Гречин взялся за телефон и набрал номер Круглова. Интересно, что Жора хотел ему сообщить? Из трубки доносились длинные гудки: похоже, эксперт еще не добрался до своей квартиры. Круглов жил один, жена бросила его. Причем, судя по объяснениям Жоры, по причине вполне понятной: он, возвращаясь домой, любил во время ужина рассказывать о том, что делал на работе. Ну и кому интересно за едой слушать про расчлененные трупы или про утонувших любителей подледной рыбалки, которых достали со дна в начале лета? А если учесть, что эксперт порой приходил домой утром, то о любимой работе он мог повествовать жене и за завтраком, когда та спешила на свою работу, в школу. Так что неудивительно, почему супруга сбежала от него к пятидесятилетнему учителю физкультуры.
С Кругловым Алексей не то чтобы дружил, но они достаточно часто пересекались по службе или после нее, когда оба заходили в ближайшую пивнушку. Много не брали, но время поговорить у них было. Когда Гречин познакомился с Мариной, пивные посиделки с Жорой закончились. Эксперт немного обижался на приятеля, а потом решил снова жениться и даже признался Алексею, что мечтает найти себе скромную женщину, желательно патологоанатома. Но молодые и скромные патологоанатомши Жоре почему-то не встречались.
Марина все не возвращалась, и дома без нее было скучно.
Тогда Гречин набрал номер Шведовой.
В трубке раздалась громкая речь телеведущего: «Сейчас мы узнаем, кто вошел в первую десятку секс-символов нашей страны…»
– Петька, сделай телевизор потише! – прозвучал возле уха голос бывшей сокурсницы.
Когда сын уменьшил звук, Люба сказала:
– Шведова слушает, говорите.
– Зачем телевизор выключила? – шутливо возмутился Алексей. – Теперь я так и не узнаю, кто у нас в секс-символах числится.
– Нас там нет, – успокоила его Люба. – Чего звонишь? Если в гости хочешь прийти, то уже поздновато.
– Я на минутку тебя оторву. Не напомнишь фамилию того депутата из Новгорода, о котором ты говорила сегодня?
– Того, что застрелился год назад? – переспросила Шведова. – Скажу, конечно. Шинкарев его фамилия. Он был бизнесменом, потом, когда в Думу прошел, все имущество свое раздал нищим… Шучу. Говорят, мужик выгодно продал акции своих предприятий и за границу немало миллиончиков отправил. А где сейчас его деньги, одному богу известно.
Гречин повесил трубку и задумался. Выходит, бывший работодатель, а потом и деловой партнер Дарькина покончил с собой… А теперь и сам Герман Валерьевич отправился следом…
Алексей снова набрал номер Шведовой.
– А чем болел Шинкарев?
– Вроде бы у него был рак поджелудочной. Боли очень сильные, вот он и не выдержал.
– Вскрытие подтвердило диагноз?
– Откуда я знаю? Да и было ли оно вообще… Может, просто кто-то из следователей беседовал с его лечащим врачом, тот и сообщил. Точно не знаю. Я-то к тому делу никаким боком. Со мной один приятель из Генпрокуратуры информацией поделился.
Гречин спал, не раздевшись, на неразобранной постели. Марина тихо пробралась в спальню, не зажигая свет, разделась и нырнула к нему. Алексей проснулся от поцелуев, попытался пошевелиться и не смог. Марина лежала сверху, покусывая его за мочку уха. От нее пахло шампанским.
– Который час? – спросил Гречин, уже проснувшись окончательно.
– Половина первого, – шепнула Марина. – Прости, но я парочку бокалов шампанского выпила. Или три. Прости.
Она засмеялась, потом снова укусила жениха за ухо.
– Я так тебя хочу… ты даже не представляешь, – прошептала девушка. И стала стаскивать с него одежду.
В коридоре управления к майору подошел старший лейтенант Бурцев.
– Про эксперта Круглова слышали?
Вдвоем они остановились возле кабинета Гречина. Алексей вставил ключ в замочную скважину и спросил:
– А в чем дело?
– Убили его. К обеду в вестибюле некролог повесят.
Ключ застрял в замке. Гречин подергал, но ключ не хотел поворачиваться, а дверь открываться.
– Товарищ майор, – предложил Бурцев, – давайте я.
Старший лейтенант открыл дверь, а когда вошли в кабинет, сообщил подробности.
Жору Круглова обнаружили поздним вечером, в районе половины двенадцатого, соседи по лестничной площадке. Он лежал в луже крови и был уже мертв. Его ударили тяжелым предметом, напав, очевидно, с целью ограбления – при мужчине не обнаружили барсетку, которую эксперт обычно носил с собой. Орудие убийства пока не нашли. Атака была стремительной, ударили сзади. Удивительно, что кто-то напал на сорокалетнего мужчину немаленького роста, который вполне мог оказать сопротивление. Мог, но не оказал.
