Бывшая жена Дарькина стояла красная и молчала.
– Что вы хотите взять из него? – спросил Алексей. И добавил: – Если это не деньги и не драгоценности, то я отдам вам любую вещь под расписку.
– Там должны лежать мои диски, которые Герман попросил у меня, чтобы посмотреть.
– Названия фильмов помните? – поинтересовался участковый.
Илона напряглась и еле слышно ответила:
– «Золушка», «Гостья из будущего», «Красная шапочка»… Всех не помню, их много было.
Услышав названия фильмов, участковый хмыкнул и, посмотрев на Гречина, покрутил пальцем у виска. Дескать, у девочки не все в порядке с головой.
– Про сейф в кабинете вам что-нибудь известно? – обратился к Илоне Гречин.
Бывшая супруга Дарькина покачала головой. И тут же встрепенулась:
– Конечно! А диски там?
Они прошли в кабинет. Гречин попросил Илону открыть сейф, но та крутила головой, пытаясь его обнаружить. Тогда Алексей отодвинул фальшивый стеллаж и показал ей на дверцу:
– Набирайте код.
– Я забыла комбинацию цифр, – призналась она, – так разволновалась, когда узнала о смерти родного человека.
Гречин набрал ключевую фразу, открыл дверь сейфа и, не заглядывая внутрь, сказал:
– Берите ваши фильмы.
Рот Илоны открылся, а потом она с трудом выдавила:
– Там нет ничего. Вообще пусто.
Алексей заглянул в сейф, удивился:
– И правда…
Потом обернулся к участковому:
– Но ведь диски были.
– Так точно, – согласился участковый. – Сейф вскрывали при нас, они там лежали вместе с деньгами.
– Точно, и деньги еще были, – опомнилась третья жена Дарькина. – Не помню сколько, но были.
Участковый взял Алексея за рукав и отвел в сторону.
– Послушай, майор, может, мы пойдем отсюда? Ведь санкции нам никто не давал, а мы залезли в дом, сейф открыли. Вдруг потом скажут, будто мы что-то взяли?
– Успокойся, – ответил Алексей, – там были копеечные фильмы. Кто о них вспомнит? А вот уходить и в самом деле надо.
Участковый сел в свою «шестерку», завел двигатель, но не уезжал. А Гречин не дал Илоне Крошиной даже открыть дверку ее «Мини-Купера».
– Гражданка Крошина, – произнес он со скрытой угрозой, – следствию хорошо известно, что вы после развода здесь ни разу не были. А сегодня в присутствии двух представителей власти вы говорили о каких-то деньгах, хотели унести, то есть похитить личное имущество погибшего…
– Я не…
– Знаете, сколько дают за попытку ввести следствие в заблуждение? Вы о статье, в которой говорится об ответственности за дачу ложных показаний, слышали когда-нибудь? Статья триста седьмая предусматривает очень серьезное наказание, вплоть до лишения свободы на длительный срок.
– Но я…
– Что записано на тех дисках?
– Фильмы, – еле слышно произнесла Илона.
– Какие?
– Там домашнее видео. Мы сами с Германом Валерьевичем снимали. Поймите, оно не для посторонних. Я не хочу, чтобы его кто-нибудь видел.
Алексей задумался, потом открыл дверцу машины и заговорил шепотом:
– Отпускаю вас. Садитесь и уезжайте. Советую никому не говорить, что вы здесь были. К сожалению, есть еще один свидетель… – майор покосился на машину участкового, – он все видел. Но я постараюсь его убедить.
– Да-да, пожалуйста, очень вас прошу, убедите его как-нибудь, – испуганно зашептала третья супруга бизнесмена.
Илона уехала. А следом на своих автомобилях и Алексей с участковым. У развилки «шестерка» поморгала фарами. Гречин остановился и вышел на дорогу. К нему подошел участковый. Вдвоем они посмотрели, как уносится навстречу заходящему солнцу маленькая серебряная машинка. Потом участковый достал из кармана пачку папирос.
