— Он испортит себе цвет лица, — недовольно проворчала Милена. — Я уже хотела сделать себе маску и спать. А теперь придется ждать одиннадцати часов. Распорядитесь, чтобы нам заказали столик на десять тридцать. Пусть подадут что-нибудь легкое.
— Устриц, — улыбнулся Аврутин.
— Господи, Костя, — она взмахнула руками, — вы никак не хотите забыть Сингапур. Хорошо еще, нет нашего друга. Иначе он бы опять начал меня высмеивать.
— Он будет ждать нас в Солсбери, — кивнул Аврутин, очевидно, имея в виду Чернова.
— Очень хорошо. Я не виделась с ним целый год. Хотя, если он опять заставит меня ночью есть устриц… Я потом голодала целых три месяца. В общем, закажите легкий ужин. Бутылку вина. И, ради бога, пусть приготовят мне их специальный салат. С маринованными грибами. Они знают какой. Вы просто передайте им мой заказ.
— Хорошо. — Аврутин постоял немного, потом сказал: — С нами в вагоне едут еще несколько человек. И все до Йоханнесбурга. Может, среди них будет и наш «подопечный»?
— Не исключено, — кивнула Милена, — в любом случае мы этого пока не узнаем. Но за этим Гвидо нужно следить. Возможно, он в поезде не один. Чем больше мы узнаем, тем лучше. Идите, мой дорогой, в ресторан.
Когда он вышел, Милена обратилась к Марине:
— Хороший парень, но такой робкий. Он был единственным из моих партнеров, кто не попытался ухаживать за мной в первый же вечер нашего знакомства. Вы еще не спали с ним?
Марина чуть покраснела.
— Нет.
— О времена, о нравы, — притворно возмутилась Милена. — Он просто кретин, — она перешла на испанский, — видеть такую синьору рядом с собой! Или вы ему отказали?
— Он даже не предлагал. А я и не думала об этом.
— Вообще-то для зарядки это неплохо, — вздохнула Милена. — С кем попало, конечно, тоже ложиться не следует, мы все-таки не такие законченные стервы, но для проверки собственной устойчивости нужно иногда позволять себе немного расслабиться.
— Это обязательно?
— Для такой красивой женщины, как вы, это обязательно. Слушай, я буду называть тебя на «ты»! — решила вдруг Милена. — Понимаешь, мы ведь обладаем по сравнению с мужчинами еще одним неотразимым оружием — своим телом. И когда нужно, можно пользоваться им с максимальной выгодой. То, чего никогда не получит мужчина, может получить женщина. А если ты будешь строить из себя монахиню, то должна просто распрощаться с этой работой. Здесь нужно быть немного аристократкой, но немного и проституткой.
— Мне об этом говорили.
— Конечно, говорили. Насколько я помню, у нашего друга Виктора всегда были очень красивые женщины. А ты знаешь, что он не женат?
— Не знаю, — изумилась Марина, — с чего вы взяли?
— Поверь мне, — загадочно улыбнулась Милена, — у него несколько смещенная сексуальная ориентация. Мне кажется, работа заменяет ему секс. Нет, он не импотент, это точно. Но и не совсем мужчина в том смысле, в каком мы себе представляем. Вся его энергия отдана работе, его группе. Может, поэтому он такой умный. Как считаешь?
— Наверно, — улыбнулась Марина и, вспомнив про Чернова, вдруг спросила: — А его заместитель?
— Ох, — махнула рукой Милена, — этот просто сексуальный маньяк. Причем еще и садист. Он страшный человек, Марина. Ты с ним спала?
— С ним тоже нет.
— И он это позволил? — удивилась Милена. — Значит, ты ему действительно нравишься. Обычно он делает предложение уже на второй день знакомства.
— Наверно, я исключение, — сухо ответила Марина.
— Не нужно так глупо реагировать. Чиновник знает обо всем лучше других. Он настоящий мастер не только в своем ремесле, но и в постели.
— Кто? — не поняла Марина.
— Чиновник — это Чернов. Это его кличка, — объяснила Милена, — мы знакомы с ним уже много лет. Ничего, ты еще увидишь, как он будет действовать в Солсбери. Можешь считать этого убийцу-француза уже мертвым. Если Чиновник его обнаружит, у того не будет ни одного шанса, ни единого, какой бы убийца он ни был.
— Чернов работал и ликвидатором?
— Еще каким. Он умеет убивать человека тысячью разных способов. Я иногда поражаюсь его фантазии. Ты с ним познакомься поближе. И увидишь, какой он интересный человек. Хотя, судя по твоему лицу, особого восторга это у тебя не вызывает.
— Он мне неприятен.
