Начальник рефературы — два, доктор Курт Зайдлер, уставший как собака, с красными как у кролика глазами, в грязном, изгвазданном, в цементном пыли костюме — лично лазал по этой проклятущей стройке — едва таща ноги, зашел в приемную рейхскомиссара безопасности. Фрау Анджелы не было, рано, но кофейный автомат приветливо мигал зеленым огоньком и его сосуд на две трети был полон живительной, черной, густой как нефть жидкости — ганский кофе, наверное, лучший кофе в мире. Доктор Зайдлер несколько секунд смотрел на кофейный аппарат глазами голодной собаки, после чего, воровато оглядевшись по сторонам — направился к нему. Рядом были чистые чашки, он взял одну, отсоединил сосуд от аппарата, хотел было налить в чашку. Потом передумал — начал пить прямо из сосуда, без сахара, без молока, без корицы, безо всего, аж постанывая от удовольствия…
Выпил почти все — и сразу почувствовал себя человеком. Поставил сосуд на место — и в этот момент на столе фрау Анджелы прозвякал телефон. Это было так неожиданно, что доктор Зайдлер чуть не подпрыгнул на месте.
Он с подозрением посмотрел на телефон — стоит ли брать трубку, ведь это не его место и не его кабинет. После десятого звонка — решил все-таки взять.
— Приемная доктора Ирлмайера, Зайдлер у аппарата.
— Зайдлер, если вы утолили жажду, может, наберетесь смелости и все же войдете… — раздался знакомый голос.
Доктор Зайдлер положил трубку на аппарат, как гранату с выдернутой чекой. Пошел к двери.
Директор Ирлмайер был при полном параде, он даже успел освежиться своей любимой кельнской водой с запахом липы и каштанов. Она напоминала ему Берлин.
— Вижу, вы с пользой провели ночное время, не так ли Зайдлер? Собираетесь попросить у меня дополнительный выходной?
Зайдлер слабо улыбнулся.
— Нет, доктор Ирлмайер.
— И правильно. Не дам. Слишком много работы, слишком мало толковых работников. Впрочем, после сегодняшней истории — может, на Принцальбертштрассе выделят нам дополнительные ставки, как вы считаете, Зайдлер?
Не знает. Значит, будет еще страшнее.
— Не думаю, доктор Ирлмайер. Разрешите доложить.
— Докладывайте, Зайдлер, докладывайте. Вы как ребенок, право слово. Если есть что сказать — скажите это.
— Так точно. После допроса — мы повезли шварце… обратно на объект Мюнхен, при этом я следовал в своей машине за служебной машиной фельдфебеля Шнитке. Так же… Так же я приказал гауптману Зиммеру снять своих людей с оцепления, а зональному штабу Люфтваффе — повесить над объектом Мюнхен беспилотный разведывательный самолет, для отслеживания обстановки. После того, как машина остановилась, и Шнитке вместе со своим помощником повели шварце к входу в отель Мюнхен — снайпер произвел два выстрела из крупнокалиберной снайперской винтовки со здания недостроенного отеля Меридиан. При этом — был убит сам шварце и подручный Шнитке, сам Шнитке чудом остался жив и сбил с ног меня — иначе снайпер мог пристрелить и нас. После чего — я отдал приказ возвращаться Зиммеру и его людям и связался с зональным штабом Люфтваффе. Они подтвердили, что согласно Вашему приказу перебазировали беспилотник и захватили цель. Целью был тот самый снайпер, который и стрелял в нас. Я приказал Зиммеру и его людям следовать за снайпером по указаниям беспилотника и, для верности, объявил тревогу по красному коду для антитеррористической роты в аэропорту Аддис-Абебы. В результате совместных действий людей Зиммера и антитеррористической роты под командованием капитана Кригерхоффа — итальянца удалось взять живым и он был доставлен в аэропорт, где помещен под заключение. Вместе с прибывшей к месту происшествия следственной бригадой Министерства безопасности и сотрудниками гестапо я непосредственно обнаружил и осмотрел то место, откуда был произведен выстрел. Там же была обнаружена винтовка — это североамериканская полуавтоматическая винтовка Барретт калибра двенадцать и семь с прибором бесшумной стрельбы и специальным прицелом. Из нее вполне можно было произвести два точных выстрела за очень короткое время. Там бы — были обнаружены и следы снайпера, а так же одна из гильз, другую мы не нашли. Все это — изъято сотрудниками гестапо с соблюдением положенной процедуры и находится в нашем распоряжении. Трупы так же находятся в нашем распоряжении на базе Люфтваффе Аддис-Абеба Центр, в холодильнике. Это все.