– Тебе свое курево не предлагаю, майор, – усмехнулся он. – У тебя такая тачка, что ты, по всей видимости, сигары смолишь.
– Мне от бабушки дом в Сочи достался, – принялся объяснять Алексей. – Только зачем он мне? Вот я и…
– У меня тоже бабушка умерла два года назад, – вздохнул участковый. – От нее тоже много чего мне осталось: два ордена Славы, орден Красной Звезды и шесть медалей. Она на войне военфельдшером была. Избенка у нее тоже была, но развалилась. Не в Сочи, разумеется. Я каждый год за свои ремонтировал, да только домишко снова набок съезжал, гнилой весь был. Бабку я к себе, как водится, взял. А у меня смежная двушка в хрущевской пятиэтажке и детей двое: дочка, как я говорил, и сын. И еще мать моя. А бабушку потом еще парализовало, последние полтора года она и пошевелиться не могла, говорила с трудом, плакала только. А чем я помочь мог? Прости, майор, но ты когда-нибудь задумывался о том, какой правопорядок мы охраняем? Вдруг голодные и злые люди пойдут громить дворцы вот таких вот бизнесменов… И что, мы с тобой должны будем их дубинками лупить, газом травить и резиновыми пулями в них стрелять?.. Эта пацанка еще… «Ой, дяденьки, хочу свое кино забрать!» А что ж ты раньше не приезжала, когда твой муженек еще живым был? Замуж за него сходила и теперь, поди, всю жизнь работать не будет. Вон машина какая у нее – мне, чтоб заработать на такую, лет пять вкалывать надо, причем ни пить, ни есть. И золота на ней – полкило, не меньше. Тьфу!
Участковый плюнул на дорогу, а потом погасил папиросину о подошву своего ботинка.
– Ладно, майор, не обижайся. Но все-таки реши для себя, с кем ты. С народом или с этими. А то приехали, спектакль учинили…
Глава 9
Гречин, конечно, ничего не учинял. Но ситуация и в самом деле выглядела постановочно. Он вроде забыл авторучку, без которой вполне можно прожить. Потом появляется полудевочка-полудурочка, которая пытается залезть в сейф…
Кстати, Илона, не зная о существовании сейфа в кабинете, направилась в гардеробную, предполагая, что фильмы в том хранилище. Может, прежде там и деньги хранились? Собственно, а почему раньше, возможно, и теперь хранились… Раз есть сейф, значит, в нем должно что-то лежать. Но сейф был обнаружен незапертым и пустым. А что, если кто-то уже пошарил в нем? Тот, который что-то искал и убил Дарькина.
Но на записях видеонаблюдения за домом ничего не обнаружено: ни присутствия посторонних, ни попыток проникновения. Да и на теле Дарькина нет повреждений – никто его насильно в петлю не засовывал. А вскрытие показало, что нет следов ни снотворного, ни психотропных веществ. Может, в первом сейфе и в самом деле ничего не было. И вообще, почему Дарькин покончил с собой?
Так размышлял Гречин, торопясь домой. Он почти не сомневался, что Марина сегодня снова задержится, но надеялся, что ей все же удастся ускользнуть от переговоров, ресторанов и посещения других достопримечательностей столицы в качестве сопровождающего гостей лица. Однако в квартире его опять ждал приготовленный Мариной ужин, и снова пришлось есть одному. Хорошо, конечно, когда будущая жена занимается своей карьерой, но перспектива проводить вечера будущей совместной жизни в одиночестве Гречина не устраивала.
Хотя, если честно, Марина не столь уж часто задерживалась: обычно она узнавала, когда жених собирается прийти, и спешила домой, чтобы успеть вернуться хоть на пять минут, но раньше Алексея. Тот заставал ее обычно у плиты, когда бы ни возвращался – в шесть вечера или в двенадцать ночи. Готовила она хорошо, а то, что в свои двадцать три года невеста еще и вице-президент финансовой компании, льстило его самолюбию. Правда, чем именно занимается компания «Веста», Гречин знал весьма приблизительно. Пробовал, конечно, выяснить подробности, однако Марина отвечала коротко: «Деньги перепродаем». И тут же лезла с поцелуями.