— Это совсем глупо. Таких слов у нас не бывает. Наши свидания с мужчинами — это работа. Понимаешь, важная и нужная работа. А если ты будешь морщить свой красивый носик и каждый раз выбирать, с кем именно тебе встречаться, то тебе лучше уйти из разведки уже сейчас. Долго не продержишься. Или не сумеешь работать. У нас просто такая специфика. Поняла?
— Постараюсь, — улыбнулась Марина.
— Умница. А теперь иди к себе, я немного посплю. Это так тяжело — сразу пересаживаться с корабля на поезд. По-русски, кажется, говорят «с корабля на бал». Правильно?
Марина кивнула на прощание. И вышла в коридор. Там уже стоял и курил Аврутин.
— Побеседовала с наставницей? — улыбнулся он.
— Почему с наставницей? — не поняла она.
— Милена всегда интересуется, кто с кем спит. У нее на этой почве какой-то болезненный интерес, — улыбнулся Аврутин, — а вообще-то она женщина добрая. Хотя со странностями. Ужин я уже заказал, будь готова, пойдем в половине одиннадцатого.
— Я буду у себя в купе, — сказала Марина.
— Хорошо. — Он снова затянулся.
— Можно вопрос? — вдруг спросила она.
— Да, конечно, — повернулся к ней Аврутин.
— Как ты считаешь, я нравлюсь мужчинам?
— Я уже говорил, что последствия беседы с Миленой еще скажутся, — улыбнулся Аврутин.
— Без шуток, — попросила она.
— Конечно, нравишься. Посмотрела бы ты, как на тебя смотрят в отеле. Все мужики провожали нас взглядами.
— Спасибо. — Она повернулась и вошла в свое купе.
Уже закрыв дверь и оставшись одна, она разделась и, стоя перед большим зеркалом, вмонтированным в стенку купе, внимательно изучала свое тело. Милена сказала, что тело женщины — это инструмент, с помощью которого можно добиться очень многого. Значит, и ее тело — такой инструмент. Она разглядывала себя, словно впервые увидев. Затем, накинув легкий халат, открыла дверь в коридор, твердо решив позвать Аврутина. В коридоре уже никого не было. Она разочарованно закрыла дверь и, махнув рукой, легла в постель. И еще долго лежала с открытыми глазами, глядя на пробегавшие по купе редкие огоньки встречных станций.
Глава 5
В ресторане в этот поздний час почти никого не было. За исключением двух полных мужчин, расположившихся в другом конце вагона и заказавших себе целую батарею пивных кружек. Очевидно, это были либо приехавшие немецкие туристы, либо местные потомки бюргеров. Столик для миссис Спадони и ее помощников был сервирован с изысканностью. Сказывался уровень комфорта для пассажиров первого класса, не столь часто выбирающих для своих поездок железнодорожные вагоны.
Они уже приступили к ужину, когда в вагоне появился незнакомец. Аврутин, сидевший лицом к двери, сделал знак рукой, и Милена, кивнув ему, продолжала спокойно есть. Незнакомец подошел поближе и вдруг стал рядом с ними.
— Синьора Спадони, — сладким голосом сказал он, — как я рад вас видеть. Мы опять попутчики.
— Синьор Кальери, — разыграла удивление Милена, — я не знала, что и вы едете в этом поезде.
— Алтьери, — поправил ее подошедший незнакомец, — Гвидо Алтьери, я коммерсант из Буэнос-Айреса.
Он был чуть выше среднего роста, черноволосый, с маленькой крысиной мордочкой и неприятными тонкими губами.
— Конечно, мистер Алтьери, — согласилась Милена.
— Я вижу, вы нашли своих помощников, — улыбнулся Алтьери, он все время смотрел на Марину. И явно старался произвести выгодное впечатление.
— Нашла, — оживилась Милена. — Садитесь ужинать с нами, господин Алтьери, — видимо, опытная Милена заметила, куда были направлены взгляды подошедшего попутчика. — Мистер Рэнд, уступите ему место рядом с вами.
Аврутин, кивнув, пересел на соседний стул, освобождая место для гостя. Подскочил официант.
— Креветочный салат, — попросил Гвидо, и Аврутин, не сдержавшись, улыбнулся.
— Вы едете в Йоханнесбург? — спросила Милена. Разговор шел на испанском.
— Нет, синьора, я направляюсь дальше, в Солсбери.
— Какое совпадение, — снова удивилась Милена, — мы тоже едем в Солсбери. Там я собираюсь купить несколько вещей для своего музея.
— Я знаю, синьора Спадони, читал в местных газетах о вашем приезде. Да и на корабле мы все были немного влюблены в такую очаровательную синьору, как вы.
— Да, конечно, — согласилась Милена, — капитан был так любезен ко мне, даже дал своих матросов для сопровождения моего личного багажа.
— Я бы на его месте поступил точно так же, — улыбнулся Гвидо, по-прежнему рассматривая молчавшую Марину, и наконец не выдержал: — У вас красивый секретарь, синьора Спадони. Я редко встречал таких красивых женщин в своей жизни.