Место преступления осмотрено, жильцы дома опрошены, но никто ничего не видел. Следов обуви или свежих отпечатков пальцев на стене не обнаружили. В конце концов отыскалась и барсетка Круглова – в ближайшем мусорном контейнере, куда заглянули наудачу. В ней находились документы на автомобиль, водительское удостоверение эксперта, пачка сигарет «Ява», две зажигалки, китайского производства часы «Ориент» со сломанным браслетом, банка пива и сто тридцать семь рублей мелочью. Служебное удостоверение лежало в заднем кармане брюк убитого вместе в ключами от автомобиля и кредитной картой. «Нексия» криминалиста стояла у подъезда.
– Начальство решило, что это ограбление, – сказал Бурцев и вздохнул. – А что у Круглова взять можно было?
Старший лейтенант помолчал, вздохнул еще раз и произнес с печалью в голосе:
– А что у нас вообще можно взять?
Потом он посмотрел на Гречина и отвернулся, видимо вспомнив, что у майора как раз есть что отбирать.
Настроение у Алексея было хуже некуда. Жору было очень жаль. И еще ему стало обидно оттого, что накануне Круглов хотел с ним встретиться, а он отказал, торопясь к невесте. Но Марина вернулась уже ночью, а эксперт, возможно, остался бы в живых, если бы пошел домой попозже. Но кое о чем Жора все-таки успел сообщить, и сейчас Гречин перебирал в памяти вчерашний разговор с приятелем. Тот говорил о каком-то фильме, который он прихватил из особняка повесившегося Дарькина, но что это был за фильм и как назывался, вроде бы не сказал.
Сообщил только, что это бомба. Может, его убили из-за диска? Однако времени подумать об этом не было – руководство требовало ускорить расследование смерти бизнесмена.
Майор стал просматривать распечатку звонков с мобильных телефонов Дарькина. По служебному их было сделано много. А по личному набралось всего полтора десятка абонентов, с которыми в последние два дня связывался Герман Валерьевич. Среди прочих в списке был номер мобильного телефона второй жены бизнесмена. А ведь Юлия Дмитриевна ничего не сказала о том, что разговаривала с бывшим мужем. Причем если один телефонный разговор экс-супругов длился всего две минуты, то второй – семнадцать. Еще за день, который оказался для Дарькина последним, ему звонила третья жена, Илона. Два раза они говорили по минуте, третий ее вызов так и не был принят – к тому времени, по выводу экспертов, Герман Валерьевич был уже мертв. Следовательно, женщина не знала о его смерти. А может, для того и позвонила, чтобы проверить? Хотя Дарькину еще кто-то звонил. Гораздо позже – где-то около двух ночи.
Бурцев по-прежнему сидел возле стола Гречина.
– Я тебе ручку давал, когда ты протокол в доме самоубийцы составлял, – вспомнил Алексей. – Верни, пожалуйста.
Подчиненный полез в карман, и тут же лицо его изменилось.
– Ой, я, кажется, ее там, на столе, и оставил. А что, очень дорогая?
– Очень, не очень, но двенадцать тысяч без малого стоит. «Монблан» с золотым пером и колпачком. Подарок невесты.
– Сколько? – удивился Бурцев, усомнившись в стоимости. – Мне за такие деньги две недели пахать надо, если не больше.
– Не бери в голову, – попытался успокоить его Гречин, который и в самом деле расстроился из-за потери подарка, – переживу как-нибудь.
– Ну надо же как обидно! – разволновался Бурцев. – Мне моя если и дарит чего, то обязательно носки. А тут такая вещь!
Старший лейтенант осекся, поняв, что брякнул не то.
– Ладно, – махнул рукой Алексей, – сгоняю туда после работы. Ключи от дома у меня есть. Возьму участкового в свидетели, что ничего чужого не прихвачу.
Произнеся последние слова, майор вдруг почувствовал, что хочет вернуться в роскошный дом Дарькина не только за своей авторучкой. Что-то другое заставляло его напрягать память. Словно он был на месте преступления и вроде осмотрел все тщательно, а самое главное, то, что лежало буквально перед глазами, как раз и не заметил.
– Может, в обед туда смотаться? – произнес Гречин вслух. И добавил: – Нет, не успею, пожалуй.
– Так вы поезжайте, – засуетился Бурцев, – а я вас прикрою. Скажу, что вы отправились на встречу со свидетелем или с осведомителем.
Но в обед майор никуда не поехал. Вместо этого зашел к криминалистам, чтобы выразить им свои соболезнования. Эксперты потихонечку поминали Круглова, налили рюмку и Алексею. Все ждали от него каких-то слов, а он сказал только:
– Может, в обед туда смотаться? – произнес Гречин вслух. И добавил: – Нет, не успею, пожалуй.