Но теперь он захотел знать точно. Поэтому притащил на кухню ноутбук и вошел в Интернет. Ссылок на ООО «Веста» было много. Оказалось, что компания давно и прочно сотрудничает с западными банками и частными инвесторами, финансирует многие крупные бизнес-проекты. Алексей дошел до списка клиентов «Весты». Строительные холдинги, геологоразведка, высокие технологии, торговые сети… Кстати, и фирма «Сезам» уже несколько лет являлась клиентом «Весты», беря у финансовой компании кредиты для расширения своего бизнеса. Чтение становилось все более и более интересным.
Алексей зашел на сайт «Сезама» и увидел большую фотографию Дарькина в траурной рамке. Правление компании извещало акционеров, сотрудников и постоянных клиентов своих магазинов о трагической гибели председателя правления Германа Валерьевича Дарькина. Как и полагалось, высказывались слова соболезнования родным и близким покойного, а также всем, кто близко знал этого замечательного человека. На фотографии миллионер с улыбкой садился в «Мерседес», а за его спиной сверкал огнями вход в гипермаркет. Алексей увеличил фотографию и стал вглядываться внимательно, словно пытался рассмотреть нечто особенное, что помогло бы ему в расследовании.
Дарькин был высок и широкоплеч, и улыбка у него была проникновенная. Наверняка мужчина умел расположить к себе людей и нравился женщинам. Только вот в браке ему не везло: трижды он посещал загс и трижды разводился. Первую жену бросил, сбежав из родного Таллина, вторая вроде сама ушла от него, потому что муж завел юную любовницу. Напрашивался еще один вывод: идеального образа женщины Дарькин не имел, брал в супруги девушек, которые внешне не походили одна на другую. Даже наоборот – они были совсем разными. Юлия Дмитриевна – высокая большегрудая блондинка, которая чем-то напомнила Гречину бывшую сокурсницу Светку Цымлянскую. Илона Крошина – маленькая тоненькая дурочка с наивными детскими глазами. А первая жена?
Гречин набрал на клавиатуре ее имя и начал поиск. И тут же увидел сообщение: «Инта Сомс (Эльфстранд), уроженка г. Пярну, профессор социологии университета в Гетеборге. Замужем за бизнесменом Рольфом Эльфстрандом». Далее шел список написанных ею книг и опубликованных статей. Все они касались темы взаимоотношения полов и семейно-брачных отношений. «Границы секса», «Шведская семья как прообраз семейных отношений будущего», «Любовь и групповой брак», «Полиандрический брак у африканских народов», «Гостевой брак», «Условия выживания семьи в эпоху финансовых кризисов»… Тут же шли выдержки из статей.
Алексей начал читать.