— Я бы на его месте поступил точно так же, — улыбнулся Гвидо, по-прежнему рассматривая молчавшую Марину, и наконец не выдержал: — У вас красивый секретарь, синьора Спадони. Я редко встречал таких красивых женщин в своей жизни.
— Да, — кивнула Милена, — Аугуста сочетает в себе славянское и скандинавское начала. Мама у нее была чешкой, а среди предков отца есть и англичане, и шведы.
— Я сразу обратил на это внимание, — кивнул Гвидо, — такое редкое сочетание холодной скандинавской красоты и жизнелюбия славян. Вы не боитесь, что ее украдут?
— Не боюсь, — засмеялась Милена, — надеюсь, ей не захочется оставить меня одну в этих местах. Вы бывали раньше в Йоханнесбурге?
— Много раз, синьора, — оживился Гвидо, — и могу быть даже вашим гидом в этом городе.
— Как это мило с вашей стороны, — улыбнулась Милена, — мы совсем не знаем города. А доверять местным жителям я бы не хотела. Они здесь столько лет живут с этими черными, что постепенно сами стали немного папуасами. Разве не так?
— Папуасов здесь нет, — терпеливо объяснил Гвидо, — здесь зулусы и бушмены.
— Какая разница, — отмахнулась Милена, — я все равно никому не верю.
— Синьора, я буду сопровождать вас до самого Солсбери. Обещаю вам это.
— Как это любезно с вашей стороны.
В вагон-ресторан вошел высокий мужчина. Перебитый нос свидетельствовал о его былом увлечении боксом. Либо вошедший просто обладал дурным характером. Он сел в углу, рядом с веселившимися бюргерами, и заказал себе двойное виски, иногда поглядывая в сторону столика синьоры Спадони. Милена не могла его видеть, сидя спиной к дверям, но по лицу Аврутина поняла, что в вагоне появился еще один незнакомец. И нечаянно уронила вилку, попросив Марину поднять ее. А сама оглянулась назад. Мгновенного взгляда было достаточно, чтобы составить мнение. Она незаметно покачала головой. Это был явно не тот, кого они искали.
— А в Южной Родезии вы тоже бывали? — спросила Милена.
— У меня даже есть там небольшое поместье моего брата, хотя оно не такое большое, как мое ранчо в Аргентине. У меня в Пеуако самое большое ранчо во всей округе. — Очевидно, последние слова предназначались Марине. Гвидо произносил их, глядя в лицо молодой женщине.
А Марина вдруг вспомнила слова Милены и содрогнулась от отвращения. Даже во имя выполнения своего задания она не сможет встретиться с таким мерзким типом, как этот Гвидо с бегающими маленькими глазками на крысином лице.
— В Пеуако, — оживилась Милена, — я там несколько раз проезжала. У моих знакомых есть ранчо совсем рядом, в Тренке-Лаукене. Может, вы знаете семью Санчес. Они достаточно известны в нашей стране.
— К сожалению, нет, синьора, — развел руками Гвидо, — я не так часто бываю на своем ранчо. Дела вынуждают меня отвлекаться от него и постоянно находиться либо в Буэнос-Айресе, либо в Париже.
— Ах, Париж! — сразу уцепилась за последнее слово Милена. — Вы любите бывать в этом городе?
Гвидо Алтьери явно смутился. Он говорил с Миленой, рассчитывая произвести впечатление на ее спутницу. И несколько ослабил контроль за своей речью. Ему было неприятно, что у него сорвалось название именно этого города — Париж. Это было заметно и по его лицу.
— Иногда в Париже, иногда в Мадриде. Я люблю прилетать в Европу.
— Конечно, — оживленно болтала Милена, делая вид, что не заметила его оплошности.
Мрачный «боксер», сидевший в конце вагона, заказал чашку кофе. Он явно не собирался уходить раньше, чем освободится весь ресторан. Аврутину он совсем не нравился.
Они беседовали еще минут пятнадцать, пока наконец Милена не решила, что пора заканчивать поздний ужин. Она поднялась первой. За ней вскочили все остальные. Проходя мимо незнакомца, Аврутин постарался рассмотреть его лицо. Нет, это был явно не тот, кого они искали. У этого были совсем другие глаза, хотя майор понимал, что все равно нужно будет все проверить.
Ночь прошла спокойно. Правда, Марине показалось, что несколько раз у ее купе останавливался кто-то, спешивший по коридору. Она поднялась рано, в седьмом часу, когда все еще спали. Скоро была остановка в Кимберли, откуда уже был заказан разговор с Буэнос-Айресом. Марина спешно умылась, оделась и вышла в коридор. Несмотря на то что в вагоне первого класса хорошо отапливались все купе, в коридоре было достаточно прохладно. Из своего купе вышел Аврутин. Он был уже выбрит и, как всегда, одет в строгий темный костюм.