– Так вы поезжайте, – засуетился Бурцев, – а я вас прикрою. Скажу, что вы отправились на встречу со свидетелем или с осведомителем.
Но в обед майор никуда не поехал. Вместо этого зашел к криминалистам, чтобы выразить им свои соболезнования. Эксперты потихонечку поминали Круглова, налили рюмку и Алексею. Все ждали от него каких-то слов, а он сказал только:
– За Жорку. Пусть земля ему будет пухом. Безобидный был человек.
– Это точно, – подтвердил кто-то из присутствующих. – Он даже норматив по стрельбе не мог выполнить. Говорил, мол, так выстрелов боится, что, когда нажимает на спусковой крючок, машинально закрывает оба глаза.
Гречин недолго сидел у экспертов, а перед тем как уйти, попросил ребят, чтобы поискали в столе Круглова или еще где диск с записью фильма, который Жора хотел ему передать. Эксперты покопались на столе, в столе и на полках, но ничего не нашли.
Алексей вернулся в свой кабинет. Еще открывая дверь, услышал, как надрывается телефонный аппарат. Сел за стол, не собираясь отвечать, но телефон продолжал звонить, и пришлось снять трубку.
– Аллеу, – прозвучал в динамике манерный женский голос. – Меня зовут Илона Крошина. Я – жена бизнесмена Дарькина, который теперь погиб. Могу ли я поговорить с майором Гречиным?
– Слушаю вас, – сказал Алексей и приготовился к длинному разговору.
– Мне сказали в прокуратуре, что вы занимаетесь расследованием обстоятельств смерти Германа Валерьевича. Я говорила с какой-то женщиной, и она дала мне ваш телефон.
– С какой женщиной? – спросил Гречин, начиная понимать, что третья жена Дарькина – непроходимая дура.
– Ну, из прокуратуры. Я ей позвонила, а она меня к вам направила. Дело в том, что я забыла в доме свои личные вещи и теперь хочу забрать их.
– Когда вы были в особняке Дарькина в последний раз?
– Точно не помню. Но давно.
– Тогда же и забыли?
– Нет, я их забывала в разное время, а теперь хочу все забрать сразу.
– Принесите мне список тех вещей и кассовые чеки, подтверждающие, что именно вы их покупали. Только тогда я смогу помочь вам.
– Но чеков нет, а список я привезу, только…
Третья жена Дарькина вдруг начала хныкать.
– У меня так мало времени осталось…
Сколько ей осталось и почему ей надо торопиться, Алексея не интересовало.
– Вы в разводе уже около трех лет. Как ваши вещи могли оказаться в доме господина Дарькина?
– Дело в том, что мы фиктивно развелись… то есть развелись по-настоящему, но у нас продолжались интимные отношения. Вы что, мне не верите? Вам любой скажет, что так и было.
– Сколько человек смогут подтвердить ваши интимные отношения с бывшим мужем? – ехидно поинтересовался Гречин.
Но Илона не поняла иронии.
– Да как бы все об этом знают. Но мне только вещи забрать. Я вас не задержу долго. Могу даже вас на личном автомобиле к метро подвезти.
Первоначальный диагноз оказался верным: третья жена владельца «Сезама», без всяких сомнений, была полной дурой. И все же именно она, по-видимому, могла дать наиболее подробную информацию об окружении Германа Валерьевича и его образе жизни.
– В шесть вечера подъезжайте к дому Дарькина, – сказал Алексей. – У меня есть ключ, и в моем присутствии вы укажете мне на вещи, вам принадлежащие.
– Я буду вам так благодарна! Так благодарна! – запищала в трубку Илона. – Вы даже представить себе не можете…
Глава 8
Снова уйдя со службы пораньше, Алексей мчался по Приморскому шоссе и размышлял.
Итак… Дарькин сбежал из родной Эстонии, где не преуспел в бизнесе. В России мужчина знакомится с Юлей и женится на ней. Юля красива, не глупа, любит перебивать собеседника, а сама не проговаривается о том, чего говорить не хочет. У них рождается сын, однако перед самым появлением ребенка на свет Герман Валерьевич уходит к другой, которая моложе Юли и, вполне быть может, симпатичнее ее, хотя и круглая дура. С Илоной Дарькин живет четыре года, затем выгоняет ее, выплатив, как водится, материальную компенсацию. Теперь третья жена, услышав о его смерти, вероятно, намерена забраться в сейф, о котором ей наверняка хорошо известно, как и то, что в нем хранятся крупные суммы.
На подъезде к поселку Алексей позвонил участковому и, сказав, что приехал за забытой личной вещью, попросил его подойти. Участковый обещал подскочить через полчаса.