«Любовь заканчивается там, где есть насилие и принуждение. Я не утверждаю, что садомазохистские ролевые игры не могут приносить удовольствие. Они достаточно ярко разнообразят секс, но вряд ли способны сохранять и укреплять любовь длительное время, потому что наличествует подчинение одного партнера другому. Точно такая же ситуация складывается, когда имуществом семьи или семейным бюджетом управляет один из супругов. Если все деньги в руках жены, мужчина ощущает себя альфонсом, если деньгами распоряжается муж – женщина чувствует себя содержанкой. Что бы ни происходило между такими супругами ночью, какая бы сексуальная гармония ни была между ними в постели, большая часть жизни проходит за стенами спальни, и дневная действительность доказывает, что равенства между ними нет, нет дружбы, взаимопонимания и любви. Когда у жены есть секреты от мужа, а у мужа от жены (причем эти секреты таятся длительное время, и не важно, с чем они связаны: с припрятанными в чулане сэкономленными деньгами или же с сексуальными связями на стороне), это разрушает любовь и семью. Проще иметь общий бюджет и общих сексуальных партнеров. Я не утверждаю, что следует, как это делают жители заполярной Чукотки, отдавать на ночь всякому остановившемуся в доме гостю свою жену или посещать по выходным вдвоем свингер-клубы. Как раз наоборот, союзы должны быть прочными, и не важно, сколько сексуальных партнеров вы имеете. Чем многочисленнее семья, тем она прочнее в экономическом и духовном аспекте своего существования. В Древней Индии жил народ, у которого не было семьи в современном понимании этого слова. Там все жили одной семьей, все были общими мужьями и женами. Общими были дети и хозяйство. Народ был немногочисленным, но трудолюбивым, благосостояние его было огромно. Многие раджи пытались покорить этих людей, но долгое время не могли, пока не истребили их полностью. Враги восхищались мужественностью мужчин и красотой женщин, а главное – жертвенностью каждого ради выживания всего народа-семьи…»
Алексей посмотрел на фотографию Инты Сомс – вполне привлекательная брюнетка лет тридцати пяти. Снова включил поиск и наконец нашел страничку, на которой имелся ее телефонный номер по скайпу. Подумал немного и набрал цифры на клавиатуре. Пошли гудки вызова, затем на мониторе появилась Инта Сомс, сидящая в кожаном кресле. На первой жене Дарькина была полупрозрачная майка с приспущенным плечом и густо украшенная перламутровыми блестками, прикрывающими просвечивающую грудь.
– Я вижу вас, – произнесла Инта по-русски, видимо догадавшись, что видеовызов пришел из России.
– Добрый день, госпожа Сомс, – сказал Гречин, – я майор полиции. Дело в том, что ваш бывший муж умер. И я расследую обстоятельства его смерти.
– Как это случилось? – спросила госпожа Сомс.
Женщина протянула руку и взяла с невидимого Алексею стола пачку сигарет.
– Он покончил с собой.
– Да-а? – удивилась Инта, прикуривая сигарету.
Потом выпустила дым и на несколько секунд исчезла в тумане. Оставаясь невидимой, произнесла:
– Вот уж никогда бы не подумала.
Когда туман рассеялся, Алексей спросил:
– Что вы можете о нем сказать?
– Но вы же знаете, что о покойниках – либо ничего, либо только хорошее. Если хотите конкретно, то Герман был целеустремленным и волевым. Всегда знал, чего хочет.
– А чего он хотел?
– Быть богатым. Точнее, быть очень богатым.
Щелкнул дверной замок в прихожей. Створка с легким скрипом открылась и захлопнулась. По полу зачастили каблучки Марины.
– Больше ничего сказать о нем не можете?
Первая жена Дарькина пожала плечами и спросила:
– Я вас не отвлекаю?
Алексей обернулся и увидел подходящую к кухне с большой белой коробкой в руках Марину.
– Это моя невеста, – представил ее майор.
– Красивая, – оценила Инта Сомс.
Марина подошла к Алексею.
– Добрый вечер, любимый.
Наклонилась и поцеловала его в подставленную щеку.
– Я сейчас закончу, – сказал он.
Марина помахала рукой монитору.
– Привет. Я – Марина.
– А я – Инта, – ответила госпожа Сомс. И тоже помахала рукой, в которой держала сигаретку.
Потом женщина обратилась к Гречину:
– Итак, господин майор, если вопросов больше нет…
– Все, наверное, – кивнул Алексей.
– Но вы тем не менее звоните, если вдруг что-то понадобится.
Бывшая жена Дарькина еще раз помахала рукой.
– Будете в Гетеборге, заходите вдвоем.
– Обязательно, – откликнулась Марина и сама покачала ладошкой.
Гречин отключил скайп. И, указав глазами на коробку, поинтересовался:
– Что это?
– Секрет, – рассмеялась Марина.
Алексей вдруг вспомнил отрывок из статьи бывшей жены Дарькина.
– Я думал, что между нами не может быть тайн.