Рейхскриминальдиректор покачал головой
— Неприятное дело. Очень неприятное. Стоит выпить, как Вы считаете?
— Возможно, герр Ирлмайер.
Доктор Ирлмайер полез в свой стол и достал традиционный серебряный охотничий набор и бутылку айсвайна.[70] В охотничьем наборе было шесть стаканчиков, он отставил три, остальные убрал обратно.
— Думаю, так нормально — сказал он — конечно, айсвайн это не совсем то, что требуется в таких случаях, но у меня больше ничего нет. Ваше здоровье, Зайдлер
Рейхскриминальдиректор подвинул подчиненному стаканчик, свой выпил не спеша, смакуя вкус. Айсвайн был потрясающим — скорее всего девяносто девятый год, очень удачный для германского виноделия. Айсвайн делается не каждый год, в прошлом году погода осенью была такая, что ни одной бочки айсвайна не заложили, а оставленный под него виноград пришлось снимать и весь отдавать на корм свиньям. Он испортился…
— Ваше здоровье, герр Ирлмайер — Зайдлер выпил свой айсвайн, показал глазами на третий стаканчик — а это для кого, герр директор? На поминки, что ли?
Ирлмайер подмигнул
— Вы правы, Зайдлер. Надо помянуть. Конечно, покойник не был безупречным в моральном плане человеком, но все же он был человеком. Наверное. А как говорят в рейхсвере — даже последняя скотина заслуживает свою кружку шнапса в холодный день. Да и нам не мешает повторить…
Ирлмайер снова наполнил стаканы, потом подошел к двери, ведущей в комнату отдыха, стукнул по ней три раза. Дверь открылась — и на пороге появился путь осунувшийся, с заплывшими от побоев глазами, но все-таки живой и здоровый бывший генерал-полковник итальянских колониальных сил в Сомали Мохаммед Фарах Айдид.
— Можно, да? — опасливо огляделся он
— Можно, можно. Мы пьем вино, герр генерал-полковник. Не соблаговолите ли присоединиться к нам, а?
— Вино? Это хорошо…
Зайдлер был вынужден опереться о край стола, чтобы не упасть. Ему показалось, что у него галлюцинации от перенапряжения.
Как-то опасливо, генерал-полковник прошел к столу. Хватил залпом указанную ему маленькую, охотничью рюмку.
— Вкусно, герр Ирлмайер — заискивающе сказал он
Рейхскриминальдиректор налил ему еще
— Еще бы не вкусно. Вы счастливчик, герр генерал-полковник.
— Вы правы, герр Ирлмайер
— Не каждому удается отведать вино с собственных похорон, герр генерал — полковник. Даже мне — не приходилось. А вот вам — это было суждено. Вы, наверное, слышали, что произошло у отеля Мюнхен? Хорошо было слышно?
Зайдлер вспомнил, что в комнате отдыха рейхскомиссара — находится запасной пульт прослушивания по всему зданию. Оказывается — он может прослушивать даже собственный кабинет, находясь там!
— Вы спасли мне жизнь, герр Ирлмайер. Я никогда этого не забуду.
— Правильно, забывать ничего не стоит. И не стоит быть неблагодарной швайне. Но суть в другом. Вы слышали, как герр Зайдлер поймал вашего убийцу? Думаю, вам стоит поблагодарить, прежде всего, его.
В следующую минуту произошло то, чего Зайдлер никак не ожидал. Бывший генерал-полковник колониальных войск Итальянского королевства, знаменитый на севере Африки генерал, командующий пусть и номинально, несколькими десятками тысяч боевиков бандподполья — рухнул перед ним на колени, попытался поцеловать штанину брюк, рыдая пьяными слезами. Зайдлер понял, что шварце пил и до этого — вероятно, Ирлмайер дал ему бутылку шнапса или чего-то в этом роде, чтобы не было скучно.
— Бросьте, бросьте. Не надо… — он неуклюже попытался поднять генерал-полковника, который был выше и тяжелее его, ощущая к нему какую-то брезгливую, презрительную жалость, как к пропившему последнее с себя пьянице — не надо, встаньте.
— Приказываю встать! — вдруг рявкнул на весь кабинет рейхскриминальдиректор
Айдид вскочил как ужаленный — хотя еле удержался после этого на ногах и чуть не упал.
— Так вот, герр Айдид. Я не зря говорил вам, что могу видеть, что у человека в душе и предсказывать будущее. Это и в самом деле так. Сегодня ночью — за то, чтобы вы остались живы, отдали свои жизни два человека, в том числе — подданный Рейха. Но я говорю вам не про это. Нам удалось взять убийцу — но дело не закончено. Что помешает итальянцам прислать еще одного? Двух? Десяток? И боюсь, в этом случае даже мои способности не помогут вам остаться в живых, мой чернокожий друг.