— Встала уже, — улыбнулся он, — скоро станция.
Через десять минут поезд остановился в городе Кимберли, крупном железнодорожном порту, расположенном в треугольнике между реками Оранжевой, Вааль и Маддер.
Марина в сопровождении Аврутина сошла с поезда, поспешив в здание железнодорожного вокзала. Ее уже ждали. Телефонистка была готова соединить Кимберли с Буэнос-Айресом, где еще не наступило утро. Аврутин остался на улице. Марина терпеливо ждала, пока дадут нужный ей номер телефона. И вот наконец телефонистка, сидевшая в другой комнате, разрешила:
— Можете говорить.
— Алло, — раздался в трубке незнакомый мужской голос, — слушаю вас.
— Это говорит Аугуста Перри, — торопливо начала Марина, — личный секретарь синьоры Спадони. Мы хотели бы получить информацию по интересующему нас вопросу.
— Да, конечно, — сказали на другом конце света, — записывайте. Названный вами субъект не проживает в Буэнос-Айресе. Выданные ему документы заверены в Парагвае. Он оттуда. По некоторым сведениям, занимается поставками оружия и наркотиков в третьи страны. Был посредником французского Иностранного легиона, вербовал для него наемников в Аргентине и Парагвае. Его настоящее имя Джакомо Пиперно.
— Джакомо Пиперно, — тихо произнесла Марина. И, обернувшись, вдруг увидела стоявшего совсем рядом с ней мрачного «боксера» из вагона-ресторана. Она замерла. И осторожно положила трубку.
— Получили интересные сведения? — прохрипел незнакомец, подходя ближе.
Рядом никого не было. Она нашла в себе силы улыбнуться неизвестному и, когда он оказался совсем близко, ударила его в пах. Незнакомец согнулся от боли. Она выбежала из зала на улицу. Аврутина нигде не было. Куда теперь? Она побежала в сторону от вокзала, слыша за своей спиной тяжелое дыхание преследовавшего ее незнакомца. Бежать на каблуках было неудобно, и, пока она сбрасывала туфли, преследователь почти догнал ее и в прыжке сумел зацепить за ноги. Она упала. Он тяжело навис над ней, поднимая ее с земли и прижимая к стене дома. В этот утренний час на улице никого не было.
— Говори, — потребовал он, — дохнув ей в лицо неприятным запахом, — иначе сейчас придушу.
— Вы с ума сошли, — попыталась она изобразить возмущение.
Но ничего не получилось. Незнакомец сжал ей горло огромной ладонью, придавливая ее еще сильнее к стене.
— На кого ты работаешь? — спросил он.
И в этот момент она просто разозлилась. И даже не столько на него, сколько на себя и свою собственную неосторожность.
— Иди ты к дьяволу, — пробормотала она по-испански и попыталась вторично нанести ему удар, но он сжал ей горло так сильно, что она почувствовала, как теряет сознание. А потом вдруг незнакомец странно икнул и медленно, тяжело осел на землю. За его спиной стоял бледный Аврутин. Он убрал свой немецкий нож, наклонился и быстро обыскал карманы убитого, вытащил крупную пачку денег и, тяжело дыша, приказал женщине:
— Быстрее в поезд.
Они побежали к вокзалу. Поезд все еще стоял на перроне. Аврутин помог ей войти первой, сам вошел следом. На вокзале все было спокойно.
— Что они сказали? — спросил Аврутин.
— Его настоящее имя Джакомо Пиперно, — сообщила Марина, тяжело дыша, — он был посредником Иностранного легиона.
— Значит, Милена не ошиблась, — сказал Аврутин, — он действительно связан с нашим клиентом. А этот тип что хотел от тебя?
— Узнавал, с кем я связана.
— Он его охранник, — вздохнул Аврутин. — Надеюсь, нас никто не увидел. Иначе оставшиеся годы мы с тобой проведем в их тюрьме. Только убийства нам и не хватало. Постучись к Милене и расскажи ей все. И не выходи больше одна из купе. Я пойду в вагон-ресторан, мне нужно срочно что-нибудь придумать, какое-нибудь алиби. И избавиться от его денег. Мы ведь с тобой, кажется, единственные, кто сходил с поезда в это утро. Телефонистка нас не могла видеть?
— Она видела меня, когда я входила в здание и с ней говорила. Но в самой комнате никого не было. Она была в соседней, — подумав, сказала Марина.
— Хорошо, а теперь поднимай Милену. Хотя она не любит, когда ее будят утром.
Марина постучала в дверь.
— Кто там? — раздался недовольный голос Милены.
— Это я, — негромко сказала Марина.
Аврутин, кивнув на прощание, пошел по коридору в вагон-ресторан.