– Ладно, скажу. Там свадебное платье. Только ты не должен его видеть, потому что это плохая примета. Наши партнеры, которые прилетели вчера из Лондона, оказывается, знали, что я выхожу замуж, и привезли мне подарок. Один из них заказал в Париже настоящее свадебное платье от Лагерфельда! Я даже представить не могу, сколько оно может стоить. Все стразами украшено, и к нему еще парчовые туфельки со стразами. В общем, увидишь через месяц.
Счастливая Марина направилась в спальню примерять наряд. Гречин посмотрел на монитор и прочитал одну из ссылок на запрос «Веста»:
«Веста – в Древнем Риме богиня домашнего очага, культ которой отправлялся женщинами-жрицами. Жрицы (весталки) выбирались из самых красивых девочек, которые должны были дать тридцатилетний обет безбрачия. Официально считались девственницами, но, по некоторым данным, можно утверждать, что весталки были храмовыми проститутками…»
Гречин вышел из кухни, прошел по коридору до дверей спальни и постучал.
– Нет, нет! – закричала в спальне Марина. – Не заходи, умоляю!
– И не собираюсь. Скажи только, почему ваша компания так называется?
– Так это Колосков, наш председатель правления, придумал. Хотел назваться как-нибудь типа «вест-инвест», а потом решил, что разных «инвестов» слишком много, к тому же слово «инвест» похоже на «инцест»…
Марина засмеялась за дверью.
– И потом, «Веста» – красиво и необычно, – произнесла она после небольшой паузы. И тут же воскликнула: – О-ой! Какие перчаточки!
Алексей вошел в гостиную и опустился на мягкий кожаный диван. То, что незнакомые и чужие люди подарили Марине свадебное платье, не нравилось ему. Вполне вероятно, что платье от великого кутюрье безумно дорогое, но если бы Марина попросила, он бы дал ей деньги на покупку.
– А с кем ты сейчас по скайпу разговаривал? – крикнула Марина из спальни. – Кто такая эта женщина?
– Инта Сомс – шведский социолог, – начал объяснять Гречин, – надо было у нее кое-что узнать по работе.
Марина вышла из спальни, застегивая шелковый халатик с гипюровыми рукавами.
– Симпатичная, – сказала она. – И маечка у нее классная. Тоже от Лагерфельда. На последнем показе в Милане почти такую же представляли. А почему она так хорошо по-русски говорит?
– Потому что из бывших наших. Вышла замуж за шведского бизнесмена по фамилии Эльфстранд, кажется.
– Рольф Эльфстранд? – удивилась Марина. – Банкир Эльфстранд? Колосков к нему в Гетеборг летал на переговоры пару раз. Возможно, мы и с ним будем сотрудничать. Надо же, как тесен мир! Постой, значит, эта шведка и есть Инта Эльфстранд?
– Может быть, – пожал плечами Алексей, – скорее всего, так оно и есть.
– Просто я ее книгу читала, когда на третьем курсе училась. «Хозяйка судьбы» называется. Книга о том, как женщине добиться успеха и самостоятельности. Мне ее один приятель подсунул.
Марина взглянула на Гречина и сказала тихо:
– Прости.
Потом подошла, присела рядом и обняла его.
Понятно, что у нее были до него мужчины. Алексей не интересовался, кто именно: были и были. В конце концов, он ведь тоже далеко не святой. Как раз накануне того дня, когда Гречин на лестнице дома, в котором произошло убийство, познакомился с Мариной, майор поссорился со своей подругой. Причем повздорили из-за мелочи, каждый знал, что скоро отношения возобновятся и, вполне возможно, они поженятся. Но появилась Марина. Гречин больше не звонил той девушке. А та попробовала однажды назначить ему встречу, но услышала в ответ: «Прости, у меня теперь другая. И я люблю ее». Однако знать, что у невесты были другие мужчины, что она их обнимала, говорила ласковые слова, спала с ними, была близка и, наверное, так же, как и с ним, задыхалась от страсти – неприятно. У Марины хватало ума и такта не вспоминать о своих бывших связях. Но он-то о них знал. И ревновал. Вероятно.