщина не ответила.
– Не хотите говорить об этом? – снова сказал Алексей. – Ладно, не надо.
Работа захватывала его все больше.
– Еще немного… – бормотал он взволнованно. – Не уходите, прошу вас, вы так прекрасно освещены! Еще несколько минут! Отличное освещение… Ваша фигура украсит картину… Вы чья-то жена? Или дочь?
Женщина продолжала молчать. И тогда Тенишев оставил попытки заговорить с ней. Его глаза сверкали, на лбу выступил пот. Он писал как одержимый, и работа близилась к завершению с удивительной быстротой. Однако внезапное происшествие помешало Алексею закончить картину.
– Добрый день! – окликнул его вдруг женский голос.
Услышав приветствие, Алексей заморгал, точно не сразу сумел понять, что за голос его окликает и откуда он доносится. Затем повернул голову и растерянно проговорил:
– Здравствуйте.
Рядом с ним стояла невысокая рыжеволосая женщина с бледным лицом, красоту которого не портили даже довольно густые темные тени вокруг глаз. Женщина была в легком темно-зеленом пальто, на губах у нее застыла вежливая улыбка.
– Вы муж новой сотрудницы? – осведомилась она.
– Угадали.
Женщина протянула руку:
– Меня зовут Наташа. Я жена врача Тимура Астахова.
– А кто он такой? – поинтересовался Алексей, пожимая руку женщине.
– Простите, я думала, вы в курсе. Тимур Астахов – один из врачей клиники.
– А, понятно, – кивнул Алексей, – коллега моей жены. Полагаю, я еще с ним познакомлюсь. А где… – Тенишев завертел головой. – Простите, вы не видели здесь девушку?
– Девушку?
– Да. Она стояла возле вон той ели!
Наталья проследила за его взглядом и отрицательно покачала головой:
– Нет, я никого не видела.
Тенишев опустил кисть и снова растерянно огляделся.
– Странно… – пробормотал он. – Она так быстро ушла…
– А вы художник? – спросила Наталья, с интересом глядя на мольберт.
Он кивнул:
– Да.
– Можно взглянуть?
Женщина хотела обойти мольберт, чтобы посмотреть на его работу, но Алексей заслонил холст.
– Простите, но я никогда не показываю картину публике, пока не закончу ее. Так вы говорите, ваш муж – коллега моей жены?
– Да. Вы с ним познакомитесь. В субботу, на пикнике.
– А в субботу будет пикник?
– Да. Такова добрая традиция нашей клиники – каждую субботу мы устраиваем пикник.
Алексей принялся складывать мольберт.
– Хорошая традиция, – похвалил он.
Наталья вздохнула.
– Здесь довольно скучно. До города ехать полтора часа, а с пробками – в два раза дольше. Вот мы и развлекаемся, как можем. Простите, но вы так и не назвали своего имени.
– Алексей Тенишев.
– У вас с женой разные фамилии?
– Да. – Алексей достал из кармана пачку сигарет и усмехнулся: – Мы очень привязаны к своим фамилиям. Так уж получилось.
Наталья улыбнулась.
– А я была рада взять фамилию мужа. Раньше я была Иванова.
– Сочувствую, – Алексей сунул в рот сигарету. – Но теперь-то все изменилось? Новая фамилия – новая жизнь. Кстати, это не ваши детишки ломают указатель?
Наталья взглянула на двух мальчишек, пытающихся сбить камнями предупреждающую табличку со столба, и кивнула:
– Мои.
– Хорошие ребята.
Наталья посмотрела на Алексея с любопытством.
– Гогену пришлось бросить семью и уехать к черту на кулички, чтобы никто не мешал ему заниматься любимым делом. Вы, я вижу, решили поступить так же?
– Точно! – Алексей улыбнулся и щелкнул зажигалкой.
Наталья, наблюдая, как он прикуривает, продолжила:
– Было бы интересно взглянуть на ваши работы.
– В чем же дело? Пойдемте!
– Что, прямо сейчас?
– А чего ждать?
Наталья улыбнулась:
– В самом деле. Вот только окликну мальчиков. Саша! Паша! Оставьте табличку в покое! Мы идем в гости!
Близнецы нехотя выбросили камни и поплелись за матерью. Потом стали нарезать вокруг Натальи и Алексея круги, пиная друг друга и подбирая с земли палки.
– Активные какие, – заметил по их поводу Тенишев.
– Настоящие хулиганы, – вздохнула Наталья. – Три дня назад поймали кота и хотели его препарировать. Даже скальпель где-то нашли. Хорошо, я вовремя заметила.
– Веселые детки, – покивал Алексей. – Кстати, симпатичное у вас тут болотце. Почему его не осушат?
– В прошлом году собирались, но у местной администрации руки не дошли. Черневицкий хотел осушить его за счет клиники… сразу после гибели Вероники… но ему не разрешили.
– Вероника? Так звали девушку, которая здесь утонула?
– Да.
– Ее тело удалось найти?
– Какое там! Нашли только кроссовку и платок. Тут, на берегу.
Тенишев вздохнул:
– Да… Печальная история. А вы близко ее знали?
– Здесь все знают друг друга близко. Веронику мучили кошмары. Она стала бояться ложиться спать. Бессонницы сильно ее изматывали.
Алексей хмыкнул:
– Психиатр, страдающий от кошмаров? Это что-то новенькое. Я думал, в психиатры идут люди здоровые и уравновешенные.
– Ваша жена такая?
– Конечно. А ваш муж?
Наталья улыбнулась:
– О, он очень спокойный и уверенный в себе мужчина.
– В таком случае, вам с ним повезло.
Наталья тоже хмыкнула, но на ее переносице пролегла тонкая вертикальная морщинка озабоченности. Впрочем, через секунду от морщинки не осталось и следа.
– Так что там с этим болотом? – снова спросил Алексей.
– В каком смысле?
Тенишев пожал плечами:
– Ну, девушка ведь утонула. Зачем она туда полезла? Может, надышалась каких-нибудь ядовитых испарений? Я где-то читал, что у болот бывают ядовитые испарения.
– Я ни о чем таком не слышала. Думаю, Вероника решила прогуляться перед сном по роще, чтобы снять напряжение. Задумалась и случайно угодила в трясину.
Алексей посмотрел в сторону болота.
– Хоть бы его огородили, что ли… – проворчал он с неудовольствием. – Вдруг опять кто-нибудь выйдет ночью подышать воздухом? – Потом внезапно встрепенулся. – Кстати, совсем забыл! Вчера вечером я видел, как возле болот гуляла женщина.
Наталья взглянула на него недоверчиво и удивленно.
– Женщина?
Тенишев кивнул:
– Ну да. Я не рассмотрел ее лица, но мне показалось, что она молодая. Кто бы это, по-вашему, мог быть?