Рейхскриминальдиректор сделал многозначительную паузу
Рейхскриминальдиректор сделал многозначительную паузу
— Так вот. Лучший способ для вас остаться в живых, герр генерал-полковник — это нанести ответный удар. По всей системе. Чтобы не осталось никого, кто бы мог желать вам смерти. А как показали последние события — ее вам желают многие. Сейчас вы пройдете с доктором Зайдлером в отдельный кабинет, где вам дадут бумагу и ручку. И завтрак. И вы напишете для нас всю правду. Кто вас продвигал на пост начальника штаба колониальных сил и с кем вы расплачивались услугами и другим образом. Кто поставлял вам наркотики, кто их принимал в Могадишо, куда они уходили дальше и кого вы знаете как человека, прямо или косвенно причастного к международному наркотранзиту. Кто из агентов у вас остался в Сомали и кто — в Италии. Кто и как предложил вам участвовать в государственном перевороте. Откуда взялся человек, который прибыл к вам сюда и каким образом замешан в это дела Ватикан — а мне кажется, что в Ватикане все не так просто. Что еще вы знаете о политиках Итальянского королевства и территорий, что может вам помочь? Ваша искренность, генерал-полковник, причем искренность полная и абсолютная — только она может служить залогом вашего выживания. И нашего дальнейшего сотрудничества. Вы меня поняли, герр генерал — полковник
— Да… — снова заплакал пьяными слезами Айдид — да, герр директор
— Зайдлер. Хоть вы и устали, но окажите мне любезность. Найдите герру генерал-полковнику, который жаждет сделать признание, отдельный кабинет, ручку, много бумаги и хороший германский завтрак. И покараульте рядом, чтобы никто не беспокоил по пустякам герра генерал-полковника.
— Яволь! — ответил Зайдлер.
— Да, и Зайдлер… — остановил своего подчиненного рейхскриминальдиректор, когда он был уже у двери кабинета
— Да, герр директор?
— Если почувствуете усталость, моя кофе-машина всегда к вашим услугам…
Следующий раз — начальник рефературы два доктор Зайдлер постучался в дверь кабинета своего шефа уже заполночь. Верней, не постучался — а просто открыл и вошел. Потому что обе его руки занимали исписанные неровным почерком листки бумаги, на каждом из которых внизу стояла подпись и отпечаток большого пальца чернилами, чтобы не было никаких сомнений в достоверности написанного. Так же, доктор Зайдлер нес первичные справки по указанным лицам и организациям, составленные им лично на основе материалов Интернета. Исполнителям такую работу доверять было нельзя.
Конечно же, он понял, что произошло, догадался задним числом. Именно для этого — рейхскриминальдиректор и приказал разыграть всю комбинацию. Сначала с привозом Айдида на допрос, причем без его согласия. Потом — он вспомнил, что когда Шнитке вывел его, у него на голове был черный колпак — ночью как разглядишь? Даже он обманулся… хотя знал своего начальника. Все мы — видим не то что есть, а то что мы хотим видеть.
Откуда Ирлмайер взял куклу? Да откуда угодно. Хотя бы того человека, которого били в камере, и к которому направился рейхскомиссар. Спасенным людям свойственно испытывать благодарность к спасителям — а негры не слишком-то великие мыслители, чтобы за несколько минут разгадать оперативную комбинацию германского полицейского, и почувствовать опасность. О чем речь — если он сам не смог?!
Ирлмайер выглядел свежим, он снял свой мундир и облачился в походный светло-коричневый в пятнах рейхсверовский костюм без знаков различия. На столе — аппетитно дымились две чашки кофе.
— Присаживайтесь — пригласил он подчиненного — что нового вы мне скажете?
Зайдлер плюхнул все материалы, которые у него были в руках на приставной столик. Хлебнул горячего, с тонким привкусом желудей кофе.
— Это бомба — просто сказал он — если все это всплывет, Италия взорвется и вместе с ней взорвется еще не одна страна. То, что мы знали обо всем об этом до этого — это надводная часть айсберга, не более. Он сдал нам…
— Не надо имен, Зайдлер — сказал доктор Ирлмайер — и названий тоже не надо. Даже стены имеют уши. Он дал конкретные схемы?
— Да. Он сдал банки, где отмываются деньги. Наркотики, пути их транзита. Суммы с несколькими нулями каждый год, каждый месяц. Атомная контрабанда. Незаконные транзакции, выведение средств и обмен валют. Банки с самого верха пирамиды. Подпольная добыча драгоценных камней в некоторых районах Африки и схема их переправки через Сомали. Когда он сидел в Могадишо — там было настоящее осиное гнездо.