Гречин постоял немного на крыльце. Посмотрел на опечатанную дверь, подумал немного и направился к гаражу, который почему-то опечатать забыли. Зашел в гараж, из него проник в прихожую особняка, заглянув зачем-то в котельную. Проскочил просторный холл, взбежал по лестнице, стараясь не прикоснуться случайно к перилам. Оказавшись в кабинете, майор набрал на клавиатуре электронной панели пароль и отворил тяжелую дверцу. Денег в сейфе, разумеется, не было. А вот плоские коробочки с дисками так и остались лежать внутри. Гречин начал распихивать их по карманам. Но поместились не все. Небольшую стопку пришлось вынести в руках.
Мысль о том, что Жору могли убить из-за диска, прихваченного из дома Дарькина, не давала покоя Алексею. Он понимал: если это улики, то изымать их без понятых нельзя. Без протокола они не будут приняты к рассмотрению в су-дебном заседании, если это потребуется. Если же на дисках нет ничего интересного для следствия, то все равно это чужие вещи, хотя и копеечной стоимости, он сам же не позволил Коровину их забрать. Если, конечно, Коровин и в самом деле хотел их забрать. Хотя зачем они ему? Стоит ли сейчас искать понятых, составлять протокол, тратить время, которого всегда не хватает на более важные дела, чтобы потом убедиться – все это зря? Но если Круглов в самом деле погиб из-за диска, то посмотреть фильмы стоит.
Едва он уложил диски в полиэтиленовый пакет и спрятал его в багажнике своей «Камри», подъехал «Мини-Купер», в котором прибыла бывшая супруга Дарькина. Алексей направился к ней, увидел, как женщина вылезает из салона, – и обомлел. На вид Илоне было лет семнадцать. Хотя если вспомнить, как она общалась по телефону, то можно было бы предположить, что ей на самом деле не больше одиннадцати.
– Это вы мне звонили? – не скрыв удивления, задал вопрос майор.
– Да, – пропищала третья супруга почившего в бозе мультимиллионера. – Я знаю, что выгляжу очень молодо, такая уж у меня конституция.
Она была тонка в талии, и ножки у нее были как спички. Но огромные детские глаза внимательно изучали Гречина, словно Илона уже строила планы, как бы облапошить дядю-милиционера.
– Сейчас я еще пополнела, а когда познакомилась с Германом Валерьевичем, была совсем как пушинка, – продолжала лепетать третья жена бизнесмена. – На экзаменах в институт на меня смотрели как на пятиклассницу, которая зачем-то хочет стать студенткой. Поэтому, вероятно, и не приняли. Я сидела на скамеечке и плакала, а он как раз мимо проезжал.
– Кто? – спросил Гречин, глядя на приближающуюся к ним машину участкового.
– Герман Валерьевич. Он подъехал, и мы познакомились.
– Вот так просто?
Илона растерялась и напряглась.
– Именно так, – твердо заявила она. И вдруг спросила со злостью: – А вы что хотели услышать?
– Ничего, – не глядя на нее, ответил Алексей и протянул руку подошедшему участковому.
Когда втроем оказались в холле, Гречин показал участковому на авторучку, лежащую на столе, и произнес громко:
– Вот она. Я-то дома обыскался…
Майор спрятал ручку во внутренний карман пиджака.
– Это «Паркер» с золотым пером, – сказала неожиданно Илона, – у моего мужа, Дарькина, точно такая же есть.
Алексей достал из кармана ручку и продемонстрировал дурочке.
– «Монблан», – поправил он. – С гравировкой, между прочим.
На позолоченном колпачке стояла надпись «Любимому».
Бывшая жена Дарькина прочитала и промолчала.
– А вам, девушка, сколько лет? – включился в разговор участковый. – На вид вам меньше, чем моей дочке.
– Мне двадцать шесть лет скоро исполнится.
Участковый потребовал показать документы. Посмотрел в приставленный к его носу паспорт и удивился.
– Бывает же! Дочке четырнадцать, а она в некоторых местах старше вас выглядит.
Поднялись на второй этаж, вошли в спальню. Илона вдруг замялась.
– Мои вещи в гардеробной, я хотела бы сама их отыскать. Не будете же вы смотреть, как я в белье роюсь?
– Но вы ведь будете рыться в мужском белье, – парировал участковый. И тут же пресек возможные возражения: – Или вы хотите в сейф залезть?
– В какой сейф? – изобразила непонимание Илона и густо покраснела.
Гречин отодвинул висевшее на перекладине кашемировое пальто в полиэтиленовом футляре и продемонстрировал незапертую дверцу сейфа.
Бывшая жена Дарькина стояла красная и молчала.
– Что вы хотите взять из него? – спросил Алексей. И добавил: – Если это не деньги и не драгоценности, то я отдам вам любую вещь под расписку.