— Там и сейчас осиное гнездо, Зайдлер. Боевые действия… сильно способствуют всяческим преступлениям и преступным комбинациям.
— Совершенно верно, герр директор. Но такое…
— Нет предела человеческой подлости, Зайдлер. И человеческой изобретательности.
— Да, герр директор.
— А как наш итальянский пленник.
— Он молчит.
— Совсем молчит? — поднял бровь Ирлмайер.
— Не совсем, герр рейхскриминальдиректор. Он говорит, что он простой беженец, сицилийский крестьянин, бежавший от войны и зарабатывающий здесь развозом товаров и мелкими подработками. Он не стрелял и не знает, за что его задержали.
— И все.
— Все, герр рейхскриминальдиректор.
— Молодец… — задумчиво сказал комиссар безопасности — его били?
— Нет. Но я приказал Шнитке быть неподалеку, на случай если…
— Нет — твердо сказал рейхскомиссар безопасности Абиссинии — даже не вздумай. Отзови Шнитке, эта скотина кроме как бить ничего и не знает.
— Яволь.
— Ты меня не дослушал. Быстро сваргань ему какую-нибудь биографию. И упеки на каторгу. Местную.
Зайдлер понятливо кивнул
— Прикажете на строгий режим, герр рейхскриминальдиректор?
Ирлмайер покачал головой
— Ты так ничего и не понял, Зайдлер. К сожалению. Ты незаменимый работник, но в оперативной работе высшего уровня тебе еще расти и расти. Этот человек нужен нам — как еще один козырь против итальянцев и всей этой своры. Он озлоблен на них, он думает, кто и как его предал — рано или поздно мы расскажем ему об этом. Когда сами все до конца поймем. Ты подберешь ему каторгу, как можно дальше от обжитых мест, но не со слишком строгим режимом, так чтобы там можно было жить. Что-то вроде трудового лагеря для воров. Ты предупредишь руководство этого лагеря, что если этот человек умрет — по любым причинам — все те, кто недоглядел, займут его место, а если я узнаю, что кто-то сознательно способствовал его смерти — этот человек будет расстрелян. С тех, кто имел хоть какое-то отношение к задержанию итальянца — возьми подписку о неразглашении на тридцать лет. И проследи, чтобы в течение полугода все эти люди были отправлены отсюда — на другие места работы и службы. Исключений не делай ни для кого — только для нас с тобой. Итальянец должен на время исчезнуть — как будто бы его и не было — но при этом он должен быть у нас всегда под рукой. Ты понял меня?
— Яволь!
— Теперь дальше. Сегодня же ночью я возьму эти бумаги и вылечу в Берлин. Но перед этим — мы воспользуемся копировальным аппаратом фрау Анджелы и сделаем копии. Завтра я сделаю звонок из Берлина, ты знаешь, что я должен сказать в разговоре. Если же ты узнаешь о том, что я не долетел до Берлина или пропал там, или погиб при любых обстоятельствах — ты сделаешь следующее. Ты уйдешь с работы, никого не предупреждая — после того, как сделаешь то, о чем я сказал. Возьмешь с собой копии документов и все деньги, какие есть на оперативные расходы. Возьмешь из сейфа «оперативный» паспорт[71] и зольдбух.[72] И у тебя и у меня — паспорта из числа потерянных в аэропорту, а не заказанных официально — но все равно будь предельно осторожен. По этому паспорту ты арендуешь машину и доберешься до базы Люфтваффе, но не Аддис-Абеба Центр, выбери другую. Оттуда ты, по зольдбуху, военно-транспортным самолетом вылетишь в Европу. Дальше — действуй по обстоятельствам, но ты должен будешь передать копии документов лично Его Величеству, Кайзеру. Только ему и никому больше. Как ты это сделаешь — не знаю, но делай. И если есть вопросы — задай сейчас.
— Доктор Ирлмайер… а почему нельзя пробиться на прием к начальнику РСХА? Он ведь принимает по средам.
Рейхскомиссар Абиссинии улыбнулся, и улыбка его никак не вязалась с жесткими, сосредоточенными глазами.
— Ты меня разочаровываешь, Зайдлер. Вспомни-ка — за чьей подписью нам пришел приказ принять этого подозрительного попа и обеспечить его контакт с шварце? Как вообще поп попал в Абиссинию?
— За подписью начальника гестапо, генерал-майора полиции Элиха
— То-то и оно. Нашего непосредственного начальника. Быть может, генерал-майор полиции подмахнул это распоряжение, не читая, когда ему поднесли кучу документов на подпись. А может — и нет. Кстати — этого попа так и не нашли?
— Как сквозь землю провалился, герр директор